Так продолжалось некоторое время, и в конце концов Бьяртни едва не взбесился от этого, и вот он пошёл со своим горем к одному колдуну и попросил отвадить от него призрака. Колдун дал ему листок с какими-то знаками и велел Бьятни ночью пойти в церковь в Греньядарстаде, одеться в облачение для богослужения, и так стоять у алтаря, не двигаясь с места, что бы ни происходило вокруг, и чьи бы слова он ни слышал, потому что им, мол, только того и надо, чтобы выманить его за пределы алтаря, а тогда он пропал. Напоследок колдун сказал, что придёт огромный рыжий бык и захочет просунуть язык между ним и алтарём, и тут ему нужно исхитриться и налепить этот листок бумаги быку на язык: если Бьяртни это удастся, ему больше не надо будет опасаться нападений призрака. После этого Бьяртни пошёл ночью в церковь, и всё прошло так, как сказал колдун. К Бьяртни подходили толпы людей, одна за другой, ходили кругами вокруг алтаря, но из них Бьяртни были знакомы немногие. Они по-всякому обращались к нему, просили и по-хорошему, и по-плохому выйти из алтаря и присоединиться к ним. Один из тех, кого Бьяртни, как ему показалось, узнал, был Хатльгрим Скевинг, дед д-ра Скевинга; он хотел вытянуть Бьяртни к себе за алтарную ограду. Толпы исчезали одна за другой, едва им становилось ясно, что нипочем не выманить Бьяртни. Под конец пришёл рыжий бык; он просунул язык за ограду и хотел положить его между алтарем и Бьяртни, словно собираясь слизнуть его прочь. Но тут Бьяртни удалось налепить ему на язык лист, и в тот же миг бык исчез, и больше Бьяртни ничего не видел в этой церкви, и с тех пор призрак не являлся ему.
(перевод Ольги Маркеловой)
Вызывание призраков
(Að vekja upp draug)
Какими словами или речами призраков поднимали из могилы, не вполне ясно, но бытуют рассказы о том, что вызывающий сначала должен быть готов к схватке или борьбе с призраком, а потом облизать ему лицо: сперва в одну сторону, а потом в другую, или наоборот, особенно в том случае, если призрака просят прибавить знаний или предсказать будущее. Но если вызывающий не сможет одолеть или побороть призрака, то этот призрак будет преследовать его, а служить ему уже не станет. А главное — вызывающий должен уметь побороть призрака для того, чтобы потом снова заставить его уйти в землю, — а это всегда нужно было делать по исполнении своего поручения или замысла.
(перевод Ольги Маркеловой)
Как вызывать призрака
(Hvernig vekja skal upp)
Тот, кто собирался поднять из могилы призрака, сначала должен был выучить все заговоры, которыми заклинают мёртвых, и уметь заставлять покойников говорить. Затем вызывающий шёл на кладбище, подходил к каждой могиле и спрашивал, кто в ней лежит. Покойники отвечали на все вопросы, но обыкновенно вызывающие останавливали свой выбор на самых слабых.
Вызывающие обычно одевались в белую простыню или сорочку, и когда находили мертвеца себе по нраву, поднимали его из могилы заклятиями (каковы они были, я не знаю); потом вызывающий облизывал с носа и рта покойника слизь и глотал слюну, затем начинал бороться с покойником, и если тот уступал, делал его своим слугой для всяких рискованных поручений или даже убийств, потому что тогда привидение становилось полноценным драугом. У пробужденного сила увеличивалась вдвое по сравнению с той, которой он обладал при жизни. Поэтому вызывающие часто выбирали себе в слуги тех, кто при жизни был слабосильным.
(перевод Ольги Маркеловой)
Поднятые из могилы
(Uppvakningar)
Покойников поднимали из могилы для различных целей, например, чтобы убить врага, или испортить его имущество; других же заставляли работать на хуторе. Вызывающий сначала должен был дочиста облизать покойнику нос и рот, затем побороться с ним и одолеть, чтобы потом суметь снова заставить его уйти в землю; в противном случае призрак мог обернуться против того, кто его вызвал. Ещё был способ: попросить умирающего послужить тебе после смерти, но тогда призрак беспокоил просившего три ночи подряд; зато, если человек с честью выносил такое испытание, призрак покорялся ему. Иногда те, кто покидал свой дом, оставляли призраков в жилище — на погибель и недолю тем, кто собирался там поселиться. Порой призраки сами оставались там после смерти возлюбленных, как в случае с призраками сислуманна Йоуна Ислейвссона с Горы, которые, по слухам, подстроили так, что на Фетльсланд, когда их выгнали оттуда, ринулся поток с ледника. А о том, как прилежно призраки трудятся на хуторах, сложена такая виса:
Хотя к такого рода историям обычно добавляют, что на подобных хуторах достатка не было.
«Выходцами с того света» называют тех, кто сам выходит из могилы после смерти из-за желания кому-либо отомстить, любви к изменившей им супруге или невесте, или любви к деньгам; говорят, что тех, к кому их душа больше всего лежала при жизни, они преследуют вплоть до девятого колена, всячески досаждают им, пытаются лишить их жизни, вредят их хозяйству, мучат посторонних людей, пришедших в их жилища; есть даже рассказы о фюльгьях, которые являлись людям в дурных снах, заставляли скотину валиться с ног и болеть. Но если с обладателями таких призраков-спутников ссорились, и упрекали их, то призраки, по слухам, переставали беспокоить упрекающих. Некоторые из тех, за кем следовали эти привидения, должны были каждый день давать им еду, чтобы избавить себя от их происков.
Всё это и, соответственно, неприятности, преследовавшие род, назывались «дисами». Смысл этого слова становится более ёмким, если учесть, что им обозначали всё неприятное и непреодолимое в жизни, всё, что можно было бы назвать злой судьбой, как, например, неудачи или болезни, появление которых связывали с происками нечистых духов. Но в остальном представления о «дисах» туманны.
(перевод Ольги Маркеловой)
Сила драугов возрастает
(Draugum eykst megin)
Когда на кого-нибудь напускают призрака, который будет преследовать его самого и его род, нельзя допустить, чтобы этот призрак попробовал на вкус кровь того, к кому его послали, или его родственников, потому что, если призраку это удастся, его сила возрастёт настолько, что он станет вдвое неистовее и неодолимее. Сигурд Живописец рассказывает, что в Скагафьорде все боялись, что так выйдет с Кеплавикским Моури. И вот однажды (это заметил один духовидец) призрак успел отведать крови Кеплавикского рода, когда одному человеку из этого семейства пускали кровь, и потом этот призрак не давал им покоя.
(перевод Ольги Маркеловой)
Смерть драуга
(Draugur deyr)
В те времена, когда преподобный Торстейн был священником в Двергастейне, одним вечером случилось так, что в дверь постучали, к двери сразу вышли, но там никого не оказалось. Когда тот, кто подходил к двери, отошёл, постучались снова. К двери опять вышли, однако всё равно никого не было видно. Когда же этот некто снова подошёл к хутору и постучал в третий раз, священник сказал тому, кто пошёл к двери, чтобы тот произнёс снаружи громко и отчётливо:
— Если тот, кто пришёл, хочет видеть священника, тогда пусть войдёт.
Тот, кто вышел, сделал так, и тогда появился человек высокого роста со светлыми волосами и в кожаной одежде. Он быстро вошёл и пошёл к дому, где жил священник. А пока он стучал, священник оделся в церковное облачение и так поджидал его. Когда он вошёл, священник пригласил его сесть на скамью. Затем священник спросил, откуда он и собирается делать.
Тогда пришедший сказал:
— Я с запада, из Вестюрланда, из-под Ёкюля. Сегодня я вышел там в море, но корабль, на котором я был, перевернулся, и все люди утонули. Но я, который был капитаном этого корабля, выбрался на сушу почти при смерти, а когда я там лежал обессилевший на берегу, ко мне подошёл человек, вселил в меня злого духа и велел мне идти сюда на восток и убить тебя.
Потом он замолчал. А священник спросил его, не хочет ли он исповедаться и причаститься, и тот согласился.
Затем священник исповедал и причастил его, и совершил всё, что положено христианам, а когда всё было сделано, тот внезапно словно заснул и больше уж не подавал никаких признаков жизни.
Его раздели, подготовили по обычаю тело и потом похоронили, обращаясь так, как и с любым другим человеком, умершим по-христиански.
(перевод Тимофея Ермолаева)
(перевод Тимофея Ермолаева)
Другой рассказ о человеческой кости
(Missögn um mannshnútuna)
Некогда два человека враждовали и угрожали друг другу. Однажды в сумерки один из них возвращался из овчарен на хутор. По дороге он увидел какого-то человека, идущего ему навстречу. Когда они поравнялись, тот остановился и неподвижно застыл. Работник подошёл к нему и спросил его имя; тот промолчал. Человек спросил во второй раз; тот промолчал. Работнику показались странными и подозрительными и эта окаменелость, и мрачный взгляд из-под бровей. Ему пришло на ум, что это, наверное, «посланец» — мертвец, отправленный его недругом. Он не стал выжидать, выхватил из кармана нож, ударил им мертвеца и, оставив нож в ране, побежал домой изо всех ног.
Тут он испугался того, что вдруг это был человек, а не призрак. Его охватило сильное беспокойство и раскаяние из-за этого убийства, он слёг и пролежал большую часть зимы. На поле, где они встретились, не было видно ни следов содеянного, ни тела.
Весной, как только это стало возможным, на поле как раз в том месте, где они повстречались, разыскали человеческую кость и рядом — нож бонда. Бонд понял, что не совершал убийства, а всего лишь спас свою жизнь от мертвеца, и поднялся с постели.
Стало известно, что его недруг взял с кладбища кость, обернул её шерстью, затем плюнул внутрь и прочитал над всем этим свои колдовские заклинания.
(перевод Тимофея Ермолаева)
Летун
(Draugurinn Flugandi)
В долине Фльотсдаль, во времена сислуманна Йоуна Торлаукссона из Видиветлир, на хуторе Глумсстадир жил бонд по имени Ауртни. У него было много скота. Однажды Йоун Торлаукссон пожелал купить у него столько овец, сколько можно дать за одну корову, но Ауртни наотрез отказался продавать. Сислуманну это пришлось не по нраву, и он пригрозил, что Ауртни ещё наплачется со своим скотом.
В то время Йоун испросил у церковных властей построить на своём хуторе, Видиветлир, церковь, и ему это всемилостивейше дозволили. Покуда церковь возводили, на кладбище при Монастыре (по другим сведениям — на хуторе Вальтьовсстадир) похоронили покойника.
Йоун Торлаукссон поднял этого мертвеца из могилы и привел к себе в Видиветлир. Там он велел своему скотнику Бьяртни причастить драуга, чтобы тот вернее смог одолеть бонда Ауртни.
Но из этого ничего не вышло: приёмная мать бонда зорко следила, чтобы драуг, даже подготовленный таким образом, ничего ему не сделал. Но всё же она не была уверена, что сама сможет долго оберегать сына от этой напасти. Она посоветовала Ауртни поехать на юг, в Хёргсланд, к отцу Магнусу: об этом пасторе шла молва, что он лучше всех умеет отваживать от людей драугов и выходцев с того света.
Ауртни по ее совету нашёл пастора, но, увы, тот лежал при смерти и был не в силах ему помочь. «Но у меня есть дочь, — сказал пастор. — Попроси её о помощи».
Ауртни отправился к пасторской дочери и попросил у неё защиты. Она согласилась помочь ему — при условии, что он будет во всём следовать её советам. Бонд ответил «Буду!» «Тогда, — ответила пасторская дочь, — завтра же отправляйся в путь и постарайся успеть домой засветло. Но смотри, чтоб темнота не застигла тебя в дороге; особенно же будь осторожен, когда поедешь через пески на Брейдюмёрк: не оглядывайся, что бы ты ни услышал позади — от этого зависит твоя судьба. А если ты не последуешь этим советам, я уже ничем не смогу тебе помочь».
Бонд обещал в точности последовать всем её советам и вскоре пустился в путь. И вот он добрался до песков в Брейдюмёрк, и едва проехал немного на восток, как вдруг слышит за спиной шум и гул, грохот и треск. Но он удержался от того, чтоб оглянуться назад. Однако чем дальше он ехал, тем громче становился шум.
И уже при выезде с песков бонд оглянулся и видит, что совсем близко от него восемнадцать призраков загоняют под землю Летуна. Но едва тот призрак заметил, что Ауртни оглянулся, как вырвался и улетел от остальных, и они его не поймали, — а к тому времени они уже вогнали его в землю до подмышек. Но Ауртни твердо верил, что, хотя в этот раз он сплоховал, эти восемнадцать всё равно защитят его от Летуна остаток пути. И ему воздалось по вере: до Глумсстадир он добрался целым и невредимым.
А через какое-то время он получил письмо (или ему это передали на словах) от пасторской дочери из Хёргсланда: она сильно бранила его за то, что он испугался и нарушил данное слово — оглянулся на песках. Но она добавила, что всё же сможет уберечь его от призрака, при условии, что он никогда не будет ходить в ложбину близ своего хутора в одиночку. Ауртни решил неукоснительно следовать этому совету, — и на первых порах ему это удавалось.
Но однажды ночью, летом, Ауртни послышалось, что поблизости бродит лошадь, — и он вышел из дому. Он увидел, что на крыше землянки пасется рыжий конь. Ауртни погнал его через тун в ложбину, до ручья, который сейчас называется Рыжиков. Там конёк скинул обличье — и стал призраком Летуном. В ложбине у ручья он убил бонда.
(перевод Ольги Маркеловой)
Призрак причащается
(Draugur sakramentaður)
Жили два пастора, один на западе страны, другой на востоке. Они люто враждовали между собой и строили друг другу разные козни. И вышло так, что пастор с запада почувствовал, что проигрывает, и стал угрожать своему восточному коллеге: пообещал напустить на него такого призрака, что ему мало не покажется.
Так случилось, что работники пастора утонули в море во время шторма, и их тела вынесло на берег. Пастор пошёл туда, своими чарами вызвал одного из них с того света и наделил покойника мощью, а потом дал ему поручение убить восточного пастора. Драугу это пришлось не по нраву, он попросил, чтоб его освободили от такой обязанности, но пастор приказал, — и тот скрепя сердце пошёл.
Теперь перейдем к восточному пастору. Близилось рождество. В канун Рождества пастор велел, чтоб его домочадцы пораньше закончили все работы во дворе; а перед закатом велел запереть двери и никого не выпускать.
Когда солнце закатилось, в дверь постучали. Пастор велел своей одиннадцатилетней дочери подойти к дверям. Она открывает, выглядывает, но за дверью никого. И она вернулась.
Через некоторое время снова постучали, но уже в два раза сильнее. Пастор снова велит дочери посмотреть, кто там, а никому из взрослых выходить не велит. Все получилось, как и в прошлый раз: она подошла к дверям, выглянула, никого не увидела и вернулась.
В третий раз стучали долго и сильно, так, что все доски трещали. И снова пастор велит дочери посмотреть, кого это принесло; но девочка испугалась и наотрез отказалась идти.
Однако ей пришлось подчиниться: пастор велел ей открыть дверь и сказать: «Если кто-то пришёл к моему отцу, пусть войдёт».
Она выходит, никого не видит, но всё же говорит то, что велели. И тут она замечает, как от стены отделяется парень, серый и косматый. Она отводит его за руку в бадстову к своему отцу; а он уже стоит там в полном облачении для богослужения с книгой в руках.