Старуха жадно глотала скир, пока ничего не осталось, кроме как на донышке во второй миске; тогда она потянулась и сказала:
— Впору накормили.
Потом она взяла большой нож и приставила к груди Сигрид, сказав:
— Сможешь ли ты стать моей невесткой?
А когда она увидела, что Сигрид не побледнела, то отступила и сказала:
— Тебя нелегко испугать, моя девочка!
Затем она, отяжелевшая, медленно пошла вверх по отмели, что выше пастбища, а там на этой отмели есть большой камень, и она споткнулась об него, упала и лопнула.
Тогда туда пришёл Моудар, стащил тело в реку и сказал Сигрид, что колдовство той будет действовать, пока не кончится её век. Он сказал, что больше на пастбище не придёт, но в сочельник он придёт в Видимири и попросится переночевать.
Вот прошло лето, наступила зима и близилось рождество. А в сочельник в дверь в Видимири постучали; люди вышли наружу, и гость оказался весьма высокого роста. Он попросил передать священнику, что хочет переночевать. Тогда один работник пошёл внутрь и сказал священнику, что пришёл человек, который просится на ночлег, но он так огромен, что не поместится в доме.
Священник сказал, чтобы его прогнали прочь, но дочь священника Сигрид перебила и сказала, что вряд ли он начнёт сочельник отказом в приюте. Гостю позволили войти, и хотя он был высокого роста, священнику он понравился; он был опрятно одет, вежливый в поведении и сообразительный. Затем они начали вместе беседовать, и гость был разумен в разговорах. Наконец, священник предложил ему пожить там на рождество, и он принял приглашение.
Прежде чем они расстались, он рассказал священнику всё о своём положении и посватал за себя его дочь, и хотя священник задумывал для своей дочери другую партию, он предоставил это дело на её усмотрение, так как видел, что его дочь связана чарами, от которых не сможет избавиться. Сигрид ответила согласием, и весной была назначена свадьба.
Весной Моудар и Сигрид поженились, и тогда священник предложил Моудару землю для хутора в Скагафьёрде, но он предпочёл прозябать в своей пещере и отвёз туда Сигрид. Ей было хорошо вместе с ним, и она получала всё, к чему ни протягивала руку.
Через год Моудар спустился к Видимири, чтобы крестить ребёнка, но тот вскоре после этого умер; так произошло и со вторым, а с третим умерла Сигрид, Моудар сделал для неё гроб, положил ребёнка рядом с ней и потом принёс его в Видимири.
После этого он некоторое время находился у священника, но постоянно грустил, и как-то раз он ушёл в свою пещеру и не вернулся. Тогда священник отправился справиться о нем и увидел, что вход в пещеру завален камнями, и когда он попал внутрь, то обнаружил там Моудара мёртвым. Тогда он увёз тело из пещеры и велел отпеть покойного в Видимири, а всё ценное он забрал из пещеры к себе домой — и с тех пор там не жили.
(перевод Тимофея Ермолаева)
Модольв с Горы Модольва
(Móðólfur í Móðólfsfelli)
Гора Модольва — так называется одна вершина у Озёрной Расселины, в горах по соседству. Там есть пещера, вход в которую сейчас завален.
В этой пещере в давние времена жил некий тролль, которого звали Модольв, и эта гора носит его имя. Он околдовал одну женщину из тех мест. Они начали жить вместе и очень полюбили друг друга. Женщина понесла, но плод был так велик, что она не смогла разрешиться и умерла от родов.
Ночью Модольв перенёс её тело к церкви на Лозняковом Болоте — гроб был искусно сделан; одним утром, когда люди поднялись, он стоял перед дверями церкви, и рядом лежали медное кольцо и палочка с рунами, которая рассказывала, что случилось — и дал церкви это кольцо в плату за погребение.
Тело было похоронено у церкви Лознякового Болота, и с тех пор это кольцо там в двери церкви. А о Модольве рассказывают, что он вернулся в свою пещеру и умер там от горя.
(перевод Тимофея Ермолаева)
Скесса из Домового Ущелья
(Skessan í Húsagili)
Между Солнечными Домами в Болотной Долине проходит ущелье, которое называется Домовое Ущелье. Там внутри этого ущелья есть пещера, которая называется Пещерой Скессы. Название это произошло оттого, что там жила одна скесса. Она причиняла людям мало горя. Как-то раз она пошла к морю посмотреть, что оно выбросило на берег. Неизвестно, встретила ли она там кого-нибудь, но по пути домой она замешкалась, потому что у неё начались родовые схватки.
На песках Солнечных Домов есть большой камень; она легла на него и родила ребёнка. К ней подошёл какой-то человек, и она попросила его помочь ей. Человек так и сделал. С тех пор у этого человека на всю жизнь осталась красная полоса вокруг руки, но она сказала, что в ней будет больше силы.
Она попросила, чтобы он разрешил ей поехать на лошади и помог добраться домой. Он ответил:
— Садись верхом, громадина, но не раздави коня.
Она погладила коня по спине и затем села верхом. Так он отвёз её домой. Когда она спешилась, вся спина коня была в крови. Она отблагодарила человека тем, что конь никогда больше не уставал.
Этот камень с тех пор называется Камнем Скессы, и он до сих пор лежит там на песке, и в нём есть углубление.
В другой раз, когда она пошла на берег, ей встретился человек, которого звали Пьетур. Она напала на него; вскоре он был повержен. Но он нашёл выход — схватил правой рукой за волосы на её животе и так повалил её.
Тогда она попросила его сохранить ей жизнь, что он и сделал. Поднявшись, она поблагодарила его за милосердие; она также сказала, что ничего не может поделать с тем, что его правая рука стала синей, но зато в ней будет в два раза больше силы.
(перевод Тимофея Ермолаева)
Троллиха из Скафтафетля
(Tröllkonan í Skaftafelli)
Много лет назад в Скафтафетле жил бонд, которого звали Бьядни. Он был был отличным кузнецом, но особенно хорош в литье.
Говорят, в долине за лесом Скафтафетля, в одной пещере, которая находится там и по сей день, жила женщина-тролль. Эта скесса была очень дружелюбно расположена к Бьядни; она следила за его овцами зимой и за тем, что море выбрасывало на берег. Часто она сидела в кузнице рядом с ним и скрывалась, когда приходил кто-нибудь, поскольку знала, что у Бьядни могут быть из-за неё неприятности.
Один раз зимой она сказала Бьядни, что на берег выбросило корабль, но все люди мертвы, кроме одного. Она сказала, что надо как можно скорее отправить его на тот свет, иначе он разорит всю Южную Исландию и даже больше. Затем, говорят, она взяла в руку огромную секиру, что принадлежала ей, пошла на берег вместе с Бьядни и отправила этого ужасного чёрного человека на тот свет.
Когда Бьядни умер, скесса была ещё жива. У него остался сын, которого звали Эйнаром, который тоже жил в Скафтафетле; она ему так же доверяла, как и Бьядни. Когда умер Эйнар, скесса ещё жила. У Эйнара был сын, которого звали Бьядни (отец Гвюдрун с Мариюбакки, жены Руноульва, который живёт там сейчас).
Во времена этого Эйнара эта скесса в конце концов умерла. Она прожила два человеческих века с лишним. Впрочем, никто не знал её возраста, когда она пришла к старому Бьядни. Пещера имеется и по сей день, с окном в середине конька крыши, а ложе скессы, говорили, было вырублено в скале. Оно примерно восемь локтей в длину и два локтя в ширину. Говорят, что старый Бьядни сделал дверь со всем убранством на входе в пещеру, чтобы скессе было удобнее жить там.
(перевод Тимофея Ермолаева)
Глубоки проливы Исландии
(Djúpir eru Íslands álar)
Рассказывают, что однажды некая великанша решила перейти вброд из Норвегии в Исландию. Конечно, её предупредили, что на пути туда будут глубокие места, но она сказала другой великанше, своей соседке, которая хотела отговорить её от путешествия:
— Глубоки проливы Исландии, однако их можно перейти вброд.
Всё же она слышала, что посреди моря есть такое глубокое место, что там промокла бы даже её макушка. После этого великанша пустилась в путь и пришла к этой впадине, которая пугала её больше всего. Тогда она собралась поймать корабль, который проплывал там, и держаться за него над проливом. Но великанша упустила корабль и одновременно споткнулась, погрузилась в воду и утонула. Её тело выбросило на берег в Ройдасанде, и оно было такое огромное, что всадник на лошади не мог достать плетью до сгиба её колена, когда она лежала на берегу, мёртвая и неподвижная.
(перевод Тимофея Ермолаева)
Грьоутгардсхаульс
(Grjótgarðsháls)
Давным-давно и ещё давнее, наверное, до заселения Исландии, в Восточных Землях жило две великанши. Одна из них жила у моря, а другая — у ледника. Как-то они встретились. Тогда между ними вспыхнула ссора из-за земли, обе считали своей собственностью всё до середины пути. Но теперь нужно было найти эту середину.
На прощание они договорились между собой, что на следующий день в то же время обе начнут шагать, одна со стороны моря, а другая — от ледника, и там, где они встретятся, они сделают какой-нибудь знак. Они повстречались на кряже несколько к юго-востоку от земли Мёдрудаля, в месте, которое с тех пор называется Грьоутгардсхаульс, и воздвигли большой каменный забор, который возвышается там до сих пор. Было бы настоящим чудом, если бы его создали человеческие руки.
Этот забор почти в милю длиной и сейчас сильно засыпан песком, но всё же он ещё от четырёх до пяти саженей в высоту, и камни в нём столь велики, что многие из них в обхвате две или три сажени.
(перевод Тимофея Ермолаева)
«Кроха несёт мало-мало»
(„Lítið ber smátt smátt“)
Рассказывают, что как-то раз в конце лета на Западных Фьордах корабль вышел в море за рыбой. Но в конце дня погода так испортилась, что судно понесло на опасные скалы, и там оно разбилось в щепки, и все люди погибли, кроме одного юноши, которого звали Сигюрдом. Его живым выбросило волнами на берег, но это место было под скалами, и ни одно существо, кроме летящей птицы, не смогло бы подняться наверх.
Вот он лежал там, пока не настали сумерки, и не ждал ничего, кроме смерти. Случайно посмотрев на берег, он увидел двух рослых мужчин, похожих на великанов, которые собирали то, что вынесло на сушу, и уносили вверх по какой-то узкой тропе, что пролегала в скалах к пещере, видневшейся наверху.
Сигюрд поразмыслил:
— Я всё равно умру, смогу ли я спрятаться от этих ётунов или нет. Я попытаюсь поносить немножко вместе с ними.
Он еле поднялся на ноги из-за изнеможения, взял себе небольшую ношу и поднялся вслед за великанами по этой узкой тропе. Так повторилось несколько раз, пока они вдруг не переглянулись и не сказали:
— Кроха несёт мало-мало.
Они продолжали свою работу, пока не перенесли наверх в пещеру всё, что выбросило на сушу, и тут наступили сумерки.
Когда всё было кончено, они стали ужинать и протянули ему то, что ели сами; беседовали ли они с ним — об этом не сказывается. Они постелили ему за своими лежанками ещё глубже в пещере, давали ему достаточно еды и полюбили его.
Великаны уходили днём за добычей и вечером возвращались с большой ношей, а Сигюрд всегда оставался в пещере, так прошло три года. Он не видел никакой возможности убраться оттуда, но скучал по людям. Со всех сторон были непроходимые места.
Он заметил, что по ночам, когда все они ложились спать и становилось темно, великаны доставали книгу, которую хранили под своей постелью, и начинали читать. Он увидел, что буквы словно светятся в темноте. Он удивился этому, и ему захотелось узнать, не сможет ли он выбраться оттуда с помощью этой книги. И поскольку он увидел, где они хранят её, то выждал днём момент, когда их не было, взял книгу, медные страницы которой были исписаны рунами, и пошёл с ней в тёмное место в пещере.
Он делал так каждый день, когда выдавалась возможность, пока хорошо не выучил всё её содержание. Там учили многому, в том числе колдовскому полёту-гандрейду, чтобы летать по воздуху и через любые непроходимые места, где пожелаешь. Ему очень захотелось испытать это, ведь он страстно желал покинуть этих великанов.
Одним ранним утром, когда они ушли из пещеры, он собрался в путешествие, взял с собой свою учёную книгу и с помощью колдовского полёта выбрался из этой пещеры. Он вернулся к людям и обо всём поведал. Здесь заканчивается рассказ о нём.
И история эта заслуживает пересказа.
(перевод Тимофея Ермолаева)
Грила и её мужья
(Grýla og bændur hennar)
Одну древнюю ведьму звали Грила. Она была дважды замужем. Первого её мужа звали Боли. Они жили под Аринхетлой. У них было много детей, как часто рассказывают в стихах о Гриле. Оба они были величайшие людоеды, однако больше всего они любили лакомиться малышами, как сказал скальд:
И:
Грила всегда пользовалась большим уважением, чем Боли. Тот умер в глубокой старости от дряхлости, после того, как долго не вставал с постели.
После смерти Боли она снова вышла замуж за старика, которого звали Леппалуди. У них было двадцать детей, если не больше, ведь остановилась она лишь лет в пятьдесят, родив близнецов Сигхвата и Сюртлу, которые умерли в младенчестве.
Грила пережила обоих своих мужей, и ей приходилось тяжко трудиться ради них, когда они не могли уже вставать, ведь ей, как говорят, нелегко было попрошайничать.
(перевод Тимофея Ермолаева)
Тула Грилы
(Grýluþula)