– Как же ты их отличаешь?
– Знаю, откуда привезли. На них мои метки, сейчас заберу. Свои будешь ставить?
– Не буду, – Лев что-то читал о метках. – Дорого. Передам хозяевам, тогда они сами…
– Разумно. Удовольствие недешёвое, да и связаны они, никуда не денутся.
Продавец подошёл к пленникам и с помощью отмычки снял у каждого с запястья тонкий браслет с ярко-зелёным глазом-камнем. После этого обернулся к новым покупателям, потеряв интерес к сбытому товару.
Шли по центральным улицам. Лев искал место, где можно приобрести одежду для Ольги, стронса и крэттера, с хэмели проблем не будет. По пути встретился небольшой парк – высоченные ярко-зелёные деревья, густые заросли цветущих кустарников. Землянин свернул туда, за ним потянулась вереница подопечных. Они забрались в дальний уголок, где не было праздношатающихся дэмцунов. Лев развязал руки Ольге, она принялась освобождать от пут других.
– Все хэмели должны принять вид местных жителей, – строго сказал детектив, оглядев толпу стронсов.
Шестеро долговязых красавцев, нехотя, стали превращаться в жутких страшилищ.
– Так-то лучше, – оценил их внешний вид землянин, – по-демцуански, так понимаю, никто не говорит? Тогда ждите меня здесь, подыщу что-нибудь для маскировки остальным. На глаза никому не попадаться и молчать, ни звука на родном языке!
Все дружно закивали, Лев хлопнул ближайшего монстра по плечу со словами: «Никак не привыкну!», и пошёл, не оглядываясь по дорожке парка. Вернулся он быстро, магазин одежды оказался неподалёку. Принёс плащи с капюшонами и штаны. С размером угадал только жене, стронсу было коротко, а крэттеру – широко. Красавцам велел держаться в середине группы, хэмели должны их загораживать от любопытных взглядов. В городе, такая компания никого не удивит, но вот на космодроме могут полюбопытствовать, почему это среди пиратов совсем и не дэмцуны. Дорогу к космодрому, как оказалось, хорошо запомнил штурман, так что добрались не блуждая. На проходную ввалились большой молчаливой толпой. По дороге Лев научил товарищей некоторым расхожим фразам, но они от волнения всё перезабыли.
– Кто командир? – спросил дежурный, занося данные в журнал.
Лев выступил вперёд.
– Куда направляетесь?
– На Мил.
– Оплата?
– Отложенный платёж.
Демцун указал на небольшой синий кружок, выдавленный в столешнице, Лев приложил к нему руку с чипом, что-то щёлкнуло. Дежурный захлопнул журнал и, зевая, произнёс:
– Сектор А, восьмая площадка.
Беглецы покинули проходную.
– Знать бы ещё, где эта площадка, – задумчиво проговорил Лев.
– Я видел план космодрома, – сказал штурман, – начало отсчёта там, в каждом секторе пять рядов по пять площадок, думаю, нужная в той стороне.
– Ага, – согласился детектив, – наша, получается, в середине второго ряда. Идём.
Площадку вскоре нашли. Корабль был в точности такой, на котором везли Льва на Дэмц. Он быстро прошёл в рубку, стронс и крэттер, сбрасывая на ходу надоевшие плащи, не отставали, остальные заняли амортизационные кресла в пассажирском отсеке. Лев связался с диспетчером, тот разрешил взлёт.
– Куда летим, командир? – спросил стронс. – На Мил?
– На Крэт, командир, – отозвался Лев.
Стронс не стал спорить, взял управление на себя. Лев закрыл глаза и с удовольствием вслушивался в звуки, предшествующие взлёту. Он думал о том, что хорошо выполнил свою работу, теперь пусть за дело берутся другие.
Перековка
Последний полёт капитана корабля. Возвращаться с перековки Патрикеич будет пассажиром. До этого, во время полёта на Кузню, приходилось штудировать чертежи будущей конструкции, зубрить новомодные программы, которыми «Стрелку» напичкают по современным технологиям. Совершенствуя судно, переэкзаменовки экипажа не избежишь. Но, как говорят пилоты: железо – не человек, на пенсию не ходит. На этот раз Патрикеич уступит корабль новому капитану.
Прозвище к Павлу Алексеевичу Лисовому прилипло ещё со времён академии. Куратор оговорился, зачитывая приказ, товарищи подхватили. Прежнее – Лис – не очень-то вязалось с бесхитростным Пашей. После выпуска Лисовому доверили индивидуальный корабль, а кое-кто из сокурсников попал в центр управления полётами, ну и разнесли кличку по вселенной.
Преемник только что окончил академию, знал будущую «Стрелку» наизусть. Уверенный в себе безбородый мальчишка, каким и сам Патрикеич был двадцать лет назад – жизнь казалась долгим приключением, а финишная ленточка нереальной перспективой.
Стажёр вглядывался в черноту космоса. Нижняя губа выдвигалась вперёд, наползала на верхнюю, потом издав звук «п-пф», возвращалась в привычное положение.
«Пыхтун!», – беззвучно обозвал парня Патрикеич и, смутившись своего раздражения, заговорил:
– Стас, ты бы отдохнул…
– Стани´слав, – поправил капитана преемник, ударяя на втором слоге.
– Прости, всё время забываю. Иди, позову на подлёте.
– Я не устал, командир.
Да, пока ещё командир. На обратном пути сам Патрикеич вот также будет сидеть в кресле второго пилота и «пыхать», отказываясь покинуть рубку. Или не будет? Пойдёт в каюту и запустит по двадцатому разу какой-нибудь старый фильм – начнёт привыкать к собственной бесполезности.
Нынешние пилоты-пенсионеры с печалью вспоминали те времена, когда можно было преподавать в академии. Корабли меняются так быстро, что знания отставника не годятся и первокурсникам, которых обучают на опережение.
Погладил матовую панель перед собой, та отозвалась бледным всполохом. В голове зазвучал голос «Стрелки»:
– Слушаю, командир.
Голос корабля – голос, который слышит только командир.
– Это я так, – мысленно ответил Патрикеич.
– Через полчаса будем на месте.
– Хорошо.
Защемило в груди. Вот ещё новость – совершено здоровое сердце подавало непривычные сигналы. Болтают, что списанные капитаны, те у которых, как и у Патрикеича, ни семьи, ни хобби, принимались болеть, будто в отместку за прошлую интересную жизнь. С какой стати он так непозволительно расклеился? И на Земле люди живут.
Искусственной планете, на которую переселилось человечество, дали имя Новая Земля. За пять сотен лет приставка затерялась. Старую теперь называли Земля-проматерь, или Праземля. И воспринимали её лишь как историческую память.
Праземлю покинули, спасаясь от непобедимых бактерий и вирусов. Людям пришлось перестроить под себя другую систему. Сферы деятельности распределили по разным планетам. Новая Земля служила домом, на Кузню вынесли производство, на Лаборатории проводили эксперименты, Дисней служила для развлечений, животному миру выделили Зверинец. Были и другие, которые Лисовому посещать не приходилось.
– Время подлёта десять минут, – вновь постучался в мысли голос корабля.
Патрикеич с горечью подумал, что теперь он слышать «Стрелку» не будет. Совсем. Никогда. Ни этот – мягкий материнский тембр. Ни тот, каким она «говорила» после перековки – звонким, девичьим. По мере старения корабля взрослел и голос: через два-три года от перевыпуска становился влекущим, сексуальным, спустя ещё два в нём появлялись заботливые нотки, будто корабль набирался опыта. Тогда-то, не дожидаясь дряхлости, отправляли судно менять облик и программы.
– Пока мы не на орбите, не поздно повернуть. Бежим? – шепнула «Стрелка»
Патрикеич вздрогнул и покосился на Стаса. Слышал? Нет, будущий капитан вне связи пока.
– На борту посторонний, – мысленно ответил Лисовой.
Раньше преемник получал корабль уже обновлённым. Положение изменили, когда кое-кто из тех, кому грозила пенсия, не долетев до Кузни, повернул прочь из системы. Безумство, иначе не назовёшь. Каково это, обречь себя на вечное блуждание в космосе, без права захода в гавани. Долгие годы не видеть человеческого лица, кроме как в записи, не слышать живую речь. Поговаривали, что беглые капитаны-угонщики отправлялись на Старую Землю. Ну, если не на саму планету, то на орбиту.
Лисовой опять глянул на Стаса. Тот продолжал своё «пыханье», покачиваясь корпусом в ритме музыки, которую слушал.
Что страшного в том, чтобы улететь из искусственной системы навсегда? Ведь никто из угонщиков не вернулся. Не могли же все до одного пропасть? Или неплохо им живётся без лиц и голосов? Между собой вполне могут переговариваться, на орбите-то. Летают себе, наматывают круги, любуются родной планетой. Той самой Землёй, которую нынешнее человечество помнит лишь виртуальной. Патрикеич затряс головой, прогоняя атаковавшие несчастный мозг мысли. Лет десять уже никто не сбегал, как знать, живы ли те, кто сделал это раньше?
Подлетали к орбитальному комплексу. Начали готовиться к стыковке. Привычные действия отвлекли от бередящих душу мечтаний.
Надвигалась та самая ненавистная минута – пора покидать корабль. Навсегда. Патрикеич вернётся на борт перекованной «Стрелки», но не услышит её звонкого юного голоска. Корабль подбросит бывшего капитана до нужной гавани и отправится в рейс, где пенсионеру нет места.
Станислав нетерпеливо выглядывал из шлюза. Патрикеич шествовал медленно, как в церемониальном танце, и вёл пальцами по пупырчатой переборке. Прощался. Вот бывший капитан переступил порог, оглянулся и вздрогнул. Глаза его расширились, стажёр вопросительно поднял брови. Стас не мог слышать, что на прощанье сказала «Стрелка»:
– Возвращайся, командир.
Станислав задал вопрос и пока ждал ответа, лифт достиг поверхности планеты. Двери разъехались, открывая унылый пейзаж. Здесь царствовали камень и металл, кое-где стекло – толстое, покрытое плёнкой так, чтобы внутри помещений вид из окна можно было менять по желанию.
– Нет, – отозвался, наконец, Лисовой, когда новый капитан «Стрелки» в очередной раз повторил вопрос, – нечего мне там делать. Ты же знаешь дорогу.
Станислав пожал плечами и протянул руку для прощального рукопожатия. Патрикеич торопливо стиснул холодные твёрдые пальцы преемника и метнулся в противоположную сторону. Не хотел смотреть, как «Стрелку» загоняют в домну, как задраивают толстенные ворота шахты. Уж лучше скоротать время в ботаническом саду – единственном месте на Кузне, где взгляд не утыкался в матовую серость, а дыхание становилось лёгким и приятным.
В повисшем над каменистой поверхностью переходе Лисовой столкнулся с Дымовым – соседом по академическому общежитию. Тот был младше года на два и выглядел довольным.
– Патрикеич! Вот не ожидал! – приятель сгрёб вяло упиравшегося пенсионера мускулистыми ручищами и не спешил выпускать из объятий, хвастая неутраченной мощью. – Врали, будто угнал «Стрелку» на Праземлю.
В тоне Дымова угадывалось разочарование, которое кольнуло в самое сердце.
– Извини, Дым, спешу. В другой раз поболтаем.
– Ну, будь! – Приятель саданул Патрикеича по плечу и, насвистывая фальшивый мотивчик, двинулся к шахте.
На душе стало совсем муторно. Вот ведь, Дымов сейчас получит обновлённое судно и ещё пять лет будет работать, а Лисовому, хоть и учился лучше и задания выполнял не чета Дымовским, предстоял заслуженный отдых. Трали-вали!
Ноги сами привели в раздел водных растений. В овальном пруду поблёскивала вода, зеленоватая, тревожимая лягушками, стрекозами, водомерками – то, чего не хватало на борту с его бирюзовым бассейном, искусственными волнами и запахом антисептика. Патрикеич вдыхал щекочущий, отдающий тиной воздух, любовался струями миниатюрного фонтана и не расслышал шагов.
– Здравствуй! – раздалось у самого уха.
Лисовой обернулся.
– О! Жанна, ты?
Сорокалетняя женщина жизнерадостного вида замешкалась, но ответила на его объятья.
– Так удивляешься, Павел, будто не ожидал увидеть меня здесь, – со смешком заметила она, отстраняясь. Завела за ухо выбившийся из тёмно-русой косы локон и присела у воды.
– Извини. Я тут… немного… – подыскивал слова Патрикеич, засмотревшись на её смуглые длинные кисти рук, устроившиеся на коленях.
– Помешала?
– Как можно! – Лисовой изобразил кривую улыбку. – Жанна Картье – создатель и важнейшая часть райского уголка на Кузне.
– Уже не часть.
Женщина замолчала.
–То есть?
– Уволилась. Обхожу на прощанье.
Жанна тронула лилию, коснулась поверхности воды и подняла руку, любуясь каплями на кончиках пальцев.
– Постой! – возмутился Патрикеич. – Ты построила оранжерею с нуля, сколько всего преодолела и – бросаешь?
– Кое-что изменилось.
Жанна встала, глаза их оказались на одном уровне. Только теперь Лисовой заметил, что наряд её не подходит для работы: легкомысленный костюмчик, туфли на высоченных каблуках. Для кого же хозяйка ботанического сада вырядилась? Спросил, напрягшись:
– И куда теперь?
Жанна неопределённо махнула рукой:
– Отпусков накопилось штук десять, есть время подумать.
– Махнём на Дисней? – неожиданно для самого себя предложил Патрикеич. – Я теперь пенсионер, пришла пора развлечься.
– С удовольствием, – согласилась Жанна.
Перспектива совместного отдыха сплотила их. Патрикеич нуждался в друге, а ещё лучше – подруге, чтобы отвлечься от вязких мыслей. Погуляли, посидели в ресторанчике под самым куполом ботанического сада. От шампанского, от вращения вальсирующей площадки ресторана голова у отставного капитана кружилась. Он с беспечной улыбкой слушал милую брюнетку, которая увлечённо говорила о растениях внизу, время от времени указывая за окно вилкой. Яркий мир медленно проплывал под ногами.
– Вон там, посмотри. Да не на меня! Туда!
Лисовой послушно кидал взгляд за стекло и тут же возвращался к весёлым глазам и мягким губам собеседницы.
В гостиницу не пошёл, Жанна позвала к себе. Ночь и следующий день они провели вместе. Под вечер Лисовой вспомнил, что у «Стрелки» другой капитан. Прежде чем звать в полёт пассажира, следовало спросить разрешения у Стаса. Тут же отогнал здравую мысль. «В конце концов, какая ему разница, одного меня везти или с дамой!»
В назначенный час встретились с преемником на площади около лифта. Станислав оглядел Жанну, чуть прищурив левый глаз:
– Провожаете?
Женщину в бежевом комбинезоне, кроссовках и обтягивающей голову шапочке, да ещё с чемоданом-тележкой трудно было принять за кого-либо, кроме как за путешественницу. Она вопросительно взглянула на Лисового, тот хрипло сказал:
– Надеюсь, не откажешься взять ещё одного пассажира, капитан?
Двери лифта открылись. Люди, которые выходили оттуда, оттеснили Жанну от мужчин.
– Такие вещи обговаривают заранее. – застывшее лицо Стаса не позволяло принять его слова за каприз.
В лифте новоиспечённый капитан «Стрелки», обратился к Жанне:
– Сожалею, мадам, придётся поискать другой транспорт. Я бы не хотел иметь трудности в первом же полёте.
Патрикеич ободряюще сжал спутнице руку и украдкой подмигнул. Не стал спорить при посторонних, но и уступать Стасу не собирался.
Жанна села в зале ожидания, пристроив чемодан у ног. Лисовой шепнул:
– Сейчас вернусь.
Он догнал Стаса и, справляясь с одышкой, заговорил:
– Либо мы летим вместе, либо я остаюсь.
Двери шлюза открылись, Станислав шагнул туда со словами:
– Оставайтесь на здоровье.
– У тебя будут неприятности! – крикнул Патрикеич.
Станислав ждал, держа палец у маркера закрывания дверей. Лисовой кипятился:
– Ты должен доставить бывшего капитана!
– Но не против его воли, – спокойно отреагировал преемник и дал сигнал на закрывание шлюза.
Патрикеич пялился на рифлёную поверхность двери и соображал: что же делать дальше? Пенсию он ещё не оформил и, по правилам, должен прибыть на Землю. Попробовать дистанционно? Тогда можно будет лететь с Жанной на Дисней сразу отсюда. Размышляя, замешкался у шлюза, но едва повернулся, чтобы уходить, двери снова разъехались. Показался Станислав с дёргающимся подбородком и неспокойными глазами.
– Капитан! Пожалуйста, пройдите на борт.
– Сказал же, без Жанны…
– Пройдите, прошу, тут что-то непонятное.