- Он жив? – стараясь не морщиться от боли в висках, выдавил из себя Хакён.
- Он, – мать замолчала на секунду, и Хакён оторвался от фотографии, поднимая голову. На секунду его охватила паника. – Он был серьезно ранен, но сейчас его жизни ничего не угрожает. Его скоро выписывают. Хонбин в соседнем крыле, хочешь с ним встретиться?
Краткий миг облегчения и снова то самое непонятное чувство. Он не помнил этого парня с фотографии, он помнил только страх. Хакён пытался распознать свои ощущения, найти им определение, выразить все это словами, но ничего не выходило. Что-то внутри него говорило о том, что он не хочет видеть этого парня.
- Наверное, тебе уже стоит познакомиться со своими друзьями, – не дождавшись ответа, продолжила женщина. – Я приезжала к тебе в общежитии несколько раз, видела, как они к тебе относятся. Ты не только на сцене для них лидером был, в жизни они тоже относились тебе к старшему брату.
Хакён листал альбом дальше, встречая пустые страницы.
- Это, наверное, Бон Соль фотографии твои взяла, – неловко пояснила мать, переворачивая пустые страницы.
Хакён не стал заострять на этом внимание, продолжая смотреть на свою жизнь в картинках.
====== Глава 4. ======
Постепенно туман в голове рассеивался, медсестры перестали делать надоевшие уколы, оставляя его в покое. Хакён стал выбираться из палаты, но постоянно ловил на себе взгляды всего медперсонала. В одну из таких прогулок к нему подошла молодая девушка в белом халате.
- Извините, – неловко произнесла она. – Можно автограф? – выпалила она, протягивая фотографию, на которой был запечатлен красивый молодой человек с ярким макияжем, дымчатым цветом волос и пронзительным взглядом. Хакён с трудом узнал себя.
- А он красавчик, – улыбнулся Хакён, и девушка согласно закивала, соглашаясь с его словами. – Как тебя зовут? – принимая фотографию и ручку, спросил он.
- СоХён.
Хакён, не раздумывая, написал «Сохён от Эна», нарисовал звездочек и поставил автограф. И только потом завис, смотря на расписанную фотографию и ручку в руке.
- Что такое? – встревожилась девушка.
- Ничего. Просто я вроде ничего не помню, но, – Хакён снова улыбнулся и посмотрел на девушку, – но для тебя вспомнил. Неожиданно так. Держи.
- Спасибо.
- В качестве благодарности не проводишь меня в левое крыло? – спросил Хакён. – Раз ты наша фанатка, то должна знать, тут где-то еще один наш участник отдыхает.
- Да. Хонбин в другом крыле, – чему-то обрадовалась Сохён, прижимая к себе фотографию.
Хакён подумал о том, что ему неплохо было бы привести себя в порядок, учитывая, что даже в больнице есть те, кто смотрит на него с таким обожанием. Это было приятно.
Девушка повела его по коридору к лифту.
- Я слышала, врачи говорили, что твоя память будет постепенно возвращаться, – сообщила Сохён.
- Буду надеяться, она вернется быстрее. Давно ты наша фанатка?
- Два года. Вы крутые! Мне все ваши альбомы нравятся, но особенно последний. Я постоянно их слушаю, когда у меня плохое настроение ваши песни поднимают мне настроение. Они замечательные, такие классные. И вы такие красивые! – восторженно говорила девушка. – А, ты, наверное, не помнишь своих песен, да?
- Эм, да, – кивнул Хакён. Он только сейчас подумал о том, что еще до сих пор не слышал своих же песен. – Кажется, среди моей семьи моих фанатов не было.
- Держи, – достав из кармана миниатюрный плеер, девушка замотала наушники вокруг него и протянула Хакёну. – Тут все ваши альбомы.
- Спасибо, – улыбнулся Хакён. Приятно было встретить такого доброго и отзывчивого человека, пускай и незнакомку, но зато очевидно преданно любящую его и группу.
Они вдвоем вошли лифт. Сохён, не переставая счастливо улыбаться, нажала на первый этаж.
- Нам вообще-то всем запретили к вам подходить, – смущенно рассказала Сохён. – И репортеров не пускаю сюда. Ваш менеджер обо всем позаботился. Тут столько охраны ходит. Но я решилась.
- Смелая девочка, – Хакён потрепал девушку по голове, испытывая к ней нежные чувства, как к ребенку. – Ты, наверное, интерн, да?
- Да. Совсем недавно меня определили сюда, – покраснев, девушка опустила взгляд, но улыбка стала еще шире.
- Учись хорошо, договорились? Я проверю, – шутливо произнес Хакён. Девушка закивала.
- Буду стараться стать лучшим врачом в Южной Корее!
Они спустились на первый этаж. Двери лифта разъехались в стороны, впуская большую группу людей. Все смотрели удивленно, но Хакён проигнорировал это и вышел следом за Сохён в коридор. Здесь было более оживленно, чем на его этаже.
- Почему я лежу на пятом этаже, а Хонбин на первом? – осматриваясь, спросил Хакён.
- Он в хирургическом отделении, – пояснила Сохён и замолчала.
- А я?
Сохён замялась, неловко отводя глаза, но ответила:
- В психиатрическом.
Это было неожиданной новостью. Ему никто еще не говорил, что он лежит в психиатрическом отделении.
- Что? – удивился Хакён, чуть затормозив. – У меня же вроде ножевая рана, разве нет?
- Я, наверное, не должна была тебе этого говорить, – расстроилась девушка.
- Я и так ничего не помню, если еще от меня будут что-то скрывать, это окончательно все запутает. И тогда я вряд ли смогу вернуться к своей прежней деятельности. Ты не хочешь, чтобы я вернулся? – надавил Хакён. – Почему меня определили в психиатрическое отделение?
- У тебя был нервный срыв, – осторожно произнесла Сохён, не поднимая глаз. – Врачи не могли с тобой справиться. Я не видела, но девочки с первого этажа говорили, что ты пытался покончить с собой. Поэтому тебя перевели на пятый этаж. Только ты ничего не делал больше, просто спал. А когда очнулся, ничего не вспомнил.
Хакён был удивлен. Мать ничего подобного не говорила, да и сестра с отцом молчали, будто ничего и не произошло.
- Почему я так себя вел?
- Я не знаю. Когда вас привезли, то определили в специальную зону, чтобы от репортеров огородить, все держалось в секрете.
- А как сейчас Хонбин?
- Из других отделений медсестер к нему не пускают, но говорят, что все в порядке. У него было огнестрельное ранение, но сейчас уже все хорошо. Он восстанавливает форму, хотя из палаты не выходит.
- Его навещал кто-нибудь?
- Да. Родители его приезжали. Но говорят, что он их прогнал и запретил пускать к себе. Из вашей компании приходили – Директор, менеджер. Ребята из группы приходили.
- Я был с ними в плохих отношениях? Почему ко мне никто не приходил?
- К тебе были запрещены визиты посторонних. Только родным разрешили. Боялись, что воспоминания могут спровоцировать новые срывы, а пока ты еще был слаб, этого нельзя было допустить. Хотя Тэгун постоянно был в отделении, – как-то загадочно улыбнулась Сохён.
Тэгун. Хакён порылся в памяти, вспоминая парня, которого увидел в тот день, когда пришел в себя.
- Он выглядел таким несчастным. Врачи не разрешали ему заходить к тебе в палату, – произнесла Сохён. – Ты не помнишь его? Совсем-совсем?
- Я даже собственных родителей не помню, думаю, вероятность, что я вспомню мембера, слишком мала, – прямо ответил Хакён, все еще оглушенный внезапной новостью о себе.
- Он не просто твоим другом был.
- А кем?
История принимала какой-то новый поворот. Хакён узнавал все новые и новые подробности, и собственная жизнь открывалась с другой стороны.
Сохён достала свой телефон, что-то поискала там и, сделав звук тише, включила видео. Хакён взял телефон, отошел вместе с девушкой в сторону и стал смотреть. На кадрах только они вдвоем с Тэгуном. Какие-то мероприятия, выступления. Все эти взгляды, прикосновения, от которых дрожь по телу. Постоянно, в каждом кадре они вместе – будь то аэропорт, радио или шоу. Счастливые улыбки, нежный, ласкающий взгляд. Забота друг о друге в каждом движении. Шутки, смех, объятия.
- Вы встречались, – произнесла девушка, когда запись закончилась. Хакён несколько мгновений еще смотрел в погасший экран.
- Кто сказал? – чуть резче, чем хотел, спросил Хакён.
- Все фанаты это знают, – неловко произнесла Сохён.
- Думаю, это все ваше воображение, – чуть мягче продолжил Хакён. – Не думаю, что я мог встречаться с парнем.
- Почему? – искреннее удивление девушки смущало.
- Хватит говорить ерунду, – отмахнулся Хакён. – Пошли лучше к Хонбину.
Девушка выглядела расстроенной.
Нет, ну придумают же! Как он мог встречаться с парнем? Он же не гей!
Хакён тряхнул головой, отказываясь вообще думать о себе в таком роде. Мало того, что он лежит в психиатрическом отделении, так теперь еще и гей? Это слишком уж бредово. Разве ему мало странностей сейчас? Мало незнакомого и пугающего?
Но эти взгляды на видео… не были похоже на дружеские. Мимолетные касания, воздушные, едва заметные прикосновения кончиками пальцев по руке. Неужели… нет, бред. Просто они были хорошими друзьями, ведь так? Что за чушь «встречался с парнем»?
Всю оставшуюся дорогу молчали. Хакён не мог отделаться от слов фанатки. А что если все это правда? Нет! Это не может быть правдой. Точно. Даже думать смешно. Он ведь айдол, вокруг него, наверняка, было море красивых девушек. С чего вдруг он должен был встречаться с парнем? Да и не гей он вовсе! Это уж совершенно точно. Решив придерживаться этого мнения, Хакён почувствовал себя спокойнее и увереннее.
- Мы пришли, – сообщила Сохён, когда они подошли к палате в конце коридора.
Хакён остановился, вспомнив, зачем пришел сюда. Он решил навестить друга, хорошего друга, как говорила мать, как говорили те фотографии в альбоме.
Хакён подошел ближе, заглядывая в окно. Он увидел кровать, на которой, забравшись с ногами, сидел парень. Это был Хонбин, тот самый парень с фотографий. Он сидел, подтянув колени к груди и обхватив себя руками, одиноко смотрел в окно.
Хакён почувствовал себя так, словно кто-то до боли сжимает его сердце, стараясь разорвать его на части. Хакён не мог отвести взгляда от этого парня, не мог уйти, хотя всеми фибрами души хотел сбежать. Как можно дальше, навсегда, навечно скрыться от этого человека. В висках больно застучало. Хакён поморщился, хватаясь за голову. Дыхание сбилось.
- Эн, ты… о, Господи! Подожди, я сейчас позову врачу…
Хакён отшатнулся назад.
Смутные образы в голове крутились хороводом, чьи-то тяжелые ботинки, беззубая, страшная улыбка.
… В руках Хонбина нож со стекающими каплями ножа. Хакён ловит его прямой, обезумивший взгляд, смотрит в глаза, наполненные слезами. Ему больно. Им больно двоим, они оба знают, что не смогут выбраться, даже если выживут. Хакён это знает, знает и Хонбин. Пути назад больше не было, обратная дорога сгорела дотла.
Громкий хлопок выстрела разрывает тишину, и сомнений больше нет.
- Хонбин!!!..
Хакён отшатнулся к стене, едва стоя на ногах. Его лихорадило от этих неясных, пугающих образов, прорывающихся через стену в голове. Он не хотел их пускать, не хотел их помнить. Держась за стенку, задыхаясь, Хакён пытался выбраться из этого коридора. Он не хотел помнить этот убивающий взгляд Хонбина, не хотел ничего помнить. Ничего. Хакён зажал себе рот рукой, сползая по стенке на пол.
Нет, все прекратилось. Пускай все уйдет.
Всхлип рвется из глубин души, вокруг все становится темно и только лужи крови по полу ползут к нему, словно обвиняя его в том, что он выбрался, что выжил. Хакён забился в угол, сходя с ума от страха.
- Хакён? О, Боже! Позовите врача!
- Да, сейчас.
Какие-то знакомые голоса доносятся откуда-то сверху, но Хакёну хочется закрыться от них, ему стыдно за собственную слабость.
- Тихо-тихо, – знакомые заботливые руки бережно обнимают. Хакён судорожно всхлипывает, прижимается ближе, пряча лицо на груди парня.
Хакён не хочет быть один, ему страшно и почему-то больно. Он потерялся. Заблудился в своей голове, а темные пугающие монстры не дают ему выбраться на свет.
Хакён слышал, как дверь палаты открылась, и сжался сильнее. Он вцепился в рубашку парня, что держал его в объятиях, мертвой хваткой, и при всем желании не смог бы сейчас его отпустить, уткнулся ему в грудь, пряча лицо ото всех.
- Что здесь происходит? А ну-ка все разошлись. Почему пациент из другого отделения здесь?
- Это я его привела, простите. Он хотел увидеться с другом. Я не подумала… простите… с ним все будет в порядке? Я же не сделала еще хуже.
- Что с ним?
– Разойдитесь! – прикрикнул доктор. – Хакён, отпусти Тэгуна.
Хакён не мог. Только так он мог держаться, только так он все еще жив. Если он отпустит, то умрет. Неужели они не понимают этого?
- Разожми кулаки, отпусти его, – снова попросил доктор. – Говорил же, что воспоминания будут провоцировать приступы. Его нужно подготавливать к встрече с прошлым, а не толкать к нему!
- Простите, доктор Пак. Простите. Я не хотела, не хотела ему вредить. Простите… я просто… он же будет в порядке, да?
- Хакён, ты меня слышишь? Я твой лечащий врач, помнишь меня? Посмотри сюда.
- Ничего страшного. Ты в больнице, – произнес мягкий, тихий голос. Хакён поднял глаза, натыкаясь на взволнованный взгляд уже знакомого парня. Тэгун. Он уже видел его. – Разожми кулаки, – попросил Тэгун.
Хакён медленно разжал пальцы, выпуская рубашку парня из рук. Тэгун сидел рядом с ним, закрывая собой от посторонних взгляд. Хакён шумно выдохнул, не понимая, почему пару минут назад сходил с ума.
- Ты можешь идти? Тебе нужно вернуться в палату, – произнес доктор.
- Да, – кивнул Хакён. Голос хрипел. Усталость и слабость выкручивала все нервы, рассыпая по телу слабую дрожь. Хакён не хотел, чтобы его кто-то видел в таком состоянии.
Тэгун снял свой пиджак и накинул его на голову лидера. Хакён поднял удивленный взгляд, смотря уже более осмысленно, более адекватно.
- Идем, – коротко сказал Тэгун, помогая ему подняться. Хакён, спрятавшись в этом пиджаке, в сопровождении Тэгуна и врача, добрался до лифта.
Они в тишине добрались до знакомой палаты на пятом этаже. Тэгун подтолкнул его к кровати, накрыл одеялом. Он не произнес ни слова, но от его присутствия становилось спокойнее и уютнее.
Хакён удовлетворенно закрыл глаза, сонливость и усталость наваливались тяжелым грузом.
- Его нужно быстрее возвращаться в прежнюю жизнь, иначе это состояние может затянуться.
- Что делать с Хонбином?
- Видимо у Хакёна всплыли какие-то воспоминания. Мы не можем его огородить от прошлого. Когда-то он все равно вспомнит. Но к этому моменту он должен твердо стоять на ногах и знать, что рядом есть люди, которые его поддержат.
====== Глава 5 ======
- Смотри, что я тебе принесла! – мать стала выкладывать на тумбочку сладости. Хакён уже не знал, куда деваться от ее заботы. После очередного срыва она целые сутки провела у его постели. Хакён пытался сказать, что с ним все в порядке, что он постарается быть сильным, но его никто не хотел слушать.
В дверь постучали.
- О. Это, наверное, твои друзья пришли, – радостно сообщила женщина, направившись открывать.
- Здравствуйте, – робко улыбаясь, поклонился молодой парень. Санхёк, кажется. – Можно?
- Да, конечно. Проходи. Ты один пришел? – впуская парня в палату, спросила мать.
- Да, – неловко замялся Санхёк, держа в руках пакет с фруктами. – Привет, – повернулся он к лидеру.
- Привет, – кивнул Хакён. Он не помнил макнэ, но чувства к нему были теплыми, словно этот человек не посторонний.
- Это тебе, – приподнимая пакет, произнес Санхёк.
- Спасибо. Поставь на тумбочку.
- Вы пока поговорите, а я схожу в кафе, хорошо? – удостоверившись, что все в порядке, женщина вышла из палаты.
- Она думает, что я снова в обморок упаду, – вздохнул Хакён, смотря вслед матери.
- Как ты? – присев на стул возле кровати, спросил Санхёк.
- Хорошо. Хёк, правильно? – уточнил Хакён на всякий случай.
- Да. Нам только разрешили посещения, поэтому мы не приходили раньше, – сообщил парень. – Все волновались очень за тебя и Хонбина.