– Упаси Господи, с ней связываться, разнесет по всему дому,– возразил Черпак.– От нее же потом не отвяжешься. Насчет ее горячего темперамента и ненасытности, так ты сама мне об этом рассказала. Вспомни-ка, говорила, что Регина меняет мужиков, как перчатки?
– Не припомню,– с лукавством ответила Ева.
– Лидия Самойловна лучше бы присмотрела за квартирой,– вздохнул Матвей.– Она целыми днями дома торчит или на лавочке с бабами лясы точит. Позаботилась бы о твоих экзотических цветах и колючих кактусах.
– Ну ее, старую колошу, к лешему,– отмахнулась жена.– Слишком она глазастая, а еще хуже, языкастая. Всю квартиру облазит, все вещи перещупает. Потом целый год на лавочке с такими же «божьими одуванчиками» будут языки чесать, наши косточки перемалывать. Старуха и так на меня дуется, словно церковная мышь на крупу. Зависть ее берет, что я молодая и красивая, а ее старость доконала. Бесы или ангелы заждались у порога. Цепляется за жизнь изо всех сил.
– Тогда напрасно мы взяли с собой на отдых Бакса, бездельника, – продолжил Черпак, заметив, как заслышав свою кличку, темно-коричневой масти пес с бурыми подпалинами, оторвал от паласа голову и поглядел на хозяина умными глазами.– Охранял бы квартиру, имущество, как на роду написано, как положено сторожевым псам.
– Мотя, да ты в своем уме? Может, сдурел на старости лет? – всполошилась Ева.– Бакс, тоже нуждается в полноценном отдыхе, который вполне заслужил. Для него морские процедуры, воздух очень полезны. А в квартире от одиночества и стресса он бы околел. Случись такое, я бы тебе этой жестокости никогда не простила. Ты и так своим табачным дымом отравил мою сиамскую кошечку Дунечку.
– Она от старости и кусачих блох померла, – слабо возразил Матвей.
– Не смей измываться над беззащитным животным,– предупредила Ева и пригрозила. – Если обидишь Бакса, то я обязательно, считая это своим гражданским долгом, сообщу в общество защиты животных. С тобой там проведут воспитательную беседу, даже оштрафуют. Имей в виду, что в европейских странах за жестокое обращение к нашим братьям меньшим предусмотрено уголовное наказание.
– Ева, ну, сколько тебе раз говорить, что собак для того и держат, чтобы они охраняли жизнь и имущество хозяина,– изрек он свой постулат. – Мы его холим и кормим, как на убой, не для красоты, а для того, чтобы он исполнял функции защитника и охранника. Иначе только задарма переводим на него импортный корм и мясо. Для красоты и забавы заведи себе королевского пуделя, болонку или спаниель.
– Ладно, уж функционер, не учи меня уму-разуму, – прервала его супруга. – У меня сейчас другая забота. В связи с тем, что курс рубля резко снизился, разумно было бы сменить имя Бакса на Евро, но чтобы без лишних затрат. А то ведь в обществе собаководов «Полкан» обязательно потребуют взнос за переименование, еще в довесок всучат поводок, намордник, телогрейку, совок и мешочек для сбора экскрементов.
– Ева, твой любимый кобель, обжора, нас окончательно разорит, – упрекнул он, ревностно относясь к псу, которому жена уделяет слишком много внимания, тем самым, обделяя супруга нежностью. К тому же, Матвей отличался патологической скупостью.
– Не только всучат мешок и совок для экскрементов, но и заставят сделать внеплановую прививку против бешенства, чтобы содрать больше денег, – спрогнозировал он. – Коль уж тебя приспичило поменять Баксу имя, то назови его Фунтом стерлингом. Стабильная и престижная валюта, а с евро неизвестно, что через год произойдет. Чтобы лишний раз не третировать псину. Согласись, что это предложение самое мудрое?
– Слишком длинное. Фунт и еще стерлинг, язык сломаешь, – возразила она. – И потом напрашивается мысль о фунте лиха. Не хватало еще на себя беду накликать. Евро лучше всего подходит. Коротко, сочно и оригинально. Еще никто из наших знакомых не догадался, так назвать своих домашних любимцев.
– Евро, Евро! – позвала она ротвейлера, но пес не отреагировал. Тогда она потрепала его по упругой шее. – Слушай, теперь тебя зовут не Бакс, а Евро. Ситуация на финансовом рынке поменялась в пользу европейской валюты. Мотя, с этого момента называй его Евро, чтобы начал привыкать. О прежней кличке забудь, пусть американцы выкусят. Напечатали, черт знает сколько «зелени», вот она постоянно грызет рубль.
Видя, как нежно Ева взирает на пса и сколько ласки в ее голосе, Матвей сердито проворчал:
– Как знаешь, а меня своими глупыми идеями и заботами не грузи, лишний раз не доставай.
– Ладно, не ревнуй. Я вас в равной степени люблю и обожаю. Посмотрю, на что ты способен,– с иронией усмехнулась она.– Так ты идешь в ванную или я передумаю?
– Евочка, моя сладкая девочка, все же я съезжу домой, – неуверенно вымолвил Черпак. – Проверю, все ли в порядке с квартирой и имуществом? Это займет не более двух часов. А потом до самого утра мы отдадимся страсти.
– Мотя, я боюсь оставаться в номере одна. Здесь столько одиноких, голодных самцов, что каждый из них только и ждет, когда я буду одна, чтобы насильно овладеть. Ночью заберутся через окно или двери взломают и снасильничают, – сообщила она.
– С чего ты взяла? Кому ты нужна, других баб хватает.
– Мотька, ты совершенно слепой. Не видел, как мужики меня на пляже пожирали своими похотливыми взглядами. Другой бы на твоем месте отшил их, а тебе, как тому старому барану, все по барабану. Без разницы, кто покушается на честь, домогается знойного тела твоей супруги.
– В крайнем случае, Бакс тебя защитит.
– Не хочу, чтобы мой любимый песик пострадал.
– Ты преувеличиваешь опасность, – вздохнул Черпак. – На пляже, в пансионате, в ресторане и на дискотеках столько соблазнительных и доступных красоток, готовых по первому зову за валюту нырнуть в постель, что никто не рискнет тобой соблазниться.
– Ах, ты олух! По-твоему получается, что я уже неспособна заинтересовать, увлечь мужчину. Мол, старая вешалка. Ты меня в самое сердце ранил, чурбан неотесанный! – со слезами воскликнула она.
– Конечно, очень очаровательна, но лучше никому глазки не строй и не обнадеживай, – сказал Матвей и пригрозил. – Иначе я тебя и твоего любовника отправлю на тот свет. В состоянии ревности я за себя не ручаюсь.
– Мотька, ты меня достал своей ревностью! – со слезами в голосе воскликнула женщина.– Поезжай хоть к черту на кулички и не возвращайся. Бесчувственный чурбан. Любимая жена зовет тебя в постель, а ты от нее, глядя на ночь, бежишь, как черт от ладана. Всегда чувствовала и знала, что ты меня не любишь, а эксплуатируешь, ради плотских удовольствий. Изображаешь из себя любящего и заботливого мужа. Меня не проведешь, я знаю, чего стоят мужики. Ты рвешься к любовнице Регине, ради нее готов пожертвовать женой, своей нежной девочкой. Уезжай и не возвращайся. Позвони по телефону в Керчь и узнай, а не терзай мне душу, кровосос.
Ева на ходу сбросила на кресло с себя одежду и забежала в ванную, а Матвей подошел к тумбочке с телефоном. Снял трубку с аппарата и набрал номер своей квартиры. В ответ – длинные продолжительные гудки.
«Понадеялись на Регину, а ее где-то черт носит. С утра может, заглянет, польет цветы и все дела, – с досадой подумал он.– Лидия Самойловна глаз бы не сомкнула, как зеницу ока, стерегла. Она из старой гвардии стойких бойцов, не зря ее супруг, царство ему небесное, в КГБ служил верой и правдой. А у Регины одно на уме, кого бы из богатеньких мужиков соблазнить».
Из ванной послышался шум и плеск воды.
– Евочка – моя славная девочка, ангел мой,– подошел он к двери, потянул за ручку, заперта и покаялся.– Прости меня, я, кажется, на самом деле перегрелся на солнце, голова пылает. Открой, пожалуйста, я тоже хочу освежиться, смыть с себя морскую соль и песок.
– Да, из тебя сыплется песок, сходи к сексопатологу, – больно уязвила она и, чуть смягчив тон, велела. – Поклянись, Мотя, что любишь меня, впредь не будешь никогда обижать, не поменяешь на молодую овцу. Помни, что я Ева – первая женщина. От меня род человеческий пошел, а ты, Мотя, увы, к сожалению, не Адам.
«А как же дева Мария, мать Иисуса Христа?» – хотел он возразить, но передумал, вспомнив, что Ева расстраивается, когда ей перечат. У нее свое кредо: женщина всегда права. Поэтому обожает песню-шлягер с таким припевом.
– Прости дорогая, больше не повторится. Я – твой раб, – покаялся супруг. После клятвы в верности она впустила его в ванную.
Через несколько секунд они окончательно помирились. Ничто так не сближает, как нежное касание обнаженных мужского и женского тел. Послышался плеск воды, смех, нежные вздохи и шепот, сладкие стоны… Вскоре любовные утехи продолжились в спальной, куда он на руках бережно, словно ребенка, перенес обомлевшую от страсти Еву.
– Я предпочитаю теории практику, – произнес Черпак и властно положил ее на белоснежное ложе. Послышались ее сладострастные стоны, нежные всхлипывания. Она слегка впилась коготками в его спину.
– Ах, Ева, ты моя королева,– прошептал он, страстно овладев ее хмельным и желанным телом.
– Ох, Мотя-я, какой ты игривый и неутомимый, – шептала она, пребывая в экстазе. Никогда он еще не знал ее такой ласковой и безотказной. Будто это была прощальная ночь пылких любовников перед долгой разлукой. И распираемый мужской гордостью, Матвей постарался ее не разочаровать.
Ночь пролетела, как одно мгновение и под утро, не разнимая жарких объятий, утомленные пиршеством любви, Черпаки крепко заснули на сползшихся на зеленый палас белых простынях. Спали бы, наверное, до полудня, пропустив завтрак. Но в 7 часов 18 минут зазвонил телефонный аппарат на тумбочке у изголовья широкого двуспального ложа. Сначала проснулся лежавший у двери пес и тихо залаял.
“Черт подери, не люкс, а псарня»,– сгоняя дремоту, подумал Матвей и потянулся рукой к телефону, посетовав на то, что не догадался отключить аппарат, чтобы никто не беспокоил. Приложил трубку к уху.
Ева тоже проснулась и, неожиданно застыдившись своей наготы, прикрыла красивое смуглое тело краем простыни. Раскрыла смеженные от хмельных ощущений ресницы и поглядела на Матвея. Он выглядел уставшим, лицо было мраморно-холодным и мрачным. Несколько секунд держал в руке трубку, из которой доносились частые гудки.
– Что с тобой, Мотя? На тебе лица нет? – оторвала она голову с распущенными спутанными волосами от подушки. Он машинально провел ладонью по своему лицу, чтобы убедиться в ее словах. Уставился на жену бессмысленным взглядом. Беззвучно, словно лишившись дара речи, зашевелил губами.
– Что с тобой? Не молчи, как рыба, а то мне страшно,– затормошила она его за плечи.– Кто звонил? Что случилось?
– Случилось,– наконец прорезался его слабый голос.– Пока мы тут с тобой всю ночь забавлялись, нас ограбили. Утащили сейф, все наше тяжелым трудом нажитое состояние. Накрылась теперь покупка автомобиля «Оpel», черт подери. Где тонко, там и рвется.
– Может, кто из знакомых пошутил? – с надеждой сказала Ева. – Вроде первоапрельского розыгрыша.
– Ничего себе шуточки! – отмахнулся Матвей.– Такими вещами не шутят. Звонила сначала Регина, а потом передала трубку старшему следователю майору милиции Ольге Васильевне Озерской.
Собирайся живо, едем. Отдохнули, черт возьми. Это все ты виновата, пристала со своими нежностями. Дорого мне обошлась эта безумная ночь любви. На всю жизнь запомнится.
– Почему тебе, а не нам? – подала голос Ева, следя за мужем. Он облачился в атласный халат.
– Хорошо, нам, – поправил он. – Какое это теперь имеет значение. Если бы ты вчера вечером не отговорила меня от поездки, то ничего бы не произошло, я бы пуганул грабителей, шарахнул бы из пистолета, только бы пятками засверкали.
– Если бы, да кабы, во рту выросли грибы, – передразнила его Ева. – Ты же поклялся, что меня никогда не будешь обижать, а теперь всех собак готов навесить. Если бы я знала, что ты такой обманщик ни за что не отдалась, облизнулся бы. В следующий раз пусть тебя дешевые проститутки обслуживают.
– Ева, замолчи, не травмируй мою психику! – повысил он голос.– И так нервы на пределе и я за себя не ручаюсь. Попадешь под горячую руку, тогда не обижайся.
– Не волнуйся, Мотя, не рви сердце. Кто же мог знать, что нас ограбят,– примирительно с опаской поглядывая на супруга, произнесла она. – Не в деньгах счастье, а в любви и теплом общении.
– Пообщались до одурения, – огрызнулся Черпак, пнул пса ногой. – Пошел вон, нахлебник, толку от тебя, как с козла молока.
– Не тронь Евро! – взмолилась Ева.
Они поспешно сдали ключи от номера администратору.
– Почему раньше срока съезжаете? Вам у нас не понравилось? – допытывалась полнотелая густо сдобренная косметикой женщина с фиолетовой пышной прической.– Может, есть претензии к обслуживающему персоналу? С виновных мы взыщем.
– Проблемы личного характера, – пробормотал Черпак. Собрав вещи, с Евой и псом сели в темнозеленую «Skoda», поехали в Керчь.
Всю дорогу, лишь изредка перебрасываясь короткими фразами, дабы не обострять и без того натянутые отношения, почти промолчали. Сидели, охваченные невеселыми думами. Евро, устроившийся на заднем сиденье, вел себя спокойно, не привлекая внимания.
– Мудрые люди правильно говорят: послушай женщину, покивай ей головой, а сделай наоборот, по-своему, – хмуро произнес Матвей, глядя на дорогу через лобовое стекло. – Так я теперь и буду поступать. Надоело быть подкаблучником.
Весть о краже сейфа с валютой и оружием стерла из сознания все приятные и яркие ощущения от минувшей ночи.
– У женщины интеллект и интуиция выше, чем у мужчины, поэтому она всегда права, – осмелилась возразить супруга.– Ты тоже не ангел. Скажи, как грабители могли проникнуть, если стальная дверь и на окнах решетки? Надо было сигнализацию установить. Я тебе давно об этом говорила.
– Надо было Бакса оставить!– вскипел он, крепко вцепившись в баранку, едва сдерживая гнев. Его так и подмывало остановить авто и припечатать свою широкую ладонь к ее пухлой ягодице.
– Щас, как дам по тыкве! – замахнулась она и напомнила. – У нас нет Бакса, а есть пес по кличке Евро. Сколько тебе раз говорить!? Завяжи узелок на память, если склероз одолел.
– Лучше бы он квартиру стерег.
– Ага, дудки, оставить, чтобы его бандиты зарезали,– простонала жена и упрекнула.– Я не подозревала, Мотя, что ты такой кровожадный.
– Глупая ты баба. На похищенные баксы купил бы тебе сотню таких Баксов, целую псарню купил, – подсчитал он в уме. – И помолчи, наконец, не тарахти, как балаболка, а то схлопочешь за интеллект и интуицию. Что ж твоя интуиция не подсказала, что воры в квартиру залезли?
– Нам вчера было не до них,– напомнила она о любовных утехах и вздохнула. – Может сыщики поймают грабителей. В фильме «Менты» показывают, как они ловко действуют, всех злодеев вяжут, как веники.
– Поймают мг, надейся и жди, – ухмыльнулся Черпак. – Не для того воры рисковали, чтобы легко попасть в руки к сыщикам. Дилетанты на такие крупные кражи неспособны.
– И кому мы дорогу перешли, поперек горла стали? – призадумалась Ева, вжавшись в мягкое сидение. Остаток пути проехали, одолеваемые тревогами и сомнениями.
2. Ночная кража
Лидия Самойловна Тукай, далеко не бальзаковского возраста дама, с трудом дождалась, когда за окном забрезжит рассвет и на улице появятся первые прохожие. Сын-инвалид, пятидесятилетний полного телосложения мужчина, спал на диван-кровати в гостиной, шумно втягивая в себя спертый воздух.
Она решила его не беспокоить, пусть сынуля поспит после изрядной дозы любимого портвейна, и вышла в подъезд. Оттуда мимо приблудной дремавшей овчарки– колли по кличке Рыжий, прошла во двор.
Отдышалась на лавочке и продолжила путь. Обходя вокруг четырехэтажного, некогда элитного сорокалетней постройки здания, она остановилась, как вкопанная. Не веря своим глазам, приблизилась и увидела, что металлическая решетка на окне кухни квартиры ее соседей Черпаков, расположенной на первом этаже, повреждена. Три прута, толщиною в палец перепилены и отогнуты вверх до фрамуги, а створки рамы открыты.