–Да, задача. Так, может, они вовсе не материальны?– Спросил Отец.
–Да в том то и дело, что материальны. Поле ведь– это материальная категория.
–Логично. А много вы расшифровали их сообщений?– От удивления у Отца побежали по спине мурашки.
–Совсем нет. Около процента.– Дексаметазон потягивал свой Джеф.
–Декс, здесь ветер, я не расслышал. Около одного процента?– Переспросил Отец.
–И ветер здесь ни причем. Действительно около одного процента.
Отец присвистнул:
–И вы из-за них перестали спокойно спать, понятно?
–Еще как. На данный момент это– величайшая загадка вселенной. Все силы, все ученые брошены на разгадку этой тайны. А ты, мальчик мой в центре всех событий.
–Да вы, значит, тоже не цените научный потенциал, коль вы своими учеными разбрасываетесь.
–Шутишь?– Спросил Декс.
–Еще как. А куда меня тогда возили?
–Мы примерно рассчитали, откуда идут сигналы. Думали, твоя близость к ним поможет нам. Но они на твое присутствие никак не прореагировали.
–Да, не весело.– Согласился Отец.– И что вы сейчас намерены делать?
–Пока ничего. Мы прорабатываем версию, что, может, не тебя они просят на встречу, а твоего братца. Тогда мы тебя обратно домой отправим.
–А как же я?– Спросила Нюра.
–Не бойся, милая, я тебя с собой возьму.– Сказал Отец, и довольная девушка укусила его за мочку уха.
Глава 8.
Утро. Не верьте утру. Оно точно наврет, насулит с три короба и все равно наврет. Утро всегда все делает по-своему. Оно каждый раз обещает, что сегодня все состоится. Все будет пучком, все будет в лучшем виде. И каждый раз нагло врет. Не верьте утру. Оно будет вам улыбаться, шептать на ухо ласковые слова, петь сладкие песни, будет говорить вам, что лучше вас нет на целом свете. Оно будет доверчиво заглядывать к вам в глаза, будто выворачивая свою душу наизнанку. Это очень убедительно, этот приятный, ласкающий волос около уха, шепот, лжет вам, так льстиво, так нежно. Так хочется ему верить. Не верьте. Оно привыкло лгать, может это его истинное назначение, чтобы каждый мог убедиться в своей слабости.
Утро живет в одиноком маленьком доме со старым ветхим садом. Окна в этом доме выкрашены в ветреный зеленый цвет, однако краска местами отлетела, и видно, что утро не заботится о своем жилище. Под окнами растет старый дуб, с которым утро всякий раз заговаривает, пытаясь найти в нем собеседника. Однако дуб намного мудрее, чем может себе предположить утро. Он лишь устало отмахивается от назойливого говоруна. Он еще в молодости понял скверную ворчливую натуру утра. Когда тот был молод, он тоже прислушивался к лживым обещаниям, однако вскоре ему утро надоело, и дуб замолчал.
Просыпаясь, утро несет старому дубу маленькую леечку теплой воды, сметает с его усталых ног пожухлую листву дубовым веником из его же ветвей и желает ему доброго утра. Оно садится под невысокий кленовый стол, который стоит под дубом, поет веселенький водевиль, раскрывает газету и с упоением читает некрологи. Дуб ухмыляется нахальству своего хозяина, однако сделать ничего не может, ведь он сам пленник. Утро в свое время обещало дать дубу свободу, да каждый раз переносило обещанное на утро. Так он и стоит. Давно, очень давно. Даже усталая вечность стала сочувствовать обманутому гиганту.
Хоть дуб и молчалив и неприветлив к утру, оно все-таки очень привязалось к нему. Оно понимает, что ему не верят, однако поздно уже что-то менять. Сколько утро себя помнит– оно лжет. Оно лжет даже себе, упиваясь собственной правдивостью, оно лжет, когда поднимается с кровати, говорит самому себе, что этот день будет другим, не таким, как остальные. Оно себя уверяет, что у него мягкая перина, хотя знает, что постель его– могила. Лжет, когда сажает на светленькие грядки чистые помыслы, а позже вечер, который живет чуть поодаль, срывает и хоронит их.
У создателя испортилось настроение, когда он создал черепаху, и делал утро он уже в скверном расположении духа. Потому они так похожи друг на друга– черепаха и утро. Но вскоре создатель, на забаву, отобрал у Адама ребро, сделал из него бабу и возрадовался, а утро навсегда осталось пробным камнем в чудесах природы. И в память об этом неудачном эксперименте утро готовит всякого к несправедливости.
–Басмач, – крикнул Отец, чуть привстав на локте с постели.– Сбоку зашевелилась недовольная сонная Нюра.– Басмач, обезьяна, ты куда делся?
–Кого ты обезьяной назвал? – Сбоку появился Басмач, помахивая огромной сучкастой дубиной.
–Да ты не кручинься, дуралей. Человек– это звучит гордо, а обезьяна– перспективно. У тебя все впереди, я тебе даю шанс.– Отцу пришлось резко перепрыгнуть через Нюру, потому как дубина Басмача полетела в Отца. Немного не рассчитав движения, а, может, и нарочно Нюре слегка перепало дубьем по ноге.
Нюра взвизгнула и соскочила, потирая заспанные глаза:
–Сашка, чего ты дурак, бесишь его? Он же дикий. В другой раз точно подкрадется, пока ты спишь и хмызнет тебя по башке этой палкой. – Отец с Басмачом в который раз убедились в глупости Нюры, переглянулись и хмыкнули.
–Не хмызнет. Я ему тогда снова хвост пришью к тому месту, откуда у него ноги растут.– Сказал Отец, медленно натягивая на себя рубашку.
Басмач бросился на Отца, громко матерясь и махая над головой дубиной.
–Убью, гад. Держите меня люди, сейчас будет много крови.– Криком кричал Басмач, бегая за Отцом меж деревьев.
Отец едва мог бежать, задыхаясь от смеха. Вскоре Басмач настиг свою бездыханную жертву, повалил на землю, пару раз треснув Отца дубиной. Еще несколько минут они как малые дети катались в пыли, мутузили друг друга, щекотали, а потом как по команде кинулись в заводь, громко смеясь. Друзья плавали, фыркали, ныряли и матерились, хватали друг друга за ноги, залезали под ребра пальцами. Выкупавшись, довольные обитатели конверта выбрались на берег, отдавая последние капельки утренней прохлады солнцу.
–Отец, Дексаметазон звонил, просил тебя ему перезвонить.– Сказал, отдышавшись, Басмач.
–Давай его сюда. Я голоден. – Ухмыльнулся Отец. – Нюра, обедать будешь?
Нюра недовольно заерзала в кровати, и, смущаясь и прикрывая свою наготу от Басмача одеялом, поднялась.
–А что есть? – Спросила она.
–Ладно, спи давай. Я пошутил.– Махнул на нее Отец.– Где он?
–Ты чего, не оденешься даже? – Возмутился Басмач.
–А что, он– сексуальный маниак, что-ли ?– Спросил Отец, указывая на то место, из-за которого, по мнению Отца, у маниаков все неприятности.
–У них спермоциты созревают на хвосте, и коитус в твоем понимании у них, это когда они трутся с самкой хвостами.
–Не весело.– Сказал Отец, выковыривая из уха затекшую воду.
–Им нравится. Так ты не будешь одеваться?– Настаивал Басмач.
–У меня дикция плохая что-ли?– С участием спросил Отец.
–Смотри сам! Мне то все равно, только ты перед ним будешь, как клоун тряпочный выглядеть.
–Это он то– красавец? Басмач, у тебя очень плохой вкус. Да и выражение лица у тебя тоже не доброе.
–Я не это имел в виду.– Сказал Басмач.
–Вот и молчи.– Лягнул ногой Басмача Отец.
Меж деревьев засветился огромный экран.
–Здорово, Декс. Как спалось?– Спросил Отец. С экрана на Отца смотрела свирепая морда веганской рептилии.
Подвижные на стебельках глаза его свело судорогой, так сильно он хотел посмотреть за спину Отцу. Сзади визгнула Нюра, с головой уйдя под одеяло. Девчонка сгорала со стыда.
–Hi,– махнул лапой на него Декс.– Потихонечку. Как твое ничего?
–Ничего,– ответил Отец.– А ты чего это на земных баб засматриваешься, неж-то нравится?
Декс заскрипел. За спиной нервничала под одеялом Нюра. Отец понимал даже корнями волос, как его в эту минуту называет девчонка. Нечего ползать, где стреляют, думал Отец.
–Нельзя так, – сказал Дексаметазон, кивнув невзначай на злую протоплазму, не находящую себе места от стыда под одеялом.– У тебя, Отец, как всегда экстравагантный вид. Тебя не назовешь скучным.– Декс снова заскрипел.
–Кто меня пытался так назвать уже давно стоят в очереди к Аллаху за документами,– улыбнулся Отец.– Ты чего меня видеть хотел? Или ты у себя весь аланин выпил?
–Весь, да не весь. Ты не собираешься к нам?
–А что у вас делать? Мне и здесь весело.
–А у тебя что делать?– Он кивнул на кровать,– небось, надоело уже?
–Вот тут ты прав. И с ними нельзя и пристрелить жалко.
–Так собирайся, я уже Басмачу передал наши координаты, подходи.
–Ты никак по мне соскучился!– Приятно отметил для себя Отец.
–С тобой не соскучишься. Ну так давай к нам.– Скосил глаза Декс.
–Ладно, Дороти, пристегни ремни. Следующая запинка– Канзас.– Сказал Отец. Скоро буду.
Дексаметазон исчез в ветвях. Нюра осторожно показала из-под одеяла свою остренькую курносую мордочку. Басмач скрестил на груди руки, довольно улыбаясь:
–Лови чертей,– кивнул он на Нюру.
Отец подошел к кровати:
–Молчи, я все знаю. Басмач, гардероб?– Спросил Отец и скользнул внутрь появившейся арки, представив себя в цветастой гавайке, в широченных шортах до колен и скошенных кроссовках.
–Сашка, ты же мне обещал…– На глаза Нюры навернулись слезы.
–Милая, если ты меня любишь, ты должна простить мне некоторые мои шалости.– С некоторым озорством произнес Отец, по дороге любуясь собой и своей гавайкой.
–Не люблю я тебя, противный. Что обо мне подумают твои знакомые?
–А чего это ты на меня все несешь, что не на Басмача? Это же он прямо напротив тебя Декса разместил.– Отец указательным пальцем ткнул в живот Басмачу.
–Э, ты чего на меня скандал переводишь? Ты со своей бабой сам разбирайся, нечего меня к этому приплетать.– Басмач даже не ожидал такого поворота событий.
–Он же глупый, сам ведь говорил.– Оправдывалась Нюра.
–Ты кого глупым назвала?– Басмач схватил свою дубину.
–Знаю, знаю, когда говорят мужчины– даже горы молчат.– Нюра осторожно бочком скользнула с кровати, собрала свои нехитрые пожитки и пустилась наутек в бетаку. Лишь там она могла себя чувствовать в относительной безопасности– там не было видно Басмача.
Друзья переглянулись и засмеялись. Было очень мило наблюдать, как виртуальная баба с не виртуальным страхом боялась не менее виртуального злодея в обличии Басмача. Однако Отец был благодарен Басмачу за дубину, которая избавила его, Отца, от новой порции нытья и стенаний.
–Слушай, Отец, ты так что-ли пойдешь? – Спросил Басмач, осматривая своего подопечного с головы до ног оценивающим взглядом.
–А то…– Заверил его Отец.
–Когда ты перед видным ученым появляешься в одних трусах, это я еще могу уразуметь, коль скоро ваша встреча приватна и вы вроде как с ним сдружились, но когда идешь на работу в таком виде– это уже перебор.
–Если нельзя, но очень хочется, значит можно. Понял? И не приставай ко мне с глупыми вопросами, от этого ты в моих глазах не растешь.– Отец для убедительности свирепо повращал глазами.
–Ты очень экстремальный тип, Отец.– Прошипел Басмач.
–Спасибо.– Ответил тот.– Пойдешь со мной? Или тебе нравится на эту трусиху страх нагонять?
–Пойду, как нет-то. Ты по дороге можешь на кого-нибудь напасть. Тебя вообще было приказано даже в туалет на поводке выводить, а уж в город и подавно.– Басмач хищно осклабился.– Я вообще не понимаю, зачем тебя здесь держат. У нас своих клоунов хватает. Отправили бы тебя домой и дело с концом.
– Вот и я про то же. Не путали бы мне и себе мозги. Но ты все равно договорился. Вечером тебя ожидает секирбашка. Ну, ладушки, поехали.
Басмач сформировал выход. Уже выходя, Отец для себя заметил перекошенное от страха лицо Нюры, которая несмело выглядывала из бетаку. Вот глупая, подумал Отец. Надо будет от нее избавиться.
Отец перенесся в какой-то холл громадных размеров. Это не походило на работу, по крайней мере, на ту, которую себе представлял Отец. Здесь в небольших кадушках росли причудливые растения. Некоторые из них цвели, некоторые устало выбросили свои корни из кадки, развалясь, как пьяный мужик после парной. Вокруг в воздухе кружили какие-то непонятные маленькие аппараты, подстригающие листву и поливающие дерн в кадках. Компания, собравшаяся в холле, напоминала изысканный шизофренический бред. Здесь были, конечно же и люди, но они на фоне этой фантасмагории смотрелись, словно негры в синагоге. Мимо пробегали и пролетали летающие бегемото-крокодилы, были ползающие, прыгающие, мохнатые и лысые уроды. Были и такие существа, которые за собой оставляли зеленый след от слюней, старательно вымываемый бегущими за ними роботами. Некоторые были окружены сизым, видимо защитным полем, другие были в скафандрах. Таким была не по вкусу агрессивная кислородная атмосфера, а может они за своими оболочками прятали свое небрежение перед слюнявыми негодяями. Существа, наполнявшие холл, одеты были тоже по-всякому. Представьте себе лысого цветастого страуса, одетого в лохмотья листьев какого-то растения, пахнущего, словно общественный туалет на народном гулянии, и попробуйте ему объяснить, что с ним что-то не так. Похоже, что в холле вентиляторы работали достаточно эффективно, поскольку зловоние, идущее от проползающих, пролетающих, прыгающих, земноводных, гладкошерстных, не успевало больно ударить по нервам.
–Чур меня,– отмахнулся Отец.
–В общаге такое не увидишь,– заверил его Басмач.
–В общаге можно увидеть разное.– Парировал Отец.– Слушай, Басмач, это ведь тоже конверт?– Вдруг до Отца дошло, что здесь что-то не так. Басмач послушно кивнул.– Так почему тогда некоторые чудаки ползают в скафандрах?
–Ты кого имеешь в виду? – Не сразу понял Басмач.
–Да хотя бы вот эта лягушка,– Отец ткнул пальцем в проползающую мимо него синюю жабу, на которой были пластиковые доспехи и шлем, наполовину скрывающий от Отца всю природную красоту рептилии.
–Это его национальный костюм.– Ответил Басмач.
Ему доставляло немалое удовольствие наблюдать за тем, как Отец реагировал на столь волнующую компанию.
–Не лги!– Не поверил Отец.
–Вот те крест,– перекрестился Басмач.
–А вот этот индюк?– Отец кивнул на пролетевшую мимо птицу с фиолетовой аурой вокруг головы, у которой вместо привычного клюва был хобот.
Увидев нескромный жест Отца, птица громко каркнула и улетела, унося свои перья прочь.
–У них такая мода,– кивнул Басмач,– и постарайся не так громко их костерить, они все прекрасно тебя слышат и понимают.
–Ну, это меня не сильно волнует.– Сказал Отец.
В самом дальнем углу Отец разглядел милую сердцу стойку бара. За стульчиком напротив робота-бармена сидел Дексаметазон.
–Hi, Декс,– помахал знакомому Отец рукой.
–Уймись, негодный. Это же видный ученый. К нему многие обращаются с дрожью в голосе и при полусогнутых коленях.
Декс тоже увидел Отца и поскакал на четырех лапах к нему.
–Здорово, Отец, как дела?– Прорычал он.
–Твоими молитвами, жив-здоров.– Отец схватил за лапу Дексаметазона, похлопывая его по спине.
–Ты что, проспал? – С участием спросил Дексаметазон.
–С чего ты взял?
–А зачем ты в пижаме?– Дексаметазон заскрипел.
–Декс, открой глаза шире, посмотри вокруг, в сравнении с этой компанией мой костюм выглядит как строгий френч. Как тебе вон тот тип с фиговой веточкой на бедрах?– Отец кивнул в сторону цветастого страуса.
–Ладно, не будем спорить, готов?– Дексаметазон щелкнул хвостом.
–Смотря к чему. Я был бы неприятно удивлен, увидев здесь Нюру.
–Обещаю, ее ты здесь не увидишь, таким сюда вход заказан.– Утешил Дексаметазон и поскакал к стойке бара. Там невдалеке стояли его недавние знакомые Захаров и Ефимов.
–Гомарджоба,– протянул мужикам руку Отец. Он удивился, как он мог их не заметить.
–Привет,– сказали они, пожимая руку Отцу.
–Ну, что вам здесь нужно подмести?– Вызывающе осведомился Отец.
–Для начала прикрой рот и слушай.– Сказал Захаров.– Сейчас мы тебя познакомим с твоей группой. С ними ты будешь заниматься. Постарайся никого не обижать своим нахальством. Это люди очень культурные и образованные. Понял? А если будешь наглеть, запрем тебя на карантин, пока домой не отправим.