Город Сольфик Хун. Столица Великого герцогства Фрейвелинг. Остерия "Старый конь".
Середина зимы 784 года от п.п.
- А помнишь, Бельк, ту историю с летающими коврами?
Мерино сидел на своем любимом месте, в кресле против входа в кабинет, грея руки о большую глиняную кружку. В которой, против обыкновения, исключительно в лечебных целях, был не отвар из сбора отца Гаспарэ, коего трактирщик в шутку уже начал величать "поставщиком трав Ее герцогского высочества", а горячий, сваренный со специями и фруктами, глинтвейн. Перевалившая за половину зима в этом году была на редкость холодной, поэтому вернувшиеся с улицы люди изрядно замерзли. Да и вообще, зимним вечером выпит горячего вина со специями сам Единый велел.
- Помню. - без оживления, уместного, как правило при воспоминаниях о былых днях, ответил северянин. Он был всецело поглощен очищением лап гикота от смерзшегося снега. Дэниз относился к процедуре с философским спокойствием и терпением, которые впрочем, были ключевыми чертами характера димаутрианского зверя. - Забавная история.
Не зная Белька, сочетание слов "забавная история" и того равнодушного тона, которым он его произнес, можно было бы принять за скрытую издевку. К счастью, все находящиеся в кабинете люди, знали его достаточно хорошо, чтобы так не подумать.
- Что за история? - спросила Карла, устраиваясь на подлокотнике кресла Мерино и обнимая его за плечи. - Расскажи! Что еще за летающие ковры?
Мерино с любовью посмотрел на свою женщину, в очередной раз подумав о том, что Единый наградил его сверх всякой меры, введя в его жизнь Карлу.
- Я, кстати, тоже не помню такой истории. - подал голос барон Бенедикт да Гора, занимавший почти весь диван в кабинете. - И прекратите уже эти ваши гляделки! Это неприлично, в конце концов!
- Что бы ты понимал, мальчишка! - продолжая улыбаться буркнул Мерино. - Доживешь до моих лет...
- История, Мерино! - напомнила Карла. - Ты обещал историю!
- Когда это, скажи на милость, я уже успел это пообещать? - притворно нахмурился трактирщик. - Если память еще не начала меня подводить, то я лишь напомнил Бельку о неком факте нашей общей службы. А ты тут же потребовала, что бы я об этом факте развернуто поведал. И где ту прозвучали обещания с моей стороны?
- Женщины... - изрек Бельк закончив возится с питомцем. - Ты сам выбрал этот путь. Привыкай.
Карла сверкнула зелеными своими глазами на северянина, но магический эффект их работал только применительно к Мерино Лику, владельцу остерии "Старый конь", а не к его другу, по совместительству - вышибалы в оном заведении. Что последний и подтвердил, равнодушно пожав плечами.
- Ну правда, синьор Лик! Расскажите! - подал голос с угла дивана Гвидо. Паренек лет тринадцати числился в остерии на многих должностях: и посыльного, и помощника повара, и даже писаря (после того, как был обучен Мерино грамотности). На подобного рода дружеских посиделках он, как правило, не участвовал по юности лет. Просто принес вина и закуски, да так и остался, слушая разговоры и истории старших и изрядно робея в присутствии целого барона.
- И верно, Праведник. - лениво протянул да Гора. - Вечно ты заставляешь себя упрашивать! Рассказывай уже, не тяни!
- Рта мне не даете раскрыть - как я начну историю в таких услових? - проворчал Мерино, наткнулся на взгляд Карлы Тотти и согласно кивнул: - Ну хорошо, хорошо!..
Он хмыкнул, посмотрел сквозь потолочные балки, вспоминая.
- Это было в 768 году. Патрик, я имею ввиду нашего последнего Императора, Патрика Фрейвелингского, только взошел на трон и многие провинции, далеко не все из которых приняли его благожелательно, порядком лихорадило. Сильнее всего недовольство было в Оутембрийской Лиге вольных городов и Таболерготе, - Торговый Совет Лиги опасался очередного безумного фрея1 (и будем честны - не без причины), а таболерготский ланд-граф Азар Нэшер, с воцарением Патрика получивший отставку от должности Канцлера Империи, просто его ненавидел. Немного бурчали горцы Димара, но они всегда бурчат и всем недовольны, так что никто их особо и не слушал. Но Лига, центр торговли и кровеносная система имперской экономики... Ее недовольство оставлять без внимания было нельзя. Тем более, когда лавочники, имевшие свои войска, и довольно многочисленные, решают побунтовать.
- Невесть что о себе возомнившие торгаши. - подал голос да Гора.
- Да. С точки зрения нашего дворянства, воротилы Лиги уже давно утратили и совесть и страх. Они ведь, до чего дошло, стали называть нобилями членов городских советов! И родословными своими хвастать стали. А в тех родословных корни в глубину веков уходят столь глубоко, что не многи бароны таким похвастать могут! Наглецы в общем!
Мерино бросил на Бенедикта ехидный взгляд, после чего продолжил:
- В общем, император Патрик терпением не отличался и после пары особо дерзких выходок со стороны этого самопровозглашенного нобилитета, двинул на города Лиги полки. Его войска довольно быстро разбили мятежников. Тут надо сказать, что эти ребята, я имею ввиду Нобилей, вкладывали довольно много денег в своих солдат, по уровню оснащения и обучения они считались лучшими среди армий владетелей. Однако, солдаты Лиги почти никогда не воевали и самым крупным военным конфликтом до того времени для них был разгон беспорядков в каком-нибудь вольном городе. А дружины владетелей были выращены на войнах больших и малых, вскормлены на них как дети - молоком матери. Так что у лавочников действительно не было шансов. Ну да, речь не об этом. К концу лета шестьдесят восьмого года в Оутембрийской лиге уже все затихало. Магистраты городов, шепотом проклиная императора Патрика и Нобилей, которые их в это втянули, разбирали крепостные стены (такое наказание положил им император за мятеж), а до ушей Тайной стражи, а именно - вашего, господин барон, отца, дошли слухи, что Нобили решили отомстить императору по своему. Ударить, так сказать, по карману.
- Лишить его налогов с провинции? - уточнил Бенедикт.
- Совершенно верно! Но так, чтобы претензий у трона к Совету Нобилей не осталось. Налоги отправлялись обозами, с хорошей охраной, но до Февер Фесте не один из них за весь год так и не добрался. Торгаши заламывали руки, рвали на своих плешивых головах остатки волос, и сетовали на распоясавшихся грабителей, которых после подавления мятежа стало неожиданно много. Дело шло уже к середине осени, когда императору наконец надоело слушать оправдания торгашей и он поставил барону Сантьяго да Гора задачу разрешить этот вопрос раз и навсегда. В свойственной нашему государю манере: сделай или умри.
- А нашу группу только сформировали. - вновь дал о себе знать Бельк. Он уселся в кресло, усадил на колени своего зверя и внимательно слушал Мерино. Лицо его было таким отстраненным, что (не будь это Бельк!) можно было бы подумать, что сейчас мужчина предается ностальгическим воспоминаниям.
- Верно! - Мерино усмехнулся. - Группа наша собранная, что называется, с бору по сосенке, туда и была отправлена господином бароном...
#
Город Ниаль. Оутебрийская Лига Вольных городов. Империя Рэя. Середина осени 768 год от п.п.
Отряд определили на постой на самой окраине Ниаля, в постоялом дворе с говорящим названием - "У стены". Он и правда, до недавнего времени, практически примыкал к внешней крепостной стене города. Однако теперь, после бесславного поражения оутембрийской армии, и установленного императором наказания для всех городов Лиги, от коновязи постоялого двора открывался вид не на плотно пригнанные друг к другу каменные блоки, а на предместья. И на активную работу каменьщиков, которые продолжали разбирать стену на соседнем участке с методичностью муравьев и основательностью хорошо оплачиваемых специалистов. А платила за работу (и хорошо платила, ведь нужно было исполнить повеление императора до конца года) городская казна.
Мерино Лик, дознаватель третьего ранга Тайной имперской стражи, молодой человек двадцати пяти лет от роду, крупный, но весьма при этом подвижный, спрыгнул с коня и с удовольствием потянулся. Пять часов в седле превратили его зад в кусок гранита, который при этом отчего-то ужасно болел. Равно как и поясница, будь она неладна.
- Значит Ниаль... - зачем-то произнес он, словно только теперь ему стало понятно, в какой город он прибыл. - Ну что ж...
- Синьор Лик, не соблаговолите помочь своим коллегам?
Голос, раздавшийся за спиной, заставил Мерино вздрогнуть. Он обернулся и встретился со взглядом усталых и злых глаз начальника группы Эрнесто Маркетти. Дознавателя первого ранга Тайной стражи, кавалера ордена сентуарийцев2, личного друга барона Сантьяго да Гора и, наконец, обладателя отвратительной привычки оказываться в неподходящее время в неподходящем месте. Редкие и седые волосы кавалера были подстрижены до состояния стерни на поле после уборки урожая, морщинистое и отмеченное шрамами лицо недовольно хмурилось, а темные глаза, как уже говорилось выше, были усталыми и злыми. И хотя ростом командир группы дознавателей был ниже Мерино на целую голову, смотреть этими глазами он умудрялся сверху вниз.
- Командир, да я размяться только... - начал оправдываться Мерино.
- Принято, синьор Лик. Вы размялись. А теперь - за дело.
Голос, который за время нахождения в группе Эрнесто Маркетти Мерино уже успел возненавидеть: сухой, как трущиеся о стекло песчинки, и такой же скрипучий.
- Слушаюсь, командир.
Мерино быстро расседлал своего коня и кинулся к возу, обильно нагруженному разным имуществом группы: от необходимых вещей, вроде связок стрел для арбалетов, до совершенно ненужных - бумаг, перьев и чернил. Все это уже разгружалось его коллегами и перетаскивалось внутрь постоялого двора, который их группой был снят полностью на триду. Именно такой срок глава группы отводил на расследование дела, получившее в Тайной страже название "Дело летающих ковров".
Дурацкое название! Но и дело - дурацкое! Пусть бы, специальной группе Тайной имперской стражи нужно было расследовать ограбление обоза, везущего предназначенное для уплаты налогов золото, пропавшего в пути из городов Оутембрийской Лиги в столицу Империи. Это понятно. Но расследовать грабеж, после которого золото увезли на летающем ковре? Это уже было за гранью разумного! Над специально сформированной для расследования этого преступления группой (двадцать семь человек, на минуточку! Самых разных профилей - от юристов до бойцов), потешалась вся Тайная стража. Из тех, конечно, кто имел соответствующий допуск к этой информации. Ведь дело было из тех, о ходе расследования которых барон Сантьяго да Гора, глава Тайной стражи, докладывает лично императору.
Пять обозов пяти городов Лиги, везущих ежегодные налоговые отчисления в имперскую казну, были ограблены. Учитывая богатство вольных городов, похищенные суммы вызывали у понимающих людей (ну или хотя бы умеющих считать), полную оторопь. С одного обоза от трехсот до пятисот империалов в золоте, серебре, драгоценных камнях, украшениях и дорогих тканях. Каждый империал - сто золотых йоров. Один золотой йор - месяц безбедной жизни для служащего уровня Мерино, довольствие которого в месяц составляло чуть меньше пятидесяти монет серебром, то есть половину одного йора.
То есть - суммы, не доехавшие до имперской казны были воистину грандиозные. Но даже не в суммах было дело, хотя и в них, конечно, тоже. Но больше дело было в принципе. Ведь деньги не доехали до имперской казны. От вольных городов. То есть от вчерашних мятежников, которых всего-то пару месяцев как примерно наказали - до того, кто мятеж подавил и их наказал. Тут не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что происходит. Очевидно всем, даже бойцам в их группе - торгаши инсценируют эти самые ограбления, что бы не отдавать свое золоту императору, за которым они не признали право на трон и венец этим летом.