Пролог
Настанет такой день, когда ты захочешь стать кем-то другим.
Твоё тело будет казаться тебе тягостным, а страх станет вечным заложником твоих мыслей. Ты устанешь от чувств, потому что они будут держать тебя в плену, повторяя один и тоже цикл. Сомнения будут беспокоить твои сны, в то время, как сердце, дико стуча, напомнит, что ты призвана к более высоким целям.
Подчинись, когда это случиться. Прими то, кем ты можешь стать, как только твои страхи угаснут в свете дня.
Ты превзойдёшь себя, углубляясь в свои мысли и не боясь падения вниз в пустоту. Ты будешь считать себя красивее, чем когда-либо раньше, удивляться своей силе и изяществу и радоваться своей лёгкости.
Всё, что тебе для этого нужно сделать, это открыть глаза и посмотреть на меня. Погрузись в мой сине-зелёный мир.
Я поймаю тебя, когда ты упадёшь, а если тебя одолеет сон, ты найдёшь у меня на коленях ту глубокую безопасность, которую жаждала всегда. Я жду тебя.
Часть первая - Филия
Мирное мгновение
Я была готова. Моя шея наконец-то нашла удобную позицию на горе из подушек. Ноги в тепле, обмотаны голубым, флисовым одеялом, в то время как бёдра и плечи завёрнуты в более тонкое, из хлопка. Рёв газонокосилки, который в сухие дни, как этот, неизбежно начинался примерно в обед и мешал любому отдыху до сумерек, только что, на удивление, утих и даже сосед перестал обрабатывать кустистые края своего показного газона электрическими ножницами.
Однако мне не хотелось полной тишины. Поэтому мой правый указательный палец лежал наготове на MP3-плеере, чтобы при первом луче солнца, который проломится сквозь тучи, включить песню, чей автор носил ещё более глупое имя, чем даже её название. Fatal Fatal от DJ Pippi. Но для меня, с момента просмотра коллекции пластинок чилаут моего брата, эта песня была воплощением лета, да, гимн, чтобы ничего не делать, расслабиться, и именно этого я с нетерпением ожидала, преисполненная почти нездорового предвкушения. Потому что у меня не было много времени для отдыха. Мой компьютер дожидался в режиме ожидания. Мне нужно было только переместить мышку, чтобы он снова начал считать, а мой мозг работать. Сегодня ночью я позволила себе поспать только три часа, как обычно между двумя и пятью часами. Уже как только начало светать, а птицы перед окном убого-весело щебетать, я снова измученная, села за письменный стол и принялась исследовать дальше - чтобы уже после нескольких кликов понять, это будет бессмысленно. Я не находила горячий след, которой искала, не говоря уже о проходящей красной нити, которая должна была существовать - да, она должна была быть здесь, так почему, чёрт возьми, она не обнаруживалась?
Беспокойно я повернулась на бок, натягивая сползающее одеяло на бёдра. Стоит ли мне уже сейчас закончить отдых? И продолжить поиск в интернете? Нет, в этом нет никакого смысла, я и раньше уже больше ничего не различала на экране, из-за того, что мои глаза были раздражены и высохли. Упорядочить всю эту информацию, обрушивающуюся на меня, я всё равно больше не могла. Мне нужно отдохнуть. Я и хотела. Тем более, после того, как непреднамеренно снова попала на одну из этих красочных туристических сайтов, которые обещали мне именно это; глубокий, блаженный, лазурный отдых. Праздность и безделье в колыбели средиземноморской культуры. В Италии. Италия, обетованная, далёкая страна, которая выборочно, привадила меня к грани срыва или наполняла восторгом - и отказывала в том, что прятала.
В Марах. В Марах и может быть в моём отце.
И в Тессе.
Именно в это я и не могла поверить, когда просматривала все сайты интернета, которые выдавал Гугл, как только я вводила «Италия» в окно поиска. Конечно, там были не только обещания - при условии, что вы оставили позади несчётное количество сайтов с предложениями отпуска. Нет, в Италии например, происходили разрушительные землетрясения, она страдала от коррумпированных политиков с сомнительным главой государства (я даже коротко спросила себя, не был ли он возможно одержимый сексом полукровка), на юге царила мафия и высокая безработица, нарастали не решённые проблемы с беженцами, экономика страдала, но эти сообщения казались почти милыми и незначительными, между обилием южной красоты, которая представала передо мной, прежде всего на блоках путешественников и сайтов об искусстве и архитектуре. Италия была не только легендарной страной для отдыха, но также и воплощением художественной эстетики. Из чистого отчаяния я вчера часами разглядывала живопись Сикстинской капеллы и надеялась найти спрятанные намёки на Маров. Я много чего нашла, но только не Маров.
Это чуть не сводило меня с ума. Скудная информация, которую я ранее уже с трудом собрала, не подходила к результатам моих исследований и была, кроме того, странной, загадочной и полной невысказанных кошмаров.
Информация номер один: Мой отец пропал без вести в Италии и по-прежнему от него нет никаких вестей. Не одного признака жизни. Месяцами мы ждали какой-нибудь ссылки, которая сказала бы нам, что он ещё жив, даже если она была бы крошечной. Ничего. Мама даже уже начала оплакивать его. Мой желудок сводило судорогой при каждом телефонном звонке, который раздавался в тихом доме, потому что я надеялась, что звонящий это он. Но эта страна поглотила его. Об информации номер один я никогда не хотела размышлять долго. Она причиняла слишком сильную боль, сжимала горло.
Так что перейдём к информации номер два: центр жизни Тессы предположительно находится на юге Италии. Тесса. О Боже, Тесса ... Мать Колина. И любовница. Она такая старая и могущественная, что даже жестокий перелом шеи ничего не смог изменить в её сумасшедшем, похотливом хихиканье. Она с самого начала влияла и внедрилась в жизнь Колина; она беспощадно выслеживала его, как только тот становился счастливым, чтобы взять то, что она считала своей собственностью: своего ребёнка. Колина Иеремию Блекбёрна, мою большую любовь и, как казалось, мою мрачную судьбу. Я не могла думать о Колине, чтобы сразу же не подумать о Тессе, но также я не могла думать о Колине, и при этом не думать о Францёзе, том Маре, который атаковал моего брата и высасывал из его организма всю жизненную энергию, поэтому Пауль заболел пороком сердца и чуть не умер. В последнюю секунду Джианна и Тилльманн смогли его реанимировать.
- Чёрт, тут ведь должна быть связь! - Я вздрогнула и подозрительно прислушалась, когда заметила, что нечаянно высказала мысли вслух - восклицание, прозвучавшее как возмущённое шипение змеи. Я призвала себя сосредоточиться, не смотря на отяжелевшие веки и головокружение. Если уж я раздумываю, пока не покажется солнце, тогда мне стоит сделать это здравомысляще.
Я остановилась на информации номер два. Тессе. Тессе, которая снова отправилась в путь преследовать Колина, потому что мы, на один короткий момент, испытали счастье. Действительно ли это было счастье? Или мы только спровоцировали её? Что разозлит её сильнее? С тревожной смесью из волнения и гнева, я вспомнила те минуты, которые Колин и я провели в лесу с волками, после того, как Францёз стал не способен к хищению, а Колин оправился от своего отравления. Я была прямо-таки в опьянение и уверенна в том, что смогу преодолеть все препятствия, если мы только будет бороться за наше счастье и попытаемся убить Тессу.
- Убить Тессу ..., - прошептала я с внезапной насмешкой по отношению к себе. Убить Тессу? Да, это единственный путь, который сделает возможным наше будущее с Колином. Возможно существует метод убийства, о котором я ещё ничего не знаю и который хотел передать мне Колин. Он пообещал передать. Но после того, как эйфория от победы над Францёзом утихла, а мои раны начали болеть, я постепенно осознала, что мы на самом деле задумали.
Мы, не я. Я не единственная, кто хочет видеть Тессу мёртвой. Тильманн тоже. Его жизнь стала тёмной. И не только это - она изменила его тело, заставила быстрее созреть, похитила у него способность спать. И если у Колина есть хоть капля разума в его упрямой башке Мара, то он тоже захочет убить её. Всё ужасное, что случилось с ним в его жизни, он обязан её проклятию. Смогла ли она в этот раз нагнать его? Смог ли он вообще убежать? Или она заново возродила в нём демона?
Я нервно потёрла ноги друг о дружку. Как всегда, при размышлении, я застряла на информации номер два, не продвинувшись дальше. Только лишь имя Тессы заставляло меня внутренне цепенеть. Весной Францёз смог на какое-то время вытеснить её из моей головы; дела моего брата были так плохи, что нам нужно было возложить надежды на то, что мы сможем спасти его и при этом, нечаянно, не привлечь Тессу. И это сработало, потому что Колин жил на острове, а мы, при наших не частых встречах на материке, были не особо счастливы друг с другом - во всяком случае, недолго. Но теперь существовало два Мара, без разрешения проникающие в мои ночные сны и заставляющие просыпаться в холодном поту: Францёз, этот скользкий, жадный перевёртыш, чуть не сгноивший меня заживо, когда я поймала его во время атаки и Тесса, которая превосходила и так уже тошнотворную злобу Францёза во много раз.
- Но мы победили его. Мы победили! - пробормотала я в кулак, суставы которого, из-за напряжения, грызла, как кролик. - Это возможно ...
Францёз правда не умер. Стал только неспособным к хищению. Но этого достаточно. Больше он не сможет наносить ущерб. Для него это будет большим наказанием, чем смерть. Вечно голодный. Другого шанса у нас не было. Из-за того, что Колин моложе по возрасту, он не смог бы убить его в схватке.
Но с Тессой мы не можем позволить себе такие игры. Колину просто никогда не удастся размножить во мне столько гнева и ярости, чтобы отравить её. Тесса сама была полна яда. Кроме того, я больше не готова служить гнездом для плохих чувств. Плохих чувств у меня и так, само по себе, достаточно и, к сожалению, они чаще всего одолевают меня тогда, когда я пытаюсь оправиться от напряжения из-за моих тщетных поисков. Как сейчас.
Моё предвкушение пары сонливых часиков на солнышке в саду, сегодня в обед, тоже оказалось обманчивым. Это происходило каждый раз. Слишком быстро оно могло перемениться в раздражение и гнев, потому что я не получала того, чего хотела - нет, что было необходимо. Я нуждалась в лете, как в спасающей жизнь капельнице, в которой мне снова и снова отказывали в последний момент, потому что решали, что я и без неё смогу ещё некоторое время вести жалкое существование. Да, хоть я и работала, как одержимая, у меня было ощущение, будто я только и делаю, что прозябаю.
«Перестань думать, Эли», зарычала я про себя. Речь может идти всего лишь о нескольких мгновениях, и мне наконец будет дана первая капельница тепла и отдыха и тогда нужно будет насладиться ей и вытянуть из неё новую энергию. Я, во время моих бессмысленных размышлений, внимательно наблюдала за свободным кусочком голубого неба, а также за передвижением облаков. Сейчас холодный, порывистый ветер успокоится - я поняла это по угловатым краям облаков надо мной, которые теперь освещались ярким светло-оранжевым светом. Я надела солнцезащитные очки на нос, откинулась назад, наслаждаясь последними секундами перед тем, как солнце пробьёт себе свой путь и подарит мне тепло. Тепло и по крайней мере иллюзию того, что в тоже время сообщат мне звуки.
Пока что это раннее лето, было лишь оскорблением. Я была твёрдо убеждена в том, что солнечный, весенний день, в вечер которого Колин взял меня с собой в море, передав потом волнам, был лишь прелюдией большого спасения, которого я жаждала всю суровую зиму. Но Вестервальд решил иначе. Он выбрал дождливые дни, постоянный ветер, холодные ночи, предоставляя солнцу лишь краткие интерлюдии. А потом уже следующее облако закрывало его застенчивые лучи, не разрешая разрыхлять затвердевшую с зимы почву. Казалось, что в нашем саду в глиняной земле все ещё прочно сидит мороз.
И сейчас тоже мне будет подарено только несколько мирных мгновений. Я очень хорошо знала эту разочаровывающую игру из света и теней. Показывалось солнце, ветер на поверхности земли стихал, и я, быстрым движением, сбрасывала со своего тела тонкое одеяло. Но высоко в небе ветер не позволял забрать у себя власть и надёжно заботился о постоянном пополнении облаков. Иногда мне нужно было прикладывать усилия, чтобы не принимать это на свой счёт.
Даже мама, принадлежащая к людям, для которых плохая погода - это только следствие того, что ты плохо оделся, капитулировала перед ветром и купила нам возмутительно дорогой шезлонг из устойчивого против атмосферных влияний, пластикового ротанга. Над его белоснежным матрасом, украшенным многочисленными подушками, которые из-за электрически заряженной, синтетической обивки, постоянно ударяли током, поднимался козырёк в форме раковины. Он должен был удерживать ветер и солнце, но делал это неудовлетворительно, зато давал отличную защиту от взглядов копошащихся соседей и помогал на какое-то время забыть об унылой реальности вокруг. Так что я лежала на нём, ожидая, что солнце окончательно сдастся, и я начну замерзать от ветра.
Пока я пристально смотрела на блестящий край облака, снова, сама того не замечая, начала размышлять, напоминая себе не противилась тому, что от меня требует тело. Я серьёзно хочу прийти в себя, в то время как каждую секунду ожидаю и делаю всё для того, чтобы наконец совершить убийство? Но как всегда, когда я понимала это, желание становилось ещё более требовательным, чем когда-либо. Прежде мне хотелось бы иметь возможность ещё один раз основательно отдохнуть. Что мне нужно, так это передышка. Полежать спокойно. Погреться на солнышке.
Нет. Что мне нужно, так это план.
Но разве можно придумать план, когда постоянно блуждаешь возле самого края истощения? Моя кожа на ощупь часто казалось такой израненной, что я думала, любое, слишком быстрое движение может разорвать её во всех тех местах, которые только недавно кое-как зажили. Снова и снова на меня накатывали атаки ужасной головной боли. Как ещё никогда в жизни, я стала ненавидеть суету и чрезмерную жажду деятельности. Хотя во время исследования ничего другого не делала, как теряла себя в суетливой, чрезмерной жажде деятельности. Мамины просьбы, хотя бы ради видимости всё же побеспокоиться о будущем, в последние недели значительно утратили в материнском снисхождении. Для чего искать работу, если может случиться так, что на следующий день мне всё равно придётся от неё отказаться, когда... Да, когда. Когда, когда, когда. Как уже часто, я прокляла про себя несоответствие между временной структурой Маров и нас людей. У них было так ужасно много времени, благодаря их проклятому бессмертию.
Колин дал мне обещание, расследовать второй способ убийства и рассказать о нём. Потому что общепринятый отпадал; Тесса слишком старая, а значит слишком сильная, чтобы Колин мог выступить против неё в поединке. Он не сможет победить. Да, обещание я выклянчила - только о «когда» мы не говорили. Я надеялась он выполнит своё обещание, прежде чем моя рука станет слишком трясущейся, чтобы держать в ней пистолет. Пистолет? Навряд ли пуля сможет убить Тессу. Может нужно будет загнать кол в сердце, как у вампиров? Это казалось глупым. Или может, в конце концов, отрубить голову?
Я снова потёрла ноги друг о друга, которые, несмотря на кокон из флиса, замёрзли. Кол в сердце и отрубание головы - это отвратительно, но слишком просто. Нет, должно существовать что-то другое. Что-то более весомое. И я смогу привести мысли и жизнь в порядок, лишь когда узнаю об этом и выясню, где находится папа. А также, что там такое с Марами в Италии. До тех пор я буду продолжать исследовать, а в мои не частые передышки жаждать солнца, надеясь, что оно не только покроет загаром кожу, но также сделает её толще и прочнее, чтобы я смогла выполнить эту задачу.