Элиминация
Часть 1. Выживание
Часть 1. Выживание. Глава 1. Артем
Моя дорогая Виктория, прости, что так получилось с нашей дочерью и… И с тобой. Я сижу здесь один над вашими телами и жду, когда первая из вас проснется и позволит присоединиться к всеобщему Безумию. Вы никогда не прочитаете это письмо, а я никогда не смогу вас убить. Простите. — Записка найденная в луже крови в бывшем ресторане общественного питания станции метро «Октябрьское поле».
Вы любите дождь? Этот вопрос я задавал всем и вся, когда учился в старших классах. Это было связано с тем, что моя девушка до дрожи в коленях боготворила мерзопакостную погоду в виде дождя и сырости. В такие дни ее тщательно выпрямленные русые волосы становились кудрявыми от самой макушки, а сама она носилась словно сумасшедшая под ледяными каплями дождя. Что касается солнца — ей оно не нравилось, даже не так, она его попросту не любила. «Солнце хорошо там, где море и песок» — вечно твердила она, — «жара хороша там, где можно спрятаться от нее в воде!». Да, она была невыносима, признаюсь честно, когда ныла о знойном лете и выпивала литрами воду со льдом, после чего сильно кашляла. Меня это бесило и раздражало, я подкалывал ее сотни раз, но она не обижалась, лишь пожимала плечами.
Сейчас мне не хватает ее плеч и кудрявых волос, не хватает щек, с которых я вытирал слезы, когда у нее что-то не получалось, не хватает прикосновений и взгляда. Ее уже давно нет в живых, но, однако, она продолжает мне сниться. Я редко вижу сны, но если вижу, то там всегда она, моя сестра, либо родители. Лица друзей быстро стерлись из моей памяти, остались лишь самые близкие, но и тех — уже не было рядом.
— Артем, ты спишь что-ли? — Послышался голос из-за спины и я резко открыл глаза.
— Нет. А ты?
Я обернулся назад и посмотрел на своего лучшего друга — Сашу. Он был моим ровесником, на голове были волосы цвета платины, а глаза водянисто-голубые. В нем было что-то, что порой вызывало во мне панику — он буквально умел читать мысли. Конечно, я утрирую, грубо говоря, Саша всегда знал, если кто-то чего-то утаивал, это была его некая супер способность или типа того, не знаю, но скрывать от него что-то было без толку.
Он придвинулся ко мне поближе и теперь мы вместе молча наблюдали закат. Закатом это, конечно, было назвать трудно — вечно серое небо и оранжевая искорка, скрывающаяся за облаками, вот, что теперь представлял из себя рассвет и закат. Темнело рано, светлело поздно, не тепла, не света, ничего.
— Сестра? — Вновь спросил тот.
Он догадался, конечно же, что я задремал, а раз я отрицаю — значит что-то снилось, а если снилось — значит кто-то близкий. Вся эта цепочка выстраивалась в его голове быстрее, чем в моей собственной. И это было поразительно.
— Алиса.
— М-м-м… — Промычал он в ответ и потер руками глаза.
Моя смена еще не закончилась, поэтому, вся наша команда еще спала. Что же за команда? «Команда зачистки № 13» — такое у нас было название, а нашим главнокомандующим был Шрам — темноволосый мужчина с такими же темно-карими глазами, лет сорока, с уродским шрамом, рассекающим половину лба и бровь. Он получил его во время «Вспышки» — первый день эры Безумия.
Так же, в команде присутствовали два брата близнеца, оба рыжие и настолько веселые, что казалось их жизнь эра Безумия вовсе не испортила. На момент вспышки им было всего по 13 лет, единственное, что они рассказали о своем прошлом — сынишки богатого папочки с Рублевки. Но и этого было вполне достаточно, о прошлом сейчас не принято говорить, это считается вредным и обладает побочными эффектами в виде слез, истерик, драк и самоубийства.
Раньше, в нашей команде было шесть человек, шестым был Данил — он пробыл с нами ровно год, а потом его не стало. Просто ушел и не вернулся. И что с ним стало — не понятно. Да и не надо знать, наверное. В тот же день Шрам получил сообщение на свой КПК из Кремля — главного штаба управления — что искать его не стоит, продолжаем миссию. А миссия наша была проста — зачистка Москвы от «неживых» или иначе «безумных».
С момента «Вспышки» я не был в Кремле, меня подобрали в одной из аптек, где я лежал в крови в обнимку со своей погибшей сестрой, от туда меня увезли в «Убежище № 4» где молодых парней готовили к участию в командах зачистки, по прошествии некоторого времени объявился Шрам и забрал меня с собой — в свою команду.
Я, вообще, плохо помню те дни, когда мы с сестрой блуждали по Москве с целью выживания, но этому я рад, как никто другой, такие воспоминания, так же, как и разговоры о прошлом — доводят до нервного срыва и летального исхода. В первые года наших скитаний с целью зачистки — мы находили горы тел, но не разорванных в клочья безумными и не объеденными до основания, нет, это были тела самоубийц. Некоторые выпускали пулю в лоб, другие вешались, однажды встретили мы семью, у них был полицейский пистолет и кухонный нож, у женщины на руках плачущий ребенок, а в нескольких домах от них — неживые, идут на рев младенца. Мы так же, как и они, спешили на этот пронзительный визг, но не успели. Сначала плач резко прекратился, затем послышался выстрел, это был довольно непродуманный ход, ибо на такие громкие звуки, как правило, и сбегаются все неживые. Когда мы добежали до приоткрытого подвала — было уже поздно: младенцу свернули шею, женщина получила пулю в лоб, а мужик перерезал себе горло. И судить мы его не можем, он поступил благородно, подарив последнюю пулю любимой жене. Мы сожгли их тела, как это было принято, покромсали пару-тройку безумных и устроили привал в этом самом доме — бывшем общепите с большими окнами, естественно, без стекол, выбитыми дверьми и огромных количеством столов и стульев из которых получились прекрасные кровати. На дежурстве каждые восемь часов сидел кто-то из нашей великолепной пятерки, пока остальные спали. В нашем «уютном гнездышке» на этот раз мы задержались на долго, хотя, так было делать вовсе нельзя, однако, у нас было полно еды — теперь всякая живность, по типу белок, кабанчиков и зайцев, свободно могла передвигаться по городу, если не были съедены голодными живыми, на счет воды тоже беспокоиться не приходилось, к нашему счастью подвал был забит бутилированной водой и кое-какими продуктами «долгожителями». Скорее всего, до нас здесь тоже кто-то жил.
— Чего не спим? — Послышался голос Шрама.
— Не охота, — отозвался Саша. — А ты чего не спишь?
Шрам покосился на нас двоих своим вечно угрюмым взглядом. Интересно, кем он был в «прошлой» жизни? Наверное, каким-то военным, а может полицейским. В нем чувствовалась сила и власть, однако он не имел того, что было у каждого из нас — страха. Более бесстрашного человека — я в жизни не видал. Он мог спокойно ринуться в бой один против троих безумных — и победить.
— У нас новое задание, нам надо идти.
— Что? Сейчас? Уже же темнеет! — Подорвался Саша.
Он был прав, когда солнце скрывалось за облаками — наступала непроглядная тьма, уличные фонари были лишь препятствиями в случае бегства, но никак не ночными светилами улиц и дорог. В темноте было страшно: безумные появлялись из неоткуда и исчезали в никуда в одно мгновение. Ночи были жуткими, живые, даже в случае крайней необходимости, не покидали свои ночлежки, нарваться на неживого ночью — верная смерть, ну или как шутили братья — «плохая примета».
— Разбудите Августа и Вадима, мы выдвигаемся через час.
С этими словами Шрам скрылся где-то в здании, наверняка пошел перебирать рюкзак со своими пожитками — этим он занимался, когда нервничал или скучал: подсчитывал патроны, чистил оружие, проверял съестные припасы и воду.
Я, как дежурный, пошел будить братьев. Они лежали на двух параллельных друг-другу столах и даже не подозревали о том, что нам приготовила грядущая ночь. Перед уходом, мой взгляд упал на Сашу, он все еще смотрел в даль и думал о чем-то своем. Мне всегда было интересно, каким он было до «Вспышки» — судя по внешности и характеру — среднестатистический мачо, каким меня считала Алиса в начале наших отношений, хотя, я не был таковым. Меня, как никого другого, интересовала жизнь людей до «Вспышки». Спрашивать о прошлом — верх неприличия, ведь некоторые люди, например, Шрам — прожили целую жизнь — у них были друзья, дети, работа, семья, деньги, дом, а в один момент — они все потеряли. Встречали мы группы, где были совсем маленькие дети — четырех-пяти лет, меня приводило в ужас то, что они и не знали другой жизни, дай Бог — доживут до тридцати, но никогда не прочувствуют детства, свободы, без страха и оглядывания каждого куста на предмет неживого, готового вцепиться им в глотки.
Выдвинулись мы в ночи, держа перед собой фонарики и ножи, шли медленно, вел нас, конечно же, Шрам со своим КПК, в котором ярко сияла спутниковая карта, а мы — лишь красная точка на одной линии улиц из сотни таких же.
После Вспышки правительству удалось активировать пару более-менее уцелевших спутников, наиболее отдаленных от солнца, но даже они иногда давали сбой.
— Еще немного, надо ускориться. — Громко сказал тот.
Мы с Сашей шли замыкающими, конечно же, все молчали, боялись даже чихнуть — в темноте лишний звук — «плохая примета», как я уже говорил.
— Неужели, обязательно это надо было делать ночью? Он нас угробить хочет или что? — Прошептал Александр.
— Я не думаю, что это была его инициатива, если кто и хочет нашей смерти, то это Правительство.
На нас обернулись Август с Вадимом и одарили успокаивающе-подбадривающим взглядом, для них это было словно какой-то квест, на вылазки они всегда выходили с приподнятым настроением, даже неким возбуждением, неприсущим восемнадцатилетним парням при данных обстоятельствах.
Как-то раз, мой друг выдвинул теорию о том, что они просто не могут быть другими. Возможно, в их голове включился некий защитный механизм, который не позволял им более унывать. Это было вполне возможно, хотя зачастую мы шутили, что они просто психи, слыша это братья смеялись вместе с нами, что еще сильнее оправдывало нашу теорию.
И вот, мы дошли. Наша команда стояла перед Богом забытой церквушкой, окна на первом этаже были заколочены, однако наверху горел свет. Он был слишком ярким, однако и не фонарным, скорее всего, это были свечи. Много свечей.
— Это здесь, наше задание тут. — Произнес Шрам и сделал шаг назад.
— Кажется, ты удивлен не меньше нашего. — Пробормотал Саша.
— Хм… Интересно. — Отозвался его собеседник.
Мы обошли церковь вокруг, но не нашли не единой живой души, не звука, не запаха, не голосов. Толком, кроме свечей, так ярко пылающих наверху, ничего и не выдавало церквушку, как объект задания.
— Смотрите! — Произнесли хором братья, указывая на что-то на земле.
Мы подошли поближе к зданию и увидели ров, он был аккуратно заложен засохшей травой, которая местами провалилась вниз, оголяя острые колья, расположенные по периметру всей церкви.
— Если не смотреть под ноги, то можно лишиться пары внутренних органов. — Пробормотал Вадим.
— Не думаю, что нам тут рады. — Наконец произнес я в слух, сам того не ожидая.
В этот момент, я понял, как же все-таки на улице чертовски холодно. На дворе стоял поздний сентябрь, в том году на асфальте в это время лежал снег, хотя теперь он может хоть летом пойти, аномальная природа больше никого не удивляет.
— А это не важно, они живут на территории Москвы, а значит обязаны подчиняться местному Правительству. — Парировал Шрам и быстрыми шагами побрел в сторону главного входа.
Мы, конечно же, пошли за ним, дождавшись, он, наконец, обернулся и окинул нас взглядом, как делает это всегда перед каким-то серьезным действием, будто советуясь с нами, мы же команда, мы же должны принимать решения вместе, верно? И мы его приняли, ответив ему коротким кивком.
Он постучал в дверь. Один раз, второй — тишина. Ни шороха, не звука.
— Не думаю, что нас впустят просто… — Вадим не успел закончить, как там, по ту сторону двери, кто-то начал, будто, поднимать ставни, через несколько секунд дверь тихонько приоткрылась и в маленькой щели мы увидели никого иного, как самого Батюшку. Он был невысокого роста, худой, пожилой.
— Чего вам? Мы не принимаем гостей.
— У нас Правительственное задание.
— Я рад, но моего решения это не меняет. — Стоял он на своем.
— Вы проживаете на территории города Москвы, а значит обязаны подчиняться установленным законным правилам ее Правительства, а именно статье Конституции города Москвы, где четко сказано о том, что в случае необходимости или при законных и обоснованных требований граждане города Москвы обязаны впустить Команду зачистки в свое убежище.
Батюшка демонстративно поднял подбородок вверх, и хмыкнул.
— Я знаю закон, сын мой, но впустить не могу, это не мое убежище, а ведь только управляющие могут принимать решение об открытии своих пунктов незваным гостям. Таков закон, я верно говорю?
— Я могу поговорить с Управляющим? — Будто не расслышав его вопроса продолжил Шрам.
— К сожалению, сейчас его здесь нет.
— И Вы оставите нас замерзать ночью на улице, где один Бог наше спасение?
Как же круто парировал Шрам.
Глаза Батюшки пробежались по нам, а в частности — по коллекции оружия в наших руках.
— Хорошо, я впущу вас, но при условии, что все свое оружие вы оставите в коробке у двери.
— Спасибо.
На этой ноте, мы покинули холодную страшную улицу и зашли в не менее жуткую церковь церковь.
Глава 2. Александр
Только Церковные служители при Кремле и лица, относящиеся к государственному управлению, с разрешения Президента Москвы, имеют право издавать и распространять свою литературу, новую Конституцию, Библию и прочие книги. — Статья 3 новой Конституции города Москвы.
Хотя знаете, это было довольно приличное место, изнутри церковь выглядела даже больше, чем снаружи: повсюду стояли свечи, на полу были разложены ковры, а на них сидели люди, тесно сгруппировавшись между собой, однако, единственное, что меня беспокоило — запах. Пахло хлоркой, это почувствовалось сразу, как только мы переступили порог. Оглядев местных жителей нельзя было сказать, что они чистюли, у женщин были сальные спутанные волосы, у мужчин грязь на лице. Детей здесь было только двое — парень лет одиннадцати, который выглядел более-менее чистым, по сравнению с остальными, и новорожденный ребенок, закутанный в розовое более-менее чистое одеяло, он спокойно спал на руках женщины, единственной, что сидела на стуле. Она лишь украдкой взглянула на нас и потом вновь опустила глаза. Короткие волосы цвета пепла были собраны в растрепанный хвост, на ней была темно-красная поношенная кофта с длинными рукавами и джинсы. Все люди были босые, все, кроме мальчика. Пока Шрам о чем-то тихо разговаривал с Батюшкой, я услышал, как открылась дверь в другую комнату, от туда вышла девушка, примерно моего возраста, она выделялась среди всех: у нее были волосы необычного цвета, напоминавший смесь шоколада и корицы, аккуратно собранные в конский хвост, из одежды — потертая кожаная куртка, черная футболка и джинсы, а на ногах донельзя изношенные кеды. Она посмотрела на меня и на пару секунд замерла, а потом ринулась к Батюшке.
— Это еще кто?
— Команда зачистки № 13, по закону, мы обязаны их впустить.
— Не мы, а Управляющий, не думаю, что Денис погладит нас по головке за то, что мы впустили чужаков.
— Я не думаю, что вам нужны лишние неприятности с Правительством, мы тут по заданию. — Довольно резко произнес Шрам.
Казалось, от такого заявления девушка должна была опешить, но не тут то было, она подняла на него взгляд и не менее мягче ответила:
— Я, кажется, разговариваю не с Вами, да и по закону, пока Вы и Ваша команда находитесь на территории убежища — у Вас точно такие же права, как и всех здесь присутствующих, не больше.
— А она смелая. — Прошептал мне Артем.
— Ага. — Ответил я. — А еще хорошо разбирается в законах… что-то здесь не так, тебе не кажется?
— Красивая и умная? Даже не знаю.
Шрам молча продолжал смотреть на нее, в зале повисла тишина, я чувствовал, что он злится, ведь тот ненавидел, когда ему затыкают рот, а такое было очень редко. Однако, девушка продолжала стоять на своем, не в коем не сдавая позиции. Меня она так заинтересовала, что я решил сам все узнать.
— Ну, а что на счет тебя? — Вклинился я в их «огненную» гляделку друг на друга. — Как тебя зовут и кто ты здесь?
— Дарья. Я второй заместитель Управляющего. Однако, в его отсутствии мы никого не пускаем. Я, конечно же, не считаю, что вас стоило оставить по ту сторону на съедение ночи, однако, чем думает ваше Правительство, когда посылает своих солдат в столь поздний час?