И в этом буду подражать я солнцу,
Которое зловещим, мрачным тучам
Свою красу дает скрывать от мира,
Чтоб встретили его с восторгом новым,
Когда захочет в славе воссиять,
Прорвав завесу безобразных туч,
Старавшихся затмить его напрасно. (1)
Лилит, по-турецки сидя на кровати, с улыбкой слушала приятный голос Сэма, расхаживающего по всей комнате, играя театр одного актера. Он вышагивал, по привычке обращаясь к ней, как к своему зрителю, а иногда разговаривал с людьми на ее рисунках, развешанных по стенам комнаты.
Закончив монолог, Сэм, скорее по выработанной привычке, поклонился и чуть ли не с разбегу плюхнулся на кровать девушки, перевернувшись на спину и закинув руки за голову. Этот жест был уже настолько привычен для него, что юноше казалось, будто они с Лилит всю жизнь проводили вечера вместе, хотя они были знакомы всего неделю, в хорошую погоду гуляя по ближайшим кварталам, а в плохую сидя у нее дома.
— Удивительно, — восхитилась девушка, обернувшись на юношу, — ты выучил монолог всего за несколько дней.
— Я привык учить, — дернул подбородком Сэм. — Память натренирована.
— Почему ты не говоришь мне, где сейчас выступаешь?
— Потому что я не хочу, чтобы ты приходила, — честно ответил парень, привстав на локтях.
Лилит дернула плечом, не став расспрашивать дальше. В конце концов, она надеялась, что разговорит его, что когда-нибудь, чуть позже, она сможет стать той, кому Сэм доверится.
— Я схожу за едой, — произнесла она, собираясь встать с кровати, но внезапно почувствовала, как ее кисть сжали теплые пальцы.
— Не нужно, Лил.
Девушка обернулась и встретилась взглядом с темными глазами парня, отражавшими теплый желтый свет от лампы на столе.
— Бекетт… он довольствуется лишь тем, что мы можем себе позволить на ту мелочь, которую оставляет отец. И мне стыдно, что я наедаюсь здесь. Это неправильно.
— Сэм, я могу дать тебе еды с…
— Нет, — резко оборвал ее юноша. — Только не это. Я не стану брать от тебя…
— Это не подачка, я…
— Я понимаю, но не нужно. Спасибо, Лили, ты… — Сэм выпрямился, оказавшись рядом с девушкой. — Ты очень добрая и… очень хорошая. И я понимаю, что ты просто хочешь помочь нам. Но мы справимся. Ты… ты просто будь той, с кем мне хорошо, ладно? Той, к которой я могу прийти и приятно провести вечер, а не сидеть в пыльной комнате в темноте, потому что свет давно отк… потому что свет нужно экономить…
Лилит улыбнулась и провела рукой по мягким волосам парня.
— Я буду, — кивнула она и откинулась на спину. — Почитаешь мне что-нибудь еще?
Сэм поморщился:
— Только не Шекспира, меня от него уже тошнит. Я могу просто почитать тебе какую-нибудь книгу… у тебя есть?
— Нет, знаешь, — съязвила девушка, — я не читаю книги, — она поднялась и залезла в шкаф, достав оттуда первую попавшуюся книгу.
— Спящая красавица? — выгнув бровь, спросил Сэм, когда взял книгу в руки.
— А что? — Лилит уселась рядом. — Я люблю Шарля Перро.
— Всегда думал, что ее написали братья Гримм, — удивился Сэм, смотря на обложку книги, где шрифтом поменьше было написано имя автора.
— Они переписали оригинальную версию, — пояснила Лилит. — А мне больше нравится именно она. В ней хорошая мораль.
— Какая же?
— Ни одна девушка не будет спать целый век, чтобы дождаться жениха с титулом и богатством.
— И что это значит? — усмехнулся Сэм.
— А вот прочти, и узнаешь, — улыбнулась Лилит и открыла книгу, лежавшую у юноши на коленях, на первой странице.
***
Когда учеба в университете закончилась, у Лилит начались недели практики, и девушке приходилось часто гулять по городу в поисках красивых пейзажей, портретов и натюрмортов. Она не жаловалась, с самого детства девушка любила прогулки по родному городу, любила ходить незнакомыми улочками, открывая для себя город с разных сторон, хотя, казалось бы, знала его, как свои пять пальцев.
В один из таких дней она неожиданно наткнулась на Сэма. Он, как обычно, стоя на ящике, читал уже известный ей монолог принца Хэла.
Лилит, как можно незаметнее, пробралась к небольшому деревцу позади чтеца. Хотя Сэм вряд ли бы обратил на нее внимание, поглощенный чтением. Но Бекетт, который тоже был тут и стоял среди слушателей, мог заметить девушку, а ей не очень хотелось привлекать его внимание. Она нашла глазами старшего из братьев, чтобы удостоверится, что он ее не заметил, как вдруг ощутила приток крови к голове, тут же запульсировавшей в висках.
Бекетт аккуратно достал из сумки какой-то женщины, внимательно слушавшей Сэма, телефон. А затем вынул из заднего кармана тучного мужчины бумажник.
Пока Сэм отвлекал народ своим хорошим чтением, Бекетт воровал.
Лилит приложила ладонь ко рту. Вот почему Сэм так не хотел, чтобы она приходила. Парень боялся, что Лилит увидит происки Бекетта.
Тихонько, чтобы ее не заметили, ведь Сэм подходил к концу монолога, она перебежала дорогу и скрылась в ближайшем переулке, направляясь в сторону дома.
— Лили, милая, сходи за хлебом, — с порога попросила Сьюзан.
— Угу, — кивнула девушка, снимая кроссовки.
— Лилит, — мама подошла к дочери.
— А? — отстраненно отозвалась Лили, рассеянным взглядом посмотрев на мать.
— Ты босиком пойдешь? — указала женщина на обувь.
— Куда? — нахмурившись, переспросила Лилит, все еще находясь в собственных мыслях.
— Господи, Лилит Иннис Хаймен, вернись с облаков на землю, — не выдержала Сьюзан, — и принеси в дом хлеб!
Испуганно дернувшись из-за того, что мама повысила голос, хотя она позволяла себе это очень редко, Лилит смущенно произнесла:
— Прости, я сейчас схожу, — и она снова надела кроссовки.
— Купи свежую буханку у мистера Ли, — на последок сказала Сьюзан и удалилась на кухню, даже не закрыв за дочерью дверь.
Лилит накинула ветровку и пошла в конец улицы, где располагался небольшой магазинчик, принадлежавший семье мужчины-корейца по фамилии Ли. Всю дорогу девушку не покидали мысли о том, что она видела некоторое время назад.
Карманник. Беккет карманник, а Сэм помогает ему.
Первой реакцией было желание рассказать об этом. Кому? Маме? Полиции? Затем, пока ее трясло в полупустом автобусе, Лилит решила поговорить об этом с Сэмом. А сейчас, бредя по чистому тротуару по направлению к магазинчику, девушка четко осознала: зачем вообще начинать настолько бессмысленный разговор.
— Буханку белого, пожалуйста.
— Держи, Лили, — мистер Ли лучезарно улыбнулся. — Как поживают родители?
— Прекрасно, — улыбнулась девушка, отдавая деньги и забирая хлеб. — А как Грэйс? Приедет домой на летних каникулах? — в свою очередь учтиво поинтересовалась она, хотя ей было все равно до дочери мистера Ли.
— Конечно, на следующей неделе вернется и пробудет здесь до самого августа, — счастливо отозвался мужчина.
— Как здорово, — наигранность улыбки девушки начала раздражать ее саму, и она поспешила домой.
Подойдя к своей двери, выкрашенной в вишневый оттенок, Лилит повернула голову и посмотрела туда, где находился дом Эмерсонов, скрытый за шикарным коттеджем мисс Одерман.
Сэм не был виноват в том, что его отец стал алкоголиком. Не был виноват в его тиранстве, в том, что мальчику приходилось участвовать в кражах кошельков и сотовых телефонов. Бекетт воровал, чтобы выжить. Сэм помогал ему в этом, потому что другого выбора не было. Украденный телефон — это, безусловно, грустно, но не смертельно.
Заходя в коридор, в котором вкусно пахло приготовленным Сьюзан обедом, Лилит окончательно решила — ей все равно. Ей плевать на то, как зарабатывали деньги братья Эмерсон. Она так сильно привязалась к Сэму, что даже это обстоятельство не могло помешать ей хотеть общаться с юношей и дальше. Она притворится, что ничего не видела. И все будет как прежде.
От принятого решения, Лилит стало так хорошо на душе, что когда девушка зашла на кухню, чтобы положить хлеб, на ее лице играла широкая улыбка. Однако едва девушка увидела маму, смотрящую на нее тяжелым суровым взглядом, улыбка тот час исчезла.
______________________________________
(1) «Prince Halʼs monologue», автор W.Shakespeare.
========== 4. ==========
Комментарий к 4.
муз.сопровождение:
Coldplay–The Scientist
— Что-то случилось? — осторожно спросила Лилит.
— Что это такое? — Сьюзан взяла со столешницы бумагу формата А4 и переложила ее на стол перед глазами дочери.
Лилит, нахмурившись, дотронулась кончиками пальцев до портрета младшего Эмерсона.
— Здесь подписано, мама, — с долей сарказма в голосе ответила она. — Это портрет Сэм… Сэмьюла Эмерсона.
— Зачем ты нарисовала его? — допытывала Сьюзан. — И почему ты это сделала? Вы, что, общаетесь?
— Я… мы… — Лилит замялась, а потом уверено посмотрела в глаза матери. — Да, мама. Общаемся. И что?
Сьюзан в первое мгновение попросту задохнулась от возмущения. Внезапно вернувшийся с работы отец стал спасением для Лилит от цунами ярости, которое вот-вот должно было обрушиться на нее из уст мамы. Вместо этого свое негодование Сьюзан выплеснула на мужа, зашедшего на кухню:
— Она общается с сыном Эмерсона, Оли! Ты только представь себе!
— И я рад тебя видеть, — отозвался Оливер, подходя к Лилит и опуская глаза на портрет мальчика. — Вот это да, как живой!
— Оливер! — рыкнула Сьюзан.
— Я не понимаю, что в этом плохого? — удивился отец. — Они живут через дом, на нашей улице больше нет подростков их возраста…
— Он сын алкоголика, — гнула свое Сьюзан. — Пьяница Эмерсон, он его отец!
— Я понял, Сью, милая, — Оливер поднял руки в жесте «успокойся». — Но ведь не парень алкоголик.
— Ты сам знаешь, какие вещи говорят про эту семью, — бухтела Сьюзан, периодически кидая гневные взгляды на молчавшую дочь. — Такая наследственность, они закончат одинаково.
— Нет, мама, ты не можешь этого знать! — возмутилась Лилит. — Ты не знаешь его, не знаешь, какой он на самом деле. Он… он… И вообще, где ты взяла рисунок?
— У тебя в комнате, в ящике стола, — не моргнув и глазом, призналась Сьюзан.
— Ты рылась в моих вещах? — Лилит не могла поверить, что сейчас разговаривает с собственной матерью, у них никогда не было разногласий, и девушка доверяла маме, почти как себе.
— Ты стала странно себя вести в последнее время, — начала оправдываться Сьюзан так, словно она не сделала ничего плохо. — А после того, как сегодня ты отвечала мне из какой-то своей прострации, я решила, что это наркотики.
— Да какие к черту наркотики?! — снова возмутилась Лилит, забыв проследить за языком.
— Лили, — даже отец решил, что это слишком.
— Извини, — буркнула девушка. — Мама, как ты могла решить, что я принимаю наркотики? Да я даже на вечеринки и то не ходила!
— А теперь стала общаться с этими… — Сьюзан не смогла подобрать подходящего не ругательного слова. — И там могут быть, помимо алкоголя, и куча наркотиков.
— Мама, нет! — Лилит закатила глаза. — Нет там никаких наркотиков. Если не веришь, давай я пописаю тебе в баночку.
— Сью, — прервал спор Оливер. — Успокойся. Если ты так уверена, что наша дочь принимает запрещенные препараты, давай сходим в больницу, где она сдаст кровь. Я уверен, Лилит, что ты не будешь против, — он перевел взгляд на дочь, — потому что ты ничего не принимаешь.
Лили мигом кивнула, подтверждая, что анализы ничего не покажут.
— Милая, я тоже заметил странности поведения, — продолжил Оливер. — Но, я думаю, это не наркотики, Лили просто влюбилась.
— Что?! — одновременно воскликнули Сьюзан и Лилит.
Захлопнув рот, девушка вдруг почувствовала, что ее щеки заалели.
— Еще чего не хватало, — всплеснула руками мама. — Влюбилась? В этого? — она кивнула на портрет. — Нет уж, не бывать в нашей семье таким людям. Я не желаю, чтобы ты продолжала общаться с кем-то из этой семьи.
— Но, мама…
— Я все сказала! Марш в свою комнату! — Сьюзан отвернулась, показывая, что разговор окончен.
Лилит хотела возмутиться, сказать еще много всего, но отец остановил ее и кивнул в сторону лестницы. Матери нужно было время. Девушка, схватив портрет, быстро покинула кухню и взлетела по лестнице наверх, в свою комнату, громко хлопнув дверью.
***
На следующий день, в прекрасный и теплый воскресный полдень Лилит вышла из дома, захватив в пакете контейнеры с пирогом, которым она намеревалась угостить подруг в городе. Во всяком случае, такую ложь она скормила родителям. Девушка намерено повернула в противоположную сторону, зная, что мать сейчас наблюдает за ней из окна. А скрывшись из вида родительницы, девушка обогнула квартал и через какое-то время все равно оказалась около дома Эмерсонов.
Поправив съехавшую лямку майки, она обошла дом со стороны соседей и оказалась рядом с одноместной парковкой, где стояла старая машина, в открытом капоте которой ковырялся Сэм, что-то бурча себе под нос.
— Мне ты читал лучше, — негромко произнесла Лилит, подойдя ближе со спины юноши.
Матюгнувшись, парень дернулся от неожиданности, ударившись затылком о металлический капот.
— Черт, Лил, — его губы против воли растянулись в улыбке оттого, что перед ним снова стояла та, по которой он успел соскучиться, — ты меня напугала.
— Прости, — дернула она уголком губ.
Сэм, вспомнив первую фразу девушки, нахмурился:
— Что ты имела ввиду?
— Я про монолог принца Хэла, — пояснила Лилит. — Тем вечером ты чит…
— Тсс, — Сэм остановил девушку, приложив палец к ее рту. — Ох ты, черт, прости, — он протянул ей салфетку, чтобы Лили вытерла испачканную в машинном масле губу.
— Что-что? — из машины вылез Бекетт. — Лилит, верно? Рад снова видеть. Когда это Сэм успел тебе почитать свои… монологи, а?
— Встретились как-то на улице, — отмахнулся Сэмьюл. — Мы почти соседи, вообще-то.
— Это запахом вашего бекона мы частенько набиваем желудки по утрам? — уточнил Бекетт. — Кстати, Лили, как тебе вчерашнее выступление? Братишка сорвал аншлаг.
Сэм перевел хмурый взгляд на девушку.
— Я ушла до окончания, — тихо ответила Лилит. — И я не знала, что ты меня видел.
— Главное, что ты видела меня, — Бекетт сложил руки на груди. — А что в пакете? — невозмутимо спросил он.
— Пирог, сладкий, с персиковой начинкой, — ответила девушка, обдумывая сказанное старшим из братьев.
Бекетт догадался, что девушка видела, как он ворует. Или даже заметил, как она видела, а потом быстро убежала. Наверное, он думает, что Лилит сдала их в полицию…
— Я же говорил, — тихо и раздраженно произнес Сэм. — Не надо приносить нам еду.
— Сэм, ты идиот, — Бекетт в шутку дал подзатыльник брату. — Нельзя отказываться от еды. Идем, Лили, покажем тебе наши царские покои.
Пожав плечами, девушка через заднюю дверь в дом за Бекеттом. Сэм, поджав губы, кинул тряпку на ящик с инструментами, захлопнул капот машины и тоже поднялся в дом.
Едва девушка оказалась в небольшой гостиной, в нос тут же ударил резкий неприятный запах то ли грязных носков, то ли просроченных продуктов, то ли перегара. А может, всего вместе.
На кухне, которая занимала всего пару квадратных метров, пахло лучше. Тут стоял просто какой-то затхлый запах и духота. Бекетт, почувствовав неловкость, тут же открыл окна.
— Тарелки… где-то были, — суетился он, открывая ящики и ища посуду.
Лилит рассеяно стояла на проходе, все еще держа в руках пакет с пирогом. Она никак не могла поверить, что люди действительно могут жить в подобной обстановке. Лилит внимательно посмотрела на суетящегося Бекетта, расставляющего столовые приборы: парень был совсем не на много старше Сэма, года на два или на три. И Сэм… девушке стало так жалко ребят, которые губили свои молодые жизни день за днем из-за алкоголизма и тиранства отца.
— Я не буду, — покачала головой Лилит, увидев, что Бекетт ставит третью тарелку. — Я не… не голодна, — произнесла она шепотом, борясь с щекочущим чувством в носу.
— Не стоит нас жалеть, — пожал плечами Бекетт, присаживаясь за стол. — Серьезно, у нас все расчудесно.