Однако Эль-мерзебан ошибается, надеясь на победу. Он рассчитывает, что неполные пять тысяч русичей и викингов не смогут на равных противостоять его тридцатитысячному войску и станут либо только обороняться, не подпуская противника к стенам Бердаа, либо после непродолжительного боя уйдут под их защиту, уступив долину и дорогу к Куре врагу? Может, так оно и случилось, если бы Олег не знал истинную цену разношёрстному воинству Мохаммеда и того сложного положения, в котором Эль-мерзебан сейчас находился.
Ему была известна тайна Эль-мерзебана, которую тот тщательно пытался от него скрыть. По-видимому, Хусейн вплотную приблизился к границам Аррана, потому что несколько дней назад Мохаммед был вынужден отправить ему навстречу первый отряд дейлемитов в четыре тысячи копий. Не желая, чтобы об этом узнал Олег, Эль-мерзебан приказал отряду выступить в путь ночью, предварительно прикрыв дорогу, по которой тому предстояло идти к Араксу, засадами и дозорами. Однако лазутчикам атамана Глеба и местным христианам, ненавидящим мусульманское воинство Мохаммеда, особенно занимавшихся грабежами и насилием борцов за веру, тут же стало известно об этом. Несколько отчаянных лазутчиков двое суток скрытно сопровождали отряд ушедших дейлемитов, дабы убедиться, что в действиях противника не кроется какого-либо хитрого подвоха.
Поэтому, если в долину Бердаа Эль-мерзебан явился с десятью тысячами дейлемитов, сейчас их у него осталось шесть тысяч. Только их Олег считал силой, способной решительным образом повлиять на исход начавшегося сражения, однако дейлемиты были крайне нужны Мохаммеду и в войне с Хусейном, более опасным для него врагом, нежели малочисленные остатки пришельцев с Руси. Поэтому Олег, не обращая внимания на многократный численный перевес противника, намерен не защищаться, а смело нападать на него и, как в предыдущих битвах, разгромить и обратить в бегство.
Рядом захрапел чей-то конь, и, повернув голову, Олег увидел подскакавшую Роксану. Она была в полном облачении русского дружинника, левое плечо прикрывал небольшой круглый щит для конного боя, поперёк седла лежало копьё.
— Главный воевода, ты всё-таки решил начать сражение? — тревожно спросила витязиня.
— Да, сотник.
— Зачем? Мохаммед уже начал переброску дейлемитов к Араксу, через три-четыре дня он будет вынужден уйти туда с оставшимся в долине войском. Для чего бесцельно класть в битве и без того немногих уцелевших дружинников?
— Если я откажусь от сражения в долине, нам придётся защищаться в городе. Длина его стен такова, что при нашей малочисленности и при наличии неприятельских лазутчиков среди жителей Эль-мерзебан без труда сможет обнаружить в нашей обороне слабое место и, используя его, ворваться в Бердаа. А похозяйничав в нём и в долине пару-тройку дней и уйдя затем к Араксу, Мохаммед оставит нам после себя разрушенный, сожжённый город и пустыню вокруг него, отчего мы будем обречены на лишения и голод. Я вынужден принять его вызов и сразиться в долине.
— Понимаю это, понимаю, но... — Роксана страдальчески скривила лицо, наклонилась в седле к Олегу, положила ему на плечо руку. — Олег, — доверительно сказала она, обращаясь к собеседнику уже не как к главному воеводе, а как к бывшему другу детства и нынешнему хорошему товарищу, — мне дважды снился плохой сон. Будто мы сражаемся в этой долине, нас с тобой окружают конные дейлемиты и хвостатое копьё пронзает тебе горло. Два раза подряд один и тот же сон! Это грозное предупреждение богов, Олег.
Главный воевода улыбнулся.
— Твои сны запоздали, Роксанушка. Хвостатое копьё уже поразило меня в прошлом бою. Но не в горло, а в плечо. Так что не волнуйся, всё будет хорошо и со мной, и с нашим войском, которое опять выгонит недруга из долины в горы.
— Сама гоню от себя чёрные мысли, но смутно отчего-то на душе, — призналась витязиня. — Да и ты с вечера сам не свой, и сейчас, вижу, чем-то встревожен и даже осунулся лицом. Дозволь мне со своей сотней быть в сражении подле тебя и в случае нужды оборонить от любой напасти.
— Добро, Роксанушка. Сотня гридней-телохранителей в каждом бою и так всегда при мне, но пусть сегодня их будет две. Тем более с таким сотником, как ты. Не возражаешь, воевода? — шутливо обратился Олег к находившемуся рядом с ним Свенельду.
— Конечно нет, главный воевода, — с улыбкой ответил тот.
Роксана была права — Олег действительно последние сутки находился во власти какого-то тревожного предчувствия, не дававшего ему ни минуты покоя. Однако причину этого он видел в ином: день назад неизвестно отчего одновременно захворали сразу несколько десятков викингов, и к сегодняшнему утру три десятка из них скончались, а примерно вдвое больше находились между жизнью и смертью. Причину их хвори не могли определить ни жрецы со знахарями, ни лекари из местных арранцев-христиан, и Олег опасался, что таинственная болезнь может распространиться на других воинов и нанести его войску намного больший урон, нежели сабли и копья воинства Эль-мерзебана.
Поэтому Олег не принял слова Роксаны всерьёз и продолжил наблюдение за начавшим атаку противником.
Эль-мерзебан оказался верен своей привычке завязывать сражения и на сей раз: в первой линии его боевого порядка шли десять тысяч пеших воинов — две тысячи дейлемитов составляли центр наступающих, а справа и слева их поддерживали по четыре тысячи кызылбашей. Во второй линии находилась тысяча всадников-дейлемитов, готовых либо развить успех, либо своевременно защитить её от обхода с флангов, не допустив удара неприятеля ей в спину. Остальные войска в сражение пока не вступили, будучи выстроены несколькими плотными прямоугольниками близ вражеского лагеря, разбитого за Лисьей щелью. Причём пешие дейлемиты были расположены таким образом, что их последняя шеренга вплотную примыкала к обступившему долину лесу. Наверное, этим Эль-мерзебан хотел создать у противника впечатление, что среди деревьев и кустов и находятся те четыре тысячи дейлемитов, отсутствие которых среди воинов Мохаммеда сразу должно было обратить на себя внимание наблюдательного врага.
Сам Эль-мерзебан в окружении тысячи конных дейлемитов наблюдал за полем сражения с пригорка между своими наступающими войсками и томящимися пока в бездействии запасными войсками.
Олег тоже был намерен действовать по-старому, использовав уже не раз оправдавший себя способ. Тем более что сегодня, как никогда прежде, Олег был уверен в своей победе: Эль-мерзебан почему-то прибыл в долину всего с двумя тысячами всадников, и Олег, посадивший на лошадей уплывших аланов и лазгов русичей, имел полуторное превосходство над врагом в коннице. Мохаммед рискнул ввязаться в сражение, надеясь на шестикратный перевес в силах, — что ж, результатом станет его очередное поражение.
Олег смотрел, как навстречу вражеской пехоте двинулись предводительствуемые ярлом Эриком викинги, как тронулись с места два тысячных отряда конных русичей, держа направление на кызылбашей, составляющих обе оконечности боевого порядка наступавшего противника. Когда отчётливо определились цели их ударов, из-за пехоты вынеслись всадники-дейлемиты и поскакали наперерез русским конным отрадам, чтобы оттянуть часть неприятельской конницы на себя. Так и произошло: половина русских конников была вынуждена вступить в схватку с дейлемитами, другая половина на ходу напала на кызылбашей. Приблизившиеся к месту начавшегося сражения викинги с громогласными криками ринулись на пеших дейлемитов, находящихся в середине вражеского боевого порядка, и над полем боя повисло облако пыли.
— Воевода, твой черёд, — обратился Олег к Рогдаю, уже несколько раз бросавшему на него нетерпеливые взгляды. — Обогни сражающихся стороной и ударь пеших дейлемитов с тыла. А когда ворог ударится в бега, преследуй его, покуда будет возможность.
Пять сотен всадников Рогдая начали обтекать поле сражения краем долины, заходя в спину боевой позиции неприятеля. К удивлению Олега, Эль-мерзебан, располагавший тысячью всадников-дейлемитов своей охраны, даже не попытался перехватить их, чтобы отвести угрозу от своей пехоты. Бережёт свою гвардию для предстоящей войны с Хусейном или до сих пор помнит внезапный удар отрада Микулы в бою у Узкого ущелья и держит сильный подвижный резерв, чтобы снова не допустить подобной промашки? Как бы то ни было, отрад Рогдая беспрепятственно оказался позади обороняющихся дейлемитов и кызылбашей и, не распыляя сил, ударил одним кулаком по дейлемитам. Несколько минут рубки — и враг показал спину!
Первыми бросились, как обычно, наутёк не выдержавшие напора русской конницы кызылбаши, за ними начали пятиться пешие дейлемиты, последними стали медленно отступать неприятельские всадники. Почувствовав перелом в сражении, русичи и викинги усилили нажим — и отступление неприятеля превратилось в бегство! Пешие кызылбаши и дейлемиты, вражеские всадники — все устремились в направлении Лисьей щели, за которой находились главные силы Эль-мерзебана. За ними по пятам мчалась преследующая противника русская конница, за ней, насколько позволяли жара, тяжёлые доспехи и высокая трава, двигалась пехота викингов, подавляя последние редкие попытки дейлемитов сопротивляться.
Основная часть беглецов минула Лисью щель, часть из них стала искать спасения в густом колючем кустарнике на краю долины, другие продолжали держать направление к пригорку, на котором был хорошо виден Эль-мерзебан со свитой. Мимо Лисьей щели промчались оба отряда русской конницы во главе с воеводой Микулой, за ней проскакала полутысяча Рогдая, неторопливо прошагали в клубах пыли ряды викингов. Сейчас всадники Микулы разомкнутся широким полукругом и отсекут беглецов от остальной части долины, оставив им единственный путь — к своим не участвовавшим в сражении войскам, а конница Рогдая с викингами продолжит преследование и уничтожение разбитого противника, не позволяя ему остановиться и прийти в себя. Сегодняшнее сражение началось, как предыдущее, и так же завершилось, точнее, скоро завершится отступлением Эль-мерзебана в горы.
Отчего же он медлит? Ведь ещё немного — и вся масса беглецов с разбега столкнётся с его воинами, которых он держит в запасе, сомнёт их и, перемешав боевой порядок, увлечёт с собой. И тогда к потерям от мечей и копий преследователей прибавятся десятки раздавленных и изувеченных в давке людей. Обычно Мохаммед не доводил дело до этого и уводил остатки войск в горы прежде, чем беглецы успевали их достичь. Или в результате сегодняшнего поражения у него помутился разум?
Но что это? Из Лисьей щели, оставшейся за спиной беглецов и их преследователей, вынесся ряд конных дейлемитов, за ним второй, третий. Очутившиеся в долине вражеские всадники проскакали вперёд сотни три шагов и остановились, развернувшись лицом к русичам и викингам, а из Лисьей щели ряд за рядом появлялись всё новые дейлемиты. Вот их в долине три сотни, четыре, пять, вот уже не меньше тысячи. Откуда они? Каким образом оказались в Лисьей щели? Почему Олег о них ничего не знал? Но ответ на эти вопросы придётся искать позже, а сейчас нужно срочно закупорить выход из Лисьей щели, которая, словно бездонная чаша, продолжала изрыгать из себя в долину нескончаемый поток вражеских воинов. Их уже столько, что Микуле с Рогдаем и ярлу Эрику впору подумать не о преследовании разбитого неприятеля, а о складывавшемся в собственном тылу угрожающем положении.
Но, прежде чем Микула с Рогдаем соберут для атаки рассыпавшихся по долине своих всадников, а ярл Эрик остановит и развернёт в обратную сторону викингов, вражеская конница не только отрежет их от стен Бердаа, но, сгруппировавшись, нанесёт по ним удар. И тогда русичи и викинги окажутся между двух огней — атакующей их невесть откуда взявшейся вражеской конницей и свежей резервной пехотой Эль-мерзебана. Этого допустить никак нельзя!
— Воевода, бери сотню моих гридней-телохранителей и атакуй ворогов, что собираются напасть на Микулу с Рогдаем, — приказал Олег Свенельду. — Не дай им принять боевой порядок, посей между ними сумятицу. А я с тобой, — повернулся он к Роксане, — ударю по выходу из Лисьей щели. Надобно хоть на время заткнуть эту дыру. Вперёд, воевода! За мной, сотник!
Две свежие конные сотни, помчавшиеся в безрассудную атаку на изготовившуюся к наступлению лавину конных дейлемитов, были тотчас замечены противником. Больше того, он смог определить, кто командует этими смельчаками, потому что навстречу дружинникам Роксаны поскакали не меньше четырёх сотен дейлемитов, а против гридней Свенельда — сотня. Воевода на миг замедлил бег своего скакуна: не стоит ли ему изменить направление удара своих воинов? Даже одержав верх над приблизившимися к нему врагами, он с остатками своей сотни будет бессилен расстроить боевой порядок многотысячного отряда дейлемитов, в то время как помощь Олегу и Роксане крайне необходима и принесёт больше пользы. Необходима? Но разве не заявил он недавно атаману Глебу, что только упрямство главного воеводы вынуждает остатки русско-варяжского войска оставаться в Бердаа, а не возвратиться домой? Разве он не мечтал занять место Олега и просил помочь ему в этом богов? Возможно, сейчас не Олег скачет на щетину хвостатых копий, а Небо, внявшее просьбе Свенельда, влечёт его навстречу смерти? Зачем вмешиваться в чужую судьбу? Она в руках бога воинов-русичей Перуна, и только от него зависит, уцелеть или погибнуть Олегу в сегодняшнем сражении.
Вытянув скакуна плетью, Свенельд пустился догонять своих ускакавших вперёд дружинников...
Олег отбил щитом направленное ему в грудь хвостатое копьё, одновременно с этим достав своим ближайшего дейлемита. Вырвать его из тела врага он не успел — над головой сверкнула сабля, и Олег, уклоняясь от удара, далеко подался в седле назад, для чего ему пришлось выпустить древко копья из руки. Выхватив меч, он собирался нанести ответный удар, однако пришлось защититься им от чужого, поскольку на Олега наскочили несколько дейлемитов. Раненная в предыдущем сражении левая рука стала неметь после первых ударов по щиту, и он был вынужден защищаться не столько щитом, сколько мечом. Несмотря на это, Олег умело пользовался каждой допущенной кем-либо из противников ошибкой, и вскоре к поражённому копьём врагу прибавились ещё двое, угодившие под его клинок.
— Держись, воевода! — кричала Роксана, прорубаясь к Олегу с десятком дружинников. — Держись, Рогдай уже скачет нам на подмогу!
Роксана смогла пробиться к Олегу всего с тремя дружинниками, и это облегчило положение воеводы лишь на короткое время. Численный перевес был таков, что против четырёх русских мечей тут же оказалось не меньше полутора десятков вражеских копий и сабель, и уже через минуту Олег остался вдвоём с витязиней.
— Держись, Олег! — кричала Роксана, принимая на свой щит и отбивая мечом направленные не только в неё, но и в воеводу удары. — Рогдай уже близко! Держись!
Дейлемиты, зная, кто перед ними, видимо, хотели захватить главного воеводу в плен. Однако три сотни наскоро собранных Рогдаем русских всадников, врезавшихся в заканчивавших построение для удара дейлемитов и пробивших насквозь их строй в полутора-двух сотнях шагов от места схватки, заставили противника отказаться от этого намерения. Брошенное сзади копьё угодило Олегу под левую лопатку, заставив его выронить изрубленный щит, скользящий удар сабли снёс с головы шлем. Ему удалось оттолкнуть мечом в сторону направленное в грудь копьё, но порыв ветра швырнул в его лицо длинный конский хвост, прикреплённый к концу копья. Не видя ничего перед собой, воевода успел дважды наугад махнуть вокруг себя клинком, как остриё другого копья вошло ему в горло. Даже не вскрикнув, Олег завалился навзничь, начал сползать с коня.
Видевшая это Роксана подняла коня на дыбы, разворачивая его к Олегу, заставила заплясать на задних ногах. Если раньше, невысокая ростом и находившаяся в плотном кольце врагов, она была недоступна для стрел, то сейчас, оказавшись выше участников боя на половину лошадиного крупа, стала хорошей мишенью для чужих лучников. В неё впились сразу две стрелы — одна в бок, другая в спину. Витязини носили более лёгкие, а потому более тонкие кольчуги, нежели дружинники-мужчины, и выпущенные с близкого расстояния стрелы глубоко вошли в тело. Роксана пошатнулась в седле, её рука с мечом бессильно опустилась, и тотчас ей на голову обрушился удар боевого топора, а в холку коня вонзились несколько стрел. Заржав от боли, скакун сбросил с себя бездыханного седока, грудью и зубами стал прокладывать себе дорогу из гущи схватки на простор долины.
Дейлемиты вовремя покончили с Олегом и Роксаной — дружинники Рогдая разметали пытавшихся преградить им путь врагов и были рядом с местом, где только что сражались главный воевода и витязиня. Подскакавший к телам Рогдай соскочил с лошади, склонился над ними. Страшная рана в горле воеводы не вызывала сомнений в его смерти, поэтому Рогдай приник ухом к груди Роксаны. Сердце не билось, на губах не было признаков даже лёгкого дыхания. Поцеловав витязиню в холодный лоб и склонив голову над телом Олега, Рогдай вскочил в седло, осмотрелся.