Фриц Лейбер
Я ищу "Джефа"
В тот вечер Мартин Беллоу сидел в баре Томтомов. Было только полседьмого. Перед ним стоял большой бокал пива. За стойкой разговаривали два официанта в белых фартуках. Один был настолько стар, что, казалось, уже перестал беспокоиться о своих годах. Они что-то обсуждали. Со стороны показалось бы, что этот разговор скорее предназначен для Мартина, хотя он и не старался прислушиваться.
— Если эта девушка еще раз покажется здесь, я не буду ее обслуживать. А если снова начнет выкидывать свои дикие шутки — поколочу.
— Не знал, что ты такой драчун, Поп.
— С тех пор, как она начала приходить сюда, у меня сплошные неприятности.
— Вы только послушайте его! О, Поп, в баре всегда неприятности: то кто-нибудь подшутит над чьей-то девушкой, то два закадычных друга…
— Я имею в виду серьезные неприятности. Ты помнишь тех двух девушек в понедельник ночью? А знаешь, что сделал тот здоровенный парень Джеку? А то, что Джейк и Дженис пытались разгромить бар, тебе известно? За всем этим стоит именно ОНА.
— Заткнись! Поп, ты дурак, дружище. И мысли у тебя какие-то странные.
Мартин Беллоу отвел взгляд от бокала и посмотрел на Сола, молодого владельца бара, который стоял рядом с Попом за стойкой. Затем он снова уставился в полированный стол из красного дерева и слегка скривился.
Во всем мире вы вряд ли отыщете более тоскливое место, чем ночной бар в послеобеденное время. Он наводит на размышления обо всех одиноких мужчинах. Безмолвный мрак этого заведения созвучен страхам и боли сердца. Здесь царит вялая атмосфера. Темные углы, которые должны быть заполнены смехом и радостью, пусты.
Мартин отчетливо ощущал все это. Он пододвинул стул поближе к стойке и наклонился к старому официанту. Молодой, с проницательным взглядом, владелец бара стоял рядом.
— Расскажи мне о ней, Поп, — сказал он старику. — Нет, позволь ему, Сол.
— Хорошо, но я предупреждаю тебя — все это бабушкины сказки.
Поп проигнорировал замечание своего босса. Он медленно вертел стакан, тщательно вытирая его. Старик тяжело дышал. Все его лицо было усеяно ямочками и бугорками — отметинами прожитой жизни. Поп задумался. С улицы доносился шум машин и гудки паровоза. Он сжал губы: на щеках появилось еще несколько бугорков.
— Ее зовут Боби, — внезапно начал Поп. — Блондинка. Ей около двадцати. Всегда заказывает бренди. У нее гладкое детское лицо с еле заметным шрамом. Она всегда одета в черное платье с большим вырезом.
К стоянке подъехала машина. Все трое выглянули из бара. Через минуту они услышали, как машина отъехала.
— Впервые я обратил на нее внимание в прошлое воскресенье, — продолжил Поп. — Она говорит, что родом из Мичигана. Всегда спрашивает парня по имени Джеф и дожидается момента, чтобы начать свои проделки.
— Кто такой Джеф? — спросил Мартин.
Поп пожал плечами.
— А что это за проделки?
Поп снова пожал плечами, на сей раз адресуя этот жест Солу.
— Сол не верит в это, — грубо сказал Поп.
— Я бы хотел познакомиться с ней, Поп, — улыбаясь, сказал Мартин. — Это очень интересно. Я чувствую, что сегодняшний вечер будет прекрасным. Боби — имя в моем вкусе.
— Я не представлю ее своему бывшему лучшему другу.
Сол, облокотившись на стойку бара, смеялся. Бросив
мимолетный взгляд в сторону старика, он дотронулся до руки Мартина:
— Ты услышал длинный рассказ Попа. Теперь послушай меня. Я никогда не видел эту девушку, хотя в баре нахожусь до закрытия. Насколько мне известно, вообще никто не замечал ее, кроме Попа. Я думаю, что эта девушка — просто выдумка. Знаешь, у Попа не все в порядке с головой.
Сол наклонился поближе к Мартину и, понизив голос, добавил:
— В детстве он курил марихуану.
Поп покраснел от злости. На щеках появились новые бугорки.
— Хорошо, мистер Вайз, — сказал он. — У меня кое-что есть для вас.
Поп поставил стакан на место, повесил полотенце и вытащил из-под прилавка сигаретную коробку.
— Прошлой ночью она забыла свою зажигалку, — объяснил он. — Она была завернута в тот же материал, из которого пошито ее платье. Посмотри!
Мартин и Сол заинтересованно наклонились вперед. Но когда Поп открыл крышку, внутри не оказалось ничего, кроме белой бумаги.
Сол посмотрел на Мартина и с нарочитой серьезностью спросил:
— Ты что-нибудь видишь?
Поп выругался и вытянул бумагу.
— Кто-то из оркестра, должно быть, украл ее.
Сол успокаивающе положил руку на плечо старика.
— Наши музыканты хорошие, честные ребята, Поп.
— Но послушай, я положил ее сюда прошлой ночью…
— Нет, Поп. Тебе только кажется, что ты это сделал.
Сол повернулся к Мартину.
— Обычно ничего подобного в барах не случается. Почему же в последние дни…
Хлопнула дверь. Все трое повернулись. Но поскольку в бар никто не вошел, они решили, что хлопнула дверца подъехавшей машины.
— Только в последние дни, — повторил Сол, — я начал замечать ужасные вещи.
— Какие? — спросил Мартин.
Сол снова бросил незаметный насмешливый взгляд на Попа.
— Я бы рассказал тебе, — объяснил он Мартину, — но не могу в присутствии Попа. У него сразу же возникают какие-то странные мысли.
Мартин поднялся со стула и сказал, улыбаясь:
— Что ж, я все равно уже собирался уходить. До встречи.
Не прошло и пяти минут, как Поп почувствовал тошнотворный запах духов. Он услышал очень слабый скрип среднего стула возле стойки и едва слышный, призрачный вздох. Его охватил страх. Поп начал дрожать.
Звуки повторились, но уже более нетерпеливо. Это заставило Попа, превозмогая страх, повернуться и всмотреться в пустоту бара. И тогда на среднем стуле он увидел ее.
Это было призрачное, неясное изображение, наложенное на серебряный позолоченный темно-синий фон отдаленной стены. Поп хорошо знал каждую деталь этого видения. Из темноты возникло черное платье, напоминавшее прозрачные шелковые чулки. Бледно-золотой цвет волос светился янтарем, а лицо и руки были цвета пудры. Глаза были похожи на два маленьких парящих мотылька.
— Что случилось, Поп? — спросил Сол.
Поп не услышал вопроса. Шатаясь, он прошел вдоль стойки и остановился перед средним стулом. И тогда тоненький, прозрачный голосочек, как кинжал, вонзился в него:
— Вы обо мне разговаривали, Поп?
Он вздрогнул.
— Поп, ты видел сегодня Джефа?
Он отрицательно покачал головой.
— Что случилось, Поп? Почему ты так дрожишь? Ты должен гордиться, ведь только ты видишь меня. Знаешь, Поп, каждая женщина в душе — исполнительница стриптиза. Но большинство показывает себя только тому человеку, который им нравится или в котором они нуждаются. Я принадлежу к их числу. Я не показываю себя бездельникам. А теперь дай мне чего-нибудь выпить.
Поп начал дрожать еще сильнее.
Два мотылька в упор смотрели на него.
— Поп, ты что, парализован?
Он резко повернулся, наощупь нашел бутылку бренди, дрожащей рукой наполнил стакан, поставил его на стойку и отступил назад.
— Что с тобой, Поп?
Он даже не услышал этого сердитого вопроса и не заметил, как подошел к нему Сол. Он лишь стоял, прижавшись к стене, и наблюдал за призрачными пальцами, обхватившими наполненный доверху стакан. Они были похожи на усики дыма. Он снова услышал тоненький голос, который сказал, сочувственно смеясь:
— Поп, ты все еще не пришел в себя? Не можешь руководить своими действиями?
Поп следил за двумя мотыльками.
В эту минуту какое-то странное ощущение возникло и у Сола. Он увидел, что, хотя возле стойки никого нет, полный стакан покачнулся и несколько капель бренди пролилось на стол.
— Что за… — начал Сол и, помешкав, закончил: — Эти проклятые грузовики сотрясают все окрестности.
Поп продолжал вслушиваться в визгливый голосочек, в котором слышалось заискивающее беспокойство:
— Какая программа на сегодня, Поп? Где можно девушке повеселиться? А кто тот высокий симпатичный мужчина с черными волосами, который только что был здесь? Ты называл его Мартин.
Солу, наконец, надоела эта комедия, и он подошел к пожилому бармену.
— Теперь объясни мне, Поп, что все это значит?
— Подожди! — Старик так крепко сжал руку Сола, что тот сморщился от боли. — Она встает, — сказал он, задыхаясь. — Она идет за Мартином. Мы должны предупредить его.
Сол быстро бросил пристальный взгляд в ту сторону, куда смотрел Поп, и затем со злостью сбросил его руку.
— Посмотри-ка на меня, Поп. Ты действительно курил марихуану?
Старик попытался освободиться.
— Я говорю тебе, что мы должны предупредить Мартина, пока она не выпила столько, чтобы заставить его увидеть ее. А уж потом она начнет забивать ему голову своими дурацкими идеями.
— Поп! — Сол гаркнул прямо ему в ухо.
Это вывело старика из оцепенения. Он стоял тихо и неподвижно в то время, как Сол говорил:
— Наверное, на Вест-Медисон-стрит есть специальные бары для сумасшедших. Я точно не знаю, но думаю, что есть. Видимо, тебе придется подыскать там работу, если не прекратишь все эти глупые разговоры о какой-то Боби.
Пальцы Сола сильно сжали бицепсы Попа.
— Ты понял?
Глаза Попа оставались все еще дикими, но он дважды решительно качнул головой.
* * *
…Вечер начался для Мартина Беллоу тяжело. Он был немного раздражен после разговора с Попом и Солом, но по мере того, как росло количество баров, которые он посетил, настроение улучшалось. Иногда Мартин угощал какого-нибудь приятного молодого человека, иногда угощали его. Говорил он мало. Время от времени заигрывал с девушками за стойками. Где-то после пятого бара Мартин заметил, что одну из них подцепил-таки.
Она была стройной, невысокого роста, с волосами, похожими на солнечные лучи зимой. Узкое черное платье прекрасно подчеркивало фигуру. Глаза ее были темными и дружелюбными, а лицо — гладеньким, как оленья кожа. Мартин сразу же узнал запах жасмина в ее духах. Они стояли под фонарем. Он обнял ее и нежно поцеловал, не закрывая глаз. Тоненькая линия шрама, похожая на нить паутины, начиналась на ее левом виске, проходила через веко левого глаза, переносицу и заканчивалась на правой щеке. Он признал, что это еще больше усиливает ее привлекательность.
— Куда мы пойдем? — спросил он.
— Как ты относишься к тому, чтобы пойти в бар Томтомов?
— Слишком рано.
Внезапно его осенило.
— Скажи, твое имя — Боби? Это имя, которое Поп… Держу пари, вы…
Она вздрогнула.
— Поп любит поболтать.
— Да, ты права! Поп долго молол языком о тебе. — Мартин улыбнулся. — Говорил, что ты приносишь неприятности.
— Неужели?
— Да не волнуйся. Поп — круглый дурак.
— Хорошо, тогда пойдем в другое место, — сказала она. — Мне хочется выпить, дорогой.
Они вышли из бара. Сердце Мартина пело, потому что он наконец нашел то, что так долго искал. Он нашел девушку, которая разжигала его воображение и жажду. С каждой минутой он все больше желал ее и гордился ею. Он сделал вывод, что Боби — прекрасная девушка. Она не кричала, не ругалась, не жаловалась и не капризничала. Даже напротив — была веселой и красивой и прекрасно соответствовала настроению Мартина, хотя вокруг царила атмосфера опасности, неразрывно связанная с дурманящими парами алкоголя и ночными улицами города. Рядом с ней он чувствовал себя дураком. Мартин до безумия влюбился в ее тоненький шрам.
Они посидели в трех или четырех барах. В одном трогательно пела какая-то седая женщина. В другом показывали немые фильмы на маленьком экране, заменявшем телевизор. А стены третьего были увешаны карандашными портретами неизвестных и совершенно безразличных им людей. Мартин прошел все ранние стадии опьянения и теперь находился в состоянии, когда время будто бы остановилось. Нет ничего более естественного, чем движение, и ничего более настоящего, чем чувство. Оболочка индивидуальности разбивается вдребезги, и даже черные стены, туманное небо и серый цемент становятся частью самого тебя.
На улице Мартин снова поцеловал Боби, но на этот раз сильнее и дольше. Он целовал ее шею. Сладость духов одурманила его. Мартин прошептал:
— У тебя есть где остановиться?
— Да.
— Хорошо…
— Но не сейчас, дорогой, — шепотом сказала она. — Сначала пойдем в бар Томтомов.
Он кивнул и немного отодвинулся от нее.
— Кто такой Джеф? — спросил Мартин.
Боби внимательно посмотрела на него.
— Ты хочешь знать?
— Да.
— Послушай, дорогой, — нежно сказала она. — Я не думаю, что ты когда-нибудь встретишь Джефа. Но если встретишься с ним, я хочу, чтобы ты пообещал мне одну вещь. Больше я тебя ни о чем не попрошу.
Боби замолкла, и вся скрываемая доселе жестокость проступила на бледной маске ее лица.
— Я хочу, чтобы ты пообещал мне, что раздавишь пивную банку о его толстое лицо.
— Что он тебе сделал?
— Нечто гораздо худшее, чем ты думаешь, — сказала она.
Мартин посмотрел на выжидающее лицо Боби. По его жилам разливался жар мести.
— Обещаешь? — спросила она.
— Обещаю, — ответил он хрипло.
* * *
Сол радовался только тогда, когда в баре кипела жизнь и деньги плыли ему в руки.
Два часа Сол и Поп неутомимо работали. Теперь у них наступил небольшой перерыв. Музыканты пошли отдохнуть и перекусить. У Сола было достаточно времени, чтобы немного пожаловаться на жизнь плотному незнакомцу.
— Я расскажу тебе, дружище, о странных вещах, которые происходят в баре, — сказал он, пряча улыбку. — Видишь тот стул, второй слева от тебя? Каждую ночь на этой неделе, после часа ночи, никто не занимает его.
— Он и сейчас свободен, — сказал незнакомец.
— Конечно, и еще один стул возле тебя. Причем, учти, я имею в виду час пик. Независимо от того, сколько в баре людей, — его никто не занимает. Люди могут просто стоять в глубине бара. Почему? Этого я объяснить не могу. Может, это просто случайность? Может, в нем есть нечто, что отгоняет людей?
— Просто случайность, — флегматично заметил незнакомец.
Сол улыбнулся. Музыканты уже поднялись на эстраду и
медленно рассаживались по своим местам.
— Возможно, дружище. Но я чувствую, что причина в чем-то другом. Может, просто ножка стула поломана? Но держу пари, что и сегодня он будет не занят. Ты понаблюдай. Шесть раз подряд — это слишком много для простой случайности. А я могу поклясться на Библии, что ровно шесть ночей он был свободен.
— Это не так, Сол.
Сол повернулся. Сзади стоял Поп. Его глаза были испуганны, как и раньше, а губы что-то шептали.
— Что ты хочешь этим сказать, Поп? — спросил Сол, пытаясь скрыть раздражение перед незнакомцем.
Поп ушел, ругаясь.
— Мне нужно проследить, чтобы девушки убрали со столов, — извиняющимся голосом сказал Сол и пошел за Попом. Догнав старика, он зашептал, даже не глядя на него:
— Проклятье, Поп. Ты что, пытаешься навлечь на себя неприятности?
Дирижер поднялся на эстраду и улыбнулся своим ребятам
— Но Сол, — сказал Поп дрожащим голосом, как-будто оправдываясь, — после часа ночи в баре никогда не было свободных мест. А что касается того стула…
Неприятный, резкий звук трубы, который тут же разнесся по всему залу, перебил его.
— Ну? — настаивал Сол.
Но Поп уже не слышал его… Пробило час ночи, и он увидел во мраке бара ее, направлявшуюся от входа к стойке. Поп заметил, что она уже подцепила себе какого-то очень приятного молодого человека, идя, как всегда, позади. Полотенце выпало из рук Попа. Она подходила все ближе и ближе. Вот Боби прошла эстраду для оркестра, небольшой прилавок, откуда девушки-официантки разносили бокалы, и села на средний стул у стойки. Она улыбнулась Попу и сказала:
— Привет, Поп!
Парень приятной внешности сел возле нее и сказал:
— Два бренди с содовой, Поп.
Потом он вытащил пачку сигарет и принялся искать в карманах спички. Боби дотронулась до его руки.