Но то самое слово, которое не воробей, так и осталось у него во рту. Он не стал открывать этой барышне имя жены. Во-первых, Рите не совсем тридцать. Во-вторых, зачем светиться?
Рита может начать его шантажировать, если узнает, с кем спала. Может, она в кино сниматься мечтает, а Максима можно использовать как проводника в этот мир. И начнется!.. Мол, если я прошла через твою постель, то давай, проталкивай меня дальше. А вдруг эта красавица денег потребует?
– Ты же не спросила.
– Зато ты спросил. Мужа у меня действительно нет. Есть любовник.
– Богатый? – Максим обвел взглядом комнату.
Дом отделан от и до, ни к чему не придерешься. Обставлен по первому разряду.
– И авторитетный. Тебе лучше уйти.
– А еще одну тему на закрепление? – Максим замер в ожидании, вопросительно глядя на Риту.
Вдруг она согласится? Он ведь еще не совсем готов.
– С женой отработаешь.
– Жена далеко.
– Попробуй ее на дрезине догнать. Давай! – Рита повела рукой в сторону двери.
– Что давай? Попробовать на дрезине?
– Давай, гуляй!..
Максим кивнул. Нагрешил, пора и честь знать. Да и чувство вины перед женой лучше всего заливать в одиночестве.
Он поднялся, оделся, а Рита так и лежала.
Максим был уже в дверях спальни, когда она спросила:
– Телефон мой возьмешь? – В ее голосе звучало сожаление.
– Не надо. – Он остановился, но не повернулся к ней. – Я сам как входящий звонок.
– На любой номер? – Она усмехнулась.
– Не на любой. Но когда захочу.
– А если номер будет занят?
– Поставлю на автодозвон.
Максим понимал, о чем беспокоилась Рита. Она и хотела бы повторить, но ее смущал любовник, который в любой момент мог заглянуть к ней на огонек. Возможно, мужик ревнивый. Но щедрый. Из тех, кого женщины ценят.
Он вышел во двор, когда туда въезжал черный «Гелендваген». Из джипа вышел мужчина крепкого сложения с тяжелыми и жесткими, будто спрессованными чертами лица. Максим сразу понял, почему Рита назвала своего любовника авторитетным.
Этот мужчина пытался смягчить свою природную жестокость с помощью стильных очков без оправы и затемнения. Он явно ухаживал за собой. Прическа – волосок к волоску, гладко выбритые щеки, увлажненные кремом. Одежда, подходящая для джентльмена неопределенного возраста. Но при этом называть его красавчиком явно не стоило. Хотя бы потому, что за такое сравнение можно было получить по морде. Не исключено, что с ноги.
Сначала из машины вышел он, и только затем – его телохранители, крепкие парни с угрожающей пустотой в глазах. Внешне этот человек выглядел невозмутимо, но поспешность выдавала его возмущение.
– Я тебя знаю? – спросил мужчина в очках.
Может быть.
Максим расслабился, а зря. Кулак вылетел как ядро из пушки. Максим в свое время занимался боксом, на службе в милиции увлекся самбо. Да и постановочные драки в кино стали каким-то плюсом к его боевым навыкам. Но удар в подбородок он блокировать не смог и увернуться тоже. Поэтому оказался на земле, в нокдауне.
До его слуха донесся голос Риты:
– Вильям, это совсем не то, что ты думаешь!
– А почему ты в халате? – с желчной насмешкой спросил мужчина.
– Потому что утро.
Максим поднялся и наткнулся на жесткий и колючий взгляд Вильяма.
– А я тебя знаю. Ты капитан Костин, – без должного восторга сказал тот.
– Да, он из полиции, – подхватила Рита. – Ко мне во двор кто-то проник.
– Проник, – не сводя глаз с Максима, сказал Вильям. – Во двор. Который у тебя под юбкой. Ты чего это, капитан, мне здесь устроил?
– Очки сними, – с наигранным спокойствием сказал Максим.
Он знал, что нужно делать в этой ситуации.
– Бить будешь? – Вильям удивленно повел бровью.
Он, видимо, решил, что Максим всерьез будет играть в благородство. Но это был всего лишь обманный ход. За ним сразу же последовал удар. Кулаком. Точно в подбородок. Зуб за зуб.
Максим бил со всей силы, быстро, без размаха. Но Вильям не упал. Он всего лишь отступил на шаг. А у Максима от боли отнялся кулак. Ощущение, что не в кость ударил, а в чугунную болванку.
Телохранители рванули на Максима. Вильям жестом осадил их, но на место не вернул. Они обступили Максима с двух сторон.
– Я же не снял очки, – сказал Вильям, с укором глянул на Максима и длинными ухоженными пальцами ощупал подбородок. – А ты ударил. Нехорошо, Костин. Так в кино себя не ведут.
– Это не кино! – не без пафоса изрек Максим.
– Вот! – Вильям вскинул палец, ткнул им в кончик носа артиста. – Это жизнь. Реальная. Суровая. Убивают здесь по-настоящему. Ты спал с Марго?
Он умел производить гнетущее впечатление, но и Максим вошел в образ героя.
– Спал.
– По-настоящему?
– По-настоящему.
– Значит, и умрешь по-настоящему.
Вильям не играл роль. Ему и на самом деле ничего не стоило убить человека. Именно это он и собирался сделать. Максиму стало не по себе. В жизни действительно умирают по-настоящему, и никакой режиссер не воскресит.
– Ну, попробуй, – на остатках гонора сказал Максим.
– Зачем пробовать? – Вильям выразительно глянул на одного быка, но ударил другой.
Максим ждал нападения слева, а сбили его с ног справа. Он еще только падал, а уже прилетела добавка – кулаком в живот. Это было только начало.
Быки били со знанием дела, не жалея сил. Максим не мог ни подняться, ни ударить в ответ. Он закрывался, держал удары и понимал, что надолго его не хватит.
– Вильям, он же из полиции! – выкрикнула Рита.
– Из какой полиции? Он актер. Из кино. Ты что, не знала?
Судя по звучанию голоса, Вильям был удивлен.
Может, потому он остановил своих телохранителей, навис над Максимом, не позволяя ему подняться с земли, и спросил:
– Ты не сказал Марго, кто таков?
Максим мотнул головой и скривился от боли. Давала знать о себе ушибленная челюсть. А может, и сломанная.
– Почему?
Максим ответил удивленным взглядом. Зачем заявлять о своих достоинствах на словах, когда можно проявить себя в деле?
– И она тебе дала?
Максим повернул голову на бок и сплюнул кровью. Этим он как бы посылал Вильяма к черту.
– Ничего не было! – подала голос Рита.
– Не ври. Или я убью вас обоих! – сквозь зубы проговорил Вильям и ткнул ее пальцем в грудь, чтобы придать особую остроту моменту.
Рита прикусила язык и опустила голову.
Максим тем временем поднялся с земли и попал под кинжальный взгляд Вильяма.
– Сегодня я тебя прощаю. Но еще раз, и ты труп. Вопросы?
Максима так и подмывало послать его в светлую даль, но все-таки он сдержался. Увы, сила на чужой стороне. Его действительно могли убить.
Он ничего не сказал, повернулся к Вильяму спиной и пошел к воротам.
– Пойдешь к ментам, там и останешься, – донеслось вслед.
Максим даже не остановился. Это его дело, куда идти, что делать. Надо будет, он найдет, куда обратиться. Есть у него знакомый генерал.
– Там тебя и похоронят, – добавил Вильям.
Максим вышел на улицу, повернул к своему дому, сделал несколько шагов и остановился. А как же Рита? Вдруг Вильям ее убьет в приступе ревности.
– Эй!
Максим обернулся и увидел быка, который косолапо, с нахальной ухмылкой пер на него.
– Это, автограф дай!
Из одного кармана он достал блокнот, из другого – авторучку.
– Автограф?! – Максим ощупал шишку под ухом, провел языком по кровоточащему рассечению на внутренней стороне губы.
– А чего?!
– Да нормально все. Держи! – Максим ударил от всей души, наотмашь.
Тут же последовала добавка, которая сбила громилу на землю. Максим врезал ему ногой в живот, и тут сзади вдруг взвыла сирена. Он отскочил от телохранителя и увидел притормаживающую полицейскую машину.
Максим глянул на второго телохранителя и понял, что подъехали его спасители. А еще он подумал о Рите. Вряд ли теперь Вильям посмеет поднять на нее руку.
Глава 2
Мясо молодого олешка нежное, сочное, особенно если протушить его в красном вине с черносливом. Все это будет. Туша уже висит на палке, привязанная к ней за ноги. Тяжело нести олененка через лес, еще трудней было выследить его и подстрелить.
Георгий Степанович опытный и страстный охотник. Зять у него в этом деле салага, стреляет плохо, но по лесу ходит тихо, а это уже само по себе большой плюс. Трофей взят, до машины недалеко. Сейчас они погрузят олененка в багажник, и вуаля.
– Гражданин!
Георгий Степанович услышал грозный окрик, вздрогнул, остановился, но тут же вспомнил, какую должность он занимает, и успокоился.
Из-за кустов к нему выходил мужчина с жесткими чертами лица. С ним еще двое, оба такой же впечатляющей наружности. Все в охотничьих костюмах, с ружьями. Если это представители закона, то почему взгляды у них волчьи? Что-то хищное в них, злое, недоброе. Даже уголовное.
– Браконьерствуем? – перегородив путь, спросил мужчина.
Георгий Степанович заметил короткий, но глубокий шрам на его подбородке.
– Ты кто такой?
– Общество защиты животных. Тушу на землю положи!
– А что такое?
Мужчина ничего не сказал. Он просто достал из ножен тесак. Стальное сияние клинка вселило в душу Георгия Степановича животный страх.
Спутники незваного защитника природы обступили охотников слева и справа. Ружья у них взяты на изготовку.
Георгий Степанович тревожно глянул на зятя, и они уложили тушу на землю.
– А если я тебя сейчас подстрелю, освежую и на вертел насажу? – проговорил мужчина и оскалился.
На Георгия Степановича смотрел матерый уголовник с волчьей душой и зверской сутью.
– Что… чего вы хотите?
– Разрешения на охоту, я так понимаю, у тебя нет. А на распилы и откаты?
– На какие распилы?
Уголовник глянул на своего подопечного, который схватил Игоря за рукав, потащил его в сторону. Тот даже и не думал сопротивляться. Георгий Степанович вздохнул, глянув на зятька. Никакого толку от него. Другой снял бы с плеча ружье да перестрелял бы всю эту шваль. А этот сопли жует.
– Хлипкий у тебя зятек, – заявил уголовник. – С дочуркой твоей хоть справляется?
– С моей дочуркой? – От волнения у Георгия Степановича занемели поджилки.
– Мы ведь и подсобить можем. Ей понравится.
– Что вы такое говорите?
– Ее на один вертел, тебя на другой. Да и начнем жарить. Только тебя на огне. Ей хорошо будет, а ты от боли сдохнешь. Понимаешь меня, Гоша?
– Да…
– Ты на днях откат по строительным делам получил.
– Вы что-то путаете.
– Шестнадцать миллионов рублей.
– Да что вы!
– Есть доказательства. Они уйдут в следственный комитет. Если не договоримся.
– Это какая-то ошибка…
Сильный удар в живот заставил Георгия Степановича опуститься на колени.
– Я с тобой по делу говорю, – сквозь собственный стон донеслось до него. – А ты мне порожняками отвечаешь. Ты конкретно попал, мужик.
– Что вам от меня нужно?
Георгий Степанович понимал, что дело его дрянь. Он действительно получил откат, ловил жирную рыбку в мутных бюджетных потоках. Теперь с него за это собираются спросить уголовники. Не зря же они выследили его и подкараулили на узкой дорожке. Эти ребята демонстрируют перед ним свои возможности. Нетрудно догадаться, зачем они это делают.
– Хороший вопрос, – сказал вымогатель и ухмыльнулся. – Да, Гоша, ты нам должен. Для начала двадцать лимонов. А потом по три лимона в месяц. Для тебя это немного.
– Кому я должен?
– Мне. Законному представителю воровской власти. Меня зовут Яков Тимофеевич. Для своих я Серб. Вопросы?
– У меня нет двадцати миллионов!
– Ты ничего не понял, мужик. Сегодня мы пришли к тебе с миром, завтра заявимся за деньгами прямо домой. Тогда уже разговор будет другой. Теперь понимаешь?
– Да. – Георгий Степанович опустил голову едва ли не до самой земли.
– Готовь деньги. К тебе подъедут. Начнешь вилять, мы тебя сольем ментам. Получишь срок. А на зоне для тебя начнется веселая жизнь. С параши будешь есть, в дерьме спать. Жди, тебя навестят.
Серб ушел налегке. Его подельники понесли олененка. Невелика потеря.
Георгий Степанович протяжно вздохнул. Двадцать миллионов рублей – вот это будет убыток. Если, конечно, он уступит махровой уголовщине. А есть ли у него выход?
Ворон ворону глаз не выклюет. Рука руку моет. Рыбак рыбака видит издалека.
Поговорки эти приходили на ум неспроста. Максим смотрел на оперативника, к которому его привели на допрос. Лицо такое же широкое, как у Вильяма. Те же маленькие глаза, линия носа, подбородок. Это брат Вильяма? Или еще какой-то родственник?
Очков у старшего лейтенанта Зыкова не было, но все равно похож. Взгляд такой же тяжелый, холодный.
– Значит, избили тебя? – нехотя обронил опер.
– Вас, – поправил Максим.
– Нет, меня не избивали. А тебя – да.
– Вас.
– С тобой еще кто-то был?
– Ты тупой? – не выдержал Максим.
Но Зыков и ухом не повел.
– Прапорщик Михайлов утверждает, что ты ударил Шмелева и сбил с ног. А как тебя били, он не видел.
– А откуда тогда это? – Максим обвел пальцами шишку под ухом.
– Болдарев такой. Мог и наехать. Ты же знаменитость. А он любит пускать пыль в глаза.
Максим удивленно повел бровью. Его задержали, доставили в отдел, приняли по всей форме, два часа продержали в обезьяннике. Никто даже взглядом не дал понять, что узнал артиста. С ним обращались как с каким-то алкашом. Вот и Зыков сходу начал ему «тыкать».
– Чем ты Болдареву не угодил? – с постным выражением лица спросил Зыков.
– У него и спроси.
– А зачем? Ты избивал Шмелева…
– Не избивал, а отбивался.
– Марго видела, как тебя били?
Максим глянул на Зыков с кривой усмешкой. Телохранитель Вильяма для него просто Шмелев, Рита – Марго. И самого Вильяма он по фамилии знает. Скорее всего, этот тип действительно близко с ним знаком.
– Риту приплетать не надо.
– Почему не надо? Дело мы пока не заводим. С Марго я поговорю просто так, без протокола. Если скажет, что была драка… А из-за чего?
– Драка – это когда один на один, а их трое было.
– В кино ты и десятерых раскидывал. Это в каком фильме? – Зыков на мгновение задумался. – «Запах страха». Ну и название!.. У вас там, в Москве, не знают, как страх пахнет? У нас тут он настоящий. Стреляют.
– Везде стреляют.
– У нас не кино. А Болдарев мужчина серьезный. Он тебе угрожал?
– Не важно.
– Очень важно. Если он угрожал, то слово свое сдержит. А ты его быка избил. Знаешь что, Юрьев, а давай-ка ты свалишь отсюда, уедешь от греха подальше.
– А если у меня дела?
– Дела у нас. В частности, на тебя. Пришьем хулиганку, будешь знать. Ну так что?
– А с Марго что?
– А что с Марго? – не понял Зыков.
– Вильям не так все понял. Как бы чего не вышло.
– «Как бы чего» нам здесь не нужно. Я поговорю с Вильямом.
– Поговори. А то я и вернуться могу.
– Из-за Марго?
– Из-за нее.
– Может, Вильям все правильно понял? – Зыков усмехнулся.
– Ты поговори с ним. Предупреди.
– Завтра тебя здесь не должно быть. Или заведем дело. Вопросы?
Вопросов у Максима больше не было. Зыков вызвал конвой и приказал сопроводить Максима до самого дома.
Сколько бы цивилизация ни причесывала мужика, все равно на подсознании он останется самцом. В природе все просто. Пометили твою территорию или самку, возьми да переметь ее. Но сначала убей паскудника.
Вильям подумал об этом, глядя на Марго, которая голышом шла в душ. Переметил он ее, но паскудника не убил. А жаль.
На тумбочке зазвонил телефон, на дисплее высветилось: «Икс». А как еще можно было назвать мента, который настолько же полезен, насколько и опасен? Денис Зыков мог помочь с информацией, но только за ответную услугу. Деньгами не брал, не хотел попадать в кабалу. С такими ментами нужно держать ухо востро.
Впрочем, Вильям Зыкова не боялся. Во-первых, старлей не дорос до этого. Во-вторых, опер не проявлял особого желания быть героем.
– Как Марго там у тебя поживает? – не здороваясь, спросил Зыков.
Вильям всерьез считал себя культурным, интеллигентным человеком, к тому же он был старше Зыкова на двенадцать лет. Но это не мешало менту обращаться к нему на «ты». Хоть кол ему на голове теши.