Кажется, все это время я пугала сама себя. Может, я и не знаю столицу Латвии или сколько футов в фатоме, но я знаю все о Дэне.
Знаю его привычки, как он думает и что его беспокоит. Я даже знаю, что он будет делать, как только допьет вино. Он будет расспрашивать Тоби о работе (он всегда так делает, когда видится с Тоби). Я знаю это, знаю это, знаю…
– Эй, Тоби, – любезно вопрошает Дэн. – Как там твой проект?
Ух! Силы небесные, я ясновидящая!
А в голову закрадываются странные мысли. Не знаю, виной ли всему шардоне, эта мучительная викторина или полный тревог рабочий день, но… я теряю контроль над реальностью. Будто болтовня и смех в пабе разносятся где-то далеко-далеко. Лампы гаснут. И лишь Дэн остается ясным лучом света, единственным в этом темном…
Мы знаем друг о друге слишком много! В этом наша проблема. В этом корень всех моих вопросов о будущем. Я знаю все о своем муже. Все! Я могу читать его мысли. Могу предсказать его действия. Могу заказать для него еду (не ошибившись даже в приемлемом количестве соли). Могу вести с ним короткие разговоры, когда не нужно ничего пояснять. Он и так понимает меня с полуслова.
Черт, да у нас каждый день – день брачного сурка. Не удивительно, что он боится такого однообразного будущего длиною в вечность. Кто захочет прожить еще шестьдесят восемь лет с тем, кто ночь за ночью ставит тапочки перед сном на одно и то же место под одним и тем же углом? (А, с другой стороны, что еще делать с тапочками? Не разбрасывать же их по всему дому! Да, не слишком удачный пример. Но суть в любом случае та же.)
Большими глотками пью шардоне, позволяя своим мыслям самим прийти к нужному заключению. Потому что на самом деле все довольно просто. Нам с Дэном нужны сюрпризы. Именно так. Мы должны удивлять друг друга. Нам нужно встряхнуть наш брак, потешить друг друга, бросить друг другу вызов мириадами маленьких сюрпризов. И тогда шестьдесят восемь лет пролетят со свистом на огромной скорости. Вот оно!
Дэн увлеченно болтает с Тоби, на меня даже не смотрит. Но выглядит изможденным, замученным (похоже, это заметила только я). Значит, нужно что-то, что поднимет ему настроение, заставит его улыбнуться, а может, и рассмешит. Что-нибудь забавное, но при этом необычное. Что-нибудь романтичное. Чего он совсем от меня не ждет. То, что удивит его.
Вот только что? Слишком поздно устраивать приватный танец (на самом деле он их терпеть не может!). Но неужели я ничего не могу сделать прямо сейчас, что хоть на время излечило бы нас от нашей хандры? Еще глоток ужасного шардоне, и ответ как на ладони. Простой и ясный, как и все лучшие ответы.
Достаю блокнот и склоняюсь над столом – сочиняю любовное стихотворение.
Останавливаюсь, смотрю на возникшие будто из ниоткуда строчки. М-да, поэтического дара у меня никогда не было. Весь запал прошел. Как же мне закончить?
«Отмеренная нам вечность», – наконец пишу я. Рисую сердечко со стрелой и пару поцелуйчиков, как в старых девичьих дневниках, затем складываю листок в маленький прямоугольник, чтобы тот запросто мог поместиться в карман.
Остался вопрос: как тайно подсунуть Дэну мое стихотворение? Дожидаюсь, пока Дэн отвернется, и ловко забрасываю листочек в карман его пиджака, который висит на стуле. Когда он найдет его, сначала удивится, что это такое, затем медленно развернет и непонимающе уставится на строки, что согреют его душу. Надеюсь, что согреют. Все-таки мое стихотворение – не шедевр, но ведь истинные чувства важнее, правда?
– Хочешь ириску? – Тоби предлагает мне что-то из бумажного пакетика. – Сам приготовил. Тебе понравятся.
– Спасибо. – Беру ириску и с удовольствием кидаю в рот. Через пару секунд понимаю: лучше бы я этого не делала. Мои зубы склеились! Я не могу жевать, не могу говорить. Во рту будто огромный липкий кляп. Что за ерунда такая?
– Ну да, они немного вязкие, – говорит Тоби, видимо заметив мое онемевшее лицо. – Я называю их «Прощай, челюсть!».
Бросаю на него злобный взгляд в стиле: «Спасибо, что предупредил!»
– Тоби! Ты должен был заранее об этом сказать, – строго отчитывает его Тильда. – Не волнуйся, – поворачивается ко мне, – растает через минут десять-одиннадцать.
Одиннадцать минут?
– Итак, всем внимание! – возвращается к микрофону Дэйв. Должно быть, уже разрешил спор между девушкой и «фиолетовыми». Жизнерадостность и веселье его куда-то улетучились, видимо, ему, как и нам, уже не терпится все закончить. – Двигаемся дальше, следующий вопрос был: сколько актеров сыграло Доктора Кто в культовом сериале? И ответ: тринадцать.
– Неверно, – тут же взвыл толстячок в фиолетовом поло. – Их сорок четыре.
Дэн опасливо смотрит на него.
– Не может этого быть, – вставляет он. – Слишком много.
– Доктор Кто был не только в сериале от Би-би-си, – с важным видом выдает «фиолетовый».
– Вопрос был про сериал, – подает голос девчушка за соседним столиком. – И вообще, их четырнадцать. – Был еще один, Военный Доктор. Его играл Джон Херт.
– Слушайте, – встревает осажденный со всех сторон Дэйв. – Листы с ответами у меня, и тут написано…
– Нисколько не сыграло, – выкрикивает Тоби. – Это вопрос с подвохом. «Доктор Кто» – это название сериала, а не персонажа. Персонажа называют просто Доктор. Выкусили? – добавляет он, страшно довольный собой. – Видели бы вы ваши лица, все те, кто написал номер. Мне бы фото в инстаграм выложить с хэштегом «boomkanani».
– Нет, это распространённое заблуждение. – Мужчина в фиолетовом поло бросает на Тоби уничтожающий взгляд. – Их сорок четыре, как я и сказал. Озвучить полный список?
– Кто-нибудь написал «тринадцать»? – упорно продолжает Дэйв, но его никто не слушает.
– Кто вы вообще такие, черт вас возьми? – выкрикивает мужчина в цветастой рубашке и с красным лицом за дальним столиком. Его враждебный взгляд направлен на «фиолетовую» команду. – Это должна была быть дружеская викторина, а вы приперлись сюда в своих чертовых поло и спорите со всеми…
– Ох, не любишь незнакомцев, – издевательски протягивает «фиолетовый». – Прошу прощения, Адольф.
– Как ты меня назвал? – тяжело выдыхает мужчина в цветастой рубашке и отпихивает в сторону стул.
– Как слышал. – «Фиолетовый» тоже встает и угрожающе двигается в сторону «цветастого».
– Нет, я не собираюсь на это смотреть, – говорит Оливия. – Пойду покурю.
Она надевает Дэнов пиджак, затем в недоумении смотрит на пиджак Саймона (в полутьме бара пиджаки кажутся почти неотличимыми) и обратно на тот, который на ней.
– Постойте-ка. Саймон, это твой пиджак? – кивает она на тот, что на стуле.
– Пиджак Саймона сейчас на тебе, – сразу отвечает Дэн. – Мы поменялись стульями. Ему захотелось со спинкой пониже.
Лишь спустя пять секунд до меня доходит: я что, положила свою любовную лирику в пиджак Саймона?!
– У тебя есть зажигалка? – Оливия засовывает руку в карман и достает мой бумажный прямоугольник. – А это что такое?
Разворачивает, и лицо ее становится бледным как полотно. Только не это! Я должна все объяснить. Пытаюсь разжать зубы, чтобы что-то сказать, но предательская ириска, как назло, склеила их, как клеем «Момент». Отчаянно машу руками, пытаясь привлечь внимание Оливии, но та все еще смотрит на бумажку с выражением крайнего отвращения на лице.
– Опять? – наконец выдыхает она. – Саймон?
– Что «опять»? – поворачивается Саймон, который все это время увлеченно следил за перепалкой «фиолетового» с «цветастым».
– Ты обещал мне! – Голос Оливии полон такого презрения. Я готова провалиться сквозь землю от стыда. – Саймон, ты обещал, что больше никогда!
Она размахивает стихотворением у него перед носом. Саймон вчитывается, лицо его белеет с каждой строчкой.
Я пытаюсь схватить бумажку и привлечь их внимание, но Оливия в упор меня не видит. Глаза ее полыхают гневом.
– В первый раз это вижу! – оправдывается Саймон. – Оливия, ты должна мне поверить! Я понятия не имею… ик… кто… ик… мог… – Бедняга аж начал заикаться.
– Ах, понятия не имеешь! – беспощадно напирает Оливия. – Да здесь уже все в курсе! Очевидно же, что этот кусок безграмотного мусора от твоей «коллегочки». «Ведь то, что я тебя люблю, и ткань времен не скроет…» – зачитывает она елейным голоском. – «Пусть будем рядом только мы…» Откуда она откопала эту хрень? С какой-то дурацкой валентинки?
Могу поспорить, мое лицо сейчас ярко-пунцовое. Никогда не думала, что Оливия может быть настолько язвительной. Решительным рывком побеждаю клейкую ириску и не менее решительно вырываю бумагу из рук Оливии.
– Вообще-то, это мой стих, – стараюсь говорить беспечным тоном. – Он для Дэна. Я перепутала пиджаки. В общем, это… наше. Мое. Не для Саймона. Тебе не о чем беспокоиться. Короче… да.
Умолкаю, когда понимаю, что все за нашим столом ошарашенно смотрят на меня. Я бы посмеялась застывшей маски ужаса на лице Оливии (смотрите фильм «Крик»), если бы так перед ней не опозорилась.
– Короче, это для тебя, Дэн, – смущенно передаю ему бумажку. – Можешь прочитать сейчас… или потом. Оно короткое, – добавляю я, если вдруг Дэн ожидает что-то вроде длинной поэмы со сложными метафорами.
Удивленным-то Дэн выглядит, но совсем не так, как я хотела. Смотрит на бумажку, откашливается и засовывает ее в карман, не читая.
– Я не хотела… – Оливия сжимает кулаки крепче, чем когда-либо, костяшки кажутся почти прозрачными. – Сильви, мне очень жаль. Я не хотела тебя оскорбить.
– Все хорошо, правда…
– Да таких, как ты, вообще сюда пускать нельзя! – Раскатистый бас «цветастого» мужчины заставляет нас всех подпрыгнуть. – Позорище! У тебя все время был телефон под столом!
– Ложь! – орет в ответ «фиолетовый». – Гнусная клевета!
«Фиолетовый» резко толкает ближайший стол в сторону «цветастого», бокалы падают, стукаясь друг о друга.
– Мочи его! Мочи! – кричит Тоби.
– Тоби, тихо! – цыкает Тильда.
– Итак, давайте продолжим! – Дэйв в отчаянии хватается за микрофонную стойку, пытаясь перекрыть разразившийся гвалт. – Следующий вопрос был: какой британский конькобежец выиграл золото на…
Он замолкает, ибо «фиолетовый» полез на «цветастого», а за ним и вся команда. Толпа превращается в дерущийся пестро-фиолетовый клубок. Шум и гам стоят, будто на футбольном стадионе. Русская девушка визжит, словно кто-то пырнул ее ножом.
– Народ! Народ! Пожалуйста, успокойтесь! – умоляет со сцены Дэйв.
Вот так благотворительная викторина превратилась в драку в пабе. Люди по-настоящему бьют друг друга. Не думала, что доживу до такого.
– Пойдем отсюда, Сильви, – шепчет мне на ухо Дэн.
– Да, идем, – мгновенно отвечаю я.
По дороге домой Дэн достает из кармана мое стихотворение и читает его. Переворачивает листок, будто ожидал большего. Затем читает еще раз и только тогда убирает. Он выглядит растроганным и немного сбитым с толку. Что ж, наверное, больше сбитым с толку, чем растроганным.
– Дэн, послушай, – поспешно начинаю я. – Я хотела тебе все объяснить.
– Это насчет стихотворения? – вопросительно смотрит на меня.
– Да, насчет стихотворения! А ты думал, про комплекс термосжигания?
– Тебе не нужно ничего объяснять. Я все понял. Было приятно, – добавляет он после минутного раздумья. – Спасибо.
– Дело не только в стихотворении, – нетерпеливо выпаливаю я. – Я имела в виду саму идею, замысел, сам факт этого стихотворения. Мне кажется, я придумала то, что решит все наши вопросы.
– Понятно. – Дэн снова вынимает бумажку и рассматривает ее при свете уличного фонаря. – Там должно было быть продолжение?
– Нет, – оправдываюсь я. – Оно закончено.
– Ах.
– Стих – это только начало, Дэн. Послушай, что я придумала. Мы должны удивлять друг друга. Это будет наш совместный проект, такая игра. Мы назовем ее… – призадумываюсь на минутку, – «Удиви меня».
К моему счастью, Дэн и вправду выглядит удивленным. Ха! Вот и началось! Я думала, Дэн сразу зацепится за эту идею, но он неуверенно смотрит на меня.
– Ясно… И зачем?
– Чтобы пройти через наши бесконечные утомительные десятилетия, конечно! Представь, что наш брак – это эпическая киносага! Никто ведь не скучает в кино, так? А почему? Потому что не знает, какие сюрпризы готовит им следующая сцена!
– Я уснул на «Аватаре», – бурчит он.
– Я имела в виду какой-нибудь захватывающий фильм, – объясняю я. – Да и уснул ты на середине, совсем ненадолго. Плюс ты был уставшим.
Мы уже у входной двери, и Дэн тянется за своим ключом. И вдруг, узрев что-то за моим плечом, пятится назад с выражением крайнего ужаса на лице:
– Бог ты мой. Не оборачивайся, Сильви. Не оборачивайся, – бормочет он. – Это ужасно. Не смотри.
– Что? – мгновенно оборачиваюсь я, мое сердце учащенно бьется. – Что там такое?
– Сюрприз! – восклицает Дэн и открывает входную дверь.
– Не такие сюрпризы! – яростно шагаю я в коридор. – Не такие!
Нет, ну серьезно. Он совсем не уловил сути. Я имела в виду приятные сюрпризы, а не дурацкие розыгрыши.
Няню, которая сегодня сидела с девочками, зовут Бет, и раньше мы ее никогда не приглашали. Когда мы заходим на кухню, она нам весело улыбается, я же не могу улыбнуться в ответ. Весь дом завален игрушками. На полу словно раскидали жертв игрушечной чумы.
Мы, конечно, не самая чистоплотная семья в мире, но мне не хочется ходить по дому, натыкаясь на игрушечную мебель.
– Эм… Здравствуй, Бет, – выдавливаю из себя я. – Как дела?
– Ох, отлично! – Она уже надевает куртку. – Ваши девочки такие милахи. Они не могли уснуть, поэтому я разрешила им поиграть еще чуть-чуть. Мы славно повеселились!
– Да… Я вижу.
Везде запчасти от Lego. Одежка для кукол. Миниатюрная мебель Sylvanian Families.
– Ну, тогда до следующего раза, – беспечно щебечет Бет, забирая у Дэна деньги. – Благодарю.
– Да… До следующего…
Вот и все, что я успела сказать перед тем, как захлопнулась входная дверь.
– М-да-а, – протягиваю я, озираясь по сторонам.
– Оставь это, – говорит Дэн. – Встанем утром пораньше, скажем девочкам помочь убрать…
– Нет, – качаю головой. – Утром всегда такая спешка. Нужно хотя бы часть убрать сейчас.
Опускаюсь на корточки и начинаю собирать миниатюрные стульчики и столы. Ставлю их на подставку, добавляю крошечные кукольные пакетики хлопьев. Спустя минуту Дэн вздыхает и принимается собирать лего-детальки с видом каторжника, скованного одной цепью с миллионами других.
– Как много часов в нашей жизни мы…
– Не начинай! – прерываю его я.
Ставлю махонькие кастрюльки на игрушечную плиту и глажу их пальцем. Обожаю игрушки от Sylvanian Families.
– Я говорила серьезно, – внезапно говорю я, поднявшись на ноги. – Будем устраивать друг другу маленькие сюрпризы. Неожиданные. Чтоб всю жизнь чувства горели синем пламенем. – Жду, когда он сложит собранные детальки в ящик с игрушками. – Что думаешь? Ты готов к этому?
– К чему именно? – Он опять «волнует лоб». – Все еще не понимаю, что я должен делать.
– В этом-то и смысл. Нельзя сделать что-то правильно или неправильно. Просто… используй свое воображение. Экспериментируй. Развлекайся! – Наклоняюсь к Дэну, обнимаю его за шею и ласково шепчу: – Удиви меня.
5
Я невероятно взволнована.
Дэн сказал, что не может просто так из ничего придумать для меня сюрприз, ему нужно время, чтобы придумать что-нибудь замечательное. Так что у нас обоих была неделя подготовки. Это почти как готовиться к Рождеству. Я знаю, что Дэн воспринял мою идею очень серьезно, так как он практически не вылезал из гугла. Ну а я… Я безумно горжусь своей идеей! Мне уже не терпится начать! Я даже завела для этого специальный блокнот, заботливо подписав: «Игра «Удиви меня». Ох, Дэн даже не представляет, что его ждет.