Теперь он счастлив стоять в нашем переднем дворике и разговаривать с Отцом. Он даже смеется и потом уходит. Я отскакиваю обратно к своему креслу у камина, до этого момента все мысли об ужине были забыты. Кролик лежит на кирпичах рядом с камином, ожидая, когда с него снимут шкуру. Я надеюсь, хоть это не является частью моего обучения. Когда Отец входит в дом, я расслабляюсь, увидев, что выражение его лица, больше не свирепое, каким оно было несколько минут назад. Он снова выглядит мягким и добрым. Я робко улыбаюсь, когда он подходит.
– Ты должна быть осторожней, дорогая. Мы не можем допустить, чтобы кто-нибудь увидел тебя, когда ты без плаща.
– Почему?
– Люди отличаются от тебя. В своем нынешнем обличии, ты напугаешь их. Когда они напуганы, они набрасываются, как загнанная в угол собака. Я не могу допустить, чтобы ты пострадала.
– Этот человек испугался меня?
Отец посмеивается.
– Да, очень. Большинство людей, отреагируют не очень хорошо, увидев девочку с крыльями и кровью стекающей по подбородку, – он гладит меня по голове и забирает кролика. – Отличная работа. Но в следующий раз попытайся принести целого кролика, а не наполовину съеденного.
Я заливаюсь краской.
– Иди, умойся, а я закончу наш ужин.
Я направляюсь в ванную, но бросаю беглый взгляд назад.
– Ты расскажешь мне мою цель сегодня, Отец?
Он качает головой.
– Нет. Но ты почти готова. Завтра.
Я не могу сдержать недовольную гримасу, которая появляется на моем лице. Я расстроила Отца. Я в этом уверена. Если бы это было не так, он рассказал бы мне то, что я хочу знать сегодня.
Я СТОЮ В САДУ, В ОКРУЖЕНИИ РОЗОВЫХ КУСТОВ, ПОСАЖЕННЫХ ОТЦОМ. Я поливаю их и шепчу им что-нибудь каждый день. Одни желтые и розовые, другие белые, но больше всего, мне нравятся темно-красные цветы. Я часто разговариваю с ними, и надеюсь, что они от этого вырастут еще крупней. Каждому нужен кто-то, с кем можно поговорить. У меня есть Отец, но у роз есть только я. Дверь дома со скрипом открывается, и я широко улыбаюсь Отцу. Когда я смотрю на розы, я всегда становлюсь счастливой. Я совсем не расстроена тем, что сегодня последний день моих тренировок. Сегодня вечером, я, наконец, пойму свою цель. Эта мысль радует меня.
Он дает мне плащ.
– С этого момента, дитя мое, ты должна всегда быть внимательной, чтобы не забыть надеть это, когда покидаешь наш защищенный дом, – он накидывает его мне на плечи и застегивает на шее. Плащ цепляется за один из болтов, но Отец, поправляет его.
– Так люди не смогут увидеть части тела, которые напугают их?
– Да.
– Что напугало твоего друга, мои крылья или кровь?
Отец смеется.
– И то, и другое, я думаю.
– Прости меня. Я не знала, что он будет здесь.
Отец гладит меня по плечу.
– Я тоже не знал. Больше он не придет без приглашения. Тебе не нужно волноваться.
– Хорошо, – я подхожу к живой изгороди. – В чем сегодня будет состоять моя тренировка? – Каждый день задания были разные. Сначала, полоса препятствий, чтобы проверить мою координацию. Затем задания на скорость и результативность. Потом охота. Я еще не решила, нравится ли мне охота. Хотя я точно уверена, что мне нравятся кролики.
– Сегодня мы посмотрим, как у тебя получается прятаться и быть незаметной.
– Но вчера я была незаметной, – говорю я, когда мы ступаем на тропинку в лабиринте живой изгороди.
– Это было с кроликами. Сегодня, мы посмотрим, как ты ведешь себя с людьми, – он берет меня за плечи. – Люди боятся того, чего не понимают. Тебя они не поймут. Они будут напуганы, если увидят твой хвост или крылья, и ты должна все время их прятать, – он приводит в порядок мой плащ, и я выпрямляюсь.
– Держи крылья плотно прижатыми к спине, как будто это твоя вторая кожа. Хвост держи под юбкой, и не позволяй ему выскакивать. Чтобы ни случилось.
Я оборачиваю хвост вокруг бедра.
– Так? – он держит меня на расстояние вытянутой руки, чтобы осмотреть.
– Точно. Ты всегда все быстро схватывала, моя дорогая.
Он возвращается на тропинку. Но я продолжаю стоять.
– Что если кто-то увидит мои крылья или хвост? Что мне следует делать?
В два шага он оказывается передо мной и крепко сжимает мои плечи.
– Ты будешь делать то, что твои инстинкты говорят тебе, а потом ты сбежишь. Лети прямо сюда, пока они не начали преследовать тебя. Ты понимаешь?
Во взгляде Отца было что-то, чего я еще никогда не видела раньше. Напряжение. Решительность. И еще что-то, что напоминает мне, о вчерашнем кролике, загнанном в угол. Мне становится любопытно почему.
– Я понимаю.
Он ослабляет хватку, и мы продолжаем идти по тропинке.
– Хорошая девочка. Я знал, что ты поймешь.
– Как поступят в такой ситуации мои инстинкты? – Я боюсь спрашивать. Я расстроена тем, что сделали мои инстинкты с кроликом.
– Тебе не нужно волноваться. Они тебя не подведут.
– Это как раз то, что меня беспокоит.
– Ты не простой человек. У тебя есть части тела от животных, и они знают, что делать. Твой хвост с жалом на конце нейтрализует любую угрозу, а твои крылья помогут тебе сбежать. – Он ерошит мои черные волосы. – Ты идеальное создание. Мне лучше знать: я создал тебя.
Объяснения отца звучат просто. Я легко овладею своими инстинктами. Когда мы подходим к лесу, Отец еще раз осматривает меня. Он ведет меня в новом направлении, в котором мы еще не ходили во время наших прогулок.
– Куда мы идем? – я спрашиваю.
– К дороге. Нам нужно посмотреть, как хорошо ты можешь оставаться незаметной на виду у путешественников.
– Однажды мне придется много прятаться? – я говорю, в надежде получить какую-нибудь информацию о том, какая у меня цель.
– Больше, чем мне хотелось бы. Но, да.
– Я когда-нибудь смогу ходить свободно среди людей? – я говорю слова, не задумываясь, и мое сердце замирает, когда я их произношу. Человеческая девочка, которой я когда-то была, должно быть, хотела бы этого. Но я точно нет. Все что мне нужно, это чтобы Отец и мои розы были счастливы.
– Я не знаю, Кимера, но сейчас не время волноваться об этом. У нас есть более неотложные вопросы, – он показывает на мужчину и повозку, которую тянет маленькая лошадь. – Следующий этап твоей тренировки начался.
Жар поднимается у меня по спине и потом опускается до кончика жала на хвосте. Я справлюсь с этой задачей, какой бы она ни была, и заставлю Отца гордиться мной.
– Что мне нужно делать?
Он улыбается.
– Пройди мимо него, не привлекая внимание.
Расстояние между нами и мужчиной сокращается с каждым шагом. Я фокусируюсь на том, чтобы мой хвост был спрятан, а мои крылья как можно сильней прижаты. Я задерживаю дыхание, пока у меня не начинает кружиться голова. Он поворачивает голову, потом снова возвращает внимание на дорогу и лошадь. Я сделала это! Мне хочется прыгать от радости, но я сдерживаю себя, боясь вызвать подозрения у мужчины, мимо которого мы прошли. Внутри меня бурлят эмоции.
– Молодец, девочка, – говорит Отец. – Теперь, продолжай вести себя также на протяжении всего пути.
– Сколько еще людей проедет мимо нас? – я смотрю на него, прикрыв глаза от солнца. Это самое открытое место из всех, где я была. Как будто солнце достает до моей кожи, не смотря на надетый на мне душный плащ.
– Столько, сколько попадется на нашем пути до ворот Брайера и обратно.
Мы встретили еще несколько людей и лошадей и повозок на открытой пыльной дороге, а также маленькую группу детей. Они все разные по форме, по размеру и по цвету, но ни у кого нет столько же оттенков кожи и таких же частей тела как у меня. Ни одного человека с хвостом. Ни у кого не видно крыльев, кроме птиц, кружащих над нами. Никаких кошачьих глаз, чтобы лучше видеть в темноте, никакой чешуи и когтей. Я очень отличаюсь от этих людей. И не только внешностью. Что-то в них, может быть, в том, как они двигаются, отличается. Плечи более сутулые и худые. Кожа грязней. В глазах меньше блеска, чем у Отца или у меня.
Я останавливаюсь посреди дороги, когда понимаю, что означает выражение их лиц. Они огорчены. Их что-то обременяет.
– Почему эти люди несчастливы? – я спросила Отца.
– Это все колдун. Он портит их урожай и похищает их детей. Люди несчастны. Им нужен спаситель, – он берет меня за подбородок большим и указательным пальцами. – Им нужна ты. В твоей первой жизни, твои друзья и соседи в городе были дороги тебе. Ты славилась своим добрым характером. Не забывай об этом. Даже если они будут бояться, проклинать тебя или нападут.
– Я не забуду об этом. Никогда, – это правда. От слов Отца во мне загорелась искорка далеких воспоминаний. Я не могу вспомнить имена или лица, но эти эмоции, это желание сделать что-то хорошее для города Брайера остаются во мне. Я хочу помочь этим людям. Я хочу, чтобы они улыбались лучикам солнца, и чтобы у них было столько роз, сколько нужно, чтобы быть счастливыми. Это первый намек на то, какая у меня цель. Если им нужна моя помощь, я с радостью им помогу.
Мы доходим до того места, где дорога сворачивает, и Отец замедляет шаг.
– Пришло время посмотреть, как ты справляешься сама, – говорит он, ведя меня к небольшой группе деревьев рядом с поворотом. – Я на некоторое время останусь в тени, прячась за деревьями. Ты моя дорогая, будешь ждать за несколько шагов до поворота. Когда ты услышишь, что кто-то приближается, выйди из-за поворота, в то время, когда они будут проходить мимо.
Я хмурюсь, не совсем понимая Отца.
– Но они не увидят меня, пока не окажутся рядом. Деревья загораживают тот участок дороги.
– Точно. Они будут удивлены. Ты должна следить за собой, и не дать им узнать кто ты.
Я до сих пор в замешательстве, но делаю, как он говорит, и иду к тому месту, которое находится дальше всего от поворота, где деревья скрывают меня от приближающихся путешественников. Я закрываю глаза и слушаю, позволяя своим животным чувствам вести меня. Сверху пролетает ястреб, крыльями рассекая воздух. Солнце бьет мне в лицо, заставляя меня жалеть, что я не могу снять плащ. Но Отец ясно высказался на этот счет. Позади меня, грохот проехавшей лошади с телегой удаляется. Легкий ветерок дует из-за угла и обвевает меня. Я чувствую запах корицы и мускуса. Один мужчина и другая, я думаю, женщина. Неровные шаги приближаются. Я медленно выхожу вперед, и спустя несколько секунд молодая женщина в спешке убегает за угол, опустив глаза и завернувшись в плащ, не взглянув на меня во второй раз. Я хмурюсь. Ее движения напоминают мне движения того кролика, на которого я охотилась. Быстрые и испуганные. Я начинаю понимать. Эта женщина напугана. Мне нужно знать, что напугало ее. Я сворачиваю за поворот, игнорируя предписания Отца. Я вернусь, когда пойму причину. Я вижу только молодого человека. Он не выглядит пугающим. Я останавливаюсь, убеждаясь, что больше никого не видно. Когда я оборачиваюсь, молодой человек широко улыбается. Что-то в нем пугает меня. Может быть, это странный блеск в его глазах. Или то, как он приближается ко мне. Его походка кажется небрежной, но быстрой, и он оказывается передо мной, прежде чем я успеваю что-то понять. Прежде, чем я успеваю принять решение, что делать. Мне нужно бежать обратно к Отцу. Где он? Почему он оставил меня одну иметь дело с этим странным человеком? Как это поможет спасти несчастных людей?
– Здравствуйте, мисс, – говорит мужчина. Его дыхание пахнет чем-то горьким и незнакомым. – Такой прелестной девочке, наверное, очень жарко быть укутанной в этот плащ. – Его неприятная улыбка становится шире, и мое сердце начинает учащенно биться. Я не хочу находиться рядом с этим человеком. – Почему бы тебе не снять его? – Я качаю головой.
– Мне нужно идти, – я делаю движение в сторону деревьев, но он хватает меня за запястье, разворачивая меня обратно. Мне понадобилось целых пять секунд, чтобы понять, что мой хвост развернулся и ужалил мужчину в центр его груди. После этого его тело с грохотом упало на землю, и улыбка ушла с его лица. Мои руки сильно тряслись, и я никак не могла втянуть когти. Когда я успела их выпустить?
Позади меня раздались шаги. Я зашипела и развернулась, припадая к земле.
Это Отец. Я выпрямляюсь, и мой пульс приходит в норму.
– Я не хотела жалить его. Так получилось, – я в изумлении смотрю на свои руки. – Я даже не уверена как.
Он тянет меня, чтобы обнять, и я вдыхаю его медовый запах. Тяжесть легла мне на плечи.
– Я провалила свое испытание? – Отец отодвигает меня и берет руками мое лицо.
– Ты справилась идеально.
Я потрясенно смотрю на неподвижное тело на земле.
– Правда?
– Да, дитя мое. Этот человек являлся угрозой, и ты ее нейтрализовала, – он бросает быстрый взгляд вниз. – Довольно эффективно, я бы сказал.
– Как я узнала, что нужно делать?
– Это и есть инстинкт, моя дорогая.
Инстинкт это странная вещь. Я уверена, что скоро буду на короткой ноге с ними, но пока не могу понять, что я чувствую, по поводу того, что мое тело реагирует на что-то без моего согласия. Мужчина больше не смотрит на меня тем неприятным взглядом, и мне его жаль. Если бы он знал, на что я способна, то не подошел бы ко мне. Вот что значит быть незаметной: добраться до чего-то, так, чтобы тебя не обнаружили, и оставаться незаметной у всех на виду, как я это делала сегодня. У меня начинает болеть голова.
– Помоги мне перенести его в сторону от дороги.
Я поворачиваю голову.
– Зачем?
Отец хмурится.
– Так если кто-то будет проезжать по этой дороге до того, как он проснется, они просто подумают что он тупой пьяница. Пока никому не стоит знать, на что ты способна.
Я хватаю его за ноги, а Отец берет его руки, и мы тащим обмякшее тело в тень деревьев. Земля под моими ногами дрожит, и когда я опускаю мужчину на землю, я направляюсь обратно. По дороге несутся две черные лошади, от их тяжелых копыт поднимаются облака пыли.
Позади них мужчина в телеге пытается удержать вожжи. Раздается треск, и лошади бегут еще быстрей. Я смотрю, открыв рот, от шока застыв на месте, в то время как они несутся прямо на меня.
– Ким! – кричит Отец, выдергивая меня с дороги. Мое сердце бешено стучит в груди, в то время как огромные животные проносятся мимо нас. Мой плащ развевается порывом воздуха от пробежавшей лошади. Отец прижимает меня к себе, пока меня не перестает трясти.
– В следующий раз, – он шепчет, – когда что-то такое большое надвигается на тебя, беги. Обещай мне.
– Хорошо, я побегу, – говорю я, взволнованно. – Разве инстинкт не должен был подсказать мне, что делать? Почему он подвел меня?
На самом деле, все, что я чувствовала это то, что я не могу пошевелиться.
– Иногда, нас застают врасплох, это может заглушить наш природный инстинкт. Вот почему, моя дорогая, ты должна всегда обращаться внимание на то, что происходит вокруг тебя. Всегда будь бдительной.
– Обещаю, – серьезно говорю я. Для того, чтобы передвигаться по этому незнакомому миру за пределами нашего дома, нужно быть крайне внимательным, и я уверена, что справлюсь.
Я слышу приглушенные крики и отодвигаюсь от Отца. Повозка опрокинулась, но извозчика нигде не видно. Прежде, чем я успеваю хоть что-то сказать, Отец бросается к повозке, бормоча что-то себе под нос. У меня до сих пор трясутся ноги, но спотыкаясь, я следую за ним. Этот бедняга, должно быть, застрял под повозкой. Ему нужна наша помощь. Отец подходит к повозке раньше меня и с трудом пытается поднять ее. Я хватаюсь за края деревянного короба и вместе мы ставим ее обратно на колеса. Мне она не показалась очень тяжелой, но Отцу пришлось применить усилие. Теперь, когда солнце снова освещает его, мужчина вздыхает с облегчением.
– Спасибо, спасибо, – говорит он, когда Отец помогает ему подняться на ноги.
– Ваши лошади убежали в сторону гор. Мне кажется, Вам понадобится еще несколько человек, чтобы поймать их.
– Да, конечно, – мужчина выглядит потрясенным. Он снова благодарит Отца, затем прихрамывая, направляется обратно в сторону города, крепко прижимая одну руку. Меня распирает от гордости. Отец спас этого человека, а мне предстоит спасти остальных несчастных людей Брайера. Рука об руку, мы возвращаемся назад по дороге в сторону нашего леса.