Свист. Кажется, все, кроме Ника взглянули в сторону машины. С водительского сидения спрыгнул Дилан. Я легко смогла распознать его силуэт. Парень держал в руках биту, щурясь с усмешкой:
- Ничему тебя жизнь не учит, Кларк.
Один из мужчин тяжко выдохнул:
- Сынишка О’Брайена, - взглянул на друга, который нервно проскользнул языком по губам.
Дилан останавливается рядом с Ником, хмурясь:
- Ему не хило попадет? - повторяет слова мужчины. - Я тебе сейчас башку снесу, Кларк, - смотрит на его друга. - Тебе и этому, - кивает.
- Черт возьми, Дил, мы ж друзья, - один из них сунул руки в карманы штанов. - Как твой батька поживает?
Дилан закатывает глаза, уставившись на него так, словно на кретина какого-то:
- Ты серьезно?
- Ясно, - мужчина хлопнул по спине товарища, кивая в противоположную сторону. - Был рад увидеться, - смотрит на меня, отворачиваясь от Ника. Подмигивает, дернув меня за нос:
- Увидимся, крошка.
Я невольно дергаюсь, словно по моей спине пробежали пауки. Мужчины отвернулись, спокойным шагом направляясь к школе. Обратно.
- Друзья? - Ник смотрит на Дилана, который взял биту в другую руку, почесав переносицу:
- Забудь, - отворачивается, направляясь к машине быстрым шагом. Темнокожий взглянул на меня, выдавив нервную улыбку:
- Эм, тебя… - указывает пальцами на автомобиль. - Подвезти? - поднимает брови, обреченно сжимая губы, ведь я не улыбаюсь в ответ. Стою ровно, молча, не отвечая. Смотрю вниз.
- Идем, мы отвезем тебя, - он нервничает, не зная, как со мной говорить. Осторожничает. Поднимает руку, желая коснуться моей спины, но я сама делаю шаг вперед, избегая лишнего прикосновения.
- Не бойся нас, - заикается. - По крайней мере, меня. Где ты живешь?
- Не стоит, - выдавливаю, ускоряясь, чтобы пройти мимо автомобиля, но дорогу загородил Дилан, который бросил биту на заднее сидение, чмокнув губами:
- Ты серьезно? - смотрит на друга. - Мне бензин жалко.
- Я оплачу его, - сквозь зубы шепчет Ник, поднимая брови. Стою на месте, ведь темнокожий схватил меня за ткань футболки, не давая сдвинуться. Так сильно хочет, чтобы я поехала с ним?
О’Брайен нервно куснул губу, откашлявшись, и взглянул на меня, притоптывая ногой. Поставил руки на талию. Смотрит. Ждет моей реакции? Моего согласия поехать с ними? С чего бы? Стоп. Кто-то дает мне возможность решить самой?
Моргаю, опуская глаза, и чешу макушку:
- Извините за неудобства, - шепчу.
Ник улыбается, а вот Дилан только складывает руки на груди, наклоняя голову, и щурясь:
- Что-что?
- Дил, - ругнулся Ник, но парень не слушает, обращаясь ко мне:
- Что ты сказала?
Роняю тяжелый вздох с губ, мельком поглядывая на него:
- Извините…
- Чего? - Дилан делает шаг. Ближе.
- Да, еб… - Ник затыкается, качая головой. - Дилан.
- Извините за неудобства, - громко, каждое слово проговариваю четко, но глаз не поднимаю, продолжая прожигать в асфальте дыру.
Он ведь слышал. Наверняка. Тогда, зачем заставляет меня повторять громче?
Издевается?
- Садись, - Ник открывает дверцу переднего сидения, и Дилан повторно поднимает на него глаза:
- Ты стебешься?
- Пусть покажет тебе дорогу, - объясняет, улыбаясь мне. - Садись, Эви.
О’Брайен что-то ворчит, закатывая глаза, и обходит машину, забираясь на свое водительское место. Я чувствую себя виноватой, ведь приношу неудобства. Сажусь на переднее, вздрагивая, когда Дилан хлопает дверцей. Ник садится на заднее, тихо прикрыв, и опирается на свое сидение:
- Что ты здесь делаешь так поздно?
Вот. Начались расспросы. Я не хочу хамить, но и нет желания говорить с кем-то. Объясняться.
Машина трогается с места.
- Ты задержалась? Почему твой отец не приехал за тобой? - Ник не отстает. Отец. Он назвал его отцом? Серьезно? Меня начинает тошнить от этого. Черт возьми. Понятия не имею, что хуже - сидеть здесь или потеряться в лесу.
- Эви, ты… - Ник начинает, но О’Брайен перебивает:
- Сначала заедем на заправку. Ты платишь за мой бензин, - откашливается.
Я вжимаюсь в сидение, складывая руки на груди. Прислоняюсь лбом к стеклу, щурясь от боли в глазах, когда выезжаем на освещенную дорогу города. Ярко. Слишком.
- Где ты живешь? - Ник сменил тему. Что ж, спасибо за это.
- Волчер-стрит, семнадцать, - шепчу, шмыгая носом. Поглядываю краем глаза на Дилана, который сидел с ровным выражением, не заинтересованный.
- Хорошо, тогда, ты не против, что мы сначала на заправку, потом… - Ника вновь перебивает О’Брайен:
- Против-не против, какая нахер разница? Я за рулем, так что сам составляю маршрут. Я не нанимался ничьим шофером.
Ник сдается, опуская лицо. Качает головой. Я продолжаю смотреть на киоски, магазины, людей. Огни отражаются в моих глазах. Они больше не приносят боли. Я выпрямляюсь, заинтересованно выглядывая в окно, когда машина тормозит на светофоре.
Лица людей. Такие разные выражения: уставшие, веселые, теплые улыбки, ямочки на щеках. Их общение, «переглядки», походка, движения рук, мимика при разговоре. Их блестящие глаза. Никогда бы не подумала, что у взрослых могут быть такие красивые глаза.
К слову, в салоне автомобиля не играет музыка. Ник о чем-то говорит с Диланом, пытается разболтать его. Видимо, он не сторонник тишины. Парень отвечает ему коротко. Явно вынуждает себя.
Машина трогается с места. Удобнее устраиваюсь на сидение, продолжая смотреть на здания и торговые центры, огни которых скользят по моему лицу.
***
- Черт, Ник, отвянь,- Дилан улыбается, поглядывая на друга. - Доставай эту “девицу”, - кивает на Эви, которая не слушала их. Она нагнулась вперед, ловя разноцветные огни. Яркие, пылающие, как огонь. Девушка быстро облизывает пересохшие на морозе губы, сжимает их.
Она… Странно, но она чувствует, что может расслабиться, но не позволяет себе этого. Сидит, как на иголках.
Дилан добивается молчания со стороны Ника, который уже понятия не имеет, с кем ему говорить, поэтому утыкается в телефон, иногда поднимая глаза на Эви. Словно находит тему для беседы, но молчит. Затыкается. Возможно, понимает, что она не ответит.
О’Брайен частенько кашляет, прочищает горло, будто там что-то застряло. Першит неприятно.
- Ты простудился? - Ник открывает рот. - Тренер тебя прибьет.
Дилан вздыхает, цокая языком, как лошадка. Поглядывает на Эви. Изогнул брови, замечая, с каким интересом она всматривается в здания и прохожих людей. Странно, но, кажется, девушка вот-вот да улыбнется. Хотя, что может послужить причиной для счастья?
“Херня”, - Дилан вновь смотрит на дорогу.
Эви не раздражает. Он понятия не имеет, что творится у неё в голове, да и не особо хочет знать. Просто, это послушание его выводит. Ведет себя, как дрессированное животное. Опускает лицо, глаза, слушается, извиняется, бубнит. Кажется, что она вскоре отрастит хвост и начнет им вилять.
Снова смотрит на Эви, отвлекаясь от прямой дороги.
Дилан не знает эту девушку. И ему плевать, в целом.
Но подобного поведения не понимает. Вообще.
Эви, будто ощущает чей-то взгляд на себе, поэтому зажимается, отводя глаза. Ерзает на месте, чувствуя себя неуютно. Дилан нагло продолжает пялиться, пока не улавливает движение позади. Поворачивает голову. Ник сложил руки на груди, смотрел на него, подняв брови. Дилан лишь откашлялся, вновь уставившись на дорогу.
***
Автомобиль заехал на одну из заправок. Меня напугало то, что вокруг была стена темного леса. Я понятия не имею, сколько сейчас времени, но и не беру телефон, чтобы узнать.
Спокойно сижу в машине, пока парни вышли, чтобы заплатить за бензин. Не скажу, что мне удобно с ними, но соглашусь - быть здесь, в тепле, лучше, чем шляться по лесу.
Ерзаю на сидение, не зная, как сесть. Смотрю на небольшой магазинчик. Людей внутри не так много. Среди них вижу Ника, который вечно улыбается Дилану. А тот лишь смотрит на него, как на придурка.
Опускаю глаза. Поворачиваю голову. На заднем сидении лежит бита. Хмурю брови, задумавшись. Ведь, если подумать, то, получается, Дилан не такой уж и слабый. Я поняла это еще тогда, в кабинете директрисы. То, как он говорил с ней, его отношение. Он явно не боится обидеть кого-то словами. Эгоист? Верно. Зато явно сильный.
Я даже немного завидую.
Взгляд скользит по салону. Останавливается на кофте, что скомкано лежит на сидение Дилана. Из кармана выглядывает целлофановый пакет. Я щурюсь, приглядываясь. Внутри что-то похожее на сверток из бумаги. Небольшой. Их несколько, трубочки из белой бумаги. Что это?
Резко выпрямляюсь, когда слышу голоса. Приглушенно. Парни возвращаются, о чем-то разговаривая.
Ник открывает дверцу, ругаясь:
- Понял я, - вдруг смеется. Дилан садится на водительское место, поправляя кофту под собой. Мельком взглянул на меня.
- Так-с, значит, Волчер-стрит, семнадцать? - уточняет Ник, обращаясь ко мне.
Киваю. Машина трогается, выезжая на дорогу. Дилан крутит руль, чтобы развернуться. Шмыгаю носом, откашлявшись.
- Простудилась? - Ник. Он странный.
Качаю головой. Не бери в голову. Это не важно.
- Так, - парень переживает. - Твой отец, он…
- Ник, - Дилан тянет его имя, хмурясь. - Не лезь не в свое дело.
Моргаю, продолжаю смотреть в окно. Лес. Стена темных, высоких деревьев. Фонарных столбов здесь нет, поэтому дорогу освещает свет фар. Мрачно, но нет спокойно. Так… Так тихо.
“Мне так тихо”.
Ты практически не видишь конца. Просто светлое пятно.
Понимаю, что начинает клонить в сон. Засматриваюсь на дорогу перед собой, клюя носом.
Ник молчит. Дилан молчит. Идиллия для меня.
Но кровь в жилах стынет, как только замечаю знакомые дома. Уже близко. Несколько поворотов - и мы доберемся до моего дома.
Начинаю нервно ерзать на сидение, не зная, как устроиться. Перебираю пальцами, теребя ткань футболки. Держусь, вынуждаю себя не покачиваться взад-вперед.
- Куда сворачивать? - Дилан хмурит брови, разглядывая “богатые” дома.
Я теряюсь. Рука трясется, когда указываю на первый поворот.
Парень крутит руль, машина слишком резко заворачивает, поэтому сжимаю сидение руками, чтобы не упасть с него.
Вижу свой дом. Начинаю нервничать, покусывать губы, больше ерзать.
- Твой отец много зарабатывает, - делает вывод Ник, взглянув на дом номер семнадцать.
- Ник, - Дилан щурит глаза. - Заткнись, - бросает.
Я немного удивлена.
Удивлена, что Ник с ним общается, ведь отношение Дилана к нему… Да вообще ко всем людям, не назовешь приветливым и теплым.
Тормозит. Я начинаю нервничать. Хватаю спортивную сумку, после чего берусь за ручку двери, но та заперта. Дергаю её, хмурясь.
- Что сказать забыла? - Дилан не усмехается, но в его тоне слышится нотка сарказма.
- Господи, - Ник, в который раз прикрывает лицо ладонью.
Я моргаю, откашливаясь, чтобы прочистить горло. Немного поворачиваю лицо, но не смотрю на Дилана, произнося громко и четко, чтобы он не заставил меня повторять:
- Спасибо.
Замок щелкает. Выбираюсь.
- Увидимся, - Ник улыбается мне, прощаясь, а вот Дилан лишь жмет на газ. Автомобиль трогается с места. Я не стою на месте. Не смотрю им в след.
Разворачиваюсь, взглянув на дом.
Надо понять. Понять, что меня ждет за дверью.
Почему отчим не приехал вовремя?
Вздыхаю, направляясь к крыльцу.
В любом случае, это его вина. Но вдруг он накажет меня за то, что ушла без него? Скажет, мол я должна была ждать, пока он приедет. Что тогда?
Стучу в дверь, ибо своих ключей у меня нет.
Сама себя веду в клетку.
Замок щелкает.
В лапы этому зверю. На растерзания.
- Эви, - сиделка? Стоп, уже поздно. Почему она всё еще здесь.
Немного растерянно моргаю. Женщина улыбается, приглашая меня войти:
- Идем, скорее, - подталкивает, не дав снять обувь. Ноги каменеют. Куда она меня ведет?
Сворачиваем на кухню. В груди холодеет, ведь первое, что я вижу, - это отчим, сидящий за столом. Он мельком взглянул на меня, стиснув зубы. Перевожу глаза на тех, кто сидит напротив него: мужчина в белой форме, приятный на вид, с легкой сединой и морщинами на лбу.
Рядом сидит женщина. Седая. Плечи укрыты пледом. Волосы собраны в аккуратную прическу. Опухшее лицо выглядит свежо.
Мои руки опускаются вдоль тела, а уголки губ дергаются в слабой улыбке. Камни в груди падают, освобождая от груза, который мне приходилось носить всё это время.
Мускулы лица болят, ведь давно не улыбалась.
Женщина довольно потирает руки, а я лишь вздыхаю, сдерживая горячие слёзы:
- Мама.
========== Глава 6. ==========
Женщина улыбнулась мне тепло. Но не так, как раньше. Болезнь подкосила её духовно. Она явно старалась выглядеть счастливой.
Я опускаю рюкзак на пол, подбегая к ней. Мама сидит на стуле. Поворачивает корпус, протягивая руки. Мне приходится опуститься на одно колено, чтобы обнять её в ответ.
Она холодная, но греет меня.
Мужчина, что сидит рядом, - это её лечащий доктор. Он навещает её несколько раз в месяц. Мать не находилась в коме. Она просто не отзывалась, практически не ела, никак не реагировала на нас.
Доктора пытаются установить причину сего недуга, чтобы устранить, но пока думают, что это связано с психическим состоянием.
- Как я уже сказал, - начал мужчина. Думаю, я прервала их беседу.
- Она пришла в себя, но лечение стоит продолжить. Она не говорит, а так же её результаты не самые лучшие, но прогресс виден. Поэтому стоит заплатить за следующие процедуры и направить вашу жену на лечение.
Забрать маму? Увезти отсюда?
Смотрю на женщину, которая медленно поглаживала мои волосы, улыбаясь. Её взгляд был уставший, какой-то пустой. Опечаленный.
Помню, как мама просила у меня прощение. Это было пару лет назад. Она целый день, с утра до вечера, извинялась, а я лишь отшучивалась, не понимая, что с ней.
А той же ночью она стала такой. Будто что-то сломало её.
Или кто-то.
Мельком взглянула на отчима, сильнее прижавшись к матери, которая была похожа на робота, выполняющего заложенную функцию. Гладит и улыбается.
- Пока она может остаться дома и принимать лекарства, но потом мы её заберем, чтобы продолжить лечение, - доктор смотрит на меня. - Уверен, ты соскучилась по матери.
Я молча жмусь к ней, игнорируя боль в колене. Седой мужчина поднялся, взяв свой чемоданчик:
- Касаемо лекарств и процедур, я объяснил вашей сиделке. Вам остается только назначить дату отправления в центр. Обговорите это с женой и Эви, - назвал меня по имени, поправив куртку. - Позвоните мне, как решите.
Отчим встает, когда доктор прощается, направляясь в коридор. Мужчина поспешил за ним, что заставило меня смутиться. Я поднялась, отойдя от матери, которая продолжала улыбаться мне, словно ее лицо не способно менять выражения. Сиделка стояла в коридоре, прощаясь с доктором, который вышел на крыльцо. Я выглянула из-за стены, наблюдая за тем, как отчим окликнул его, прикрыв дверь. Зачем он пошел за ним? Говорить? О чем?
- Эви, - сиделка шепчет, поглядывая на кухню. - Твоей маме лучше, но… Но не стоит сразу заваливать её беседами. Потихоньку, начиная с хороших новостей…
Хороших новостей? Серьезно?
- Нужно поддержать, подбодрить её чем-нибудь позитивным, понимаешь? - Она с надеждой смотрит мне в глаза, поглаживая по плечу.
Я глотаю. Слова. Откашливаюсь, шепча тише:
- А вы теперь будете здесь круглосуточно? - Мой голос пропитан большей надеждой. Женщина кивает:
- Твоя мать может ходить, и теперь, когда она - не как растение, у нее будет больше потребностей. Так что, да. Я снова буду жить здесь, - улыбается. - Радуйся, ибо теперь у тебя вновь будет хороший завтрак и обед.
Знала бы она, что она значит для меня куда больше, чем просто сиделка и служанка, готовящая и убирающаяся.
Дверь скрипит, и я уже бегу к матери. Чем ближе к ней, тем безопасней. Теперь у отчима не будет возможности пристать ко мне. Не сможет, ведь дома и мать, и сиделка. От этой мысли груз спадает с плеч, но легкости я не чувствую. Ибо мы по-прежнему зависимы. Финансово от отчима.