Но опустилась на стул громко, поэтому Дилан бросил на меня взгляд, заставив принять ровное выражение лица. Без эмоций. Просто, смотри под стол, сделай вид, что ты думаешь над чем-то, возьми книгу… Точно, возьми книгу, сделай вид, что читаешь, тогда он отстанет. И мое сидение здесь не будет казаться странным.
Наклоняюсь, чтобы вытащить из сумки учебник. Не важно, какой. Но вместо этого в глаза бросается телефон. Подозрительно мигает. Пару секунд мнусь. Отчим не мог звонить… Зачем ему звонить мне? Занятия еще не закончились, к тому же сегодня тренировка…
Чего гадать?
Пальцы хрустят, когда беру телефон обеими руками. Выпрямляюсь. Нажимаю кнопку, пытаясь не думать, но мозг тут же взрывается от поступающей информации.
Отчим звонил. Звонил восемь раз. Гребаных восемь раз.
Мои веки начали подрагивать. Сжимаю губы, когда вижу, что есть одно сообщение. Одно. Но оно может просто убить меня. Я знаю, поэтому боюсь открыть. Большие пальцы рук трясутся. Это уже нормальная моя реакция на всё, что связано с отчимом. Черт возьми, я просто превращусь в ненормальную. Кажется, он этого и добивается.
Или уже добился?
- Земля вызывает “бабёнку с водицей”, - Дилан забрался на небольшую лестницу, чтобы достать до верхних полок, и свистнул, и я, как по команде, подняла на него глаза, словно он и есть - отчим.
- Ты ничем не занимаешься, - утверждает, кивая на разбросанные по полу книги. - Подавай мне их, - отвернулся.
Но я приросла к стулу. Не шевелюсь. Вновь опускаю глаза на экран телефона, встревожено кусая губу. Сообщение мерцает. Я не могу не прочесть его, оно же от отчима. Специально не дышу, когда подношу палец к нужной кнопке. Чувствую, как кожа спины покрывается потом. Ладони чешутся от нервов.
Но телефон вдруг завибрировал. Я стиснула зубы, руки дрогнули, поэтому мобильный аппарат выпал. Судорожно хлопаю, ладонями по столу, вновь взяв его. Сжимаю между пальцами. Зрачки заметались по полу, будто ища выход.
Никто, кроме отчима, не знает мой номер.
И только он звонит мне.
- “Девица с водицей”, - Дилан всячески пытался привлечь мое внимание, но я уже оторвалась от мира сего, уйдя в себя. Смотрю на вибрирующий телефон.
Чего мнусь? Отвечай. Сейчас же!
Раньше такого не было. Такой неуверенности в своих действиях. Если звонил отчим, то я, сломя голову, бросалась отвечать, боясь, что ожидание может разозлить его.
Тогда, что сейчас? Что не так со мной?
Грохот. Вздрагиваю от шума. Дилан бросил книгу на стол. С губ сорвалось тяжелое дыхание. Поднимаю на него глаза. Большие. Совершенно теряю силы контролировать эмоции.
Этот грохот возвращает меня в реальность. Нажимаю на кнопку, поднося телефон к уху. Прижимаю, ожидая слов отчима.
Как я могла тянуть?
- Д-да? - но в ответ - гудки.
Мои глазницы расширяются. До такой степени, что чувствую боль. Почему он сбросил? Он так зол? Или…
Поднимаю глаза, убирая телефон от уха.
Или он уже идет сюда?
Он знает, где меня искать. Если я не на уроке то либо в раздевалке, либо здесь.
Черт возьми, знает.
Пробивает дрожь. Невольно начинаю покачиваться на стуле. Назад-вперед. Будто болванчик.
Что, если он уже в библиотеке? Что, если направляется сюда, в мою сторону?
Прислушиваюсь. Тяжелые шаги. Я начинаю буквально задыхаться от осознания того, что происходит.
Я не сообщила ему о том, что не иду на последний урок, хотела соврать по поводу занятий. Но это еще не всё.
Мои зрачки застывают на высокой фигуре, что показалась в проходе.
Этой ночью я сделала еще кое-что. Кое-что непростительное.
- Эви, - отчим одет в джинсовую куртку и брюки. Его волосы завязаны в хвостик.
- Почему ты не берешь трубку? - улыбается. Явно играет на публику.
Я невольно сильнее сжимаю колени. Опускаю ладони, протискивая их между бедер. Эта странная реакция. Не могу объяснить, почему, но стоит отчиму оказаться рядом, как боль сама появляется внизу. Она тянет, будто внутри у меня шар, который раздувается, становясь больше.
Вспоминаю о присутствии Дилана, только когда он недовольно ворчит, спускаясь:
- Блять, так сложно подать книги? - смотрит на меня, будто не замечая мужчины, который остановился у стола. Я сижу неподвижно. Мое лицо опускается, а глаза замирают на уровне колен, когда отчим неприятно шмыгает носом:
- Эви, чего ты сидишь здесь? Я жду тебя внизу, а ты даже трубку не берешь.
Теряюсь. Слова застревают в горле, поэтому не могу заставить себя говорить.
***
Парень лишь бросил взгляд на девушку, изогнув брови. Берет с пола книги, но на секунду прекращает двигаться, наблюдая за тем, как Эви сильно сжимает между внутренней стороной бедер руки. Она согнулась, сутулит плечи, немного приподнимая ноги, отрывая носки от пола. Покачивается. Еле заметно. Её зрачки замерли, но видно, как они дергаются, будто у девушки нервный тик.
Дилан сощурился, взяв пару книг, и поднялся с колена, выпрямился, подходя к столу. Бросает взгляд на улыбающегося всеми зубами мужчину, бросая книги.
***
Это произошло невольно. Опять же на автомате.
Я была настолько напряжена, что от грохота книг, что упали на стол, подняла обе руки, сильнее сгорбившись. Защищаю лицо, продолжая смотреть вниз. Держу ладони перед собой. И, кажется, мои глаза все-таки вылезают из орбит, когда понимаю, что я сделала только что.
Ужас. Испуг. Паника.
Я защитилась. Защитилась на людях.
Мне показалось, что это отчим. Черт возьми.
- Эви, ты в порядке? - мужчина обходит стол, касаясь моих плеч руками. Накрывает мокрыми, явно вспотевшими от нервов, ладонями. Меня передергивает во второй раз. Опускаю трясущиеся руки, но те отказываются разгибаться.
- Ты напугал её, - отчим сбрасывает вину на Дилана, который поставил руки на талию, приняв наглую позу. С насмешкой щурит глаза:
- Эй, поднимай свой зад и помоги мне, - игнорирует мужчину, который хмуро взглянул на него. Дилан сощурился, взяв книгу со стола, и объясняет:
- Она - чертов добродетель, вызвалась помочь в библиотеке, - натягивает фальшивую улыбку, но моему отчиму все равно. О’Брайен не знает, с кем связался.
- Эви, едем домой, - мужчина поднимается, взяв мою сумку. Другой рукой хватает, немного грубо, явно не сдержавшись, меня за локоть, заставляя встать со стула. Слишком резкий подъём вызвал боль. Стискиваю зубы, пытаясь послушно идти за ним, но не могу перебирать ногами. Впервые боль достигла своего апогея, поэтому я была вынуждена затормозить. Согнулась, обхватив свободной рукой живот. Давлю ладонью, испустив стон.
Мужчина резко обернулся, и такого свирепого взгляда я не видела никогда.
Черт, он сам виноват.
Мне больно, мать твою.
Больно, ведь ты трахал меня этой ночью, гребаный мудак.
Боль сводит с ума.
Отчим начинает тяжело дышать от злости. Его ноздри расширяются, а пальцы сильнее сжимают локоть.
- Эм, кажется, вы делаете ей больно, - я совершенно забыла, что здесь Дилан. Парень складывает руки на груди, щурится, смотря на отчима.
- Я конечно, не хочу лезть в ваши семейные отношения, но, - О’Брайен разворачивается всем телом к мужчине, который грубо перебивает его:
- Тогда вернись к уборке, книжный червь, и не лезь, - рычит, вытирая пот со лба.
Дилан поднял брови, немного наклонив голову:
- Как ты, блять, меня назвал? - спрашивает, усмехнувшись.
Я обеспокоено поднимаю голову, замечая, что выражение лица Дилана изменилось. Он больше не усмехается. Парень так не терпит оскорблений?
- Эви, - отчим дергает меня, но я лишь стону, сжимая ткань свитера, который висит на мне, как мешок.
- Эви! - он повышает голос. - Идем! - сильнее дергает за руку.
Я поднимаю голову, умоляюще качая головой.
Плевать, что мы на людях. Господи, всё равно, просто дай мне сесть обратно, дай набраться сил, и я пойду за тобой.
Мне больно, пожалуйста, дай мне посидеть.
Выпрямляюсь. Вынуждаю себя встать прямо. Мужчина пыхтит так, будто только с пробежки. Дает мне мою спортивную сумку, отпуская локоть. Улыбается, довольный тем, что я, наконец, взяла себя в руки. Я не смотрю на Дилана, который слишком открыто пялится на меня, пока я перекидываю ремень сумки через плечо, стискивая зубы. Отчиму не нравится, что парень смотрит на меня. Мне это тоже неприятно, поэтому, бросаю на Дилана взгляд, пытаясь наполнить его раздражением, но не выходит, поэтому вновь опускаю глаза.
- Идем, Эви, - мужчина кладет ладонь мне на плечо, заставляя двигаться.
Я пытаюсь идти быстро, но все равно качаюсь из стороны в сторону. Мужчина молча идет рядом. Мы выходим на дорожку между стеллажами, и я делаю очередную ошибку, ибо поворачиваю голову. Смотрю в сторону Дилана, который продолжает стоять на месте, по-прежнему сложив руки на груди. Опустил взор. Хмурит брови, мельком взглянув на меня, но я резко отворачиваюсь, ускоряя шаг.
Мое сердце сжимается от боли, ибо я не знаю, чего теперь ждать от отчима. О чем он подумал, увидев меня рядом с парнем?
Что он сделает со мной?
***
Ставит одну книгу, другую.
Чешет переносицу, думая. Нет, действительно, думая.
Дилан поворачивается к столу, взяв еще пару книг. Останавливается, уставившись куда-то в пол. Моргает, цокая языком.
Как только двери автомастерской хлопнули, девушка опустила взгляд, сильнее сжимая ладони между колен. Мальчик с интересом наблюдал за ней, держась за край стола:
- У тебя что-то болит?
Девушка выдавливает улыбку, мельком взглянув в сторону зашедшего мужчины, и сжимает губы в тонкую бледную полоску. Ерзает на стуле, сильнее сгибая ноги в коленях. Отрывает носки от пола, сутуля спину.
Дилан качнул головой, будто желая выбросить нахлынувшие воспоминания.
Бред.
Ставит книги на полки, кашляя и давясь пыльным воздухом.
Он, ведь, - её отец, поэтому это полный бред.
***
Он молчал.
За всю дорогу до дома отчим не проронил ни слова. Он не включил радио, не посмотрел на меня. Просто вел машину, не отвлекаясь от дороги.
Его молчание - нехороший знак.
И я убеждаюсь в этом, ибо автомобиль тормозит возле дома. Я вылезаю на улицу, послушно следуя за ним. На пороге нас встречает сиделка. Она приветствует мужчину улыбкой, прося сесть за стол, ибо ужин остывает, но вряд ли мне в глотку полезет кусок. Прохожу на кухню. Женщина подталкивает меня к столу, явно не замечая моих отрицательных кивков головой.
- Спасибо, - отчим улыбается ей, садясь напротив. - Прости, что задержались.
- Ничего, - она махнула рукой. - Главное, поешьте, а то пропадет добро, - кивает на мою тарелку, полную разной зелени. - Знаю, что балеринам не стоит ужинать, но салатик поешь, иначе сил не будет.
У меня их и без того нет.
- Ладно, - она потирает ладони, прощаясь. - Я пошла, иначе не успею приготовить ужин своей семье, - улыбается отчиму, погладив меня по плечу. - До завтра, - направляется в коридор.
Слышу, как женщина одевается. Слышу, как передвигается, как стучат её невысокие каблуки. Тихое тиканье часов. Одинокие капли падают из не до конца закрытого крана. Ни я, ни отчим не шевелимся, не притрагиваемся к еде.
Скрип входной двери. Щелчок замка.
Тишина. Я смотрю на свои ладони, которые трясутся, когда пытаюсь переплести пальцы рук. Невольно впиваюсь ногтями в колени, желая разодрать джинсы.
Воздух, мне нужен кислород.
Начинаю покачиваться на стуле, судорожно. Вперед-назад.
Свет мерцает. Я не слышу, как отчим дышит.
Но знаю, что он смотрит на меня. Смотрит, прожигая, уничтожая.
Резко поднимает руки, хлопая по поверхности стола. Я тут же реагирую, крича, но затыкаю рот руками, мыча. Слёзы тут же вырвались. Мужчина вскочил со стула. Я качаю головой, нервно ерзая на стуле:
- Пожалуйста…- пищу, но он не жалеет сил, пинает меня ногой, поэтому валюсь на пол, отползая к стене. - Пожалуйста! - кричу, поднимая ладони перед собой, чтобы прикрыться, рыдаю, задыхаясь.
- Заткнись! - он орет громче, поэтому одной рукой зажимаю рот, кусая ладонь. Прижимаю колени к груди, сгибаюсь пополам. Руки трясутся, нет, мышцы сводит судорога. Плачу. Мужчина ставит руки на талию. Его лицо краснеет от напряжения и злости. Он пыхтит, что-то ворча под нос, потом разворачивается, сносит ногой стол. Вся посуда бьется об пол, заставляя меня мычать громче. Мне становится жарко. Давление подскочило. Температура поднялась. Трясусь, корчась на полу.
Отчим опускается на одно колено, схватив меня за плечо. Дергает. Просто рывками трясет, будто желая выбить остаток сил. Я бьюсь головой о стену, продолжая зажимать рот. Прикусываю язык, мычу в ладонь, сжимая мокрые веки.
- Это из-за тебя, понимаешь? - его голос дрожит. - Из-за тебя, блять! - хватает за локти, дергая. Стучу зубами, смотря ему прямо в глаза. Отчим рычит:
- Ты… Ты звонила в службу поддержки, да? - нервно смеется. - Ты плакала в трубку, блять, - сжимает губы. - Я буду убивать тебя медленно, Эви. Если еще раз увижу, что ты дышишь рядом с кем-нибудь, если еще раз узнаю, что ты обманываешь меня. Я убью тебя за эти гребаные попытки, - качает головой. На виске него выступает вена.
- Я переведу тебя на домашнее обучение, я тебе обещаю, ты пожалеешь обо всём, - его дыхание сбилось. - Я, - облизывает губы. - Я запру тебя, ясно? - касается дрожащим пальцем моего лба. - Ты уяснила?!
Я киваю. Еле.
- Я не слышу! Ты уяснила?! - кричит громче.
- Да! - не сдерживаюсь, крича в ответ. Сжимаю веки, когда он, буквально, отбрасывает меня к стене. Бьюсь головой, сползая на пол. Ложусь, ерзая. Хлопаю ладонями, потеряно, трясясь. Не моргаю, когда мужчина встает, так же тяжело дыша:
- Уберись здесь, - приказывает, вытирая скользящий по лицу пот. Отходит, покидая кухню. И только, когда хлопает дверь гостиной, могу начать дышать. Рваные вздохи. Хриплю, давясь собственной слюной.
На что я рассчитывала, когда лгала? Когда не отвечала на звонки?
Тишина вновь заполняет помещение, давя на меня и мешая подняться на ноги.
И не могу. Не могу встать, ибо всё тело ноет. Словно я бьюсь в конвульсиях.
Я больше не смогу подняться.
Морально окончательно сломлена.
========== Глава 5. ==========
***
Оживленная улица. Здание школы постепенно заполнялось людьми, каждый создавал режущий ушные перепонки шум. Неприятный и раздражающий.
Сегодня был странный день.
Дилан понял это, хотя не мог осознать, что именно с ним не так.
Он видел сон. Нет, кошмар. Тот, что пересекается с реальными воспоминаниями, с тем, что он видел собственными глазами.
Парень шел к школе, оставив автомобиль на парковке. Он поправлял ремни рюкзака. Смотрел вниз, на темный асфальт. Его голова шла кругом. Последствия тяжелой ночи.
С болью проглатывает комок, что застрял в глотке, разъедая стенки. Поднимает глаза, но не лицо. Смотрит из-подо лба. Нет, не с ненавистью. Он ничего не чувствует к окружающим его людям. Просто идет, будто в трансе. Голоса вокруг смешиваются, превращаясь в обычную какофонию из звуков.
Этот кошмар преследует его уже много лет. Каждый раз Дилан еле встает с кровати, умывается, нет, стоит под ледяным душем, пытаясь “остыть”, старается поесть, хотя с каждым годом в холодильнике всё меньше еды.
Он везде слышит её. Голос. Приглушенно, будто она далеко.
Дилан тормозит у каменных ступенек, когда его окликает друг. Ник торопится, облокачиваясь на него, и тяжело выдыхает, выпрямляясь:
- Хей, выглядишь ужасно, - он усмехается, отмечая бледность кожи О’Брайена и эти темные круги под глазами. - Всё в порядке?
- Плохо спал, - короткий ответ. Без подробностей, но этого вполне достаточно, чтобы Ник понял, ибо ему известно. Друг лишь сжимает губы, похлопав Дилана по спине:
- Ты собираешься… - кивает в сторону двери. - Я пойму, если охота прогулять сегодня.
Дилан сутулит плечи, притоптывает ногой, покусывая губы. Смотрит, сощурившись, в сторону дверей школы. Чешет макушку, качая головой:
- Не уверен, что мне дозволено это, - кривится, пародируя акцент директрисы. Стучит кулаком об кулак. Нервно.
- Давай свалим? Если отдуваться, то вместе, - Ник улыбается. Поддерживает. Всегда.
Дилан бросает смешок, поворачиваясь к нему лицом:
- Действительно, к черту.
Ник смеётся, и они оба направляются обратно на парковку, чтобы сесть в машину и отправиться куда-нибудь. Подальше от сюда.
Дилан молча слушает, как Ник жалуется на занятость отца, на то, как его мать ревниво выжидает его у окна, о сестре, которая вечно смотрит телевизор в его комнате и берет чужие вещи. О’Брайен правда слушает, ведь именно такой ему кажется нормальная семья. Приятно хотя бы послушать о здоровых отношениях между близкими.