– Вперед, – командует Ракета. – Садимся в наш крылатый транспорт и сматываемся.
Он ведет нас к субкомпактному гиперпространственному грузовичку, припаркованному у самого края платформы. Это далеко не самый надежный летательный аппарат, который мне доводилось видеть. Вид у суденышка потрепанный, и нарисованное на носу пламя, как и наклейка «Хочешь развить сверхсветовую скорость? Сигналь!» здесь, по-моему, совсем не к месту.
– Простите, – слышится позади голос командира Воинского Братства Друука, – мне кажется, вы забыли мне кое-что отдать.
Мы медленно оборачиваемся.
– Привет, – говорит Ракета.
Рядом с Друуком несколько перепачканных грязью и кровью бойцов. В боевых штанах Воинского Братства зияют свежие дыры Воинского Братства, и заметно, что в последнее время этим ребятам было не до смеха.
– Повторяю, вы забыли мне кое-что отдать, – шипит Друук.
– Я – собственность Ригельского колониального совета, – начинаю я, но Ракета меня обрывает.
Енот сверлит взглядом Друука.
– Отдать, говоришь? – переспрашивает он. – Пожалуй, ты прав.
В отличие от арены, взлетно-посадочная платформа не защищена блокирующим полем. Ракета выхватывает бластеры и палит из них с невероятной скоростью. Думаю, что в человеческой культуре это называется «ган-фу».
Бадуны бросаются в укрытия – по крайней мере, те, кто не падает замертво. Защищенный энергощитом, Друук сыпет проклятиями и отстреливается.
Под градом выстрелов Грут открывает люк грузовика и втаскивает меня на борт. Ракета бежит за нами спиной вперед, не прекращая огонь.
– На взлет! На взлет! На драный взлет! – орет он.
Внутри грузовика темно, тесно и довольно убого. Грут бросает меня на койку, заваленную картонными коробками и недочитанными голо-журналами, а сам забирается в пилотское кресло и запускает двигатель, даже не пристегнувшись.
Ракета запрыгивает на борт. Непрогретый двигатель жалобно воет, и грузовик с открытым люком поднимается в воздух. По обшивке стучат выстрелы, летательный аппарат кренится влево, так, что Ракета соскальзывает по палубе и чуть не выпадает из распахнутого люка.
– Выше, выше! – кричит он, цепляясь за палубу. – Ровнее и вверх!
Грузовичок выравнивается и начинает подъем. С неубранным шасси он покидает платформу, чуть клюнув носом. Бадуны продолжают стрелять вслед.
– Я есть Грут! – рычит Грут.
Цепляясь за края люка, Ракета высовывает морду наружу и видит, что бадуны грузятся в свой корабль – обтекаемый, хорошо вооруженный штурмовик Воинского Братства.
– Вот дрань! – рявкает енот, захлопывая люк.
Он вбегает в кабину и вскакивает в кресло рядом с товарищем.
– Взлетаем как можно выше! – командует он. – Полный вперед!
– Я есть Грут!
– Да слышу, слышу! – отвечает Ракета.
Я тоже слышу. По радио звучат угрожающие требования.
– Пилотам грузовика! Это Корпус Новы! Заглушите двигатель и немедленно приземлитесь! Выход на орбиту запрещен!
Нам сигналят. Кругом столько мигалок, что облака светятся.
Даже не думая подчиняться, мы продолжаем подъем. Грут включает максимальную субсветовую передачу.
Также не обращая внимания на приказы Корпуса Новы, за нами взмывает ввысь штурмовик Воинского Братства. Несколько патрульных кораблей Корпуса с трудом от него уворачиваются. Орудия бадунского корабля, уродливые, словно бородавки на гладком корпусе, нацеливаются на нас.
На приборной панели нашего грузовичка включаются предупреждения об опасности: «Мы в зоне поражения нескольких орудий! Мы в зоне поражения нескольких орудий!».
Ракета с товарищем переглядываются.
– Похоже, другого выхода нет, – говорит он. – Надо добавить тяги, а заодно отвлечь преследователей.
– Я есть Грут!
– Ясное дело!
Ракета нагибается над массивным рычагом, открывающим грузовые люки корабля.
Мгновенно став на сорок восемь тонн легче, грузовичок резко набирает скорость.
– Потрачено с пользой, – вздыхает енот.
Вероятно, это единственный случай в истории, когда штурмовой корабль бадунского Воинского Братства оказывается сбит сорока восемью тоннами практически перезрелых зунков. Столкновение подобно встрече с птичьей стаей – наш груз забивает воздуховоды, закупоривает стволы орудий, выводит из строя радиаторы. Штурмовой корабль Воинского Братства дрожит, кренится, переворачивается и, наконец, эффектно обрушивается вниз, оставляя за собой огненный след и разбрасывая куски поврежденных деталей и обшивки. Ни экстренное торможение, ни борьба со штурвалом, ни яростные приказы уже не могут предотвратить падение судна на пригород Дайвтауна. Удар о землю сопровождается короткой вспышкой света и ударной волной, которой едва не сносит местную ассенизационную станцию.
Корабли Корпуса Новы продолжают преследовать наш грузовик, их требования звучат все более негодующе, но Ракета и Грут не остановятся даже перед законом.
– Жми! – кричит Ракета.
– Я есть Грут!
– Да вижу я, что мы еще не вышли из атмосферы! Жми, говорю!
Грут хватает огромной узловатой рукой красный рычаг, включающий сверхсветовой двигатель. Из-за того, что корабль переключается на сверхсветовую скорость в тропосфере, в верхних слоях атмосферы тут же начинается буря. Ближайшую неделю Дайвтаун ждут дожди, ураганы, грозы и снегопады.
А нас на борту обволакивает благословенная тишина и божественный свет, сопровождающий сверхсветовые переходы. Иллюминаторы ласково сияют морозным серебром, а наши лица озаряет многоцветная приборная панель.
Ксарт и его система остались далеко позади. Двигатели легонько урчат, в воздухе пахнет зрелыми зунками.
Ракета поворачивается ко мне.
– Что ж, пришла пора узнать тебя поближе, – говорит он.
– Да, я бы и сам был не прочь узнать себя поближе, – соглашаюсь я.
Тяжело вздохнув, енот опускается обратно в кресло.
– Сейчас бы «тимоти»! – восклицает он.
А сорока тремя минутами ранее на Альфе Центавра…
Глава шестая. А в это время… (Сорока тремя минутами ранее на Альфе Центавра)
Окна штаб-квартиры правления корпорации «Таймли», каждое площадью квадратный километр, выходили на ритуальные династические дворцы, вырубленные искусными резчиками прямо в леднике Гон-Кет. Вся эта синева и белизна являла собой совершенно сногсшибательный вид. Особенную изюминку придавало то, что штаб-квартира «Таймли» располагалась на главном материке Альфы Центавра, а ледник Гон-Кет находился на южном полюсе планеты Хала, родины кри.
– Может, сменим пейзаж за окном? – предложил старший вице-президент отдела особых проектов Одус Хэнксчамп, занимавший место во главе стола заседаний. – Как-то мне прохладно, а нам еще два пункта повестки дня обсуждать.
За огромным столом заседаний расположилось более сотни директоров, глав департаментов, вице-президентов и их заместителей. Все они дружно закивали и, поежившись, подтянули повыше воротнички одинаковых полосатых пиджаков, чтобы показать, что им тоже холодно. На самом деле холодно им не было, но никто не хотел возражать старшему вице-президенту по особым проектам Одусу Хэнксчампу.
– Миссис Мэнтлстрик, могу я вас попросить? – сказал Хэнксчамп.
– Конечно, сэр, – ответила миссис Мэнтлстрик, престарелая, чопорная секретарша Хэнксчампа.
Она поправила на носу очки в роговой оправе, чтобы лучше видеть кнопки активаторного жезла, и махнула жезлом в сторону окна. Через секунду сияющий ледник Гон-Кет исчез в вихре пикселей, и за окном возник унылый, блеклый пейзаж Альфы Центавра. Еще через секунду присутствующих озарил теплый золотистый свет, и снаружи появились песчаные мавзолеи Калофсуса, расположенные на пустынной пятой луне Спартакса – омываемые лучами зловещей красной звезды полуразрушенные здания, более древние, чем само время.
– Вот так-то лучше, – кивнул Хэнксчамп. – Что ж, переходим к пункту сто шестьдесят два: «Отчет о производстве питьевых контейнеров». Грантгрилл, вам слово.
– Научно-производственный отдел усердно трудится над этим вопросом, – начал родившийся на планете Каликлаки старший заместитель директора производственного отдела Арнок Грантгрилл, с помощью активаторного жезла заставляя появиться над столом голограмму. – Как известно, «Таймли» – ведущая корпорация в области инновационного производства, и все наши продукты оптимизированы для максимального соответствия рыночным условиям. Это ключевой аспект нашей философии. Мы стремимся облегчить жизнь наших покупателей и устранить все неудобства, вызванные ежедневным сосуществованием с продуктами синергетических решенизирований.
– Да-да, – поддакнули некоторые из присутствующих.
– Как вы можете видеть на графике, – продолжил Грантгрилл, – в ходе рыночных исследований была выявлена ключевая проблема, связанная с питьевыми контейнерами.
– Ближе к делу, Грантгрилл, – нетерпеливо сказал Хэнксчамп. – Мы уже три часа заседаем.
– Конечно, сэр, – Грантгрилл издал нервный, искусственный смешок из серии «надо порадовать босса».
Его антенны задрожали, он поправил галстук и с трудом удержался от типичного для каликлакийцев прищелкивания языком. Этот звук всех раздражал, и Грантгрилл потратил кучу денег и времени на занятия с логопедом, дабы избавиться от этой привычки, но та все равно проявлялась, когда он нервничал.
– Подробные рыночные исследования показали, что большинство напитков неустойчивы к термическому воздействию.
– Неустойчивы к термическому воздействию?
– Именно, сэр.
– И что это значит?
– Обычно они бывают горячими.
– Это точно? – недоверчиво спросил Хэнксчамп.
Грантгрилл уверенно улыбнулся.
– Точнее некуда, – гордо объявил он. – Исследования проводились девятнадцать лет в двенадцати секторах и затронули восемьдесят два миллиарда потребителей.
Хэнксчамп кивнул.
– Понятно, – сказал он. – Раз напитки горячие, то и питьевые контейнеры нагреваются?
– Совершенно верно, сэр.
– И становятся неустойчивы к термическому воздействию?
– В точку, сэр.
– И это приводит?..
– К неприятным инцидентам с руками, – печально сообщил Грантгрилл, – а также к обвариванию, повреждению манжет и в некоторых случаях – к проливанию.
Сотрудники за столом сокрушенно покачали головами. Кого-то в отделе производства питьевых контейнеров ждало увольнение, и все были рады, что они сейчас не на его месте.
– Что ж, Грантгрилл, – вздохнул Хэнксчамп, – ситуация неприятная, но у вас, должно быть, есть и хорошие новости? Давайте, порадуйте меня!
Грантгрилл позволил себе триумфально улыбнуться.
– Научно-производственный отдел потратил десятилетие на разработку этого маленького чуда, – с гордостью сказал он. – Взгляните, по-моему, это обалденно!
Он включил новую голограмму, на которой оказался какой-то чертеж.
– Что это за дрань? – спросил Хэнксчамп.
– Отдел маркетинга еще придумывает название, – ответил сияющий Грантгрилл, – но пока мы называем это дугой облегчения хватки.
– Ну-ка поподробнее, Грантгрилл.
– Сэр, смотрите. Дуга встраивается сбоку питьевого контейнера. Пальцы, щупальца и ложноножки с легкостью могут обхватить дугу, что поможет поднимать и опускать контейнер, а также проводить с ним любые другие действия, не причиняя неудобств для рук и без риска получить ожоги.
Повисла длительная пауза.
– Гениально, – выдохнул Хэнксчамп. – Это, драть его, гениально.
Грантгрилл покраснел… а точнее, в отношении представителя его расы правильнее будет сказать, позеленел от смущения.
– Браво всем сотрудникам научно-производственного отдела. Грантгрилл, поздравьте каждого от моего имени.
– Спасибо, сэр.
Хэнксчамп на мгновение задумался.
– Хотя постойте… должны же быть какие-то недостатки? Сколько придется потратить на реализацию этого проекта?
– Сэр, в этом-то и прелесть, – сказал Грантгрилл. – На исследования рынка было затрачено меньше шесть миллиардов. Разработка обошлась менее чем в восемь. По нашим подсчетам, на модернизацию производства питьевых контейнеров под новый стандарт уйдет еще шестнадцать, а на рекламную кампанию – не более ста восьмидесяти миллиардов. Одним словом, мы настолько хорошо вписываемся в бюджет, что это просто невероятно.
Хэнксчамп откинулся в кресле.
– Великолепно, – заявил он. – Мне так нравится этот проект, что я хочу жениться на нем и завести с ним детей. Это истинный продукт синергетического решения, благодаря которым «Таймли» остается ведущей галактической корпорацией.
Он окинул взглядом стол заседаний. Все присутствующие поняли, что пришла пора для «охов» и «ахов».
– Ну же, коллеги, – обратился к ним Хэнксчамп. – Где же ваши предложения, идеи, комментарии? Что вы об этом думаете?
– Как вы и сказали, это гениально, – подтвердил м’ндавианин Блинт Уивверс, глава юридического отдела.
– Мне нравится простота этого решения, – высказался скрулл Следли Рарнак, руководитель отдела рекламы. – Удивительно, что никто не додумался до такого раньше.
– У меня нет слов, – заявила главный бухгалтер отдела особых проектов Пама Харнон, знойная синекожая кри. – Только мурашки по коже бегают из-за дефицита бюджета, но идея просто гениальна. Прекрасно, что нам удалось выявить ранее неизвестные потребительские потребности и задавить проблему в зародыше.
– Не знаю, как озвучить свои мысли, – начал Хомус Стэплбант, младший старший вице-директор отдела распределения обязанностей, – но если… если…
– Стэплбант, ты же не Наблюдатель, – поторопил его Хэнксчамп. – Выкладывай.
– Что если наш целевой покупатель захочет провести манипуляции с питьевым контейнером с другой стороны?
– Что ты имеешь в виду? – вытянул шею Хэнксчамп.
– Гмм, ладно, – продолжил Стэплбант. – Коллеги, следите, чтобы я не сбился. На чертеже видно, что дуга облегчения хватки располагается с правой стороны питьевого контейнера.
– Это лишь образец, – буркнул Грантгрилл.
– Хорошо, хорошо, – смягчился Стэплбант. – Но только подумайте: что, если клиент захочет взяться за контейнер левой конечностью? Дуга ведь окажется на противоположной стороне!
– Вот дрань, – вздохнул Хэнксчамп, осознав правоту замечания.
– Мы и это продумали, – сказал Грантгрилл, метнув испепеляющий взгляд на Стэплбанта.
Он покрутил свой активаторный жезл, и чертеж тоже начал медленно поворачиваться.
– Было сложно, но мы справились. Видите? Питьевой контейнер можно поворачивать!
– Обалдеть, это же потрясающе! – воскликнул Рарнак.
– Поворачивать? – переспросил Стэплбант, слегка поникнув и склонив громоздкую голову набок, чтобы лучше рассмотреть голограмму. – Думаю, это возможно, но… мысли вслух, ничего более – может, лучше будет приделать дугу с двух сторон?
– Можно, но это *щелк* удвоит расходы, – дрожащим голосом проговорил Грантгрилл.
– Мы не можем пойти на такой шаг, – сказал Хэнксчамп. – Дуга будет одна. Если будет возможность, мы сопроводим коробки с питьевыми контейнерами иллюстрированной инструкцией о том, как поворачивать контейнер.
Все собравшиеся за столом согласно кивнули.
– Хорошо, – подытожил Хэнксчамп. – Вопрос решен. Миссис Мэнтлстрик, вы все записали?
Престарелая секретарша сверилась с записями.
– Думаю, да, сэр, – сказала она. – Сейчас еще разок пробегу глазами… так, изобрели ручку… да, все точно.
– Превосходно, – подытожил Хэнксчамп. – Переходим к последнему пункту повестки дня. Постойте, это же Проект шесть-один-шесть. Доступ только у старших сотрудников, поэтому все остальные свободны. Благодарю за плодотворную работу.
Пробормотав ответные любезности, большинство присутствующих собрали свои бумаги и потянулись к выходам. Те, кто присутствовал на встрече виртуально, исчезли во вспышках света. Кто-то попросту телепортировался.
– Сэр, можем приступать, – объявила миссис Мэнтлстрик.
Кроме нее и Хэнксчампа в помещении остались лишь шестеро: Рарнак, Пама Харнон, Грантгрилл, Уивверс, суровый з’нокс Зорб Зорбукс – глава службы безопасности отдела особых проектов, и Алландра Мерамати – элегантная ши́арская аристократка, руководящая отделом исполнительного исполнения.