- А ты?
- Ну-у, смазливые пажи тут тоже имеются, – попытался перевести всё в шутку Салазар, но Годрик не выпускал его из объятий, прижимая к двери.
- Рик… – договорить ему не дали. Губы опять накрыли его рот, а когда выпустили, горячее дыхание обожгло его левое ухо, и хрипловатый шёпот чуть не заставил застонать.
- Ты довёл меня до оргазма… я тоже хочу видеть, как кончишь ты. Сделай это для меня, Зари!
- Пре-екра-атиии! – но проворные сильные пальцы уже распутывали шнуровку на гульфике парадной одежды, сдвигая вниз парчовую ткань и находившееся под ней бельё, высвобождая на волю напряжённый и болезненно пульсирующий член Салазара. – Не-ет! Рик! Не-ет!
Но его раскрытый в крике рот грубо накрыли поцелуем, терзая уже и без того припухшие губы, а затем отпустили так же внезапно, как и напали. Застывший в какой-то прострации Зар почувствовал, как прижимавшееся к нему тело опускается перед ним на колени, и… в следующее мгновение он едва сдержал громкий вскрик: Годрик накрыл его эрекцию губами, вбирая чуть неумело, но глубоко и очень нежно.
- Нет, Годрик, нет! – ещё шептали зацелованные губы, но руки, уже не слушаясь разума, зарывались пальцами в пушистые медово-пшеничные волосы, привлекая голову Рика всё ближе. Оргазм не заставил себя ждать.
Очнулся Зари у себя на кровати полностью одетым. Неподалёку сидел на стуле сгорбившийся Рик. Разметавшиеся волосы скрывали его лицо. Услышав шевеление со стороны друга, блондин посмотрел на него виновато, и в душе Салазара что-то оборвалось.
- Прости, Зар. Я… я не подумал… прости… – Рик отвернулся, вновь пряча лицо.
- Вот этого я и боялся. Знал, что ты потом пожалеешь. Не волнуйся, ничего же не произошло. Это всё Амортенция. Забудь, – фразы получались рубленными и грубыми, но Слизерину сейчас было не до этого, он всеми силами пытался наладить отношения с другом, и если для этого надо было всё забыть, он собирался сделать это.
Рик неуверенно улыбнулся ему и хотел что-то сказать, но в этот момент в дверь постучали, Запирающие чары слетели, и на пороге появился хмурый и не выспавшийся магистр Певерелл:
- Так, орлы, собирайтесь немедленно, я сказал, что вы покинули королевский дворец час назад, сразу после моего возвращения от нормандского посла.
- Что случилось?
- А это тебя, Годрик нужно спросить! Сколько раз я говорил, чтобы ты не наставлял рога вельможам? Лорд Ательстан пожаловался королю на тебя.
- Пожаловался? Да он со своей женой-шл….й сам напоил меня Амортенцией, чтобы перетянуть на свою сторону!
- Это твоё слово против его. Как думаешь, чьё слово будет весомее?
Рик опустил голову, сжав зубы:
- А Салазара-то за что?
- На него тоже охотятся. Кроме того, у меня есть для вас поручение. На королевском совете было решено завтра на рассвете напасть на датчан, живущих в городах и поселениях, и перебить их сонными, – увидев возмущённые взгляды обоих юношей, Учитель жестом остановил их готовые сорваться с губ вопросы. – Вы знаете, что представляет собой король. Сейчас на него имеет огромное влияние нормандский посол, и таны уговорили Его Величество на эту… авантюру.
- Но Вилобородый обязательно отомстит! На что они надеются?
- Насколько я понял, на помощь Нормандского герцога.
- Идиоты, – Салазар презрительно скривился, – Герцог не пошевелит и пальцем, пока не будет заключён законный брак между королём и его дочерью.
- Вот именно. Нам не с руки встревать в их дрязги, но, подчиняясь королю, я вынужден буду убить своих студентов-данов… если они ещё окажутся в поместье к моему возвращению, – старый маг многозначительно поглядел на своих лучших учеников, – У нас слишком много королевских глаз и ушей, поэтому вы должны как можно быстрее добраться туда, а лучше всего – аппарировать. Главному конюху передадите мой устный приказ. Он болтать не будет и подготовит вам лошадей и провизию в дорогу. Больше ни одна живая душа вас заметить не должна, – и, увидев возражение в глазах парней, добавил: – Не знаю, как вы это сделаете, но таков мой приказ. Осторожно выведите из поместья Торна, Свена и Хейдена и проводите их до границы с территориями, населёнными данами. Вот вам рекомендательные письма. Кстати, Торн – сын владельца этих земель, поэтому не думаю, что вас тронут. Но осторожность всё же не помешает. Я вернусь домой через десять дней, вы уже должны быть там. И упаси вас Мерлин, чтобы кто-нибудь пронюхал о моём задании.
- Хорошо, Учитель.
- Выметайтесь! Чтобы через полчаса духу вашего в замке не было. Конюхам и стражникам не забудьте глаза отвести.
- Не волнуйтесь, Учитель.
Пока он отдавал им последние распоряжения, парни сноровисто переоделись в ничем не привлекающую к себе внимания дорожную одежду, собрали свои вещи и, услышав напоследок пожелание удачи, бесшумно выскользнули из отведённых чародеям покоев.
Убраться из королевского замка удалось без труда, даже глаза отводить не пришлось. Зар пошарил Легилименцией в мозгах валяющихся пьяными конюхов и обнаружил, что они дрыхнут часов с девяти, а значит, и видеть, во сколько выехали из дворца ученики чародея, не могли. Стража… хмм… да за такую «охрану» Игностус Певерелл им бы шкуру спустил. В общем, их не видела ни одна живая душа. Добравшись до ближайшей деревеньки, они поручили своих коней двоим внешне похожим на них паренькам и, заплатив тем неплохие деньги, отправили вместо себя в путешествие к поместью. Встретиться договорились через восемь дней в известной им всем деревне, а сами аппарировали в один им известный по приключениям уголок неподалёку от дома магистра. Пробраться в конюшню не составило труда, а пока Рик давал поручение главному конюху, Зари осторожно прокрался в комнату к датчанам, разбудил их и велел собираться, предварительно наложив на них Заклинание Головного Пузыря. Проделал то же самое с собой и распылил сонный порошок собственного изобретения на остальных обитателей ученической спальни. Их исчезновения, как и появления, никто не заметил. Магией в пути они старались не пользоваться: и у саксонских танов, и у нормандских наёмников короля были чародеи, которые могли бы их выследить, а парни чётко помнили наказ учителя, что никто не должен был узнать, кто помог датским ученикам придворного мага скрыться. Через два дня путешествия лесными тропами Рик с Зари, сопровождаемые тремя спасёнными ими юношами, достигли территорий, населённых данами. А вот пробиваться в поместье отца Торна пришлось с боем. Не так-то просто предъявить рекомендательные письма, когда тебя встречают неграмотные варвары, да ещё и пытаются убить при этом. Парням пришлось применить все полученные в ученичестве знания да и тройку-другую своих собственных наработок. Хорошо, хоть Торн с приятелями понимали, что нападающие не будут интересоваться, кто из них к какому народу принадлежит, а убьют всех, и палок в колёса Салазару с Годриком не вставляли. Наоборот, по возможности принимали участие в схватках. Правда, испытывать их преданность друзьям долго не пришлось: попав в две схватки подряд, Годрик Гриффиндор, как самый сильный и опытный боевой маг из всей компании, взял командование маленьким отрядом на себя и увёл его в леса. Благо дело, в лесах они, как всякие уважающие себя маги, ориентировались превосходно. Проникнуть в хорошо охраняемое поместье Орина Свенсона было не в пример труднее, чем сбежать из королевского дворца. Пришлось и иллюзии накладывать, и глаза отводить, и память стирать, но к вечерней трапезе прямо пред светлые очи отца Торна явились пятеро магов, в одном из которых он с удивлением узнал… своего младшего сына.
Гневно рявкнув на попытавшихся, было, напасть на пришельцев своих воинов, а также одарив многообещающим взглядом десятника, который отвечал сегодня за охрану укрепления, Орин Свенсон подошёл к вновь прибывшим. Торн поклонился отцу и представил своих спутников. При звуке имён спасителей в трапезной вновь поднялся возмущённый и гневный ропот, но сам конунг только удивлённо-вопросительно приподнял брови и, коверкая слова непривычного языка, поинтересовался:
- Гриффиндор? Слизерин? Вместе? Странно, – он жестом подозвал Торна и что-то тихо ему сказал. Рик и Зари, немного понимавшие их язык, ничего не смогли расслышать, но Торн повернулся к ним и, улыбаясь во весь рот, пояснил, что его отец приглашает их быть гостями в его поместье. Это насторожило друзей. Лучше владевший датским языком Годрик вежливо поблагодарил конунга за оказанное гостеприимство, но твёрдо отказался от длительного пребывания в поместье, объяснив это необходимостью срочно вернуться к учителю, направившему их спасать своих учеников. Орин улыбнулся, но ничего не ответил, повторив свой приказ проводить гостей в отведённые им комнаты.
На самом деле он был просто в восторге: его шпионы при английском королевском дворе не раз доносили ему вести о двух юных потенциально сильных магах, и он давно хотел переманить будущих могущественных чародеев к себе на службу, а тут такой подарок. К тому же и сына его они от бесславной гибели спасли, что тоже было плюсом. А ещё старого и хитрого конунга заинтересовали взгляды, которые его младший сын кидал на юного Слизерина. Ещё когда в Торне только начали просыпаться магические силы, Орин, посчитавший это хорошей приметой для себя, выяснил всё, что мог, об обычаях магов и великолепно знал об их бисексуальности. А также о возможности мужчины-чародея выносить и произвести на свет ребёнка. И сейчас в его голове зрел хитрый план – связать Салазара Слизерина со своим младшим сыном Торном, а Годрика Гриффиндора – со своей дочерью Эданой, чем обеспечить своей семье вливание мощной магической крови. Да к тому же, связанные с ним кровным родством юноши будут просто обязаны выступить на его стороне в назревающей войне.
Он только одного не учёл – упрямства этих сопляков. Ну, ладно, на деньги и обещания получить во владения отнятые у саксов земли они не купились. Но даже все старания Торна и первой красавицы здешних мест – Эданы – не имели никакого успеха. Не помогли ни приворотные зелья, ни Амортенция, ни слёзы и уговоры влюбившихся по уши отпрысков Орина. Проклятые сопляки стояли на своём: они должны вернуться к своему Учителю. Это вызвало чувство глубокого уважения и даже восхищения юношами со стороны старого Свенсона. Понимая, что удерживать магов против их воли чревато весьма неприятными последствиями, он предложил им сделку. Он отпускает их, а они, в свою очередь, обеспечивают его сына и дочь будущим потомством, обладающим магической силой. Юношей, которые выросли в семьях чистокровных магов, это не шокировало: такие сделки заключались довольно часто, особенно в этой части страны, где уважали древние верования и не считали колдовство грехом. Просчитав все последствия и поняв, что в этот уж раз Орин не отступится, друзья согласились, но потребовали от конунга дать им нерушимую клятву. Тот со вздохом облегчения согласился. Салазар сварил два специальных зелья: одно – для Торна, другое – для Эданы. А конунг при всех своих подданных объявил о свадьбе своей дочери с верным ему предводителем одного из своих отрядов. Будущую же беременность Торна собирались скрыть, отправив его в отдалённое поселение с преданными людьми.
Рик проснулся в роскошной спальне и потянулся, осторожно убирая с плеча головку обнимавшей его хорошенькой юной женщины. Тело наполняли приятная истома и усталость. Эта ночь была бурной. Он тихонько, чтобы не потревожить сон Эданы, протянул руку и, невербально произнеся диагностическое заклинание, провёл ею над её животом. Под ладонью возникло отчётливое синеватое сияние. Годрик улыбнулся и встретился взглядом с немного испуганными голубыми глазами:
- У тебя будет сын, – он нежно чмокнул её в кончик носа и вскочил с постели.
- А ты не можешь остаться? Отец отдаст меня тебе, и ты будешь его правой рукой. Зачем тебе уезжать обратно, ведь там ты не наследник своего дяди?
- Прости, малышка, но там… – он на мгновение замолк подбирая слова.
«А в самом деле, что же держит меня там? Учитель? Дядя? Возможность изучать новые заклинания и получать знания? Или… Зари?». Хорошее настроение как-то сразу пропало. Мысль о друге заставило его вспомнить, чем же этот самый друг занимался сегодня ночью, и душу Годрика захлестнула… ревность. Юная датчанка даже отшатнулась, заметив полыхнувший в зелёных глазах гнев:
- Извини, я не хотела тебя расстраивать.
- Это не из-за тебя. Прости, но нам с Салазаром пора возвращаться к учителю, – он улыбнулся ей как можно очаровательней, пряча чувства за маской сердцееда, и пошутил: – Надеюсь, твой отец и муж доверят мне учить твоего сына?
Не дождавшись ответа, Годрик вышел из спальни юной женщины. Под дверью слонялся уже знакомый ему знатный воин. На мгновение глаза их встретились и… они склонили головы перед друг другом в знак взаимного уважения. Будущий муж Эданы понимал, что детей у них с женой может быть много, но только рождённый после этой ночи будет отмечен древними богами и станет магом.
Салазар уже ждал друга в отведённых им комнатах, вещи были собраны ещё накануне, Годрику оставалось только привести себя в порядок и переодеться. Слизерин молчал, отводя глаза, явно чем-то обеспокоенный и… очень недовольный. Рик не стал его расспрашивать, в чём дело, отложив разговор до тех пор, пока они не выберутся из этого чересчур гостеприимного дома. К тому же он не был уверен, что сейчас не сорвётся и не наорёт на Зари, настолько ему была неприятна одна только мысль об удовольствии, которое получил друг в объятиях Торна. Каково было бы его удивление, если бы он знал, что Салазар не заговаривал с ним по той же самой причине.
Они молчали почти всю дорогу до саксонских территорий, да и в последующие два дня пути перекидывались только уж вовсе необходимыми в дороге словами и короткими фразами. Боясь опоздать на встречу с Учителем, юные маги подгоняли уставших коней, делая только короткие привалы и почти не оставляя себе времени на сон, и вот наконец-то достигли условленного места неподалёку от деревни, в которую должны были прибыть нанятые ими вилланы с их лошадьми. Заплатив парням оставшуюся часть денег, Зар с Риком решили сделать большой привал: дать отдохнуть лошадям, да и себя привести в порядок. А то они выглядели так, будто не тихо-мирно ехали из столицы по обжитым местам, а шатались по лесам с разбойничьей шайкой. На полдороге от деревни к поместью магистра была одна полянка возле реки, там когда-то стоял жертвенник какой-то древней богини, чьё имя за давностью лет забылось, а защита, не позволявшая проникнуть туда простым магглам, осталась на месте. Кроме того, там было всё, что им необходимо. Удобное место для ночлега, небольшая заводь, где можно было выкупаться и привести в порядок одежду. К тому же желудки, уставшие в течение трёх дней питаться сухомяткой, требовали горячей пищи, а останавливаться на ночлег в деревне, привлекая к себе ненужное внимание, не хотелось.
И вот, усилив на всякий случай защиту, парни сняли упряжь с лошадей, выкупали их и стреножили., Затем, повесив над костром котелок с похлёбкой и наложив на него бытовые чары приготовления пищи, отправились плескаться в заводи. За три дня игры в молчанку они поостыли и разговаривали между собой, как ни в чём не бывало, опуская только события последней ночи, проведённой в доме Орина Свенсона. Зари, которому друг мерещился в эротических снах уже не меньше полугода, твёрдо решил держать себя в руках и не давать Рику заподозрить себя в каких-либо других чувствах, кроме дружеских. О чём-то подобном думал и Годрик. Вот только ничего у них не вышло. Пока они плескались в заводи, отскабливаясь с помощью мыла и мочалки от грязи трёхдневного путешествия, всё было нормально, но стоило только им начать обычную для них шутливую борьбу, заключающуюся в том, кто кого больше раз окунёт в воду с головой, как их будто молнией пронзило. Рик едва сдерживал желание притянуть к себе друга и вжаться восставшим членом в его тело, а Зару очень хотелось накрыть поцелуем смеющиеся губы Гриффиндора. Оба были возбуждены, но пока находили в себе силы держаться на расстоянии вытянутой руки друг от друга. Салазару первому надоело плескаться, и он, не задумываясь о том, какое же впечатление производит на друга его выделяющаяся на фоне света костра стройная фигурка, шагнул на берег. Хрупкий юноша нашарил в дорожном мешке полотенце и стал вытирать мокрые длинные волосы, не замечая заворожённого взгляда приближавшегося к нему Годрика: