- Довестись или подышать?! – воскликнула я, зная, что она меня не слышит, да и из-под её шерсти мой голос звучал неразборчиво... Зато я очень разборчиво уронила драконницу прямо на свой круп, ощутив холодное прикосновение тёмной магии. – Вылижи меня! – завопила я, прижимая Мирду к низу своего живота.
- Х...х...хе-елии, пофлуфффф…
Я не оставила ей выбора, предупредительно заростив ноздри и оставив только небольшое отверстьице на самом кончике мордочки у пастьки, в которое и уткнула собственную короткую радость, в миллиметре от которой щёлкали драконьи зубки, неспособные меня укусить! Но грозный рык быстро сменился судорожными вдохами... Только слишком сильно прижатая драконница не могла получить много воздуха из моего лона! Зато... Повелитель Сомбра, как меня засосало пустыми, отчаянными вдохами задыхавшейся от моих феромонов дракошечки! Какие дикий ужас, отчаянная мольба и беспомощность засветились в её мутных голубых глазках, когда к уже самим по себе приятным, резким и мощным всасываниям уже отсутствовавшего в моей вагине кислорода добавился и нежный, но агонизирующе извивавшийся язычок пойманной Светлой!
- Ты слишком рано потекла! – взвизгнула я, ощутив её сок на своей морде и отчаянно двинула копытами, выползая из-под пленницы. – И поплатишься за это!
Под стон драконницы изогнув теневое щупальце, я двинула его к лону Мирды, намереваясь вонзить со всей мощью и свирепостью новообретённой силы... и остановила в дюйме от неё. Селестия, что я делаю! Что со мной случилось – я, конечно, хотела отблагодарить её, но не так! Мирда... Я с ужасом уставилась на самочку. Я ведь могла её поранить!
- Мирда, спаси меня! – отчаянно завопила я. И... Перекинула всю магию с неё на себя. Взвыв от боли, когда щупальца стянули мои копыта, крылья и сжали не только горло, но и саму душу. Свет померк, всё вокруг заполонил дым. И два больших зелёных глаза с красными зрачками, уставившимися на меня.
- Ты – моя, – раздался чужой и очень страшный хриплый голос. – Моя! Моя!
Я завопила бы, но тут щупальца вонзились мне во все дырочки – в рот, под низ живота и хвоста, распирая меня и буквально разрывая изнутри! Это был как... Как нав! Только в сотни раз хуже! Потому что это делал со мной не кто-то чужой, а... Самая родная мне душа!
Почему? Почему? Почему???
Мирда горела вдесятеро ярче, несмотря на то, что её шерсть почернела, так же, как и её душа. Если в добром состоянии Солнышко могло терзать менч лишь в том объёме, в котором я сама тайно желала, то нвне, спущенный с петель из-за моей же злобной частицы в её сути, она изводила менч лишь в меру собственной фантазии, раскалённой её же жестокостью. Щупальце полностью заткнуло мою глотку, извиваясь почти что в желудке, и меня не рвало лишь потому, что с него в меня била отравленная энергия, вызывавшая во мне тёмную страсть и привыкание, распаляя между лапок настоящую плазму, несмотря – нет, даже благодаря! – беснующимся пустым лёгким. Щупальца снаружи стягивали, обвив, пясти и крылышки, а ещё пара тёрли между ножек, глубоко и жёстко, радуя меня даже в таком бедственном положении, будто бы мне нравилось медленно и мучительно умирать!
Я чувствовала, что это конец. Я знала, что сейчас умру, и ощущение близости смерти заставили меня испытать мучительную радость оргазма. Всё вокруг запылало, моё тело помимо воли содрогнулось, вновь и вновь, тёмная магия выкручивала меня, предопределяя вечные муки... И я погибла.
Погибла бы.
Если бы в моей тёмной душе не жила частичка света Мирдала. Как утопающая, я схватилась за неё и направила прочь от себя, прямо в адскую тьму, которую захватила Мирду, вложив в неё всю свою любовь к этой прекрасной дракоше и ко всем её сторонам. А частичка души Солнышка встретилась с моей, которую я сама отдала ему так недавно...
- Ми-ф-ф-фда-а-а-а-ал! – выдохнула я, обвисая в объятиях щупалец... Уже почему-то не чёрных, а мягко-жёлтых. Больше похожих на изогнутые длинные лучики. Да и сама Мирда сейчас ещё больше общего имела с солнцем, обладая множеством протуберанцев, выходящих из её энергии.
Драконница аккуратно поставила меня на пол – и только после втянула все свои лучи обратно в ауру.
- Через частичку твоей души во мне и я пострадала... Однако ты сумела вернуть мне мой же свет.
Я кинулась к подобревшей самочке и врезалась в её мягкий густой мех, обнимая шейку передними ножками и, зажмурившись, не сдерживая слёзки, прижалась к пушистой грудке...
====== Жеребец мечты ======
https://pp.userapi.com/c840323/v840323663/284f3/WCtXflxaZ1E.jpg
= = =
Я не оговорился и не обманул Агнара-Хелли, открыв, что могу менять не только пол, но и расу. Честно сказать, мне всегда было любопытно, как видят мир пони и как взаимодействуют с ним, лишённые пальцев, но зато обладая копытокинезом. Потому сейчас я смотрел на свои копыта, а потом потрогал ими непривычно-короткий нос. Золотой голубоглазый пегас вышел в моём исполнении немного более мохнатым, чем средний пони, и длинногривым как кобыла, но мне так нравилось – надеюсь, и Хелли понравится.
Сама Хелли сидела за столом в своей комнате. Маленький уютный домик в Кантерлоте, отданный послам Нашара, внутри оказался значительно лучше обставлен, чем дом послов Эквестрии в Нашаре. Скорее всего, здесь сыграл свою роль менталитет пони, которые посчитали драконов Харадола сродни драконам своего мира: много золота, драгоценных и магических камней, а также обыкновенных булыжников, которые странным образом сочетались с роскошной мебелью. Или же просто в Эквестрии, где драгоценные камни выращивались прямо в земле, было гораздо меньше проблем с дорогими материалами – их чуть ли не ели на завтрак некоторые драконы.
Комнату Хелли выполнили в ином виде – помещение мало чем отличалось от её покоев в Нашаре, разве что на стене висела картина Понивилля, залитого лучами солнца, а пегаска сидела на стуле из красного дерева и выбивала текст на пишущей машинке, стоявшей на поразительно широком столе с множеством ящичков.
- Э-э-эй, Хелли, – позвал я, копируя её манеру общаться. – Повернись-ка!
- Мирдал, не сейчас! – отозвалась та. – Если ты не помнишь, то мне ещё нужно кучу отчётов сделать.
Хмыкнув, я решил, что, видимо, моя кобылочка по-прежнему предпочитает сюрпризы. Потому я тихо подлетел к ней со спины, чтобы заранее не тревожить цокотом, и мягко опустился на ковёр копытами, дёрнув ухом – пока что мои конечности не были слишком расхожены, чтобы я совсем не реагировал на мягкий ворс. Главное, что удалось фырканье сдержать.
- «И она медленно нажала своим копытом...» – Я зачитал последнюю строчку, выводимую поняшкой на листе своего “отчёта”, иллюстрируя указанное действие на нас с нею.
- А-а-ах! – Хелли испуганно обернулась и расправила крылышки, удивлённо смотря на меня. – Мир... Мирдал! Что с тобой приключилось? – Она соскользнула с кресла и грохнулась на пол, после чего быстро-быстро отползла к стене и прижалась, хлопая своими большими глазами. – Ты... – она потрясла головой, но вдруг на её мордахе вспыхнула лёгкая улыбка. – И где мне искать твоё драконовское тело?
- Тебя больше привлекают неподвижные дракончики? – Конечно, я не менял тела так, как она, лишь преобразовывал собственное... Но игру поддержал, прохаживаясь перед нею и красуясь, высоко поднимая копыта и махая обвислым по драконовским меркам хвостом, впрочем, не менее роскошным. – Интересно, а ты когда-нибудь использовала другие свои тела как эротические игрушки?
- Это личное! – отмахнулась она, давая тем самым понять, что к ней вернулось игривое настроение. – Интересно, а ты весь... Преобразился?
С этими словами она шагнула ко мне и, мелко трепыхая крылышками, вдруг легла на пол. Заинтересованно посмотрев на мои копытца, она вдруг высунула язычок и подмигнула мне.
- Подними-ка свою ножку!
Сначала я раздумывал, не проводить ли свою особенную до кроватки, но, учитывая, что и в кабинете был такой шикарный ковёр... А Хелли настолько заработалась, что уже творила порнографию вместо отчётов... Я тоже не выдержал. Всё-таки пони, как оказалось, являлись не менее биологически сластолюбивым видом, чем драконы, а этот облик был ещё и новый, ни разу не пользованный. Поэтому я присел по-понячьи подле соблазнительно разлёгшейся пегасочки и погладил её носик передним копытцем, поворошив другим шёрстку на её шейке.
- Поняш, я не могу поднять на тебя копыто... ты слишком милая!
- А зря, – усмехнулась она. – Ты даже не представляешь, что можешь испытать в этом виде...
Она резво подскочила и подбежала к столу, выдвинув самый нижний ящик... Совсем выдвинув и откинув в сторону. Сунув копытце под стол, она обернулась ко мне с садисткой ухмылочкой и уздечкой, придерживаемой копытокинезом.
- Ты столько всего сделал для меня, что теперь я должна тебе... Бесконечно много, – произнесла она, сама надевая уздечку. – Но кое-что я могу тебе опфать...
Последнее слово стало непонятным, потому что она уже взяла в ротик уздечку и застегнула ремешки. Фыркнув, пони перекинула обе левых ноги через ножку опрокинутого стула и села на него, потеревшись низом живота.
- Мвифи и восьви! – призывно промычала она.
Когда я увидел маленьких дискордиков в её глазах, мне показалось, что она захочет нацепить узду на меня... Но нет, она решила вновь побыть лишь маленькой, абсолютно преданной мне пони... А её понимал – после такой ответственной работы ей нужно было снять напряжение и... Побездельничать. В ультимативном порядке.
- Хочешь меня покатать? – Я спросил Хелли, взяв в зубы уздечку – пони, как я видел, даже при наличии копытокинеза многие действия совершали ртом. Я, конечно, мог бы применить свою магию, но, помимо Хелли, я не замечал в Эквестрии колдующих пегасов, поэтому попробовал полностью вжиться в новую роль, привязав уздечку к спинке стула копытами – так, чтобы Хелли не смогла опустить голову. Но прежде я расправил её чудную длинную гриву, наслаждаясь теми тактильными ощущениями, которые предоставлял копытокинез.
- Прф! – профырчала пони и вдруг упала на спину, ловко перевернувшись при помощи крыльев. Прижавшись к стулу, она поджала задние и передние ноги, да ещё и закрылась крыльями. – Прфффафафа! – И вдруг неожиданно затеребила ножками и забила крылышками о коврик, как только её бочка и животик поразила неожиданная щекотливость.
Даже обладая копытами, я не смог удержаться и не подарить Хелли смешливую радость, быстро потеребив острым кончиком своего копытца по уязвимым местам самочки. Впрочем, крылья у меня оставались всё те же, и их я направил под мышки пони, волнообразными движениями скользнув по её грудке и пузику, и опускаясь к пупочку. Хелли зашлась в диком смехе, когда я кончиками перьев стал щекотать её там, не забывая добавлять медленные поглаживания копытами, от которых пегаска сразу же прекратила всякое сопротивление, расправив щёлкнувшие крылья во всю длину. Я почувствовал странное напряжение в собственных – они тоже расправлялись, помимо моей воли. Зато вполне солидарно с тем, во что превратился мой драконий член – жеребцовый тоже покинул свою ложбинку.
- М-м-фрф! – промычала Хелли, заметив мои трансформации. – Му фе! Пе-ха-фа-фи фо флов... Пфа-пва-пфа... Пфелу!
- К делу так к делу... – Воспользовавшись минутной слабостью летуньи после разогрева, я залез всё в тот же ящичек и вытащил оттуда несколько моток верёвки, видимо, помещённых в посольский кабинет специально для того, чтобы посол мог связать ворвавшихся к нему похитителей, ожидая стражей порядка. Или разбираясь с покусившимися самостоятельно. Как бы то ни было, поняшка сама оказалась надёжно прикреплена к своему стульчику – передние ножки распрямлены и отведены назад, за спинку, задние раздвинуты в стороны и привязаны над бабками к передним ногам стула.
Дрожащая пони смотрела на меня со смесью ожидания и испуга – страх от осознания того, что я, как и она, любил растянуть момент сладостного соития...
- Ты всё правильно поняла, – уверил я её, накинув на глаза пони стащенную с подушки наволочку и завязав её. – Жаль только, что у вас нет упругого хвоста...
Впрочем, мой новый хвост вполне годился для поставленной задачи. Повернувшись крупом к Хелли, я расправил крылья и пёрышками стал щекотать её уязвимые бабки, одновременно опустив хвост на щёлку и начав “подметать” её, да так, что стоны пони, смешанные со смехом, наполнили весь кабинет. – Э, нет, дорогуша, мы в общественном месте, – на миг прекратив издевательство и сняв мешок, я вытащил уздечку из пастьки Хелли.
- На поммфффф... – Чтобы тут же закрыть неуместно заоравшей пони рот упругим кляпом, поверх которого вернулась уздечка, обтянувшая пасть ремешками.
- Чшшш... – Приложил я одно пёрышко к носику возмущённо зыркавшей пегаски, одновременно ублажив её пёрышками, забегавшими по выпуклому животу с отчётливым пупочком... и попутно заметив необычную особенность пегасьих перьев – я мог ими двигать, как пальцами! Крылокинез! – Сейчас ты улетишь выше солнышка Селестии... – пообещал я кобылке, покрывая её обезумевшую от предвкушения тартаровых мук морду импровизированным мешком из подушки.
Мои подвижные пёрышки прошлись по всему её животику и замерли на нём, принявшись так щекотать Хелли, что бессмысленные (и очень непонятные) мольбы о пощаде рекой полились из-под мешка, а дёргалась она так, что едва не перевернула стул вместе с собой. Опускаясь на низ живота, я опустил перья прямо на её изнывающую щёлку, но не тронул её, а принялся водить их золотистым оперением вокруг. Мешок заскулил.
- Тебе же это нравится? – усмехнулся я. – Или... Очень нравится?
Внутрь так услужливо распахнутых врат проползли сразу два золотых пера, ещё два остановились, лишь слегка углубившись, чтобы обласкать небольшой, но очень уязвимый выступ. Но, что самое приятное – я мог осознанно вертеть, дрожать, двигать и тереться всеми четырьмя, чтобы моя копытная (и перьевая) пони неосознанно подскакивала, насколько ей позволяли верёвки. Но что за сила скрывалась в её тщедушном на вид тельце! Взмахнув крыльями, она всё же уронила себя и стул на пол, с лишь немного ослабленным ковром грохотом совмещая его поверхность со спинкой и прижав своими же передними ножками основание своих предназначенных для полёта конечностей.
И так услужливо подставляя копытца на задних.
Я не смог удержаться. Вспоминая, как она любила работать языком, я прижался к правому копыту мордахой и запустил внутрь неё язык. Хелли, при падении глухо застонавшая, теперь взывала так, что наверняка бы перебудила всех послов... Если бы кроме нас этот дом ещё кто-нибудь занимал. Как хорошо, что приходя в дом, она всегда мыла копытца! Углубившись в полизывание, я не забывал и про крылья, пёрышками старательно будоража пони и ощущая, как разбухает внутри неё желание излиться. Она задёргалась навстречу перьям, стараясь благодаря их щекотке закончить как можно быстрее... Обойдёшься! Оторвавшись от копыта, я вытащил пёрышки, но опустил их на бусинки сосков пони, выпирающих из-под шерсти. С ними у нас ещё не было игр! Поглаживая один из бугорков перьями, к другому я приложился сам, взяв её ягодку в свой рот и разминая её языком. Хелли словно молнией ударило, она взбрыкнулась и застонала.
- Ми-м-м-мпа-а-ал! Пефефань! Мя млопфу! М-м-м!
- М-м-м! – Подтвердил я, полизывая грудь, посасывая её, как голодный жеребёнок, и аккуратно кусая понячьими зубками – более нежными, нежели острые драконьи клыки. Конечно, сейчас Хелли не кормила жеребят (да и не собиралась этого делать), но было бы любопытно почувствовать на вкус понячье молочко. Хотя бы чтобы немного позлить Хелли... Ей так нравилось злиться! – А сейчас... Я исполню твою мечту... – И опустил носик пониже, к щёлочке, лаская её языком, при том не сдерживаясь и своими копытами немного поглаживая стержень, который хотел бы сам оказаться сейчас на месте моего язычка. А потом прыснул со смеху, фыркнув прямо в Хелли, когда мой кончик стал раздражать заметавшийся хвостик.
- М-м-мфа! – фыркнула она, когда я придавил её метавший хвостик копытом. – Миффал, м-фе-ефь!
- Что-что? – кажется, уздечка слишком мешала ей говорить. Со вздохом я стянул с её головы наволочку и слегка ослабил ремешки, высунув уздечку.
- Ты... Ты просто великолепен... – прошептала она, роняя слюнки.
- Это всё?
- Нет! – торопливо выдала пегаска. – Я... Я так давно хотела... Попробовать на вкус жеребцовый... – она не договорила, смущённо пряча глаза.