- Привет, – заставив себя улыбнуться, Воншик прошел вперед.
- Привет, – безразлично отозвался Хонбин, опуская колени и садясь прямее.
- Это тебе, – указывая на букет, Воншик прошел к столику, где стояла ваза. – Красивые?
– Тебя выгнали из группы?
- С чего ты взял?
- Ты слишком часто сюда приходишь. С утра у меня был Джехван, теперь ты. Вам не надоело еще?
- Еще нет, видимо. Мы же друзья, – меняя старые цветы на новые, произнес Воншик.
- Друзья, да, – хмыкнул Хонбин. – Почему тогда Тэгун не приходит? Он не друг?
Воншик чувствовал обреченность в голосе Хонбина, но не мог ничем помочь. Оставалось только ждать, что парень справится сам. Воншик выкинул завядшие цветы в мусорное ведро, замечая, как Хонбин взъерошивает нервным жестом себе волосы.
- Ты и сам все прекрасно понимаешь, Хонбин. Он твой друг, просто ему нужно немного больше времени, чтобы разобраться с Хакёном.
- Хакён… его выписали? – не поднимая глаз, спросил Хонбин.
- Да, сегодня. Менеджер увез его в общежитии.
- Он что-нибудь вспомнил?
- Нет. Ему решили ничего пока не говорить. Может, он и не вспомнил никогда того, что произошло.
- Зачем тогда его отправили в общежитии? Разве его родители не могли забрать его домой, чтобы он окончательно все забыл?
- Это его жизнь, Хонбин. Мы не можем забирать у него сцену и пение, он должен попытаться вернуться, – сев рядом, произнес Воншик.
Он и сам иногда думал о том, что для Хакёна возможно было бы лучше вернуться на Родину и так начать все сначала. Но стоило подумать о том времени, когда их неизменный лидер выступал на сцене, и сомнений не оставалось. Хакён жил танцами и пением, он состоял из этого, он дышал творчеством.
- А мне что делать? – обреченно спросил Хонбин, повернув к нему голову. – Вы хотите, чтобы мы снова с ним встретились, но я не могу, не могу, понимаешь? Он же… вспомнит все. Не сейчас, так позже и ему будет еще хуже.
- Мы поможем ему пережить это, – уверенно произнес Воншик.
- Он возненавидит всех нас, когда вспомнит, – возразил Хонбин.
- Нет, Хакён поймет.
- Не лги себе, – зло отчеканил Хонбин. – Он будет ненавидеть меня до самой смерти за все, что я сделал, и он будет ненавидеть вас за то, что сделали с ним вы.
Воншик отвернулся. Он знал, что Хонбин прав. Знал, но все равно не мог иначе.
- Если есть шанс, что Хакён ничего не вспомнит, мы должны его использовать. Врачи говорят, что если его аккуратно ввести в старое окружение, избегая травмирующих событий, то его мозг может навсегда запечатать те события, что произошли.
- Воншик, – прижавшись к нему, Хонбин тихо всхлипнул. – Почему это с нами произошло?
Воншик обнял парня одной рукой.
- Он не заслужил этого. Не заслужил, Воншик. Почему все так? Почему?
Воншик тихо похлопывал Хонбина по плечу, успокаивая парня. Он не знал ответов на его вопросы. Просто так случилось. И им теперь нужно собраться и помочь Хакёну выжить.
====== Глава 7. ======
Теплые утренние лучи освещали детскую площадку, пробираясь через кроны зеленых деревьев, в тишине скользили от одной яркой качели к другой, незатейливо играя в прятки. Вокруг никого не было – еще слишком рано. Только для двух гуляющих это было единственным временем суток, когда можно выйти и свободно отдохнуть, не оглядываясь по сторонам.
- О! Смотри, божья коровка, – привлек Хакён внимание ребенка, остановившись возле кустарника с маленькими красными цветочками.
- Божья коровка? – мальчик с любопытством протянул руку к лепестку. Глаза с детской жадностью знаний пожирали цветастого жучка.
- Красивая? – улыбаясь, спросил Хакён.
- Да, – согласился ребенок. Хакён потрепал его по волосам, отчего мальчик снова заулыбался.
- Идем, нас кое-кто ждет.
- Кто? – забывая про жучка, снова оживился ребенок.
- Скоро увидишь.
Хакён взял маленькую ладошку, чувствуя в груди нежный трепет, и повел мальчика дальше по тропинке. Им обоим нравилось гулять ранним утром, наслаждаясь погодой и тишиной. Мальчик казался таким счастливым и довольным на этих прогулках, что Хакёну становилось стыдно. Он должен был быть с ребенком постоянно, а не время от времени, когда в насыщенном, плотном графике появлялась свободная минута.
По тропинке, с другой стороны площадки, к ним приближался молодой парень, держа в руках плюшевого зайца. Хакён улыбнулся, узнавая Тэгуна даже в этой мешковатой куртке с капюшоном. Ребенок тоже узнал его через пару секунд.
- Хён!
Мальчик с радостным визгом рванул вперед. Тэгун опустился на корточки и встретил ребенка с распахнутыми объятиями. Мальчик крепко обнял парня за шею, налетая на него с разбегу. Тэгун улыбался так, как никогда не улыбался фанатам – открыто, до мурашек красиво и счастливо.
Хакён медленно шел к ним навстречу, смотря на умилительную парочку, от которой щемило в груди.
- Мин, – позвал Хакён ребенка.
Тэгун и мальчик повернулись к нему, и оба смотрели с непередаваемой теплотой.
Все изменилось в одно мгновение, словно кто-то переключил на другой канал.
Темное помещение. Вещи на вешалках. Девушка с перекошенным от страха лицом. Люди с автоматами. Хакён, как невидимый призрак, прошел вперед, не понимая где он.
Ему здесь не нравилось. Он хотел уйти отсюда, сбежать, закрыть глаза и исчезнуть из этого места, но ничего не выходило. Он продолжал идти куда-то вперед, потерянно осматриваясь по сторонам, и ежась от накатывающего страха.
Сердце забилось сильнее, в ушах зашумело от приближающейся паники.
Он вспомнил, что искал.
Ребенок должен быть где-то здесь.
- Мин-а! – Хакён побежал, заглядывал за каждый ряд одежды. Его никто не видел, никто не придавал значения перепуганному парню, который метался по помещению в поисках ребенка. – Сонмин!!!
Хакён бежал по коридорам, натыкаясь на людей, которые стояли на коленях под дулом автоматов. Хакён в ужасе отскакивал от них, от этих монстров в черных масках, хотя они и не могли его увидеть, страх от близости с этими людьми выбивал все мысли из головы. Что-то внутри верещало о том, что нужно уходить отсюда. Но Хакён не мог.
Ему нужно было найти Мина. Он не мог оставить его одного.
- Сонмин! – на дрожащих ногах Хакён двинулся в сторону группы мужчин в конце коридора. Ноги стали ватными. Все внутри требовало уйти отсюда, развернуться и бежать в противоположную сторону, потому что там, в том углу, что-то очень страшное, на что не стоит смотреть. Но сердце подсказывало – Мин там. Он слышал его плач.
Шаги гулким эхом разносились по коридору. Хакён передвигал ноги, словно в трансе. Шаг. Один. Второй.
- Ты смотри, он плачет, как девчонка.
Смех, чудовищно знакомый, ядом проникает прямо в сердце, но Хакён не останавливается. Он должен найти Мина.
- Нравится?
- Да оставьте его уже, а то сейчас коньки отбросит. И заткните кто-нибудь этого ребенка!
Хакён дошел до конца коридора, до группы людей в черных куртках.
Он не мог увидеть то, что было на полу. Голова взорвалась страшной болью, перед глазами все стало расплываться, но в последнюю секунду он увидел Мина. Ребенок смотрел прямо на него, в глазах слезы и ужас. И в этих глазах Хакён увидел безумие.
- Мин-а, – тихо выдохнув родное имя, Хакён шагнул навстречу ребенку. Но мальчик отшатнулся от него, брезгливо и напугано. – Что такое? Иди ко мне, скорее, – умоляюще попросил Хакён, начиная дрожать от необратимой потери. – Пожалуйста.
Мальчик мотнул головой.
На детском личике появляется взрослое презрение. Мин медленно поднимает руку и указывает пальчиком куда-то на пол. Хакён не понимает, куда ему смотреть, но чувствует, как сердце разрывается от осознания того, что он больше не нужен Мину, что ребенку теперь противно находиться рядом. Так чудовищно больно не было никогда.
- Мин, пожалуйста…
Хакён вынырнул из сна, резко сев в кровати. Голова кружилась, перед глазами все плыло, кислорода не хватало. Хакён нервно дышал урывками, сжимая одеяло в кулаках.
- Это всего лишь сон. Слышишь? Просыпайся, – чьи-то теплые руки гладили его по сжатым кулакам. Медленно. Осторожно.
Хакён рвано выдохнул и поежился. Ему стало дико холодно, приснившийся кошмар слишком быстро начинал блекнуть, уходить куда-то далеко, оставляя после себя неприятный, зудящий остаток.
- Проснулся? – тихий голос рядом привел в чувства. Хакён повернулся в сторону, натыкаясь на внимательный, встревоженный взгляд Тэгуна. Хакён оцепенело смотрел на то, как Тэгун поднял руку и коснулся ладонью его мокрой щеки. Вокалист мягко вытер слезы, выглядя при этом таинственно несчастным, словно ему доставляет страдание просто смотреть на лидера.
Учащенное сердцебиение, вызванное кошмаром, постепенно приходило в норму. Нежное прикосновение было приятным, оно расслабляло, унимало все тревоги. Хакён прикрыл глаза, позволив себе немного понежиться в созданном теплом коконе, где нет никаких бед. Тэгун чуть придвинулся, их бедра соприкоснулись, и тут в голове со страшной силой щелкнуло – они же встречаются!
Хакён так резко отодвинулся, что упал с кровати. Тэгун удивленно смотрел на то, как он нелепо поднимается на ноги. Хакён чувствовал этот взгляд, но старательно отводил глаза. Черт! А что, если бы Тэгун сейчас захотело поцеловать его? Как быть тогда? Что сейчас делать? Что ему сказать? Как сбежать отсюда?
Мысли хаосом обрушились на него, отодвигая ночной кошмар максимально далеко. Память о сне просто ушла под напором новых панических вопросов.
- Что такое? – заволновался Тэгун.
- Э, – Хакён плотнее закутался в одеяло. Нет. Он не хотел пока никаких контактов, он не хотел никаких отношений. Прикосновения Тэгуна были приятны, но … черт, да он не мог объяснить даже сам себе, почему его так напрягает близость парня, если раньше они состояли в отношениях.
- Ты что-то вспомнил? – спросил Тэгун то ли с надеждой, то с ли обреченностью.
- Нет. Просто сон какой-то дурацкий, – сбрасывая одеяло, Хакён с облегчением обнаружил, что на нем все еще вчерашняя одежда. – Ребята встали? Если нет, надо их разбудить, да?
Тэгун смотрел на его нелепые, хаотичные сборы со странным удивлением, но Хакён не дал ему времени на вопрос – он просто быстро вышел из спальни.
- С добрым утром, – сонно бросил Санхёк, вылезая из своей спальни и потирая глаза. Он прошлепал мимо, направляясь в ванную комнату.
- Мой рюкзак кто-нибудь видел? – вышел из зала Воншик. Уже полностью собранный и бодрый. – О. Ты уже встал? Тэгун сказал, что ты крепко спал, поэтому мы не стали тебя будить.
- Вот твой рюкзак, – вышел из спальни Джехван, зевая и прикрывая рот рукой. – С добрым утром, хён, – бросил он, проходя на кухню.
- Привет, – все еще стоя возле стены своей спальни, кивнул Хакён.
- Менеджер уже приехал? – спросил Джехван из кухни.
- Нет еще, – Воншик рылся в своем рюкзаке. – Джехван, ты не брал мою тетрадь? – направился он к мемберу.
Суматоха утра не унималась. Каждый был занят каким-то делом, один за другим все сходили в ванную. Хакён старался влиться в происходящее, но все равно не чувствовал себя комфортно.
- Чем сегодня займемся? – спросил Джехван за завтраком, когда они все собрались за одним столом.
- Я за Хонбином поеду. Его сегодня выписывают, – откусывая большой кусок бутерброда, ответил Воншик.
- А может, мы барбекю устроим? – делая себе двойной бутерброд, предложил Санхёк.
- Ум, хорошая идея, – закивал Джехван. – Менеджер нам машину оставил. Можем к реке Хан съездить. Что думаешь?
Хакён поднял голову, обнаружив, что все смотрят на него.
- Думаю, неплохо было бы выбраться на природу, – произнес он. – А Воншик с Хонбином могут к нам присоединиться позже, если захотят.
За столом все как-то подозрительно замолчали.
- Что-то не так? – попеременно смотря на каждого, спросил Хакён.
- Нет, ничего. Соберемся все вместе, – с преувеличенной радостью хлопнул Джехван в ладони. – Кто моет посуду?
- Сыграем в «камень-ножницы-бумага», – быстро допив сок, бросил Санхёк. – Кто не играет, тот проиграл!
Рефлексы сработали сами собой, и Хакён автоматически включился в игру, выкидывая «бумагу». Проигравшими оказались Санхёк и Джехван, что недовольно застонали от результатов игры. Хакён рассмеялся над их забавными лицами.
- Хорошо поработайте, – со смехом похлопал Воншик Джехвана по плечу и поднялся. – Я пошел.
- Одевайся теплее, там сегодня холодно, – замечая за окном ветер, произнес Хакён. – У Хонбина, наверное, с собой теплых вещей нет, возьми ему куртку, – складывая посуду в раковину, добавил он.
- Э… хорошо, возьму.
Хакён обернулся, все снова смотрели на него непонятным взглядом.
- Что опять не так? – Хакён уже начинал раздражаться из-за этих приступов удивления от мемберов.
- Просто ты снова стал ворчливой мамочкой, – ответил Санхёк за всех. – Как обычно.
Хакён не задумывался над своим поведением, поэтому слегка смутился, но прояснить ситуацию нужно было сразу.
- Так. Я потерял память, а не мозги. Поэтому не надо смотреть на меня, как на больного. Я вижу, что вы все переживаете, но не стоит, не надо вести себя со мной как-то по-особенному. Я в порядке, да мне немного сложно с вами, потому что я не помню никого из вас, но я обязательно верну память.
- Отлично, тогда мы начнем мыть посуду, – убирая со стола грязную посуду, оживился Джехван.
- Я пошел. Сбросьте мне потом координаты нашего места барбекю, – засобирался Воншик.
- Эй, я еще не закончил! – возмутился Хакён.
- Мы все поняли, хён, – издевательски бросил макнэ и взялся за полотенце.
Тэгун стоял в стороне, чуть заметно улыбаясь.
Все принялись за свои дела.
Хакён хмыкнул себе под нос, почему-то чувствуя приятную теплоту в груди, словно удостоверился в том, что все эти люди вокруг, действительно, близки.
– Ладно. Пойду собираться, – Хакён вышел из кухни.
- Я ушел, – крикнул Воншик из коридора. Хакён махнул ему, и через секунду хлопнула входная дверь.
В спальне уже переодевался Тэгун. Хакён затормозил на пороге, наткнувшись на переодевающегося вокалиста. Широкая спина и накаченные мышцы рук вызывали одновременно и зависть, и восхищение. Хакён и не думал, что под мешковатой одеждой может скрываться такое красивое, мускулистое тело. Тэгун обернулся, держа в руках красный свитер, и Хакён невольно смутился.
- Я тебя не съем, – произнес Тэгун, натягивая одежду. – Подожду в зале.
Хакён был только рад. Облегченно выдохнув после ухода вокалиста, он прошел к их совместному шкафу. И как разобраться, где чьи вещи? Немного подумав, Хакён остановился на светлой кофте. Сняв свою пижаму, Хакён взглянул в зеркало и поморщился – отражение не радовало. Худой, рана на боку перебинтована, еще и уродливые синяки по всему телу, словно его били не один день. Мало того, что выглядит отвратительно, так еще и болит. Хакён быстро переоделся, привел волосы в порядок и стал искать свой бумажник. Должны же быть у него какие-то свои сбережения тут. Порывшись в ящике, который, как сказал Тэгун, был отведен для его личных вещей, Хакён обнаружил разные безделушки, какие-то брелки, ключи, аксессуары, диски. В этих завалах лежал и бумажник. Открыв его, Хакён обнаружил фотографию своей семьи, однако с другой стороны, где должно было располагаться еще одно фото, было пустым. Не было времени подобрать еще одну фотографию? От раздумий Хакёна отвлекли несколько кредиток и наличность. Неплохо. Деньги есть. Засунув кожаный бумажник в задний карман джинсов, Хакён заметил на дне ящика книгу по кулинарии. Книга выглядела слишком красочной и дорогой. Наверное, чей-то подарок. Хакён достал ее, покрутил в руках, открыл первую страницу – никаких поздравлений и записок. Ерунда какая-то. Хакён уже собрался положить ее на место, но неожиданно из нее выпала фотография – красивая, молодая девушка с ребенком на руках. Они оба махали в объектив со счастливыми улыбками на лице. В груди что-то болезненно царапнуло.
- Ты готов? – заглянул в спальню Тэгун. – Хакён?