Воншик же просто накинул на голову капюшон, чтобы не так бросаться в глаза, надел маску.
Санхёка будить не стали. Он так умиротворенно спал, что Хакён посчитал – так будет лучше. Ребенку нужно было отдохнуть и не влезать в это еще глубже.
Они вышли из здания общежития и сразу попали в ловушку. Перед зданием столпилась толпа фанатов. Девушки- школьницы стояли разъяренной толпой с плакатами, гласившими «смерть Эну», «Эн-жалкий трус», «ублюдок, покусившийся на чужую награду». Кривые, но яркие буквы врезались в мозг отвратительным, ядовитым жалом.
- Он вышел! – закричала фанатка в короткой юбке. Тут же девушки стали гневно выкрикивать свои лозунги.
- Ты не достоин называться айдолом!
- Ты ударил нашего оппу!
- VIXX – ничтожества!
- Трусы!
- Ча Хакён, неудачник, если ничего не можешь, уходи со сцены!
- Прочь со сцены! ЕХО – лучшие!
Хакён застыл на месте напротив толпы разъяренных девушек, которые готовы были его разорвать в любую минуту. В глазах защипало. Ненависть, исходившая от них, чувствовалась кожей. Острая, жгучая, льющаяся через край.
- Вы ничего не знаете, – вступился Воншик, тоже наблюдая за митингом.
- С ним ты тоже спишь? Хонбина тебе мало, Эн? – насмешливо выкрикнула из толпы одна из девчонок.
Кто-то из толпы кинул в него яйцо, которое больно ударило в плечо и разбилось, растекаясь по пиджаку жидкой субстанцией. За первым полетело еще одно, которое угодило правее. Хакён не двигался с места. Неприятно, противно от них, от себя.
- Прекратите! – попытался оставить эту казнь, Воншик.
- Не надо, – хрипло произнес Хакён, потянув друга к машине.
Толпа фанатов бросилась к ним, не переставя проклинать группу и кричать ругательства. Некоторые стали бить плакатами. Хотелось ударить в ответ, Воншик пытался оттеснить их в сторону, но девушки словно озверели, набрасывались, как свора бешеных собак. Хакён сумел протиснуться к дверце машины, кто-то задел его палкой плаката по виску, рассекая бровь. Хлынула кровь, и это лишь немного остудило фанаток. Но именно это позволило им залезть в машину. Толпа бесновала, кидая в машину сырыми яйцами.
Хакён завел машину, дал резкий задний ход, пока фанатки не перекрыли выход и развернулся на узком тротуаре, едва не царапая бок машины о фонарный столб. Вдавив педаль газа в пол, Хакён гнал по полупустой улице, не совсем понимая, куда едет. Его трясло, руки дрожали и Хакён до побелевших костяшек вцепился в руль. Сердце билось с перебоями. Было до жути страшно, обидно, противно. «Неудачник… ничтожество… умри…» – эхом в голове, как на повторе. По виску стекали капли крови, падая на ресницы.
- Останови машину, ты ранен, – потребовал Воншик через некоторое время. – Хакён, останови машину! – отпихивая его ногу, Воншик надавил на тормоз.
Машину резко качнуло вправо, они слегка стукнулись об бордюр, но остановились. Хакён пару секунд прерывисто дышал в тишине салона. Ударил со вскриком по рулю. Хотелось орать в полную мощь легких. За что? Почему? Почему это все происходит с ним???
Он не мог взять себя в руки. Его накрывало с головой от неконтролируемой истерики. Еще неделю назад он был на вершине славы, его любили, боготворили, они собирали целые стадионы на своих концертах, их альбомы расходились за несколько часов, а фанаты бегали хвостиком, с обожанием заглядывая в лицо.
А теперь на одежде желто-белесая жидкость, в волосах скорлупа и кровь тоненькой струйкой стекает с виска. Какой-то дурной сон…
Страшный, нескончаемый сон, который вытравливал душу, забирая все по частицам, по крупицам, все больше и больше.
Хакён ощутил соленый привкус на губах и быстро вытер мокрые щеки.
- У тебя кровь, – сглотнув, произнес Воншик. Хакён вспомнил о присутствии друга и почувствовал себя еще более жалким. Воншик протянул салфетку и осторожно промокнул ей кровь на лбу. – Тебе надо в больницу, – осторожно сказал он.
Прикусив губу, Хакён мотнул головой.
- Нам надо в полицию, – судорожно выдохнув, Хакён снова завел мотор. Вытер слезы, кровь, проигнорировал ноющую боль в висках. – Я в порядке.
В полиции им пришлось долго объяснять следователю по делу Хонбина и Тэгуна, чего они хотят. Хакён больше не мог злиться. Он был в отчаянии. Когда полицейские смотрели на него с сочувствием и жалостью, он уже тогда понял – они не помогут. Они считали его просто свихнувшимся айдолом, который набросился на своего коллегу, чтобы отобрать награду. Воншик пытался убедить следователя, чтобы они хоть что-то сделали, но «Ким Сонтек уважаемый журналист, он не малолетняя фанатка», «у него нет мотива», «мы ищем ваших друзей». Хакён не мог уже сдерживаться, он хотел наброситься на этого толстокожего, ничего не понимающего мужчину в форме, который не хотел сделать ничего, чтобы спасти Хонбина. Но Воншик удержал, благоразумно увел его из участка.
Весь мир казалось теперь настроен против них. После полицейского участка они отправились в компанию, предварительно позвонив Санхёку и запретив ему выходить из общежития. В компании их встретили, как врагов народа. Хакён чувствовал на себе прожигающие, презрительные взгляды стаффа, от которых становилось дурно. Ни Ян Мин, ни адвокаты, ни менеджер – никто больше не хотел слушать. Никто не принимал его слова всерьез, никто не хотел помочь, все только смотрели фактам в лицом, напоминая о драке на сцене, о неподобающем поведении для айдола, о последствиях его «бессмысленной и глупой выходки».
Выйдя из компании, Хакён едва стоял на ногах. Его трясло от несправедливости. Воншик стоял рядом, и только это одно пока удерживало на краю.
- Мы найдем его, – положив ладонь на плечо, произнес Воншик. – Ты должен быть сильным.
Хакён услышал знакомый голос с экрана телевизора из соседнего магазина. На большом мониторе Сонтек сидел в мягком кресле, напротив него расположился молодой незнакомый парень. Хакён на деревянных ногах, как в трансе, подошел ближе.
- Сегодня мы хотим раскрыть сенсационную правду уже о нашумевшей в последнее время группе – концептуальных айдолов нового поколения – VIXX, – с лживой улыбкой произнес журналист в объектив и повернулся к своему гостю. – И речь пойдет о лице группе, о красавце Хонбине, по которым столько девушек сходило с ума.
- Наивные, – хохотнул парень в кресле. – Девушки этого красавчика не интересуют.
- Да вы что? – в приторном удивлении бросил Ким Сонтек.
- Да. Хонбин- гей. И он уже влюблён в их лидера. Вот, сами послушайте.
Хакён смотрел на экран, а сердце отбивало сумасшедший ритм. Сонтек включил знакомую запись. И голос пьяного Хонбина разнесся на всю округу. Хакён закрыл глаза.
Ему казалось, что мир вокруг него рушится, осыпается на части, один за другим, как песочный замок. Земля уходила из-под, открывая объятия ада.
«Я люблю тебя… люблю» – голос Хонбина из динамиков, как нож под ребра, в самое сердце.
Ким Сонтек смотрел в камеру, но Хакёну казалось, что он смотрит прямо на него. Насмешливая улыбка скрытая за любопытством и заинтересованностью в интервью терзала разнесенную в прах душу. Ублюдок!
- Как интересно, – протянул журналист, когда запись с диктофона закончилась. Он слегка коснулся куклы на столе, куклы, которую они использовали в съемках клипа на песню «VOODO DOOL». – Вам не кажется, что это ужасно. Любить, но не в состоянии спасти свою любовь? Видеть, как будущее человека, которого ты любил, рушится день за днем, день за днем? – Ким Сонтек снова смотрел в камеру. – Можно представить, что сейчас чувствует Хонбин, наблюдая за падением своего любимого.
- Эээ … думаю, подобные отношения омерзительны!
- А что, если ни он один наблюдает за падением? И что если это падение в буквальном смысле? – Ким Сонтек взял куклу Вуду в юбке и столкнул ее, как бы случайно со стола. – Он сможет это пережить?
По телу пробежали мурашки. Вторая кукла Вуду, та, что осталась на столе, на чьей руке были деревянные вставки…
Санхёк.
- Санхёк, – от ужаса выдохнул Хакён, не зная, что делать, куда бежать. От сумбурных мыслей в голове начинало тошнить.
- Что? – Воншик выглядел белее полотна. Для него и так все было слишком много.
- Это не о Хонбине, это предупреждение… О Санхёке! Скорее, позвони ему, выясни, где он? – рванув к машине, бросил на ходу Хакён.
Сердце снова забилось быстрее. Педаль в пол.
- Он не отвечает, – напуганный голос Воншика.
- Черт!- Хакён ударил по рулю, прибавил скорости, направляясь к общежитию. – Звони охраннику на входе.
- Да, – кивнул Воншик и быстро стал набирать другой номер. – Алло. Это Ким Воншик. Санхёк сейчас в общежитии? Что? Как уехал? Куда? Нет-нет-нет. Что за записка? Кто ее принес?
Хакён отобрал телефон. Его начинало лихорадить от предчувствия очередной беды.
- Это Хакён. Что случилось? – потребовал он ответа, ведя машину на максимальной скорости.
- Какой-то парень минут десять назад принес записку, Санхёк вылетел из общежития, – сбивчиво произнес охранник. – Я позвонил в вашу компанию. Они уже выслали ребят.
Хакён рассыпался на молекулы. Санхёк, черт тебя возьми, куда ты рванул?
- Что было в записке? Он забрал ее?
- Нет. Он оставил ее в комнате. Тут написано что-то про девушку, крышу и птицу…
Хакён лихорадочно искал ответы в своей голове.
«а что, если ни он один наблюдает за падением? И что если это падение в буквальном смысле?»
– Это Юнджи. Они на крыши их компании, – выпалил Хакён, озаренный внезапной идеей. Он отбросил телефон и сделал резкий поворот.
- Ты уверен? – забеспокоился Воншик.
- Сонтек хочет добраться до Санхёка.
От этой мысли пробирало морозом до костей. Хакён мчался на полной скорости, игнорируя все правила дорожного движения. Падение в буквальном смысле? Что Сонтек задумал?
Они домчались до здания компании Юнджи за считанные минуты.
Хакён резко вдарил по тормозам, едва не налетев на толпу людей, собравшихся возле здания. От вида машин скорой помощи все внутренности заледенели.
Не успел. Опоздал.
Хакён выскочил из машины, рванул в толпу.
- Санхёк! Хёк!!!
Он искал в лицах толпы знакомую мальчишескую улыбку. Воншик побежал с другой стороны. Сирены полицейских машин. Тихое перешептывание толпы. Хакён пробирался вперед, уже грубо отталкивая людей.
- Санхёк!
Рассудок отключался от паники. Что, если он не ответит? Что, если он пострадал?
- Хёки!!!
Хакён выскочил в центр тропинки, возле которой и собрались люди. От увиденного сердце ухнуло вниз – Санхёк сидел на земле и держал окровавленное тело молодой девушки, по его щекам текли слезы. Все внутренности болезненно сжались от увиденного.
- Молодой человек, отпустите ее, – подошел к Санхёку мужчина в белом халате.
- Нет, – замотал тот головой, утирая слезы. – Нет. Спасите ее, спасите мою Юджин, – умоляюще поднял он покрасневшие глаза полные влаги.
Хакёну самому хотелось разрыдаться.
- Она мертва. Отпустите ее, – снова попросил медбрат, попытался забрать тело девушки, но Санхёк вцепился в нее, прижимая к груди.
- Нет… вы лжете. Юджин, – завыл в голос Санхёк, целуя окровавленную макушку.
На это невыносимо было смотреть. Хакён вышел вперед, подошел к парню и с трудом оттащил его от девушки. Врачи переложили тело на носилки, накрыли белым покрывалом.
Санхёк рванул вперед, во все горло по-прежнему зовя девушку. Хакён, стиснув зубы, с силой удерживал макнэ. Было сложно. Физически больно слышать его завывания, от которых сердце словно тисками сжималось.
Хакён развернул мальчишку к себе, крепко обнял.
- Юджин… хён, она же просто уснула, да? Они должны ее спасти, – всхлипывая, отчаянно шептал Санхёк.
Из толпы выскочил Воншик. Он все понял, только увидев.
- Прости, – Хакён провел ладонью по волосам мальчишки. Он всей душой хотел его утешить, но понимал, что не существует таких слов.
Воншик хотел подойти к ним, но внезапно на его телефон позвонили.
- Да, я слушаю. Кто это? – ответил он.
Хакён напрягся.
- Мама? Что? Успокойся…
Хакён видел, как бледнее Воншик, сжимая телефон в руке.
- Я скоро буду…
- Воншик! – Хакён хотел остановить рэпера, но потом взглянул в опустошенное, потерянное лицо Санхёка и просто не смог оставить мальчишку одного.
Воншик сорвался с места. Через мгновение взвизгнули колеса.
– Санхёк, эй, пожалуйста, приди в себя, – Хакён пытался растормошить макнэ. – Ну же.
- Ча Хакён? – подошли к ним двое мужчин в черных костюмах. – Мы от Ян Мина. Он приказал нам привезти вас в безопасное место.
Хакён с облегчением перевел дыхание. Ему наконец-то поверили!
- Воншик, ему кто-то позвонил. Вы должны отправить за ним людей, – запальчиво произнес он.
- Да. Мы уже выслали машину. С ним все будет в порядке. Пройдемте с нами, – предложил мужчина.
Хакён подтолкнул невменяемого макнэ к бронированной черной машине. Перешептывания в толпе стали громче, на него стали показывать пальцем, поэтому Хакён прибавил шаг и только в машине смог перевести дыхание.
Джип отъехал от места происшествия. И можно было спокойно вздохнуть, но тревога за Воншика не позволяла расслабиться. Кто ему позвонил? Что случилось? Что еще придумал Сонтек?
Хакён обнимал Санхёка за плечи, боясь его отпустить, словно если разжать руки, то парень исчезнет, растворится в воздухе.
- Слышали, статья вышла недавно про вашего главного вокалиста, Лео? Пишут, что у него есть ребенок от сестры и что они втроем сбежали за границу, – произнес водитель.
Хакёна уже не волновало то, что пишут в газетах. Его больше беспокоило состояние Тэгуна.
- Его сестру до сих пор не нашли? – спросил он.
- Нет.
- Говорят, он очень любил своего племянника, – продолжил водитель. – Как думаешь, он ради него на многое пошел бы?
Переживая за друзей, Хакён не сразу заметил, что джип въехал в какой-то незнакомый, безлюдный район.
- Куда вы нас везете? – забеспокоился он, всматриваясь на заброшенные здания. – Кто вы?
Сердце больно ударилось о ребра. Хакён в панике не знал, что делать.
- А мы всё-таки выяснили, – хохотнул второй мужчина, сидевший рядом с водителем.
- Вы не из компании… куда вы нас везете?
- А про своего вокалиста послушать не хочешь? – ухмыльнулся водитель.
Хакён дернул ручку двери – заблокировано. Страх подкатывал волнами, то накрывая с головой, то отступая под напором решимости защитить Санхёка, но он не исчезал полностью, вызывая противную дрожь вдоль позвоночника.
- Что вы с ним сделали? – пересохшими от волнения губами было трудно шевелить. Хакён едва справлялся, чувствуя себя в ловушке, которая захлопнется вот-вот.
- Оказывается, он на многое готов пойти ради своего племянника, – засмеялся второй мужчина. – Почти не сопротивлялся, когда его горло прожигали.
Хакён задышал чаще. Он не хотел больше ничего знать. Не хотел. Это мешало нормально соображать, это погружало его в бездонную яму с ядовитыми скорпионами, лишая возможности здраво думать.
- А теперь улыбнитесь, вас снимает камера, – произнес мужчина, доставая камеру и наставляя объектив на них. Водитель остановился перед группой парней, которые стояли с битами наперевес.
Хакён бросил взгляд назад. Надо бежать. Куда? Как далеко они убегут?
Санхёк, увидев развязанную шпану на улице, на мгновение пришел в себя.
- Выходите, – коротко приказал водитель, разблокировав двери.
Хакён решил воспользоваться первой попавшейся возможностью. Он вытолкнул Санхёка на улицу.
- Беги! – бросил он в его сторону, но макнэ не двигался. В его глазах боль смешивалась со страхом и паникой, но он остался на месте. – Уходи, пожалуйста, Хёки, – умоляюще попросил Хакён с ужасом смотря на парней, которые, смеясь, направлялись к ним.
- Нет. Не оставлю тебя, – упрямо заявил мальчишка.
Продолжить разговор им не дали, один из парней вышел вперед и набросился на них с кулаками. Хакён никогда не дрался, но сейчас действовал на интуитивном уровне, отбивался как мог, пропуская удары и нанося свои.