Аннотация
Существует ли любовь, или это красивые выдумки поэтов? Героиня этого рассказа уверенна, любовь бывает не только в книжках и в сериалах. И пусть полвека прожито и её любовь осталась в воспоминаниях, это не повод для отчаяния. Жизнь продолжается и впереди ещё много хорошего.
- Вот ни стыда и ни совести у людей! На глазах у всего честного люда милуются, тьфу ты! – старушка гневно глянула в сторону целующейся парочки и, скрестив руки на груди, продолжила свою тираду. – Ну, погляди ж ты, даже не стесняются, сосунки, у них же ещё на губах молоко материнское не обсохло, куда ж их родители смотрят?
- Угомонись, Михайловна! Любовь у них, аж светятся от счастья, не видишь, что ли! – соседка Лидия Ивановна никак не могла взять в толк, почему увиденное так разозлило её подругу и соседку. – Ты вспомни, Михайловна, как сама в их годы влюблялась. Стеснялась ли ты тогда кого-нибудь? Ох! Давно это было, не помнишь уже ничего, старая, вот и раскудахталась, разохалась.
- Да, что ты, Лидия! Не были мы такими бесстыжими, оглядывались на людей. Да и не до любви нам было тогда, работали с утра до вечера с ранних лет, - старушка тяжко вздохнула, словно пытаясь вспомнить давно прошедшую молодость.
- Неправда твоя, Михайловна! Любовь, она ведь не спрашивает, ни о времени, ни о возрасте - нагрянет, и всё. А там хоть трава не расти…
- Какая такая любовь, Лида! Любовь - это только в книжках, да в сериалах твоих, нет никакой любви! - старушка оглянулась, словно ища поддержки и, приметив идущую к подъезду женщину, окрикнула. - Марья! Вот рассуди нас!
Женщина, услышав зов, повернула в сторону скамейки. Старушки подвинулись, уступая ей место. Мария пристроила пакеты, прислонив их к скамейке, чтобы не упали, а потом сама присела на краешек.
- Вот послушай, Марья! Вон, смотри, целуется молодёжь никого не стесняясь, - Михайловна повернулась и махнула рукой в сторону арки, но там уже никого уже не было. Её это не остановило, и она продолжила свою гневную речь. – Вот Лидия их защищает, типа любовь у них. А ты как думаешь Марья? Есть она это любовь-то на самом деле, или это просто выдумки красивые?
Маша, внимательно выслушав старушку, слегка призадумалась, а потом, смеясь, ответила:
– А как же, бабоньки, как же без любви-то. Скучно жить было бы без любви. – И вдруг встрепенулась, заторопилась. – Некогда мне тут с вами разговоры разговаривать, животины мои голодные поди, у двери сидят, хозяйку ждут.
Она торопливо встала со скамейки, подхватила свои пакеты и направилась к подъезду.
- Да не помрут с голоду твои животины! Ты вон всё с чужими внуками нянчишься, а пора бы уже и своими обзавестись.
- Всему своё время, появятся и свои внуки, – поспешно ответила Мария и скрылась за дверью подъезда, так и недослушав разговор соседок.
Поднимаясь по лестнице на третий этаж, открывая дверь квартиры, женщина всё думала о том споре.
Конечно, есть любовь! В её жизни она была, и не один раз. Ванечка, её первая, ещё студенческая любовь. Ох! Кинулась она тогда в эту самую любовь как в омут головой. Мама только вздыхала тяжело, словно что-то предвидела.
Маша училась на экономическом факультете, Иван – на юридическом, на два курса старше. Они часто встречались после занятий и, взявшись за руки, до позднего вечера бродили по городу. Или, если погода не позволяла, шли в кино и целовались на последнем ряду. Она почти до мелочей помнила их первую ночь на квартире каких-то его знакомых, уехавших в отпуск. Они уже планировали свадьбу, но их планам не суждено было сбыться.
Летом перед последним курсом он уехал в стройотряд, и обратно уже не вернулся. Как она потом узнала, Иван на спор решил переплыть казавшуюся небольшой речушку. Но не рассчитал свои силы, не справился с течением реки, утонул.
Маша, узнав об этом, словно оцепенела, даже плакать не могла. А некоторое время спустя поняла, что беременна. Ох! Если бы не мамочка, которая не задумываясь сказала: «Рожай! Вырастим, воспитаем».
Перевелась на заочный. Родила Танюшку и спустя два года диплом защитила, потом на работу устроилась, экономистом в контору небольшого завода. Мама тогда очень выручала, за внучкой приглядывала, хозяйство вела.
Приветственный лай выдернул Машу из воспоминаний. Как и предполагала, кошка и собака сидели у двери и ждали ее. Как только Мария шагнула за порог пес принялся радостно лаять, приветственно вилять хвостом и всё норовил лизнуть хозяйку, пока она раздевалась.
- Фу! Цезарь! Отойди сейчас же, мешаешь только, - Маша ласково потрепала пса по спине. Как только она присела на пуфик, чтобы переобуться тут же собачья морда упёрлась в колени. Кошка, до этого крутившаяся рядом, задрав пушистый хвост прыгнула и примостилась на коленях рядом с собачьей мордой.
- Клеопатра! И ты тут как тут! – Мария женщина ласково почесала кошку за ушком. Та, замурлыкав в ответ, потёрлась о ее руку.
- Ну что, проголодались? Голодные морды! - Маша взяла кошку на руки, ещё раз погладила пса и пошла по направлению к кухне. Цезарь, виляя хвостом, поплелся следом.
Насыпав животным корм, женщина присела за стол, чтобы немного перевести дыхание, и стала наблюдать за своими питомцами. Цезарь хватал корм из своей миски, словно боялся, что кто-то отнимет. Он жил в этой квартире чуть больше двух лет.
Маша однажды подобрала на улице большого лохматого уже взрослого пса неизвестной породы. Она тогда выходила из продуктового магазина, а тот сидел у входа и наблюдал за прохожими грустными большими глазами. Маша вынула из сумки булку и сосиску и положила прямо на асфальт перед собачьей мордой. Он, как бы в благодарность, лизнул её руку и за один присест проглотил предложенное лакомство. То, что у него давно не было хозяев, было заметно сразу. Шерсть грязными лохмотьями свисала по бокам, ухо порвано, на морде сквозь шерсть просвечивала зажившая уже ссадина.
Пес так и шёл за ней от магазина до подъезда, прихрамывая на заднюю лапу. И когда она на следующий день вышла из дома, это лохматое чудо так и сидело на том же месте. Заметив ее, вскочил и завилял хвостом, узнал свою кормилицу. Тогда Маша пожалела бездомное животное и взяла к себе жить. Нарекла Цезарем, накормила, напоила, отмыла, вылечила. Хоть Цезарь был и беспородным псом, но умным и преданным. Он быстро привык к домашней жизни и старался быть воспитанным. На удивление пёс вёл себя степенно, громко не лаял, вещи не портил, и сразу признал Машу своей хозяйкой. Только вот есть спокойно так и не научился.
Клеопатра, в отличие от Цезаря, ела не спеша, вальяжно, изредка останавливалась, поднимала от миски мордочку облизывалась, поглядывая на хозяйку.
Года полтора назад, гуляя с Цезарем, Маша приметила у автобусной остановки старушку с корзинкой в руках. Старушка подошла к ней и с надеждой заглянула в глаза. Указывая на свою корзинку тихим голосом произнесла: «Добрая женщина, вижу, вижу, добрая, возьми себе котёночка. Последний вот у меня остался, всех разобрали». Маша, вопросительно глянула на Цезаря, как бы спрашивая: «Ну что берём?» Цезарь только фыркнул в ответ. Вот так и появилась у них Клеопатра, в просторечии Клёпа.
Поначалу Цезарю не очень-то нравилось делить с кем-то внимание и любовь хозяйки, но потом он привык. Даже приглядывал за Клёпой, когда та, будучи ещё котёнком, пыталась выскочить в открытую дверь квартиры. Как только замечал кошку у приоткрытой двери - начинал рычать и мордой пытался оттолкнуть её подальше от порога.
Клеопатра любила играть с собачьим хвостом, но если что ей было не по нраву, шипела на пса, изогнув спинку. Кошка была самая обыкновенная, серая в полоску. На груди, словно манишка, белело большое пятнышко. Одним словом, «дворянка», но характер имела царский, тем самым оправдывая своё имя. Если ей не оказывали должного внимания - не чесали за ушком, например, или не реагировали на её мяуканье, она тут же находила способ чтобы обратить на себя внимание. Могла уронить чашку со стола, столкнув её лапкой, или начать драть диван коготками, при этом издавая громкие фыркающие звуки.
Весь вечер, занимаясь хозяйственными делами, Маша всё время ловила себя на мысли, что думает о том самом разговоре на скамейке у подъезда. Вся её жизнь словно предстала перед её глазами. Даже обязательная вечерняя прогулка с Цезарем по парку не могла отвлечь её от этих одновременно приятных и грустных воспоминаний.
Второй любовью Марии был Пётр Иванович. Да, она его именно так и звала - Пётр Иванович. Иногда, очень редко в порыве чувств – Петруша. Он был старше её лет на десять, и к тому же женат. Время тогда было очень тяжёлое, лихие девяностые. Мама умерла, когда Танюшке только исполнилось пять лет. Ох, непросто тогда было Маше. Бытовые проблемы разом свалились на её плечи. Завод, на котором она работала, был на грани полного разорения, зарплату не выплачивали месяцами, и пришлось оттуда уйти. Знакомая устроила её в детский сад нянечкой, в тот самый куда ходила Танюшка. Маша крутилась как могла, по ночам мыла полы в подъездах своего дома и в близлежащем магазине.
Однажды вечером, когда Маша возвращалась домой с работы, она чуть было не оказалась под колёсами автомобиля. Водитель, приоткрыл дверцу машины и начал на неё орать. Но заметил, что женщина перепугана, сменил гнев на милость, вышел из автомобиля и проводил её до дома. А на следующий вечер ждал её у этого подъезда с букетом цветов. Так и закрутился их роман.
Пётр Иванович был бизнесменом, тогда таких называли кооператорами, держал несколько торговых точек в городе. Они встречались в дешёвых гостиницах и на каких-то квартирах. Он дарил ей подарки, нередко давал деньги, и даже на день рождения подарил велосипед дочери. Танюшка была в восторге, хотя и не знала, от кого подарок. Маша не знакомила Петра с дочерью, она понимала, что их роман не долговечен.
Поначалу после их встреч она испытывала чувство стыда от того, что встречается с женатым мужчиной, что вынуждена брать у него деньги. Чувствовала себя продажной, но прекратить эти встречи она не могла.
Пётр Иванович нравился ей. Он не был красавцем, чуть полноват, лысоват, можно даже сказать - грубоват, но от него веяло какой-то мужской уверенностью, силой и надежностью. Рядом с ним Маша чувствовала себя спокойно, она была уверена, что он сможет защитить её от всех напастей в то неспокойное время. Она даже по-своему любила его, скучала, когда он долго не появлялся.
Жизнь понемногу налаживалась, удалось устроиться на другую работу, где регулярно платили зарплату, пусть и небольшую. Танюшка пошла в школу. Так продолжалось около трёх лет. Но когда Маша забеременела и сказала Петру об этом, он был страшно недоволен и настоял на том, чтобы она сделала аборт. Маша была вынуждена согласится.
К сожалению, не обошлось без осложнений, Маше даже пришлось лечь в больницу, а за Танюшкой на это время согласилась приглядывать соседка. Отношения с Петром Ивановичем после этого как-то стали разлаживаться. Машу грызла обида за то, что он надавил на неё и против её воли заставил избавиться от ребёнка. А у Петра начались разборки с конкурентами, что в то время было не редкость, и ему стало не до любовницы. Потом он вообще был вынужден уехать и перестал поддерживать с Машей отношения.
Машу это устраивало. Жизнь продолжалась, дочка подрастала. Маша не пыталась наладить свою личную жизнь, не искала новых знакомств с мужчинами.
Но однажды на автобусной остановке произошёл банальный инцидент. Она как раз ехала с рынка, у неё порвался пакет с продуктами, и все содержимое высыпалось прямо в лужу. Она поначалу растерялась, стала рыться в своей сумочке, но так и не могла там найти запасной пакет. Никто не обратил на её несчастье внимания, все были заняты своими мыслями и заботами. Только один человек подошёл, протянул пакет, и помог собрать продукты.
Потом этот мужчина вышел на её остановке, помог донести тяжёлый пакет с продуктами, поднялся к ней в квартиру. Она напоила его чаем. Когда он уходил, пообещал вернуться, чтобы отремонтировать подтекающий кран на кухне. Звали этого неожиданного помощника Николаем.
Он пришёл на следующий день с инструментами - и кран перестал капать. Николай находил причины чтобы вернуться снова. То вдруг обнаруживалось, что трубы в ванной засорились, то сливной бачок в туалете сломался, то розетка не работает. После того как он чинил неисправности, она кормила его обедом, поила чаем со свежеиспечёнными пирожками. Они подолгу разговаривали сидя на кухне о природе, о погоде, даже о политике.
Николай рассказал ей о себе. Его жена умерла несколько лет назад, детей у них не было. Работал инженером на судоремонтном заводе. Жил один, и что удивительно, совсем не пил спиртное. На прямой вопрос «Почему?» уклончиво отвечал, мол, всю свою норму уже давно выпил.
Спустя какое-то время Николай предложил Маше жить вместе, и она недолго думая согласилась.
Танюшка по подростковому немного побузила, устроив матери истерику. «Зачем нам в доме чужой мужик? Нам и вдвоём неплохо жилось!» Но Николаю быстро удалось наладить с девочкой отношения. У них нашлись какие-то общие темы для разговоров, общие увлечения. Николай был довольно умён, начитан. Он умел располагать к себе людей, при необходимости убеждать, уговаривать.
Он сразу снял с Машиных хрупких плеч все бытовые проблемы, сделал ремонт в квартире. У него оказались «золотые» руки, и любая работа у него спорилась. Мог не только любую сломанную вещь починить, но и обед приготовить, и квартиру убрать. Как говориться - «Не мужик, а золото». Любая баба позавидовала такому счастью.
Но поначалу не всё складывалось гладко. Людям, привыкшим жить обособленно, сложно вместе уживаться. Поначалу на пустом месте вспыхивали мелкие ссоры, обиды, возникало недовольство друг другом. Но постепенно все разногласия сошли на нет, привыкли они к друг другу, прижились, притёрлись. Спустя какое-то время официально расписались, отметили это дело в семейном кругу, тихо без всяких пиршеств.
И даже начали мечтать о сыне. А что? В свои тридцать семь лет она ещё вполне могла родить. Но мечтам не суждено было сбыться. Тот неудачный аборт перечеркнул все надежды. Врач только руками развёл. «А что же вы хотели, женщина, последствия…» Поплакала Маша, погоревала, да делать нечего. Николай успокаивал её: «Ничего, Машенька, у нас вон какая умница дочка растёт, подождём с десяток лет и внуков нянчить будем.»
А Танюшка и правда росла умницей и красавицей, отлично училась, особых хлопот не доставляла. Николая называла папой Колей, относилась к нему с уважение, чаще чем к матери обращалась за советом. Так они и жили, тихо, мирно. Николай не дарил дорогих подарков, не умел говорить высокопарных комплементов, но с ним было спокойно, как за каменной стеной. Они со временем обзавелись дачей, приусадебным участком и с удовольствием занимались там садоводством и огородничеством. Прожили они так лет десять.
Вдруг Маша стала замечать, что Николай возвращается с работы нервный, расстроенный, всё чаще держится рукой за левый бок. На её вопросы он отвечал уклончиво, мол, начальство у них на заводе сменилось, требования и придирки пошли необоснованные. «Не обращай внимания, Машенька, всё устроится». Маша находила у него в карманах, то валидол, то нитроглицерин. Уговаривала к врачу сходить, кардиограмму сделать, а он всё только отмахивался и отшучивался.
Однажды ей позвонили на работу и сообщили, что мужа прямо с совещания увезли в больницу. Маша примчалась в больницу, выслушала приговор врачей - обширный инфаркт миокарда. Вспоминать было страшно те часы ожидания у дверей реанимации. Не прошло и суток, как ей сообщили страшную весть. Мир рухнул.
Смерть мужа жирной чёрной чертой рассекла её жизнь на «до» и «после». Мария какое-то время жила словно в оцепенении. Казалось, что всё произошедшее просто страшный сон, вот сейчас она проснётся, и Коленька будет рядом. Ласково возьмёт за руку и тихим голосом скажет как обычно: «Не расстраивайся Машенька, всё наладится, переменится!» Она только после смерти мужа поняла, как сильно любила его, как незаметно он стал смыслом её жизни. Они редко говорили друг другу о любви, просто заботились друг о друге, уважали друг друга. А это, как оказалось и есть любовь.