Она снова опустилась в свою ямку и стала смотреть в небо, уже совсем чёрное.
Муми-тролль приподнял нос и увидел северное сияние, которого не видел до него ни один муми-тролль. Оно было синее, белое и немножко зелёное и колыхалось длинными складками, занавешивая небо.
– Оно правда есть, я его вижу, – сказал Муми-тролль.
Туу-тикки не ответила. Она подтянулась к фонарю и достала из него свою свечку.
– Заберём домой, – сказала она. – А то всё равно придёт Морра и усядется на неё.
Муми-тролль покивал. Морру он видел один-единственный раз, августовской ночью, давным-давно. Она забилась под куст сирени, ледяная, серая, и просто смотрела на них. Но как смотрела! А когда ушла, оказалось, что там, где она сидела, замёрзла земля.
Муми-тролль задумался: не оттого ли и случилась зима, что десять тысяч морр вдруг взяли и разом уселись на землю? Но он решил поговорить об этом потом, когда познакомится с Туу-тикки поближе.
Пока они взбирались на холм, в долине посветлело, и Муми-тролль увидел – вышла луна.
Муми-дом спал в одиночестве за мостом. Но Туу-тикки свернула через пустой сад к западу.
– Здесь росли яблоки, – сказал Муми-тролль, чтобы поддержать разговор.
– А теперь здесь растёт снег, – рассеянно заметила Туу-тикки, продолжая путь.
Они вышли на морской берег, где была одна сплошная темень, и осторожно ступили на мостки, ведущие к купальне.
– А здесь я всегда нырял, – шепнул Муми-тролль, глядя на жёлтый изломанный тростник, торчащий из-подо льда. – Однажды я прогрёб под водой целых девять раз. Тогда было тепло…
Туу-тикки открыла дверь купальни. Она зашла внутрь и поставила свечу на круглый столик, который Муми-папа выловил из моря давным-давно.
И жить я не желаю среди вашей белизны!