– То, что ты сказал!
– Я тебе сказал, надо москаля вбить. А не хозяина!
– Ты же сказал, что хозяин – национальный предатель. Повесил на польской земле вывеску на мове Суворова
– Он поляк!
– И что?
– Ты чем думаешь, дупой? Он поляк. Поляков нельзя убивать. Надо было убить кого-то из клиентов. А ты что сделал?
Спасибо, друг… – хладнокровно подумал он – хотя ты и не друг совсем. Спасибо за ещё один урок прикладного национализма. Оказывается, своего нельзя убивать, даже если он и национальный предатель. Вот это – урок. А мы то – готовы друг друга в сортире утопить, за то что один лукашист, а второй – змагар.
Вот так – так… Спасибо.
Несколько лет спустя. Наш человек в Минске. Беларусь, Минский район, Посёлок Юхновичи
11 мая 20*** года. Чужой среди своих
Говорят, один умный еврей сказал, что все относительно. Это был Зигмунд Фрейд, отец современного психоанализа. Что ж, переехав в Беларусь – я смог убедится в его правоте. Здесь действительно – все относительно…
Мой новый дом находился в Юхновичах. Я купил его по ипотечному кредиту, который выдал мне белорусский филиал Газпромбанка. Ипотечный кредит был на двадцать лет и по немыслимой для России ставке в один процент годовых – но его всё равно надо будет платить. И все равно – по такой ставке мне кредит не выдадут не то что в России – но и почти нигде в мире.
Это – часть платы. Своего рода мотивация – в американских взаимных фондах приглашая управляющего, тоже требуют, чтобы он вложил часть своих денег в паи того фонда, которым он будет управлять. И в американских компаниях – жалование огромное только на бумаге, на самом деле, чем выше должность, тем большая часть жалования выдаётся не деньгами, а акциями, которые депонируются на счёте компании, на условиях, оговорённых трудовым договором. Хорошо управляешь, инвесторы довольны – акции растут в цене. Плохо управляешь… и твои акции так же обесцениваются. Очень хорошая практика, надо бы в Газпроме внедрить. Мало кто помнит, что году то ли в 2007 то ли в 2008 – он на несколько часов стал самой дорогой компанией в мире по капитализации. Прошли те времена.
Я – тоже своего рода… управляющий.
Биография моя довольно замысловата. Отслужил в армии, срочка – в горячей точке, в злокозненной Чечне. Чудом остался жив. По примеру отца поступил в органы госбезопасности – в академию ФСБ РФ. В девяностые годы – выбор далеко не однозначный. Закончил её в девяносто девятом, встал вопрос – что делать. В академии ФСБ я увлёкся психологией и политологией, участвовал в научных работах по изучению феномена «толпы», её образования и возможности управления ею. У отца были связи – и я вошёл вместе с ним в небольшую тогда партию Единая Россия и в предвыборный штаб малоизвестного тогда кандидата, Владимира Владимировича Путина. Бывшего директора ФСБ, выходца из Ленинграда.
И, как потом оказалось, не прогадал. Хотя и тут все… относительно.
В две тысячи третьем – ушёл на пенсию мой научный руководитель в академии ФСБ, Владимир Борисович. И он, специалист по поведенческим наукам и психологии толпы – нашёл довольно необычную сферу применения своим талантам. Фондовый рынок. Ведь, в конце концов, инвесторы и спекулянты на фондовом рынке – суть та же толпа, которой движет жадность и стадное чувство. А в те благословенные времена – фондовый рынок рос за год в разы, а отдельные акции – могли показать прирост в пятьсот и более процентов за год. Сбербанк (он тогда «тяжёлым» был, это потом его раздробили) – прошагал путь от нескольких тысяч рублей за акцию до более чем ста тысяч – то есть на порядок. На Сбербанке привилегированном – заработок был ещё больше, плюс – тогда усиленно спекулировали на акциях РАО ЕЭС (псевдоним «Райка»), его тогда ещё не ликвидировал Чубайс. Так, используя научные наработки, прогнозируя, когда заходить и когда выходить – я за несколько лет стал богатым человеком. И – выскочил из рынка на двух тысячах ста по РТС – до того, как он рухнул до семисот, по-моему, в самый острый момент кризиса 2008 года.
Как шутят трейдеры: нет уверенности в завтрашнем дне, где оно будет – завтрашнее дно.
После тех безумных лет – Владимир Борисович ушёл на опционы, а я – разместил капитал, купил кое-какую недвижку и здесь и за границей и начал искать работу. Работу я нашёл – скучную и нелюбимую. Любимым было хобби – поигрывал немного на фондовом рынке, на охоту, на стрельбище ездил. До того ночного звонка…
Нас было очень немного – восемь человек. Все – из той, первой команды. Все – стали успешными людьми.
Но отказались помочь только двое. Шестеро – согласились. В том числе и я.
Дело не в патриотизме – о патриотизме можно много говорить, бить себя в грудь, клясться святым… но это ничего не даст. Дело в том, что мы – взрослые уже люди, много повидавшие, в семи водах проварившиеся. В нас уж нет той наивности, какой были больны многих в девяностых годах. Ведь тогда многие верили в то, что война, которая идёт между Россией и Западом уже пятьсот лет – закончилась.
А вот хрен…
Я – приведу два примера – меня и моего друга и однокашника Михаила. Михаил – в нулевые годы вывел из страны немалые капиталы и начал искать возможности, где их вложить. Нашёл – в бывшей Югославии. Дело в том, что в бывшей Югославии как и у нас – в девяностые годы были грубо разорваны связи по промышленной кооперации. При Тито – Югославия многое производила сама, старалась. В девяностые – её подбили на взлёте, сейчас очень неплохая промышленно развитая страна могла бы быть, конечно, не уровня Германии, но Испании и Италии – точно. Вместо этого началась война. Страну порвали на несколько кусков и заставили народ поверить, что оторванный от картины кусок – красивее целой картины. В общем – покуражились всласть.
Мой друг – нашёл компаньонов местных, договорился, привлёк деньги российских олигархов и начал восстанавливать кооперационные связи в югославской металлургии и производстве метизов. Предприятия стоили дёшево, они же стояли. Он скупал их – задёшево. Приходилось давать на лапу – не без этого. Но дело то было стоящее – нет? Он ведь давал на лапу не для того, чтобы разместить свалку отходов или травить людей некачественной продукцией – он хотел, чтобы целая отрасль югославской экономики возродилась и начала развиваться. И когда ему удалось запустить цепочку, когда пошла работа – у него этот бизнес начали отжимать. Грубо. Так грубо и нагло, как у нас отжимали в девяностые, причём у нас это считалось «по беспределу». Пара местных компаньонов – стакнулась с властями одной бывшей югославской республики – там находился самый лакомый актив, крупный и до сих пор довольно современный металлургический комбинат. Его тупо ограбили, даже не заморачиваясь с судами, скупки акций у работников и прочей рейдерской ерунды – завод тупо переписали в местном реестре юридических лиц на нового собственника – юридическое лицо, в котором контрольный пакет был у брата президента. И подняли в газетах шумиху о деньгах русской мафии.
Сказать, что Михаил от этого о…л – это ничего не сказать. Это же не девяностые, и это не Россия – это Европейский союз! Дальше – больше. Того компаньона, который отказался предать русских – расстреляли в машине, а в газетах вышла статья, что это сделала русская мафия. Это уже был не грабёж – это был разбой средь бела дня! Михаил кинулся по судам, по европейским судам – по некоторым соглашениям, местом для судебных разбирательств был назначен Магистратский суд Лондона. Он был уверен в успехе – потому что наглость и бесхитростность действий рейдеров поражала. И тем сильнее был его шок, когда он проиграл дело, когда суд узаконил откровенный грабёж, а ему в неофициальной беседе сказали: мы все понимаем, но мы не можем позволить того, чтобы русские скупали собственность на территории бывшей Югославии. А вдруг вы там хозяевами станете? Вдруг вы решите восстановить Югославию?
Предприятия, отжатые у Михаила – президентская семейка долго держать не стала, перепродала индусам. А Михаил… нет, он не запил. Он просто понял кое-какие обязательные вещи. Что все – относительно. Что нет никакого универсального права, универсального правосудия, универсальных человеческих ценностей и так далее. А все просто – есть место, где закон твой, и есть место, где закон – чужой. Твоя страна – хороша уже тем, что она твоя страна, и чужая – лучше своей быть не может. И искать правосудия в чужой стране – все равно, что в стогу иголку. А лучший способ войти в Европу – это как в сорок пятом.
На танках…
Что касается меня – то у меня таких драматических историй не было. Но – тоже могу порассказать кое-что. С 2008 года – у нас так и не было нормального роста фондового рынка. Запад в нас больше не вкладывал. Я интересовался, почему – поверьте, у меня была такая возможность поинтересоваться, причём у людей, которые профессионально занимаются такого рода вложениями. Я задавал им вопросы, какие в политике никто не задаёт – например, почему Россия, у которой госдолг менее 10 % ВВП не имеет инвестиционного рейтинга, а Япония, у которой долг в 200 % ВВП – имеет? И мне назвали два принципиальных момента. Первый – война 08/08/08 в Грузии. Второй – личный конфликт Путина и Обамы. Нет, официального запрета вкладывать нет. Но – в США нет нормального писанного права, романо-германской правовой системы, в котором центральным элементом является закон. В США – многое держится на понятиях «справедливости», «добросовестности» и прочей хрени, а Министерство юстиции и иные контролирующие органы – имеют такие полномочия, какие нам и не снилось. Поэтому – если в отношении России негласно принято решение, его будут выполнять. И горе тем, кто его не выполнит.
Вот по этой причине – вышел на тропу войны я.
Это – продолжение того разговора. Разговора с президентом – случившегося сразу после того, как сбили Боинг, и был введён третий санкционный пакет. Это – тоже своего рода Рубикон. В этой истории – не просто дыры, провалы. Концы с концами не сходятся ни в чем, и главное – никто так толком и не объяснил: какой у России или ополченцев мотив сбивать чужой пассажирский самолёт, да ещё – аккурат перед большим голосованием в ЕС по третьему пакету санкций, по которому аж девять стран намеревались проголосовать против. Элементарно – расследование преступления начинают с мотивов, верно? Но никто даже не попытался разобраться – все просто обвинили Россию. Если бы мы были слабее – нас бы уже запинали. Вот в тот самый момент – тайная политика России изменилась на сто восемьдесят градусов. Вместо постепенной интеграции в западные институты, в западный миропорядок – мы должны были расшатать и подорвать его. Чтобы на его месте – построили новый, более приемлемый для нас. Потому что в те самые летние месяцы, всего один русский человек, которого выбрали главой государства, понял и уяснил для себя: нет. Запад никогда не признает нас равными. Для него не имеют значение ни коммерческая выгода, ни правда, ни справедливость, ни банальный здравый рассудок. Для коллективного Запада Россия и русские – это те, кого надо поставить на место. Точка.
И единственный ответ, который нам остался – подорвать систему. Целиком. Но так как открытые действия исключены, они в разы сильнее нас – остаются действия тайные. Выполняемые одиночками, юридически никак не связанными с российским правительством – но при этом достаточно сильными, чтобы действовать в одиночку…
Думаю, до сих пор очень недооценённым событием в новейшей российской истории – стал Евромайдан-2014 и последовавшие события на востоке Украины. Эти события трудно переоценить, они – этапные и сравнимы с нашей эпопеей в Чечне. События в Чечне показали, что у нас нет армии, и мы можем потерять Россию, если не начнём меняться и действовать. События на Украине показали, что у нас нет внешней политики. Совсем.
Потому – нас призвали на службу, и мы теперь – одни из тех, кто делает внешнюю политику России. Не публично, кропотливо и методично, вне глаз телекамер. Но именно от нас – будет зависеть геостратегическое положение России через двадцать лет. Потеряем ли мы Беларусь, откуда до Москвы – четыре часа ходу по хорошей дороге. Потеряем ли мы Казахстан, где на территории в четыре Франции – вся таблица Менделеева, население в двадцать миллионов и под боком – Китай? Потеряем ли мы Узбекистан – ключевую страну Средней Азии, что там будет через двадцать лет – государство с европейскими чертами, наподобие Испании или Греции – или второй Афганистан с перспективой прорыва моджахедов на Урал или в Поволжье?
Все это зависит не только от дипломатов. Не только от разведчиков…
Украина – заставила начать переосмысление фундаментальных вещей. Пройти назад, по следам, в девяносто первый год, чтобы понять – что же всё-таки произошло в тот год, как удалось вот так вот просто взять – и упразднить сверхдержаву? Почему СНГ стал не геополитическим преемником СССР – а посмешищем? Начать переосмысление роли народа, общества, элит в игре на постсоветском пространстве, чтобы понять – где нам ждать новых Украин, кто ещё – испытывает непреодолимое желание начать «отсроченную войну за независимость».
Украина, Украина…
В утвердившейся в народных, да и начальственных мозгах концепции девяносто первого года – говорилось о том, что три злодея, Ельцин, Кравчук и Шушкевич – собрались близ польской границы, да и подмахнули, то ли спьяну, то ли по трезвому и холодному расчёту – приговор Родине – матушке. Мы, такие-то такие-то, сознавая невозможность… так как то?
Только почему то при этом все забывают, что второго декабря – в Украине (или на Украине, это кому как по вкусу) прошёл референдум. И на нем – подавляющее большинство украинцев высказалось за независимость. В том числе 58 % жителей Крыма и 82 % жителей Донбасса. Это как – имеет какое-то объяснение? Особенно в свете того, что ещё несколько месяцев назад – те же самые люди дружно голосовали за сохранение СССР на всесоюзном референдуме 17 марта – а через двадцать три года те же самые дончане будут стоять насмерть на Саур-могиле, обороняя свою землю от наступающих украинских танков.
Как то до этого – никто не пытался хоть немного выяснить, а что это за зверь такой – украинский народ? Вроде как считалось, что там есть западники и восточники, западники – п…ры, восточники – за нас, те же русские. А в целом – вообще на народ внимания обращать не надо, зачем народ, если есть лучшие его представители? Как там Кучма то сказал: газ – бизнес президентов? Только вот этот самый народ – дважды поднялся и снёс всю заботливо выстраиваемую систему. Причём систему не худшую для него самого – две тысячи тринадцатый, доллар по восемь, отпуск уже не в Турции, а на Мальдивах, квартира в ипотеку – все это поменяли на благотворительные кухни для нищих, безработицу, похоронки с фронта и потрясающие по цинизму спектакли в Верховной раде и на Банковой. Но при этом – на Майдан, почему-то же сбежались, а когда начали платёжки за ЖКХ приходить по две с половиной тысяче гривен в среднем при пенсии в тысячу двести – почему то же не взорвались, не взбунтовались?
Но это все лирика. Это – прошлое. Важнее – что будет дальше. Беларусь – лакомый кусок, пусть нет полезных ископаемых, но заботливо сохранены и развиты и промышленность и сельское хозяйство, строятся города, в порядке народ – его не прогнали через мясорубку девяностых, как нас, он готов и жить дружно и работать. Казахстан – новая, с иголочки столица, несметные запасы земли, позволяющие при интенсивной, современной эксплуатации завалить рынки зерном, немалое количество современных предприятий, приличный кусок Каспия с нефтегазовыми залежами. Узбекистан – ключ к Средней Азии, уже тридцать миллионов населения, одна из немногих типично азиатских, мусульманских стран, которая зашла по пути модернизации настолько далеко, что может стать маяком, путеводной звездой для всего исламского мира – а может стать ещё одной страницей в летописи катастроф, вторым Ираком, вторым Афганистаном. Вот – что стоит на кону. Вот – за что сейчас разворачивается борьба.
И при этом – в Беларуси Батька уже на пятый срок идёт, он хоть и относительно молодым во власть пришёл – но все мы не молодеем. В Казахстане и Узбекистане – отцам наций уже под восемьдесят, сформировавшиеся кланы уже готовы начать схватку за престол, и не факт, что в процессе этого они не разнесут свои страны на куски. В Беларуси – целый «горючий» набор присутствует, тот же что и в/на Украине. Вместо свидомых – змагары, едва ли не агрессивнее чем первые. Вместо «захидняков» – поляки, которых в том же Бресте пруд пруди. Вместо Донбасса и Крыма – Витебск и Витебская область, которые ещё в 20 годах прошлого века входили в РСФСР. Та же самая шиза с языком, только в Беларуси помимо русского есть не один, а два белорусских языка – наркомовка и тарашкевица. Те же самые «мрии о былом величии» – Литовское княжество. Вместо Правого сектора – та же тактическая группа «Беларусь», белорусские националисты, которые участвовали в боевых действиях на Донбассе на стороне украинцев, у них даже отдельная группа своя была.