Особое значение для подростка имеет его комната. Некоторые родители жалуются, что их сын или дочь постоянно держат закрытой дверь в свою комнату, а иногда требуют, чтобы взрослые стучали, входя к ним. Однако необходимо понять, что в данном случае комната символизирует достаточно хрупкий внутренний мир подростка, который он защищает от вторжения.
«Мое самое любимое место дома – это моя комната. Там я могу быть сама собой. Я хочу в ней шкаф поперек поставить, чтобы не видно было ничего из коридора».
«Родители не дают спокойно жить. Дело в том, что я хочу, чтобы моя комната была моей комнатой, а не проходной. А родители этого не понимают: “Тут должен убрать”, “Плакаты вешать нельзя”, “Дверь закрывать нельзя” – просто ужас!».
«У меня нет своей комнаты. Комнату, в которой я живу, приходится делить со своей сестрой. А я хотела бы иметь свое, пусть небольшое, место, где я бы могла побыть одна».
В подростковом возрасте также меняется отношение к запретам. Если младший школьник старался их соблюдать, то теперь становится значимым именно нарушение запретов. Это также является следствием формирующегося чувства взрослости. По мнению подростков, следовать запрету или совету родителей – быть маленьким, а нарушать – быть взрослым.
«Сколько раз на дню я говорю ей одно и то же: не раскидывай свои сумки в прихожей, не оставляй стол грязным, не забудь убраться в комнате. Но все мои слова остаются неуслышанными».
Педагогам и родителям нужно иметь в виду, что слишком жесткое настаивание на соблюдении запретов может привести к уходу детей на улицу или, в самом тяжелом случае, в небытие, то есть обусловить бродяжничество и суицид. Как мы предполагаем, одним из крайних, но вполне возможных вариантов является применение подростками насилия в отношении родителей.
«Я, вообще-то, уже много раз не ночевал дома. Первый раз сбежал в 7 классе. Но не целую ночь гулял, а часов до 10. Были плохие оценки. Я решил отдохнуть от родителей и пошел погулять. А потом ушел на двое суток. Я думал, что изменится их отношение ко мне – будут волноваться, испугаются за меня. Потом часто бегал после их слишком больших условий. Последний раз после лета. Мама волновалась, написала заявление, и меня поставили на учет в милицию. Ну а теперь мне уже настолько стало все равно, что и бежать не хочется».
«Сегодня я подошла к нему и четко сказала: “За курение в форточку – вот на мне ремень. Я буду тебя бить”. Потому что он, кроме битья, вообще ничего не понимает. К сожалению, это так. Я понимаю, что это неправильно. Я просто не знаю, что делать. А отец давно придерживается мнения, что, кроме битья, мальчик ничего не понимает, только через задницу. Ну и что же мне делать?
А как-то у него был момент. Когда мы с мужем “гайки начинали закручивать” после его всяких закидонов, он говорит: “Ну что мне остается, только выброситься из окна”. Я сразу испугалась. Потому что, если у ребенка такие мысли возникают… Но все равно я буду его бить и улыбаться, потому что с ним нельзя иначе».
«…Практически в упор сын выстрелил в отца. А когда тот упал, по всем киллерским канонам добил его контрольным выстрелом в голову. Труп сынок, потянув за руки, дотащил до чуланчика и сбросил в подпол. Быстренько затер кровавые следы и спрятался в зале. Через 15 минут пришла мать. Она пошла в кухню готовить еду… Миша прицелился прямо через матовое стекло и снова выстрелил – теперь уже в мать…».
Понятно, что подростки остро восстают не только против родительских запретов, но и против запретов педагогов. Поэтому взрослым необходимо научиться общаться с ними без применения так называемой родительской лексики, основывающейся на активном использовании глаголов повелительного наклонения («сделай», «пойди», «убери» и т. п.) и глагола «должен» («Ты должен сделать»). Например, фразу «Запишите задание в дневник» разумнее заменить на «Давайте запишем задание в дневник», а «Вы должны выполнить упражнение» на «А теперь вы можете приступить к выполнению упражнения».
«Если бы отец говорил мне: “Саша, давай сделаем это”… Или вот на дачу поехали, и там не просто: “Давай помогай разгружать» или “Дырки просверли в стене”, а “Саш, не мог бы помочь мне?” – я бы все делал. Но он всегда: “Иди, принеси!” – а я и не делаю ничего».
К концу подросткового возраста ребята, как правило, перестают категорически отстаивать свои права. Появляется их критическое осмысление, соотнесение с жизненной реальностью. Меняется отношение и к обязанностям. Они становятся в большей степени внутренними, то есть обязанностями перед самим собой. Уменьшается количество обязанностей, за исполнением которых следят взрослые. Большинство обязанностей выполняется в соответствии со сформировавшимися внутренними нормами и ценностями.
«В последнее время возросла ответственность за свои поступки. Я и сам чувствую, что стал более серьезным и исполнительным. Приятно, когда доверяют серьезные взрослые дела».
Хотя, безусловно, часть подростков на неопределенно долгое время «застревает» на этапе отстаивания прав и пренебрежения обязанностями и переносит это «застревание» во взрослую жизнь.
Отношение подростков к прошлому, настоящему, будущему
В целом этот возраст характеризуется ориентацией на будущее: стремлением скорее вырасти, ожиданием в будущем определенных радостей и свобод. Подросток старается выглядеть старше, престижным становится общение с более старшими сверстниками. Слова «Ты ведешь себя как маленькая» воспринимаются как оскорбление.
Нужно иметь в виду, что у подростков может наблюдаться некоторое осознанное или неосознанное стремление к прошлому, за которым стоит страх взросления.
Однако если так называемая ностальгия по прошлому присутствует в среднем и старшем подростковом возрасте, то это свидетельствует о серьезных трудностях развития.
«Знаешь, я хочу другой жизни, другую семью. В последние два года я чувствую себя лишней в своей семье. Конечно, я люблю свою сестренку, бабушку, которая меня вырастила. Было время, когда я называла ее мамой. А мама… Я хочу опять быть маленькой… Меня тогда все любили. А сейчас мне кажется, что я одна на свете. Никому не нужна».
Важно замечать динамику отношения к будущему в подростковом возрасте. До старшего подросткового возраста сохраняется инфантильное отношение к будущему. Оно воспринимается подростками как проекция желаний настоящего. Имеется в виду то, что они представляют свое будущее как полное исполнение желаний настоящего, например: «Буду много путешествовать, ходить гулять, куда хочу, у меня будет много красивой одежды» и т. п. Можно сказать, что они видят мир «сквозь розовые очки». Поскольку подростки уже активно претендуют на признание собственной взрослости, такое «розовое» будущее может удивлять родителей и других взрослых. Они могут стремиться активно «заземлять» подростков. По-видимому, некоторое «заземление» можно признать разумным, но при условии сохранения к нему бережного и уважительного отношения. Иначе существует риск снижения общего самоуважения.
«Дочка в одно и то же время и маленькая, и взрослая. Иногда она меня поражает своими наивными, как у ребенка, мыслями о самостоятельной жизни. Как-то раз, придя из школы, она мне говорит примерно следующее: “Когда закончу школу, выучусь, буду работать в банке, заработаю кучу денег, буду самостоятельной, независимой, уеду в Америку. Поеду в Голливуд. Может, я звездой стану. Ты будешь тогда мной гордиться. Все будут мне завидовать. Я буду совсем крутой!”. Я всегда терпимо к этому отношусь – подбадриваю ее, говорю, что очень горжусь, но пытаюсь немного приблизить к реальности».
Примерно к 14–15 годам у подростков отношение к будущему должно измениться: формируются такие важнейшие новообразования, как психологическая перспектива, внутренняя позиция и способность к целеполаганию. Под психологической перспективой обычно понимается способность сознательно мысленно представить себя в будущем. Внутренняя позиция – это возможность объективно увидеть свое положение, сопоставить с тем, которое хочется занимать, и «простроить» ступени между настоящим и будущим, то есть понять, что необходимо делать сегодня для достижения желаемого завтра. Способность к целеполаганию дает возможность не только объективно увидеть свое положение, но и активно действовать для достижения каких-либо целей своего будущего.
«Хочу поступить в юридический. Я в себе уверена. Хочу доказать родителям, что могу, что и без денег сейчас возможно многого добиться».
«Я прекрасно понимаю, что эти годы – самые важные. Надо учиться сейчас, сдать хорошо выпускные и вступительные экзамены. Сейчас я почти не гуляю. Только на дискотеку хожу по субботам. Думаю лишь о поступлении. Хочу, как и сестра, жить в Москве, учиться там, деньги зарабатывать, гулять там, ходить в кино, театры, по выходным домой приезжать, наверное, даже скучать по родителям хочу!».
«Сейчас всем больше интересно гулять да ничего не делать. Вот у нас в поселке в 14 лет уже детей рожают. Еле-еле 9 классов закончат – и все. И живут с алкашами. А я так не хочу. Я хочу, чтобы было, за что себя уважать».
Однако у части подростков сохраняется инфантильное отношение к будущему. Они по-прежнему ждут исполнения желаний без приложения каких-либо собственных усилий. Ими не «простраиваются» ступеньки между настоящим и будущим, в настоящем не предпринимаются какие-либо действия, направленные на достижение желаемых целей.
«Когда мне исполнится 18 лет, в моей жизни все изменится. Пойду сдавать на права, работать пойду, деньги свои появятся. Вот это я понимаю – жизнь: никто не контролирует и не следит за тобой, сам принимаешь решения, не то что сейчас.
Что собираюсь делать после школы? Еще не думал. Потом придумаю. Зачем торопиться? Мои друзья тоже не определились. Что я, самый умный, что ли? Даже Сашка, мой лучший друг, не знает. А я ведь во всем стараюсь походить на него».
«В будущем поступлю в медицинский институт, стану косметологом. Буду красиво одеваться, иметь много денег, ездить на дискотеки, куплю машину».
«Представляешь, я учусь в 11 классе и никак не могу выбрать профессию, которой можно было бы посвятить свою жизнь. Вообще, я хотела бы стать бизнес-леди. Вот это мне по душе. О, я решила, я поступлю в МГИМО, у меня будет свой бизнес. Можно будет выйти замуж за дипломата. Все. Моя проблема решена. Я так и сделаю, пойду учиться в МГИМО на экономический факультет. Хотя я не люблю экономику. А еще придется математику учить. Это трудно. Лучше я стану Агатой Кристи XXI века. Буду писать детективы. Знаешь, я сейчас представила себя за компьютером, как я пишу оче-редной свой бестселлер. И мне стало очень спокойно. Наверное, это то, чему бы стоило посвятить жизнь».
«Я не знаю, чем бы хотела заниматься всю жизнь. У меня нет любимого занятия. Все нравится в равной степени. Знаю, что сейчас все силы надо отдать учебе, но у меня нет цели, к которой надо стремиться. Когда была маленькой, хотела стать врачом, как мама. Вспомнить смешно, да. Детские мечты».
«Как я учусь? Нормально. Я исправляюсь. Раньше одни тройки были. Но это не главное. Главное – это толпа, клевые пацаны. Никогда тебя не подведут. На тусовках мы пиво пьем, общаемся, рэп слушаем. У нас, в отличие от некоторых, это мирно проходит. А еще у меня есть Танечка. Предложу ей в следующем году свадьбу сыграть, когда нам будет по 18 лет. Кем я стану после школы? Я буду бизнесменом. У меня будет много денег, машина, квартира и все такое».
Нередко инфантильное отношение к будущему сопровождается наличием проблемы структурирования времени в настоящем. Имеется в виду, что настоящее не бережется, заполняется различными формами времяпрепровождения.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.