25 июня 1941 года КПЧ обратилась по московскому радио к населению родины: «…Каждому честному чеху ясно, что великая, грандиозная и судьбоносная битва всей истории, которую ведет Красная армия с ордами фашистских бестий на востоке, является также битвой за наше будущее, за нашу судьбу, за нашу свободу. Наш народ никогда не забудет, что в мюнхенское время, когда нас все предали и бросили, только СССР пытался поднять весь мир на нашу защиту. Сегодня за нашу свободу умирают славные сыны миролюбивых братских народов СССР… Чешский народ должен быть готов к последнему и решительному бою за наше существование, за свободу и будущее. Близится час нашего освобождения… Главным требованием момента является железное единство всего чешского народа, всех славян без исключения.
Давайте создадим мощный блок… о который разобьются любые удары (как моральные, так и физические) гитлеровских варваров и их подручных, извергов чешского народа. Сомкнемся все твердо и несокрушимо вокруг основы нашего народа, вокруг рабочего класса, которая держит в своих руках на заводах и железных дорогах самое важное для нас оружие, оружие всеобщей забастовки, которая в тот момент, когда будет получен приказ, нанесет кровавому режиму мощный удар…»
Уже в день начала войны против СССР пражское гестапо в протекторате разослало циркуляр всем отделениям гестапо в Чехии и Моравии: «…Можно предположить, что начавшиеся события не останутся без влияния на население протектората. Поэтому по приказу рейхсфюрера СС сообщаю, что все (враждебные) действия должны быть подавлены самыми жестокими методами…»
В конце июня 1941 года коммунисты, как и многие люди во всем мире, считали, что Красная армия быстро перейдет в контрнаступление и ее надо встретить в чешских землях вооруженным восстанием и всеобщей забастовкой. Гестапо отмечало распространение в протекторате слухов, что вооруженное восстание назначено на 14 июля 1941 года. Коммунисты даже выдвинули лозунг создания на заводах отрядов революционной гвардии на случай восстания.
Однако неблагоприятное для РККА развитие обстановки на фронте заставило изменить тактику, хотя стратегия КПЧ оставалась неизменной. Коммунисты ориентировали свои подпольные организации на создание единого руководства движением Сопротивления вместе с пролондонскими кругами и на переход к массовому саботажу в промышленности и на транспорте.
В конце июля 1941 года представители второго нелегального ЦК КПЧ смогли встретиться с лидерами петиционного комитета «Останемся верны». Было решено создать единый орган руководства Сопротивлением – Центральный национально-революционный комитет. В сентябре 1941 года удалось договориться о вхождении в комитет и остальных сил, подчинявшихся лондонскому правительству. В октябрьском номере подпольной коммунистической газеты «Руде право» было напечатано воззвание комитета, которое написал член ЦК КПЧ Юлиус Фучик: «…Нацизм уничтожает все чешское – все чешское должно восстать, чтобы уничтожить нацизм…»
КПЧ с самого начала считала возникший в подполье национальный фронт не только средством борьбы против оккупантов, но и инструментом послевоенной борьбы за новую Чехословакию: «…речь идет о длительном единстве, на настоящий и на завтрашний день. Мы должны сражаться, чтобы победить, и мы победим! Но и потом нам придется работать, чтобы закрепить и обеспечить свою победу. Мы должны организовать не только борьбу за свободу, но и за будущую жизнь освобожденной нации…»
8 января 1942 года подпольный ЦК компартии Словакии в Братиславе тоже принял решение создать объединенный орган руководства словацким Сопротивлением – Словацкий национально-революционный комитет, который был учрежден в марте 1942 года.
Национально-революционный комитет призвал организовывать подпольные органы власти на местах: национально-революционные комитеты и их боевые подразделения – отряды революционной гвардии. Были провозглашены главные лозунги борьбы: «Долой оккупантов! Бейте их всеми средствами!», «Кровь за кровь, жизнь за жизнь!».
К сожалению, основанный на платформе ЦК КПЧ единый национально-революционный комитет так и не смог наладить реальную работу, так как уже осенью 1941 года гестапо разгромило главный орган некоммунистического сопротивления – Центральное руководство отечественного сопротивления (UVOD), входившее в комитет. Не удалось начать работу и в Словакии.
Основной формой борьбы в протекторате в 1941 году был саботаж в промышленности и на транспорте. 29 июля 1941 года Клемент Готвальд по московскому радио так описывал тактику борьбы: «Нашим долгом как чехов, как граждан Чехословацкой республики, нашим долгом как нации и государства является внесение как можно большего вклада в военное поражение гитлеровской Германии… Как? Тем, чтобы каждый из нас, чехов, чтобы весь чешский народ понял, что помимо предыдущих средств борьбы нужны новые, более действенные и более чувствительные для оккупантов… Если движение на наших дорогах остановится, если бензин для нацистской армии при его транспортировке вытечет; если случится так, что несколько вагонов немецких боеприпасов взлетят на воздух на пути из фабрики; если окажется, что гранаты и бомбы, поставляемые чешскими заводами, во многих случаях не взрываются; если в результате нашей работы по инструкциям будут забиты различные железнодорожные узлы; если группа чехов, преследуемых гестапо, убьет гестаповских ищеек и с оружием в руках уйдет в лес… Все это будет свидетельством того, что чешский народ понимает знамение эпохи…»
Фучик в нелегальной печати КПЧ (ноябрь 1941 года) писал: «…Каково же наше оружие? Мы якобы ничего не можем, и гитлеровские агенты с радостью убедили бы нас, что у нас, мол, так же мало надежды на успех, как у крота против танка, что мы так же слабы, как комариный укус. А все же они смертельно боятся этих укусов. Ну, хорошо. Если они так говорят, так давайте бороться комариными укусами. Если каждый день 70000 чешских железнодорожников насыплют в подшипники вагонов и паровозов хотя бы пару песчинок, это будет означать ежедневно 70 000 поврежденных вагонов и паровозов… Если более миллиона чешских рабочих военных заводов будут производить в день хотя бы на один винтик меньше, то это будет миллион винтиков, которых каждый день не будет хватать гитлеровской военной машине… Если каждый чех каждый день везде, где сможет, нанесет немецкой бестии пусть и самый слабый, но гарантированный комариный укус, то пребывание в чешских землях станет для нее адом. Она узнает, что… укус миллионов комаров означает верную смерть…»
Призывы коммунистов к саботажу и медленной работе нашли в протекторате горячую поддержку. Например, в июне 1941 года производительность труда на газовом заводе Пльзени упала на 30 %. Выработка на предприятиях Брно упала настолько, что гестапо арестовало нескольких рабочих. 7 июля 1941 года начали забастовку рабочие-строители на нескольких предприятиях и рабочие завода «Авиа». На многих заводах рабочие отказывались трудиться сверхурочно. В августе 1941 года случаи саботажа были отмечены гестапо в Кладно, Остраве и на крупнейших оборонных заводах Шкоды в Пльзени. Всего в августе было зарегистрировано 25 случаев саботажа и 10 стачек.
В сентябре 1941 года компартия организовала движение РР (Pracuj pomalu – «Работай медленно»). Гестапо оценивало сокращение производства в этом месяце на 15-20 %.
9 сентября прекратил работу завод ЧКД в Праге (117 бастующих).
11 сентября 1941 года началась самая крупная за все время оккупации забастовка на заводе «Вальтровка», в которой участвовали около 2000 человек. Стачка была организована заводской ячейкой КПЧ, очень популярной на заводе. На «Вальтровку» немедленно приехало несколько машин с десятками гестаповцев, которые стали допрашивать рабочих, чтобы выявить зачинщиков. 69 рабочих были арестованы и отправлены в концлагерь Терезин. 59 из них вернулись через несколько дней, остальных перевели в концлагерь Маутхаузен на территории Австрии.
10 сентября 1941 года имперский протектор фон Нейрат в докладе Гитлеру о положении протектората характеризовал обстановку в чешских землях как очень напряженную. Чехи уверены в скором поражении Германии, писал он, и их сопротивление во многом вызвано известиями об упорных боях Красной армии на восточном фронте. Число акций саботажа растет под влиянием «вражеского радио». Гестапо отмечало в донесении от 4 сентября 1941 года: «…в целом по причине плохой ситуации со снабжением продуктами можно наблюдать среди рабочих растущее нежелание работать и склонность к забастовкам и саботажу».
Именно плохое снабжение населения продовольствием коммунисты старались использовать как предлог для акций протеста, поскольку выдвижение открыто политических требований означало немедленный арест и отправку в концлагерь.
В сентябре 1941 года движение Сопротивления объявило о бойкоте печати в протекторате. С 14 по 21 сентября покупка газет сократилась на 87 %, а в Праге – на 98,5 %.
В сентябре 1941 года подпольный ЦК КПЧ обратился с воззванием к народу: «…У каждого из нас только один враг: Гитлер. У каждого из нас одна цель: жизнь и свобода нашего народа. Теперь наша судьба в наших руках. Каждого из нас ждет такое будущее, какими будут наши действия сейчас. Свобода – высшая ценность жизни, и она не дается даром. Только тот добьется ее, кто добудет ее в борьбе. Только в борьбе, в совместной борьбе сможем мы победить! А поэтому – все, все: в бой!»
В протекторате поползли слухи, что всеобщее восстание перенесено на 28 октября 1941 года и что к зиме Германия потерпит окончательное поражение.
Гестапо и СС не могли подавить протестное движение в протекторате, хотя прибегали к массовым арестам. В июне 1941 года были арестованы 377 человек, в июле – 3007, в августе – 3494, в сентябре – 3619.
16 сентября 1941 года в резиденции протектора в Пражском Граде состоялось совещание с участием фон Нейрата, его заместителя Франка и ведущих офицеров СС, гестапо и полиции безопасности. Обсуждалось напряженное положение в протекторате. Франк призвал принять «драконовские меры», в том числе ввести смертную казнь за любое проявление саботажа. Нейрат отказался, и Франк решил пожаловаться на него Гитлеру, втайне надеясь на пост протектора.
Гитлер, как и сам Франк, с детства ненавидел чехов как главных среди славян врагов немцев в Центральной Европе и ярых русофилов. В Австро-Венгрии, где родился и вырос Гитлер, чехи были самым многочисленным и политически активным славянским народом, решительно выступавшим против засилья немцев в культурной и общественной жизни всего государства. Если австрийские немцы (включая Гитлера) во всем ориентировались на Германию, то живущие в Австро-Венгрии чехи – на Россию как лидера и защитника мирового славянства.
Еще в школе юный Гитлер был предводителем группы немецких учеников, которые дрались с чехами во время русско-японской войны: немцы «болели» за Японию, чехи – за Россию. Если антисемитом Гитлер стал только после переселения в Вену, то славян, прежде всего чехов, он возненавидел гораздо раньше – еще на своей родине в Браунау и Линце.
Именно для того, чтобы лишний раз унизить своих давних врагов – народ с богатой и древней культурой мирового значения – Гитлер в 1939 году с радостью согласился на предложение министра иностранных дел Риббентропа назвать оккупированные чешские земли «протекторатом». За образец взяли статус Туниса, который в конце XIX века стал протекторатом Франции.
Ненависть Гитлера к чехам простиралась так далеко, что в 1939 году он заявил, что не может себе представить выступление чешских спортсменов в составе команды Германии на зимних олимпийских играх, которые должны были состояться в 1940-м.
Неслучайно Франк, знавший отношение фюрера к чехам, решил пожаловаться на мягкотелого фон Нейрата в расчете получить его должность.
Гитлер действительно принял решение отозвать «по состоянию здоровья» протектора фон Нейрата, которого он после доклада Франка счел слишком либеральным. Но надежды Франка – судетского немца, бывшего книготорговца, не только служившего заместителем фон Нейрата, но и возглавлявшего СС и СД в протекторате, – не оправдались. На совещании у Гитлера 21 и 22 сентября 1941 года исполняющим обязанности протектора был назначен еще более непримиримый и безжалостный человек – Райнхард Гейдрих, обергруппенфюрер СС и генерал полиции, шеф РСХА (Главное управление имперской безопасности) и тем самым всего репрессивного аппарата гитлеровской Германии. Задачей Гейдриха было немедленно и жестоко подавить протесты в протекторате и обеспечить нормальное функционирование оборонной промышленности и транспорта. Кроме того, он должен был «окончательно решить» в протекторате «еврейский вопрос». Уехав в Прагу, Гейдрих сохранил пост руководителя РСХА.
Гейдрих вполне разделял взгляды своего непосредственного начальника Гиммлера на судьбу славян: «Что станет с каким-то русским или чехом – это меня совершенно не интересует… Живут ли эти нации в благополучии или умирают от голода – это меня интересует только до тех пор, пока они нужны нам, нашей культуре как рабы. Если погибнут от истощения десять тысяч русских женщин, роющих противотанковые рвы, это меня будет интересовать лишь с одной точки зрения, готов ли этот ров».
Гейдрих и раньше занимался делами протектората. Например, в начале 1941 года после захвата подпольной радиостанции ЦК КПЧ он приказал наладить с Москвой радиоигру. Гестапо не знало ключа к шифру и сначала решило отослать найденные и уже зашифрованные восемь радиограмм.
Не сомневаясь, что сопротивлением в протекторате руководят коммунисты, Гейдрих охарактеризовал ситуацию в Чехии и Моравии на момент своего вступления в должность исполняющего обязанности имперского протектора так: «За последние недели мы отмечаем развитие ситуации, которое характеризуется саботажем, деятельностью террористических групп, уничтожением урожая, медленной работой, что абсолютно ясно организуется большой организацией Сопротивления. В последнее время обстановка достигла такого накала, что можно говорить о непосредственной угрозе целостности рейха».
Гейдрих прибыл в резиденцию протектора (Пражский Град) в воскресенье 28 сентября 1941 года и в тот же день объявил в протекторате чрезвычайное положение с 12:00: «Все действия, ведущие к нарушению общественного порядка, хозяйственной жизни или мирного труда, так же как недозволенное хранение огнестрельного оружия, боеприпасов или взрывчатых веществ, будут караться по законам военного времени. Это относится также к скоплению народа и всякого рода сборищам в закрытых помещениях или на улицах. Решения военно-полевых судов обжалованию не подлежат. Смертные приговоры приводятся в исполнение немедленно, через расстрел или повешение».
В истории чешского народа начался самый мрачный период массовых репрессий, который назвали «гейдрихиадой».
Казни видных представителей чешской общественности с целью устрашения населения начались уже 27 сентября. В этот день погибли бывшие генералы Йозеф Били и Гуго Войта. Били входил в руководство «Защиты нации» и был арестован еще в ноябре 1940 года. Он отказался надеть на глаза повязку и крикнул расстрельной команде: «Ну, стреляйте же, немецкие псы!»
В первый же день пребывания в должности Гейдрих дал указание арестовать главу правительства протектората Алоиса Элиаша по обвинению в государственной измене. Еще раньше, летом 1940 года, был арестован мэр Праги Отокар Клапка (родился в 1891 году, юрист, учился в Праге и Сорбонне). Он был сторонником консервативной и авторитарной системы власти, отчего нацисты и сделали его главой пражского самоуправления. Клапка, как и Элиаш, поддерживал связи с подпольной организацией «Защита нации».