Быть Руси под княгиней-христианкой - Серба Андрей Иванович 25 стр.


Кумара
Них, них, запалам, бада,
Эшехомо, лаваса, шиббода.
Кумага
А-а-а, — о-о-о, — и-и-и, — э-э-э... —

доносилось до княгини тягучее, на одной ноте пение.

Песня ведьм! Редко кому не из посвящённых в колдовское сообщество удаётся не услышать. Такому человеку лучше всего сразу забыть песню, а если не сможет, никогда не петь её самому и ни за что не пересказать её слов другим людям. Если он поступит по-другому, за содеянное его ждёт неминуемая смертельная кара. Нарушившего их закон ведьмы чаще всего топили либо заманивали в лесные дебри, где его потом находили мёртвым в петле из молодых, гибких древесных ветвей. Однако в подобных случаях несла наказание и ведьма, ошибшаяся в человеке, которому было дозволено услышать их священную песнь. Желая помочь великой княгине, юная ведьмочка рисковала, вручая в её руки собственное благополучие. Это было знаком доверия, и в душе Ольги появилось нечто похожее на чувство благодарности к ней.

У-у-у, — е-е-е.
Ла, ла, соб, ли, ли соб, лу лу соб!
Жунжан
Видаха, ксара, гуятун, гуятун.
Лифа, прадда, гуятун, гуятун, —

протяжно пела ведьмочка, вращаясь с такой быстротой, что Ольга не могла уследить, когда перед ней мелькали груди, а когда спина девы.

Постепенно вращение стало замедляться, и вот ведьмочка застыла на месте. Ольге захотелось протереть глаза, дабы исключить возможность обмана зрения — дева не стояла на земле, а парила над ней: между её босыми подошвами и землёй виднелось пустое пространство в три-четыре ладони. Не зря ведьмину мазь называли ещё и волшебным летательным снадобьем! Перебирая ногами, будто она шла по земле, дева приблизилась к продолговатому камню, на котором по-прежнему безучастно сидели голубь, петух и ворон. Подняв левой рукой голубя, ведьмочка выдернула из-под него длинный, тонкий нож с костяной рукоятью, покрытой странной резьбой. Вот почему птицы молча и без всякого беспокойства сидели рядом на жертвенном ноже — они уже знали об уготованной им участи, смирились с ней и бестрепетно дожидались общей кончины.

Ведьмочка взмахнула ножом — и обезглавленная тушка голубя упала в костёр. Взяв голову птицы за клюв, дева принялась густо мазать кровью бока стоявшего на треноге котла, а когда кровь перестала течь, положила голову на место, где прежде сидел живой голубь. И вдруг мёртвая голова открыла глаза и трижды проворковала! А ведьмочка уже держала над костром петуха, которого постигла та же участь, что и голубя. И опять, когда его голова легла на продолговатый камень рядом с голубиной, клюв раскрылся и в тишине трижды раздалось кукареканье. Жертвоприношение завершил ворон, чья отрубленная голова также трижды огласила площадку карканьем.

Напалим, вапшба, бахтара.
Мазитан, руахан, гуятун.
Жунжан
Яндра, кулейнеми, яндра.
Яндра, —

монотонно продолжала петь ведьмочка, совершая кровавый обряд с жертвенными птицами.

Подняв с камня голову голубя, она принялась ощипывать её над костром, бросая одни перья в огонь, а другие опуская в котёл на треножнике. То же она проделала и с головами петуха и ворона, после чего произнесла над всеми заклинание и одновременно швырнула в костёр. Затем ведьмочка низко склонилась над котлом и стала шептать над ним заклинания, медленно водя над водой ладонями и временами дуя над ней, словно не подпуская нечто. Выпрямившись и не переставая произносить непонятные Ольге слова, она начала быстро тереть ладони друг о дружку, поднося их через равные промежутки времени к бокам котла. Птичья кровь на нём стала пузыриться, над водой появился лёгкий пар, и вскоре она закипела. Дева сложила крестом руки на груди, низко поклонилась треножнику.

   — Мёртвая вода, тебе нет дела до мира живых, ты равнодушна к нему и потому справедлива к людям и их делам. Я поделилась с тобой теплом живого тела, жертвенные птицы полностью отдали тебе жар своей крови, взамен этого открой моей сестре Ольге, что ждёт её в грядущей жизни, сбудется ли самое сокровенное её желание. Святая мёртвая вода, теплом живого тела и жаром птичьей крови я возвратила тебя в прошлое, заставила вспомнить время, когда ты была говорливым ручейком, бурливой рекой, бурным морем. Будь добра, яви за это моей сестре частицу её будущего. Яви, мы просим и ждём.

По мере того как ведьмочка говорила, кипение воды начало стихать, а к завершению её речи прекратилось полностью, и поверхность воды стала зеркальной. Птичьи перья, носимые прежде бурлящей водой по всему котлу, стали опускаться на дно, и, когда на него упало последнее, дева подозвала к себе Ольгу.

   — Сестра, священная мёртвая вода за возвращение её в мир живых согласна приоткрыть тебе будущее. Поклонись ей и стань рядом со мной. Ты узришь то, что покуда мертво, но чему рано или поздно суждено стать частью твоего завтра.

Ольга встала вплотную к треножнику, склонила голову над водой, всмотрелась в неё. Перья, раньше в беспорядке перемещавшиеся в кипящей воде, сейчас покрывали всё дно тонким ровным слоем, но словно чья-то невидимая рука разобрала их по цвету, разложила отдельно друг от друга — белые, ярко-рыжие и чёрные. От слоя перьев исходило одинаковое голубоватое свечение, распространявшееся примерно до середины толщи налитой воды. Казалось, будто в нём вода двух цветов: внизу — голубоватая от свечения, вверху — желтовато-серебристая от падавшего на неё лунного света.

   — Святая мёртвая вода, ты распахнула перед нами дверь в мир живых и мир мёртвых, — произнесла ведьмочка. — Теперь яви, что поджидает сестру Ольгу, прежде чем она отойдёт в мир покоя и безмолвия. Яви свою милость к нам, мы ждём.

Исходившее от петушиных и вороньих перьев свечение усилилось, от них отделились два небольших облачка и медленно стали подниматься. То, что поднималось от рыжих перьев, остановилось на линии, где заканчивался слой воды голубоватого цвета, а второе облачко достигло поверхности. В этот миг оба облачка превратились в звёздочки: верхняя — серебристого цвета, нижняя — красного. А от белых перьев уже оторвались одновременно четыре облачка и устремились к красной звёздочке. Оказавшись рядом с ней, они исчезли, оставив вместо себя четыре крохотные звёздочки — три одинакового размера, одну чуть крупнее.

Какое-то время все звёздочки неподвижно висели друг подле друга, затем образовавшаяся первой начала блекнуть к поплыла вверх. Приняв на пути к поверхности воды серебристо-жёлтый цвет, она застыла у края котла, противоположного тому, у которого тускло мерцала оказавшаяся здесь прежде неё звёздочка. Едва это произошло, вспыхнула бо́льшая из четырёх красных звёздочек и быстро понеслась вверх, заняв место рядом с той, что поднялась к поверхности первой из всех. Затем к поверхности умчались две крошечные звёздочки, расположившись по бокам звезды, некогда самой крупной из красных. Оставшаяся в одиночестве в голубом слое воды звёздочка начала увеличиваться в размерах, от неё во все стороны протянулись золотистые лучи. Сравнявшись по величине с самой крупной из бывших красных звёздочек, она тоже умчалась к поверхности и замерла в большей по численности группе.

Шесть звёздочек — две у одного края котла, четыре у противоположного — пребывали у поверхности воды недолго. Излучаемое слоем перьев сияние стало ослабевать и прекратилось вовсе, вода приняла одинаковый цвет, и звёздочки начали терять очертания и будто растворились не то в воде, не то в лунном свете. Вода помутнела, со дна появились пузырьки воздуха, и по поверхности воды загуляли волны, стремившиеся перехлестнуть через края. Откуда они, если на площадке, да и в овраге сейчас безветрие?

Ведьмочка вновь сложила на груди руки, поклонилась треножнику.

— Святая мёртвая вода, ты побывала сегодня в мире живых, возвратившись на миг в своё давнее прошлое, за что позволила сестре Ольге заглянуть в её будущее. Благодарим тебя за это. Ты устала и желаешь снова очутиться под землёй, где тебя не тревожат пороки и суета мира живых. Иди туда и будь впредь столь же добра и благожелательна ко мне, как была сейчас. Ещё раз благодарю, святая мёртвая вода, и да сопутствуют тебе покой и тишина.

Ведьмочка сняла котёл с треножника, вылила воду, которая тут же бесследно исчезла. Заглянув в него, Ольга не увидела в нём ни одного птичьего пера — дно было покрыто слоем чёрного пепла. Ведьмочка высыпала его в костёр, поставила котёл, с которого пропали и подтеки птичьей крови, на треножник.

   — Сестра, мёртвая вода ответила на всё, что ты хотела знать, — сказала она. — Смогла ли ты постичь её язык и понять увиденное? Ты длительное время была язычницей, не раз присутствовала на жертвоприношениях богам и, как умная женщина, наверняка стремилась проникнуть в смысл происходившего. Каким ты увидела своё будущее?

   — Да, я была язычницей, однако ни разу не сталкивалась с гаданием на мёртвой воде. Потому, если поняла что-то не так, поправь меня. Слой голубоватой воды — это мир живых, серебристо-жёлтый — мир мёртвых. Чёрный ворон — это прошлое, что ушло из жизни или чему вскоре надлежит уйти из неё, эта птица представляла на гадании великого князя. Рыжий петух — это настоящий день, время расцвета сил и жажды великих свершений, эта птица олицетворяет меня. А белый голубь — это будущее, завтра, принадлежащее нашим с Игорем детям и внукам. Я ничего не путаю?

   — Ты говоришь всё правильно, сестра. Я нисколько не погрешила против истины, назвав тебя умной женщиной. Продолжай.

   — Игорь раньше меня уйдёт из жизни — звезда, образовавшаяся над перьями ворона, его птицы, первой очутилась в мире мёртвых. Затем туда отправлюсь я, оставив после себя четырёх близких мне людей. Когда придёт их черёд покинуть землю, один из них в мире мёртвых встретит Игоря, трое других окажутся со мной. По-видимому, среди наших детей и внуков будут язычники и христиане, пути которых на Небе разойдутся. Но почему все мёртвые птичьи головы трижды оглашали воздух криками? Отчего звезда близкого мне человека-единоверца, последним ушедшим в мир мёртвых, вырастет до размеров моей звезды и станет испускать золотистые лучи? Этого я понять не могу и нуждаюсь в твоей помощи.

   — Ты желала получить ответы на два вопроса — о собственной судьбе и о том, сбудется ли твоя самая сокровенная мечта. Тебе удалось верно разгадать смысл видений, имеющих отношение к тебе и твоим близким, однако другие видения, касающиеся второго вопроса, остались для тебя загадкой. Вот её отгадка. Четвёртая маленькая звёздочка, достигшая величины твоей и исчезнувшая в мире мёртвых в ореоле золотистых лучей, значит, что самое сокровенное твоё желание в конце концов сбудется, и тот, кто претворит твою мечту в явь, превзойдёт тебя по размаху державных дел. А мёртвые птичьи головы трижды оглашали воздух потому, что на пути к осуществлению твоей мечты трое близких тебе людей сложат головы, и лишь четвёртый добьётся того, о чём ты мечтала и чего не смогла сама свершить. Ты очень счастливая женщина, сестра: тебе не придётся хоронить детей и внуков и твоей мечте суждено сбыться.

   — Я очень благодарна тебе... Краса, — сказала Ольга, язык которой не поворачивался назвать ведьмочку сестрой. — Скажи, чем я могу отблагодарить тебя за гадание?

   — За услугу платят услугой, сестра. Скоро ты сполна рассчитаешься за сегодняшнюю ночь, однако это случится не сегодня и не завтра. А пока не откажи в просьбе моему брату Светозару, — указала ведьмочка на приближавшегося к треножнику старика.

   — Имеешь ко мне дело, старче? — спросила Ольга. — Говори, какое, и коли смогу, обязательно помогу.

   — Великая княгиня, ты знаешь, что сюда я прибыл из черниговских лесов, где поначалу жил в скиту отшельников, а затем делил кров с Красой. Однако у меня нет сил, чтобы снова повторить неблизкий и трудный путь в прежние места. Да и какой прок в этом? Ведь не столь важно, где обитаешь, сколь то, как служишь Небу. Я родился в Киеве, вырос в нём, много лет прожил и когда увидел его снова, словно нечто в душе перевернулось — не могу расстаться с ним, хочу завершить свой земной путь в родных местах. Надумал обосноваться близ стольного града Руси в скиту или пещере, да только все земли в округе имеют хозяина: великого князя, боярина, воеводу. Сей овраг, именуемый Холодным, находится на твоей земле, великая княгиня. Дозволь найти в нём приют мне и Красе.

   — Дозволяю, старче. Будет ещё в чём нужда — безбоязненно приходи ко мне в терем.

   — Благодарю, великая княгиня. А теперь Краса проводит тебя к Григорию и гридням-стражникам.

   — Проводит? Я найду дорогу сама. Смогла прийти сюда, смогу возвратиться обратно.

   — Конечно, сможешь, сестра, однако будет лучше, если ты это сделаешь со мной, — прозвучал мелодичный девичий голос.

У костра стояла исчезнувшая было из поля зрения Ольги ведьмочка. Хотя нет, это была уже не ведьмочка, а прежняя юная дева, какой её впервые увидела великая княгиня: в рубахе с узким пояском, с заплетённой длинной косой, с располагающей к себе милой улыбкой на хорошеньком свежем личике. И хотя внешне это была прежняя дева, в ней появилось нечто новое, чего Ольга не могла объяснить словами, но что чутко воспринималось её душой.

   — Почему это будет лучше?

   — Видишь ли, сестра, ты пришла к нам очень поздно вчера, а сейчас только что наступило сегодня. А это не самое приятное время для прогулок в глухом лесу, — потупив глаза, объяснила Краса.

Ольга её поняла — наверное, недавно минула полночь, и наступило время ночного разгула и бесчинств всякой нечисти. По-видимому, монах-чернокнижник и ведьмочка неспроста избрали для своего пребывания именно Холодный овраг, а не какое-либо другое место вблизи Киева, поэтому на самом деле будет благоразумно воспользоваться услугами такого провожатого, как ведьмочка, а не очутиться наедине с беснующимися лесными и водяными чудищами.

   — Хорошо, Краса, выведи меня из оврага.

   — Ступай за мной, сестра, и не отставай ни на шаг. А ещё лучше дай свою руку, тогда мы будем единым целым.

Держась за руку Красы и не переставая шептать молитвы, Ольга послушно шла за девой, вперив взгляд в её спину и боясь повести глазами по сторонам. Она не видела и не слышала вокруг ничего необычного, однако ощущала такую напряжённость и внутреннюю тревогу, что несколько раз с ужасом подумала, как чувствовала бы себя, не будь рядом Красы. Ольга буквально кожей ощущала, что по сторонам от тропы и позади неё постоянно находится нечто представляющее опасность, что необъяснимой угрозой пропитан сам воздух оврага. У гребня оврага на краю широкой поляны Краса остановилась, выпустила руку великой княгини.

   — Пришли, сестра. Три десятка шагов влево, и ты будешь с попом-ромеем, что мечтает тебя обхитрить, но которого за нос водишь ты.

   — Спасибо, Краса. Будет ко мне дело либо просто пожелаешь меня навестить — приходи в мой терем. Лишь назови себя, и гридни тут же проводят тебя ко мне, где бы я ни была.

   — Сестра, я уже сказала, что вскоре мы с тобой повидаемся, и ты сполна расквитаешься со мной за сегодняшнее гадание. Но не я приду к тебе, а ты явишься ко мне на помощь по моему зову. Прощай и до скорой встречи.

Латип услышал приближающиеся шаги, кто-то снял с бочки крышку, и в глаза хлынул свет. Правда, не дневной, а факела, однако это был свет, а не кромешная тьма винной бочки.

   — Просыпайся, воевода, — раздался насмешливый голос. — Или так понравился винный запах, что расставаться с ним не хочется? Понимаю — сам винцо люблю, хотя сидеть трое суток в пустой бочке не приходилось. Просыпайся, предстоит небольшая прогулка.

Говоривший ухватил Латипа за ворот, сильным рывком поставил на ноги, с помощью второго стража вытащил из бочки.

Назад Дальше