15 августа.
Строительство шел полным ходом и даже довольно успешно. Честно говоря, когда меня приглашали на этот проект в Африку, я не был уверен, что это хорошая идея. А теперь просто благодарю провиденье за то, что оно привело меня сюда. Всего несколько месяцев, а уже кажется, что эта страна стала мне родной ничуть не меньше, чем Британия. Африка покорила меня своими видами, искусством, культурой. Я уже жалею, что вскорости придется покидать этот край. Правда я уже обзавелся несколькими друзьями из местного населения, который сказали, что будут рады видеть меня снова, и даже подарили несколько очень интересных сувениров. Я уже плотно упаковал их, но эти вещицы настолько заинтересовали меня, что я решил чуть позже приобрести еще несколько. Кто знает, возможно, это станет моим новым увлечением? Никогда не представлял себя коллекционером, но эта страна, этот мир поменяли меня.
Хотя кажется со скорым возвращением я поторопился. Вилкинс заявил, что появились какие-то проблемы с местными жителями. Возможно, придется задержаться. И, несмотря на то, что задержка строительства ни к чему хорошему не ведет, в душе я ликую...
20 августа
Проблему с местными жителями так и не удается решить. Хотя называть это проблемой, наверное, слишком. Поселение одного племени оказалось слишком близко к нам, и уходить они отказываются. Но дело не в том, что они как-то агрессивно себя ведут, не дают работать или мешают. Вовсе нет. Лишь молча наблюдают, скрываясь в сумраке деревьев. Просто стоят и смотрят. Не двигаясь, не произнося ни звука, словно темные статуи их злобных божков застывшие среди деревьев. И, если поначалу рабочие к этому относились чуть ли не с усмешкой - мало ли какие глупости бродят в головах местных туземцев - чем больше времени проходило, тем более напряженной становилась обстановка. Их молчаливое созерцание заставляло нервничать, а к вечеру, когда силуэты наблюдателей совсем скрывались в тенях, и лишь в темных глазах изредка проскальзывали отблески пламени, да редкий свет луны обрисовывал не четкую фигуру в деревьях, становилось совсем жутко. Казалось, что-то большее скрывается в этих, словно выточенных из оникса, фигурах.
И чем больше наши соглядатаи заставляли нервничать рабочих, тем сильнее разгоралось мое любопытство в их отношении. В чем смысл этого наблюдения? А еще нестерпимо хотелось рассмотреть их и их быт поближе. Вечно скрываясь в тени деревьев их облик оставался для нас загадкой. О том чтобы приблизится ближе к деревне пока и речи быть не могло - слишком опасались нарваться на открытый конфликт.
Правда, однажды, под покровом все той же спасительной тени мне все же удалось подобраться достаточно близко, чтобы рассмотреть черты лица одно из этих людей. Как же точен я был, сравнив с фигуркой из камня. Резкие грубые черты, словно рожденные рукой не слишком умелого резчика, немного хищные, казалось стоит плотно сомкнутым губам хоть немного разомкнуться и покажутся острые клыки вместо обычных зубов, а главное глаза - пустые, словно безжизненные, но все же пристально ведущие зрачком вслед за движением на площадке.
И все это лишь сильнее разожгло мое любопытство. Я должен узнать о них больше! Посмотреть их деревню и быт, это буквально стало навязчивой идеей. Завтра я попробую подобраться ближе к их поселению...
21 августа
К сожалению, вылазку к туземцам пришлось отложить. Возникли некоторые юридические проблемы с документами на строительство, поэтому пришлось вновь ехать к ближайшему городку, чтобы уладить все недоразумения. Но все же день не прошел зря, мне удалось выяснить что-то новое про это племя.
К вечеру закончив все дела, мы зашли отдохнуть в местный бар, и там смогли разговорить старожилов. Племя, ставшее нам соседями было им знакомо, но вот что удивительно - исключительно, как вымершее! Старик, рассказавший нам эту историю говорил, что его еще маленьким ребенком пугала бабка страшными историями об этом племени. Местные называли их длорнами, и история эта уже передавалась из уст в уста, как легенда. Они жили там же где и сейчас у реки, только было их много больше. Довольно крупное, но крайне скрытное поселение. С городком на общение не шли, а местные жители и сами не рвались, а причиной была странные ритуалы, отголоски которых доносились до жителей городка. Иногда по ночам над лесом с той стороны разливалось бордово красное зарево, пугавшее кровавыми оттенками и неясными тенями, и отдаленный грохот ритуальных барабанов. В чем состоял сам ритуал никто не знал и не видел, но один лишь вид занимавшегося над лесом зловещего сияния вселял ужас в жителей города. Но постепенно зарево возникало над лесом все реже, звуки барабанов затихали, а потом и пропали вовсе, поэтому местные решили, что племя вымерло, либо ушло в другие края.
Но вот же оно! Все еще здесь! И есть в этом что-то потрясающе мистическое. Чем больше я узнаю, тем больше меня захватывает идея изучить их. Я уверен, что это поселение может стать самым невероятным этническим открытием за последний век. Это же такой пласт не изученной культуры! Идея увидеть поселение собственными глазами захватывала меня все больше.
30 августа
Случилось! Мне и еще нескольким таким же энтузиастам удалось пробраться просто невероятно близко к поселению. Но то, что мы там увидели... Мне до сих пор не верится, и руки дрожат над каждой буквой этой записи, но я не смогу держать все это в себе.
Но все по порядку. Деревенька, если можно ее так назвать, оказалась мала и скудна до невероятия. Лишь с десяток различных шалашей, пусть и достаточно крупных. Все поселенцы отличались той же резкостью и дикостью черт, но все же занимались вполне привычными делами - приготовлением еды, плетением некого подобия посуды или одежды. Но все это продолжалось лишь до какого-то момента.
Внезапно, один из поселенцев в центре деревни резко остановился и начал судорожно дергаться, словно в жестоких конвульсиях, выворачиваясь во все стороны, будто кто-то выкручивает ему суставы или просто жестоко ломает все кости. Постепенно это состояние распространялось на всех остальных жителей деревни. Корчась будто в жутких муках, они подтягивались к центру поселения, образовав довольно широкий круг, и словно заведенные продолжали двигаться в каком-то лишь им ведомом ритме, ежесекундно "ломаясь". Не знаю сколько времени все это длилось, мы словно завороженные наблюдали за этим действием не способные оторвать взгляда. Внезапно из одной хижины вышли двое, неся с собой маску. Они установили ее в центре это круга, и влились в общую толпу беснующихся.
Эта маска... Что-то в ней неуловимо напоминало черты самых туземцев. И, казалось, в ней была какая-то словно завораживающая сила. Только увидев ее, я понял, что не могу оторвать взгляда. Вся уже собранная мной коллекция, некоторые предметы которой могли похвалится и большей яркостью, искусностью, оригинальностью, мгновенно стала для меня лишь бесполезным хламом. Но эта маска... она была словно самим воплощением чего-то более древнего.
Поток людских тел вокруг приворожившей меня маски ускорялся. В какой-то момент один из туземцев вышел из общей толпы к маске и надел ее. Какое-то время ничего не происходило, но потом...
Еще несколько фигур оторвались от общего круга и кинулись к тому, что в центре, и прямо зубами и руками вгрызлись в его тело. Постепенно все из круга стали присоединятся к этому ужасу, погребя несчастного под ворохом тел.
Будем говорить прямо - племя безжалостно разорвало его на части за несколько минут. Но самое жуткое, что все это произошло в полнейшей тишине. С того самого момента, как первый из них затрясся в странном припадке весь окружающий мир погрузился просто в неестественную тишину. Словно даже окружающий мир замер в преддверии грядущего действия. И когда они кинулись на него... Кажется, я слушал как ломается каждая кость, как разрываются мышцы и сухожилия. Человек, которого разрывают на части, должен испытывать просто невыносимую боль, молчать тут не возможно. Но он не произнес ни звука. Вышел в центр - сам! - очевидно прекрасно зная свою участь, и умер не сопротивляясь и не разу не закричав. Возможно, все они были под каким-то наркотиком, но все же... это неумаляло ужаса и жестокости произошедшего.
После того, как от несчастного не осталось уже ничего, кроме ошметков мяса, клубок тел распался, и эти существа (невозможно после увиденного называть их людьми, даже "дикари" для них будет слишком очеловеченным) разошлись, как ни в чем не бывало, и снова занялись делами. Маску, покрытую брызгами крови, подняли с того, что осталось от одного из них, и унесли обратно в хижину.
После увиденного, оставаться рядом с деревней никому не хотелось и поспешили уйти оттуда, сохранив в душе память и отголосок ужаса произошедшего. Весь мой энтузиазм в изучении этого племени исчез. Это не то открытие, которое стоит показывать миру. Я желал бы стереть из своей памяти мгновения произошедшего, никогда не знать этого кровавого зрелища. Но видения этого слишком ярки, чтобы затереться из памяти. А еще маска... маска, которая несмотря на произошедшее продолжала влечь меня. Что в не такого, что я не мог забыть ее образа?
Я понимаю, что если и существуют на свете проклятые вещи, то она несомненно относится к одним из них. В чем была ее роль в произошедшем ритуале? Является ли она олицетворением их бога, которому они таким образом воздали положенную кровавую дань, или же она лишь обезличивает жертву перед всеми остальными? Я не знал и старалась выбросить из головы этот проклятый образ.
Но маска... эта маска...
На этом записи в дневнике обрывались.
Это было... впечатляюще. Нет, действительно, у этого поклонника творчества По и Лавкрафта, определенно просматривался талант к подобному жанру, говоря сама как автор. Сколько же еще интересно он мог бы рассказать о своих приключениях в Африке? Или же увиденное окончательно рассеяло очарование этой страны?
Жаль, конечно, но мне этого, похоже, уже не узнать. Часть следующих страниц была вырвана, а остальные девственно чисты, хотя их оставалось довольно много. Может что-то найдется в столе?
Я принялась осматривать ящики, но ничего ценного не нашлось. Несколько фотографий, что характерно с явно африканскими пейзажами, стопка гербовой бумаги, пустой конверт, шило и еще коробка сигар. Еще один ящик к моему глубокому сожалению оказался крепко заперт на ключ. Возможно, еще повезет найти его в глубине дома. Учитывая, что на вещи хозяев никто не претендовал, значит и сам ключик должен быть где-то здесь. Посмотрим, может потом найду.
Вздохнув, откинулась на спинку кресла и еще раз оббежала взглядом комнату. Тени на стенах уже немного сместились, показывая, что прошло больше времени, чем я предполагала. Тяжелые металлические часы на столе застыли на одном мгновении, не подавая признаков жизни. Лишь отдаленный звук тех, что остались за дверью в коридоре показывал, что время в этом месте все же течет.
И все-таки, какое же удивительное место.
Так, время идет, а у меня еще половина дома впереди для изучения. Бодро поднявшись из кресла, шагнула к широким дверям прямо напротив стола, и смело шагнула в следующую комнату.
Итак - столовая. Ну, в общем-то, ничем не примечательная. Длинный овальный стол по центру, пяток стульев с высокой резной спинкой, совершенно потрясающий сервант, в глубине которого сквозь затемненное стекло проглядывалась посуда, ну и пара горшков, с засохшими деревьями, когда-то украшавшими эркер. Лучше бы диванчик тут установили. Впрочем, все в моих руках. В целом хотелось бы сохранить дом как можно более приближенным к оригиналу - есть в нем свое очарование, но какие-то вещи дополнить я могу. Правда, глянув в окно эркера, поняла, что идея не особо хороша. Вид отсюда открывался разве что на ближайший куст, а так же затхлый фонтанчик. Где то невдалеке за деревьями виднелась остроконечная крыша с крестом на верхушке. Только не говорите мне, что на территории поместья и свой приход имеется. Поистине не простое место.
Сервант, на проверку, посудой оказался забит лишь на половину. Вторая же была заставлена бутылками все возможного спиртного. Я в нем разбиралась не слишком хорошо, но мне представляется, что оно вполне себе элитное и дорогое. Неизвестно правда, годно ли оно еще к употреблению, но как-нибудь потом можно будет прояснить этот момент. Под настроение.
Больше ничего интересного, кроме стопки накрахмаленных салфеток и скатертей в небольшой тумбочке, я не обнаружила и отправилась дальше.
Еще одна лестница, из того что я понимаю в устройствах таких домов, так называемая "черная". Ничего интересного, кроме пары высоких ваз с африканскими мотивами под занавешенным окном. Задерживаться не стала, пора бы уже заканчивать с первым этажом.
Вот мы и добрались до кухни. Выглядела она, на современный взгляд не очень. Нет, конечно, множество полочек с жестяными баночками и ящичков для хранения это прекрасно. Вот только плита, судя по виду требовавшая разжигания с помощью дров, доверия не внушала. А после того как я подергала ее дверца, стало понятно, что у меня и испробовать столь допотопный способ не получится, ибо дрова туда теперь просто не засунуть - дверь заклинило. Мило, и как предполагается тут готовить? Взглядом пробежалась по кухне и заприметила электрическую плитку. Прекрасно, совсем без возможности готовить меня не оставили. Если бы не одно но. Судя по глубокой тишине допотопного холодильника в углу, электричество в доме так и не появилось, так что готовка мне не грозит. По крайней мере, сегодня. Ладно, пара яблок и коробка сухого завтрака сегодня вечером и завтра утром меня спасут. А вот если потом электричество так и не появится, кое у кого будут проблемы, и этот кто-то вовсе не я.
В кухне помимо старой посуды и шкафов имелось целых три двери. Одна, задняя, вела на улицу, куда то в глубь сада, остальные две еще предстояло проверить. В одной, в неярком свете, еле доносящемся от окон, я признала кладовку. Вещь полезная, но опять-таки, посмотреть пока ничего не удастся. А за второй обнаружилась густая темнота и лестница уползающая вниз. Подвал. Тоже довольно интересно, но сейчас туда спускаться, только ноги переломать. По крайней мере, мне будет еще, что изучать следующие дни. Не все же сразу.
Кухня ввиду своей временной недееспособности меня больше не интересовала, так что, вернувшись к черной лестнице, пошла осматривать последнюю комнату на этом этаже.
Тесно, серо и мрачно - комната прислуги, этим все сказано. Кровать аккуратно заправлена и в отличие от других комнат, она жилого вида не имела даже номинально. Правда в ящиках комода, в который я залезла из любопытства, нашлась книга по проявлению фотографий, пара коробочек с пленками и даже, допотопный фотоаппарат! Вот уж ценная находка. Не уверена, что рабочий, но все равно раритет ведь. Кто-то тут явно увлекался, тем страннее, что столь ценную вещь оставили на растерзание времени в этом месте. За единственной дверью в этой комнате, помимо входной обнаружилась ванная. Собственная ванная у прислуги! Вот этот роскошь. В практически полностью заполненной водой бадье, в мутной воде с черным осадком, плавала пара фотографий, видимо упавших с бельевой веревки, на которой висели прицепленный щепками еще десяток. И вполне неплохие, судя по тому, что я увидела. А фотографировала неизвестная горничная, собственно говоря, сам особняк и его окрестности. Вот вид центрального входа, а вот тот самый фонтанчик недалеко от него, помимо всевозможных ракурсов самого дома, еще обнаружилась фотография большого креста с Иисусом, видимо из того самого прихода, что виднелся из столовой, и еще нечто весьма похожее на шикарную оранжерею (неужели и такое чудо имеется где-то на территории?).
Больше тут смотреть было нечего. По крайней мере, на первый взгляд. Лезть куда- то особо не хотелось. Вот уж где-где, а здесь точно не убирались. А раз необходимости пока нет, то и не будем лезть дальше. Тем более, что у меня еще целый этаж впереди.
Второй этаж встретил меня очередной коллекцией ваз и странных картин, а так же еще одной лестницей, ведущей, как я предположила на чердак и к той самой башенке что привлекла мое внимание. Чем больше изучаю этот дом, тем более странными мне кажутся пристрастия бывших владельцев. Либо они были не совсем здоровы головой, либо возможно обладали крайне специфическим чувством юмора.