Пыль, взлетающая в воздух при каждом шаге, практически сразу оседала на босые ноги, отчего они уже давно стали похожи цветом на серые валуны, попадающиеся по обеим сторонам дороги. Другой человек, может быть, и не обратил бы на это внимание, а может и брезгливо морщился бы, мечтая добраться до ближайшего водоёма и смыть пыль. Но Аристу нравилось смотреть под ноги, ощущать, как сухая лёгкая земля, растёртая колесами телег, оседает на коже. Штаны он носил закатанными до колен, а в мешке за спиной болталась пара изношенных ботинок, на тот случай, если в очередном городе понадобится выглядеть более менее прилично. В деревеньках, которые чаще всего попадались на пути, таких требований не было, там почти все ходили босыми, и на чужака если и глазели, то только потому, что новое лицо в деревне, а не потому, что он выглядит как побирушка.
Арист остановился и с наслаждением почесал правой ногой икру левой. Похоже, что жара только раззадоривала слепней, которые, словно задались целью следовать за путником до самого города.
Парень опустил ногу и слегка пошевелил ею, тревожа дорожную пыль. Стопу окутала приятная мягкость, а несколько пылинок поднялись в воздух, блеснув на солнце.
До города было ещё топать и топать, по его расчетам в Фирган он доберётся не раньше завтрашнего вечера, а значит, сегодня придётся ночевать под открытым небом. Для него это было не впервой, гораздо хуже остаться с пустым желудком. Это тоже было не впервые, но гораздо печальнее.
Арист вздохнул и потопал дальше. Неплохо бы найти удобный ночлег до темноты, где-то впереди должна быть деревенька, может кто-нибудь позволит заночевать на сеновале. Если он конечно успеет туда добрести.
* * *
Не прошло и получаса, как Арист понял, что не один на дороге. Первой до ушей донеслась тихая брань, следом за ней поскрипывание телеги, а там уже он не выдержал и обернулся. На вершине холма, с которого он только что спустился, показалась телега, запряжённая гнедой лошадкой. Правила лошадью, судя по всему, женщина, она же и ругалась, яростно размахивая длинной хворостиной.
Арист пошёл медленнее, надумав навязаться в попутчики. Периодически он оглядывался, с интересом пытаясь рассмотреть невидимого собеседника женщины.
Когда телега оказалась ближе настолько, что можно было расслышать о чём идёт речь, Арист окончательно остановился.
Женщина, сидящая на козлах, оказалась дородной румяной бабой, с толстой косой пшеничного цвета, лежащей на правом плече. Из под длинного вышитого платья виднелись пыльные стопы, обутые в кожаные плетёнки. Лицо у неё раскраснелось, непонятно, то ли от жары, то ли от переполнявшей её злости. Вот блестело оно точно от жары.
Бранилась женщина на кого-то скрытого высокими бортами телеги. Периодически её голос взлетал чуть ли не до визга, потом вдруг опускался почти до шёпота, создавая тем самым, сильную угрозу для ушей слушателя, который, судя по молчанию, уже привык к подобным атакам.
Арист не привык, а потому уже начал сомневаться в собственном желании попроситься в телегу.
— Ишь ты, проснуться изволил! — вопила тем временем баба. — Утро доброе, пьянь! И когда только нахлестаться успел, только я поросей сторговала, а он уже всё — готовенький! Говорила мне мать, наплачешься ещё с ним, Изольда, ох, наплачешься...
Из глубины телеги донеслось довольное похрюкивание и шуршание.
— Где ты пойло-то своё взял, ирод? — баба обернулась назад, но ответа не последовало. — У-у, так бы и придушила!
От души размахнувшись, она хлестнула хворостиной невидимый и по-прежнему бессловесный груз. Из-за борта по всей округе разнесся сначала пронзительный поросячий визг, а потом и отборная ругань. Спустя минуту, не раньше, мужской голос перешёл на приличный человеческий язык:
— А-а-а, дура! Ты ж по самому главному попала! Все вокруг люди как люди, а ты корова злоязычная, чуть мне бутыль не раскокала!!
В поле зрения изумленного Ариста появилась смуглая рука, уцепившаяся за край борта, следом за ней из телеги показался всклокоченный тощий мужик с сивой козлиной бородкой, из которой торчали соломинки. На голове у него красовалась сдвинутая вбок холщовая шапка, ворот у серой рубахи расшнуровался, а плечо было измазано чем-то подозрительно коричневым.
— Так у тебя и с собой пойло есть?! — завопила пуще давешнего порося Изольда. — Ах ты скот, да я тебя сейчас...
Она развернулась на козлах, явно ещё не решив, какую расправу применить, и мужик успел этим воспользоваться. Решительно перекинув босую ногу через борт телеги, он потряс ею в воздухе и громогласно сообщил:
— Всё! Я от тебя ухожу, видеть тебя мои глаза больше не могут. Всю плешь ты мне проела, за каждый глоточек пилишь и пилишь, сил моих терпеть тебя больше нет!
— Куда? Куда ты пойдешь, пьянь? — не слишком впечатлилась баба.
— А вот к соседке нашей и пойду, к вдовице. Ей всяко мужик в хозяйстве пригодится, хоть какой. Что, съела?
Боевой пыл у Изольды поугас, но она поджала губы и упрямо качнула головой:
— Ну и проваливай, посмотрим, как ты у чужой бабы приживёшься, выпивоха и лентяй! У неё же работать надо не покладая рук, и забор поправить, и крышу, и баня вся облезлая стоит. Прямо как ты!
Невооруженным глазом было видно, что мужичок вовсе не желает спрыгивать с телеги и выполнять свою угрозу, а баба тем более не хочет его прогонять. Но оба не желали признавать поражение в ссоре.
Лошадь, тянущая повозку, невозмутимо шагала вперёд, несмотря на вопли хозяев, и на то, что поводья лежали на козлах, она уже почти дошла до Ариста, разве что снизила скорость и уже еле плелась. Похоже, подобные концерты супруги закатывали частенько.
— Ладно, знаешь что, раз уж бутыль ты не разбила — предлагаю пойти на мировую, — начал мужичок, которому явно было неудобно сидеть на борту телеги. — Я остаюсь, но допью всё, что осталось.
— Тьфу ты, пропойца! Да чтоб тебе пусто было, пей! — баба в сердцах взмахнула хворостиной, и, схватив поводья, отвернулась, судя по всему будучи вполне довольной таким разрешением ссоры. — Смотри только поросей не подави, Тристан, а то мигом к соседке отправишься.
Мужик с довольным видом подмигнул Аристу, с которым как раз поравнялась телега, и скрылся в её недрах. Через мгновение из недр донесся смачный звук от вытащенной пробки и бульканье.
Изольда смерила невольного зрителя подозрительным взглядом, и цыкнула на лошадь, наклонившуюся за высокой травинкой на обочине.
Пару минут Арист молча смотрел, как они уезжают, а потом тихо посмеиваясь отправился следом.
* * *
Местность по которой двигался Арист не зря называлась Фирганскими Холмами. Через пару часов он уже еле шёл, устав шагать то вверх, то вниз по жаре. Холмы были не слишком высокими, и уж точно не крутыми, но ноги просто вопили, моля о пощаде и отдыхе. Единственным облегчением было то, что уже вечерело, и жара пошла на убыль.
Покорив очередную возвышенность, и остановившись на её вершине, он осмотрелся. Дорога серой змеёй скользила далеко вперёд, на ней маленькой точкой виднелась давешняя телега с любящими супругами. На горизонте что-то едва виднелось, похоже деревенька близ Фиргана, но до неё сегодня он точно дойти не успеет. Вот если бы попросился в телегу... Хотя лучше уж ночевать под открытым небом, нежели ехать в компании ругающихся супругов и свиной вони. Да его, может быть, и не взяли бы, уж больно суровая женщина эта Изольда.
Вздохнув, Арист перевёл взгляд на местность поближе, надеясь высмотреть ночлег. Вдалеке, среди бескрайнего поля, по правую сторону от дороги росло несколько деревьев. Прикинув расстояние, парень обрадовался: возможный ночлег располагался примерно на полпути между ним и далёкой деревней. Уж до него-то он успеет добраться!
Довольно насвистывая, он потопал вниз по холму.
* * *
Шагов за пятьсот до цели Арист понял, что "его" стоянка занята. Сначала он разглядел стоящую чуть в стороне от дороги крытую телегу. Потом увидел серый дымок, столбиком уходящий в небо. Когда он подошёл ещё ближе, то заметил человека, сидящего спиной к дороге и подкидывающего в костер ветки. Ещё один вышел из-за жиденьких деревьев на ходу завязывая пояс штанов. Он заметил фигуру одинокого путника на дороге и что-то сказал сидящему у костра. Тот обернулся. Из телеги вылез третий и они принялись рассматривать приближающегося Ариста.
Парень же, не мешкая, свернул с дороги и смело направился к компании. Другого, более удобного ночлега, он всё равно не найдёт, сумерки уже вступили в свои права, постепенно погружая местность во тьму. До лагеря незнакомцев было около пятидесяти шагов, видимо, им тоже приглянулись эти деревья, раз они погнали лошадь с телегой прямо по высокому разнотравью. Лошадь, которая раньше была скрыта от взгляда парня телегой, теперь показалась во всей красе. Воронная, лоснящаяся и ухоженная, она никак не походила на тягловое животное. Вместе с обшарпанной, крытой рваной холстиной телегой, она смотрелась, как именинный пирог рядом с заскорузлой потрескавшейся кружкой. Неправдоподобно и странно, одним словом.
Арист понял, что люди, к которым он направляется, не простые работяги-крестьяне, возвращающиеся с городской ярмарки, а скорее всего разбойники, коих в этих местах пруд пруди.
Рука, которая уже потянулась было к голове, упала. Парень решил, что раз уж звезды сегодня сложились таким образом, то он им немного подыграет. Можно прикинуться недалёким деревенским простачком, красть у него нечего, а у воров вроде есть свой кодекс чести, вряд ли они решат его убить. А значит, лист лопуха, лежащий на его голове, и защищающий весь день от солнца, сыграет на руку. Арист знал, что с этим лопухом на светлых волосах он выглядит не просто недалёким, а даже слегка придурковатым.
Он широко улыбнулся и сделал последний шаг к стоянке, вступая в круг света от костра. Трое мужчин настороженно наблюдали за ним, не пытаясь при этом ни напасть, ни заговорить.
— Здоров, путники! — парень сдернул с головы лопух, словно шляпу и повёл им вокруг. — Смотрю иду, костерок горит. Так к огоньку захотелось, аж поесть-попить нечего! Не прогоните? Могу и голодным пересидеть, лишь бы от волков-вурдалаков далече быть.
— А ты кто такой будешь? — подал голос самый высокий разбойник. Одежда на нем была не в пример остальным, парусиновая рубашка, добротные домотканые штаны, плотная кожаная жилетка, все это явно указывало на его статус в этой компании. А пояс с ножнами, в которых угадывался длинный кинжал заставлял немного взгрустнуть. Лицо тоже соответствовало представлениям Ариста о разбойниках: почти лысая голова, шрам, пересекающий правый глаз, со лба на щеку, и взгляд. О, от этого взгляда наверное, многие испытывали ужас. Как у цепного пса, который молча смотрит и не лает, словно говорит, что будь он свободен, то порвал бы на части. Тяжёлый и злой взгляд был. Неприятный.
Арист мысленно поёжился, но глаза не отвёл, зная, что отступать поздно и бессмысленно.
— Я Арист, друзья кличут просто Рист, для жёны же любимой-единственной буду — Ари. Следую в славный град Фирган, работу искать по душе да по совести. А вы люди добрые, торговать али покупать едете?
— Мы уже с Фиргана едем, — сообщил тот, что следил за костром. Высокий грозно глянул на него и тот втянул голову в плечи, замолкая. Он был чернявым, кудрявым и, скорее всего, мог бы быть любимцем женщин, если бы у него были оба уха, а не уродливая, кое-как прикрытая волосами дыра, на месте левого.
Третий разбойник, как успел заметить Арист, отличался очень маленьким ростом и густой чёрной бородой, которая, казалось, срасталась с бровями, полностью скрывая черты лица. Только глаза зыркали из-под всей этой растительности.
В общем, доверия они у парня не вызывали совсем. Типичные тёмные личности, коих он уже успел повидать в своей бродяжной жизни. Будь у него хоть что-то ценнее драных ботинок в мешке, он бы уже драпал от них по темноте, да по полю, да всё равно в какую сторону.
Но он беднее их кобылы, устал и оголодал, а значит будет стоять на своём.
— Ну так что? Не прогоните бедного путника в ночь, петь волкам-упырям песни пустого брюха? — парень отлично умел изображать из себя тех, кем не являлся, стоило ему лишь представить нужный характер и правильные слова начинали литься из него словно доброе вино из кувшина. Мелодично и неотвратимо.
Вот и сейчас, высокий разбойник пару секунд с прищуром его разглядывал, в то время, как двое остальных помалкивали, ожидая его решения.
— Я смотрю, ты весьма говорлив, братец, — наконец заговорил он. — А помимо болтовни пустой, что ещё сказывать умеешь?
— Да что угодно! Истории былые-небылые, легенды красивые аль кровавые, случаи разные смешные, да не очень! Я сказителем в Фиргане хочу зарабатывать, много чего уже услышал да узнал, теперь с людьми поделиться хочу, за плату умеренную, — Арист так затораторил, что у самого голова едва не заболела, но зерно интереса он заронил. Сказителей везде любили и привечали, а уж если сказитель хороший, то всегда себе на кусок хлеба наболтает. Ему уже приходилось зарабатывать подобным образом. Ворочать языком намного проще и приятнее, чем, например, чистить свиные хлева, рыть котлованы под будущие заливные пруды или бегать с хворостиной за стадом коров.
— Ну что же, коли не брешешь — оставайся. Ты нам истории, мы тебе миску похлёбки, да вина кружку не пожалеем, — постановил главарь, хлопнув себя по бедру.
— А звать-то вас как изволите? — радостно спросил Арист, сбрасывая с плеча мешок. Лопух он давно выкинул, и до сих пор вспоминал взгляды разбойников, которыми они проводили злосчастный лист.
— Меня можешь звать Маргатом, а это Морда, — высокий указал на бородача, — и Ухо, — кивок в сторону чернявого.
— Ага-ага, — парень бочком продвинулся к костру и бросив мешок на землю, уселся на него. Он сделал вид, что каждый день встречает людей с кличками вместо имён и ничего плохого в этом не видит. Морда и Ухо, подумаешь.
— Эй, парень, барахлишко-то своё не помнёшь? — с хитрой ухмылкой спросил Ухо, и с хрустом сломал ветку об колено.
— Да, у меня там только ботинки предсмертные, да рубаха исподняя, — простодушно ответил Арист.
— Что за предсмертные? — заинтересовался Морда, тоже усаживаясь к костру.
— Ещё раз их надену — и всё, смерть ботиночкам придёт! — хохотнул парень. Маргат ещё раз окинул их взглядом и, развернувшись, направился к телеге, в которую и со скрипом залез. Скрипела телега, явно доживающая свои последние деньки.
— А кошель-то, поди на поясе таскаешь? — если Ухо и пытался скрыть свою воровскую натуру, то у него это получалось довольно плохо. Он не просто задал вопрос, при слове "кошель" глаза у него масляно заблестели, а чуткие пальцы ловко пробежались по вороту рубашки, явно не зная куда себя деть.
— Таскаю, — "будущий сказитель" горестно сорвал с пояса интересующий вора предмет и развязав тесемку, потряс им над землёй. Из кошеля вылетел сухой листик осины и медленно спикировал в костёр.
— М-да... — разбойники были явно разочарованы представшим зрелищем.
— То ли сказитель ты неважный, то ли покутить любишь, — постановил Морда.
На этом интерес разбойников к персоне Ариста иссяк и они принялись за приготовление ужина. Маргат довольно быстро вернулся к очагу и принёс бутыль в которой оказалось вино.
С участием напитка готовка пошла быстрее, и вскоре похлёбка уже кипела в чёрном засаленном котелке, вино булькало в желудках, а Арист рассказывал очередную байку. Давно стемнело, воздух из жарко-давящего стал прохладным, вокруг стрекотали насекомые, а аромат будущего ужина буквально сводил с ума.
У всех поднялось настроение, сказитель перешёл на не самые приличные истории, миски с едой опустели раз, другой. Пустая бутыль из под вина откатилась к телеге, но на неё никто не обратил внимания.