– Проходит! – Выдохнул в микрофон Хидака.
– Понял, – деловито отозвался дежурный. Было слышно, как защелкали кнопки.
О вторжении он немедленно сообщил своему капитану, находящемуся в точке выхода. Куроцучи потер руки в предвкушении.
– Измеряйте все! – Приказал он. – Соберите все данные, какие только возможно!
***
Когда раскрылась гарганта, Кучики и остальные находились в дальнем конце поляны. Бьякуя и Хаями как раз затеяли драку на кулаках, а лейтенанты, отодвинувшись подальше, внимательно за ними наблюдали и шепотом обсуждали увиденное.
Заметив вторжение, Хаями прервал свою атаку и двинулся было по направлению к гарганте, но Бьякуя, оскорбленный словами Куроцучи насчет растяп, остановил его.
– Пусть сам возится, как он того хотел.
Все четверо выстроились в линейку и приготовились наблюдать.
Маюри поднялся на ноги и двинулся навстречу пустому, а Нему осталась на прежнем месте, у приборов. Здоровенная ящерица лениво вывалилась из гарганты и уселась под выходом, аккуратно свернув хвост. Куроцучи потащил из ножен занпакто.
– Разорви, Ашисоги Дзизо!
Под челюстью пустого распахнулись отверстия, небольшие в сравнении с его габаритами, но по диаметру превосходящие садовый шланг. Из них ударили две струи разом, короткие, но под хорошим напором, и в каждой порции жидкости было по ведру, не меньше. Маюри накрыло с головой, и он немедленно сложился, как подкошенный.
– Ого, – тревожно шепнул Абарай. – Это та же атака. Только мощнее.
– Они ее усовершенствовали, – согласился с ним Бьякуя. – Теперь она бьет дальше, и объем жидкости больше.
Однако с места никто не двинулся. Кучики решил для себя, что вмешается только в самом крайнем случае, если потребуется спасти жизнь этому грубияну, а до того пусть справляется сам, как умеет.
Куроцучи и не намеревался звать на помощь посторонних. Упав на землю, он тут же деловито окликнул ровно тем же тоном, каким требовал подать инструмент во время какой-нибудь операции:
– Нему!
Дочь в два прыжка оказалась возле него, на ходу успев не только вытащить шприц, но и зарядить в него ампулу лекарства. Молниеносным движением, раньше, чем кто-то успел сообразить, что происходит, она вколола в шею капитана иглу. Через несколько секунд Маюри уже спокойно поднимался на ноги.
– И он тоже усовершенствовал свое противоядие, – прокомментировал Бьякуя.
Нему вернулась на исходную позицию и склонилась над приборами. Маюри перехватил меч поудобнее и бросился в атаку. Два прыжка прямо, сюнпо в сторону и зигзагом, сбивая противника с толку. Пустой заворочался, завертел башкой, пытаясь уследить хотя бы взглядом за перемещениями капитана. Быстро понял, что это ему не удастся, и низко припал на передние лапы. На спине вдруг выросли выступы, на каждом из которых раскрылись отверстия, словно маленькие жадные пасти. И из каждой пасти вдруг шарахнуло мощное серо. Удар накрыл веером половину поляны.
– Ракетница! – Вспомнил Хаями словечко из методичек о Мире живых.
– И это тоже знакомо, – заметил Бьякуя.
– Точно, я с таким дрался, – подтвердил Абарай. – Только тот не умел плеваться.
– Они точно испытывают оружие! – Заявила Рукия. – Теперь они соединили в одном пустом разное вооружение, которое уже опробовали раньше.
– А ведь похоже на то, – согласился Хаями.
Куроцучи поднялся на ноги, одежда на нем дымилась. Он оглянулся туда, где у приборов скорчилась от удара Нему, понял, что от оборудования мало что осталось, и заскрипел зубами от злости. Пропали данные, которые он надеялся собрать в момент открытия гарганты.
– Ну, если после этого я не заполучу хотя бы образец… – Прорычал он.
Он снова стремительно бросился в атаку, успел проскочить до очередного залпа и прорваться к ноге пустого. Кончик занпакто располосовал толстую шкуру. Маюри в один момент переместился к задней лапе и рубанул мечом и ее.
И ничего. Пустой снова тяжело заворочался и попытался наступить на атакующего его капитана лапой. Куроцучи одним прыжком оказался в тылу врага, где и остановился, озадаченно его разглядывая.
– Не действует, – пробормотал он. – Странно. Если только слишком толстая кожа…
Пустой крутанулся, стараясь зацепить капитана хвостом, промазал и снова шарахнул серо. Выстрел прошел слишком высоко, Куроцучи не стал даже дергаться. С фланга уже стремительно заходила Нему. Она высоко подпрыгнула, собрала реяцу в кулак и смачно врезалась в бок пустого. Гигантская туша качнулась… и опрокинулась.
Пустой нелепо загребал ногами, тщетно пытаясь подняться. Нему сидела на нем сверху, словно намереваясь удержать. На этой громадине крохотная фигурка лейтенанта в полной боевой готовности выглядела слишком непропорционально и потому забавно. Возможно, рано или поздно этой неповоротливой махине и удалось бы встать на ноги, но к ней уже устремлялся Маюри, предвкушающий добычу.
Пустой перестал трепыхаться, замер на миг… и тут же прогремел взрыв. Это выглядело так, будто вся его туша была полностью начинена взрывчаткой. Смяло и расшвыряло толстенные стволы, и даже офицеров, находящихся на дальнем конце поляны, сдуло и покатило. Бьякую, постаравшегося защититься реяцу и любой ценой удержаться на ногах, припечатало к стволу дерева. Хаями еще попытался в последний момент прикрыть Рукию, но это привело лишь к тому, что он придавил ее сверху. Ренджи зашвырнуло в кустарник.
Улеглась взметнувшаяся пыль и сорванная листва, утих шум в ушах. Бьякуя с трудом отлепился от ствола, кое-как восстановил сбитое дыхание и оглянулся на остальных. Хаями и Рукия копошились на земле, пытаясь разобраться, где чьи конечности. Ренджи отчаянно отплевывался, выползая из зарослей. Впереди зияла гигантская воронка. Тренировочный полигон шестого отряда стал уже в два раза больше.
– Самоликвидация, – констатировал Бьякуя. – Куроцучи придется оставить эту затею – ловить пустого.
– Думаешь, он еще жив после такого? – Пропыхтел Хаями снизу.
– Уверен, – равнодушно отозвался Кучики. – Он многократно изменил свое тело, я даже сомневаюсь, что теперь он может называться синигами. А его лейтенант и вовсе полностью искусственная.
– Ну и дела! – Поразился Хаями. – Я об этом никогда не слышал. Но все равно, давайте посмотрим.
Кучики оказался совершенно прав. Оба Куроцучи были живы, хоть и пострадали изрядно. Маюри вместо ответов на расспросы только ругал пустого последними словами. Выглядел при этом настолько скверно, что Хаями, сжалившись, настоял на том, чтобы переправить раненых в госпиталь, хоть и недолюбливал капитана двенадцатого отряда почти с самого начала своей службы в Готэй. Бьякуя поначалу возражал, уверяя, что эти двое и сами со временем восстановятся, но после уступил.
***
Пока длилось это сражение, в дальней комнатке позади лабораторий четвертого отряда происходило совещание старейших капитанов. Кьораку, Укитаке и Унохана сидели за маленьким столиком с чашками чая.
– Теперь ситуация стала чуть более ясной, – говорила Унохана. – Хотя до настоящего понимания нам еще очень далеко. Ясно, что синигами шестого отряда погибли именно от процесса извлечения занпакто из их души. Капитан Кучики был единственным, кто сумел выдержать болевой шок от этого. Впрочем, я не исключаю, что дело не только в болевом шоке, но и в других изменениях в организме, которые нам пока неизвестны. Сам процесс не изучен. Я не понимаю, каким образом наши враги смогли это сделать, но уже ясно, что они принудительно заставили занпакто материализоваться, отделив его от владельца.
– Только я все равно не понял, откуда взялся шок, – почесал подбородок Кьораку. – Разве это не то, через что мы все проходили? Заставить занпакто материализоваться, чтобы подчинить его себе…
– Здесь принципиальная разница именно в инициаторе, – объяснила Унохана. – Когда мы хотим достичь банкая, мы своей волей заставляем занпакто проявиться во внешнем мире, инициатором процесса здесь становится сам синигами, и потому опасность может заключаться в чем угодно, только не в самом процессе материализации. А тут инициатором процесса стала какая-то внешняя сила. Видимо, само отделение занпакто проводилось очень грубо, да еще организм синигами подсознательно сопротивлялся этому…
– Так что получается, – задумался Укитаке, – нам теперь следует ожидать и все остальные занпакто в гости?
– Откровенно говоря, я в этом сомневаюсь. – Унохана покачала головой. – Занпакто не должен продолжать свое существование после гибели владельца. Скорее всего, этот эксперимент раз за разом терпел неудачу, поскольку синигами погибали в процессе, а вместе с ними погибали и их занпакто. Сенбонзакура уцелел, поскольку выжил его владелец. Они достигли своей цели и потому прекратили дальнейшие опыты. Чем еще можно объяснить тот факт, что они больше не нападают на патрульных?
– Логично, логично, – Кьораку задумчиво барабанил пальцами по столу. – Получили один живой занпакто и на том успокоились. Нет, не совсем понятно, – он помотал головой. – Бьякуя уверяет, что не чувствует никакой связи с Сенбонзакурой. Значит, он теперь существует независимо? И тогда, по идее, ему не должно быть никакой разницы, жив или мертв его бывший хозяин.
– А если предположить, что синигами погибали еще до момента извлечения занпакто? – Предложила Унохана.
– А, ну тогда возможно. Тогда сходится.
– И тогда он может попытаться убить своего владельца без вреда для себя, – добавил Укитаке.
– Это все технические подробности, – нахмурилась Унохана. – Меня больше волнует другое. Ведь занпакто, даже будучи материализованным, все равно остается занпакто. Я согласна с тем, что духовный меч – это отдельная личность, но ведь эта личность тесно связана с личностью синигами, они формируются в связке. Это прямое отражение части души синигами.
– Ну, – заинтересованно поддакнул Кьораку. – И?
– Так почему же этот занпакто присоединился к нашим врагам?
– Я уже думал об этом, – протянул Шунсуй, задумчиво возводя глаза к потолку. – И Бьякуя тоже думал, потому что решительно отпирается, мол, знать его не хочу.
– Боюсь, что об этом уже все подумали, – вставил Укитаке. – Но заподозрить Бьякую в чем-то таком, это уж слишком.
– Тем не менее, факт остается фактом, – покачала головой Унохана. – Его занпакто – на стороне наших врагов.
– Я вижу здесь кое-что другое, – раздумчиво промурлыкал Шунсуй. – Обвинять Бьякую в склонности к предательству было бы нелогично. Нам хорошо известна его гордость. И его занпакто должен быть во многом на него похож. Вряд ли Сенбонзакуру могли запугать или заставить силой. Он присоединился к нашим врагам по доброй воле. И потому у меня возникает только один вопрос: так что же они собой представляют, наши враги? За что они сражаются?
И Кьораку хитро улыбнулся. Капитаны задумались. Поразмыслить над ситуацией с этой стороны действительно стоило. Но тут разговор был прерван тревожным окриком с той стороны двери:
– Капитан Унохана!
– Войди, Мицухико, – отозвалась та, очевидно, опознав подчиненного по голосу.
Створка отодвинулась, в проеме показался взъерошенный парень с обеспокоенной физиономией. Он сперва торопливо поклонился, и только потом заметил наличие в этом же помещении еще и главнокомандующего. Парень переменился в лице и отвесил еще один поклон, уже персонально Кьораку, но для чего пришел, не забыл. Медики, имеющие доступ к организмам самых высокопоставленных синигами, довольно быстро приобретают устойчивость к рангам.
– Капитан Унохана, там капитан Куроцучи…
Собравшиеся недоуменно переглянулись и двинулись за медиком все вместе.
В коридоре было людно. Кто-то из дежурных уже суетился, подгоняя каталку, кто-то бросился готовить палату. Посреди прохода с недовольным лицом стоял Абарай, взваливший на плечо капитана Куроцучи. Рядом Хаями аккуратно держал на руках лейтенанта Куроцучи. Позади держались оба Кучики, Бьякуя со скучающим лицом, Рукия с встревоженным.
– Что тут произошло? – Изумился Кьораку.
– Попытка захвата пленного провалилась, – пояснил Бьякуя.
– Ну дела… – Шунсуй озадаченно потер подбородок. – Надо что-то придумывать.
***
Никогда прежде Абараю не доводилось видеть лейтенанта Ибу таким довольным. Обычно этот суровый парень сохранял невозмутимое выражение лица, что бы ни случилось. Но тут у него был настолько цветущий вид, что Абарай, Кира и Хинамори, мирно беседовавшие на углу улицы, немедленно заинтересовались.
– Иба, только не говори, что она подала в отставку! – Ухмыльнулся Ренджи.
– Уже без разницы, – отозвался тот, криво улыбаясь. – Меня только что зачислили в тринадцатый.
– Серьезно? – Изумился Кира. – А как же капитан Каноги, она теперь останется без лейтенанта?
– Рукия постаралась, – уверенно сказал Абарай.
Иба подошел к приятелям поближе и понизил голос:
– Не знаю, кто там замолвил за меня словечко капитану Укитаке, но мне показалось, что командир Кьораку зол на нее из-за того наезда на капитана Кучики. Никто не хочет, чтобы он подал в отставку, а она провоцирует. Поэтому, мне кажется, он так легко разрешил этот перевод.
– Так ей и надо, – злорадно закивал Ренджи. Он не забыл, как и ему досталось от капитана ни за что, и все из-за Каноги.
– Значит, ты теперь будешь лейтенантом тринадцатого отряда? – Обрадовалась Хинамори. – Капитана Укитаке весь отряд любит, я думаю, тебе там будет хорошо.
И в этот момент прозвучал сигнал тревоги.
***
Куроцучи в изумлении уставился на монитор и вытаращил глаза.
– Они? Они изменили время?
И правда: гарганта открылась в том же самом месте, что и прежде, но в совершенно неурочное время. Сигналов было три.
Пустые прорвались в Сейрейтей прежде, чем синигами, сорвавшиеся с мест по сигналу тревоги, успели добежать до точки их выхода. На сей раз вторженцы не стали дожидаться, пока противник подтянется, приготовится и начнет атаку. Едва выйдя из гарганты, они бросились врассыпную.
Одним из нападавших был летающий монстр, этакий птеродактиль длиной метра три от носа до хвоста. Он резко набрал высоту и, заложив крутой вираж, направился к городу. Этого типа издали засек Хицугая, который, немедленно вызвав банкай, бросился в погоню по воздуху. Двое других, тощие четвероногие твари размером с тигра, во весь опор скакали через лес.
В момент начала атаки все старшие офицеры находились кто где, потому и в атаку бросились вразнобой, кто с кем был и кто когда успел. Лейтенанты Абарай, Кира, Иба и Хинамори кинулись навстречу врагу вчетвером. Получать какие-то распоряжения было некогда. Они и выскочили на двух пустых, мчащихся через заросли по направлению к расположению отрядов. Один из пустых что-то отрывисто пролаял другому (это было даже похоже на членораздельную речь, вот только ни слова не было понятно) и тут же нырнул под землю. Точнее, закопался, но сделал это с такой скоростью, что это выглядело как нырок в воду. А второй в то же самое время резко затормозил, выгнул спину дугой, как кот, пытающийся запугать собаку. На загривке вздулись какие-то бугры, и каждый из них вдруг раскрылся, будто распахнулись крошечные пасти…
– Ложись! – Рявкнул Абарай, дергая за рукав Хинамори и бросаясь на землю ничком. Он это уже видел.
Успели: выстрел прошел над головой. Это был тот самый залп серо, который Ренджи уже доводилось встречать в сражениях с этими пустыми. Только в этот раз противник стрелял во все стороны одновременно. Вмиг превратилась в дрова опушка леса, разлетелось вдребезги небольшое здание, некстати построенное поблизости (враги уже успели достичь окраины города). Когда офицеры подняли головы, пустого уже и след простыл.
– Хороший выстрел, – спокойно прокомментировал Иба, поднимаясь на ноги.
– Куда он делся, гад? – Возмутился Ренджи.
– Кажется, ушел в город, – отозвался Кира. – Я видел, как он прыгнул вон туда, – и он махнул рукой, указывая направление.
– Ты еще и видел что-то в это время? – Изумился Абарай. Сам он в момент выстрела вжимался в землю, уткнувшись носом в траву.
– Мне кажется, сейчас лучше подумать о том, куда делся второй, – заметил Кира.
Ответ не заставил себя ждать. Внезапно взметнулись комья земли, и пустой, ранее зарывшийся в нее, вылетел вверх, как торпеда. Лейтенанты с удивлением следили за метаморфозами, которые претерпевали лапы твари. Увеличенные пальцы и когти, которыми он, очевидно, и рыл, вдруг сложились, превратились в самые обычные лапы, зато из предплечий с коротким металлическим звоном выщелкнулись зазубренные крючья. Конец длинного и толстого хвоста тоже ощетинился острыми шипами, превращая этот хвост в опасное оружие. Все это произошло за один миг, еще до того, как пустой успел приземлиться.