Что ж, порядок есть порядок, но любопытство пересилило. Я взял такси, и за небольшой бакшиш водитель показал мне автобусную станцию, с которой можно было доехать до «столицы» боевиков ИГИЛ Ракки (то есть через фронт гражданской войны), кафетерии, где было полно народа, шумные улочки старого города, а затем он подвез к позициям сирийской армии, которые блокировали подступы к бывшему палестинскому лагерю Ярмук. Лагерем были не палатки, а просто бедные кварталы Большого Дамаска. После боев между двумя исламистскими организациями часть Ярмука контролировал ИГИЛ, часть – Джабхат ан-Нусра, некоторые кварталы были абсолютно безлюдны, а боевики скрывались в нарытых туннелях.
Молодой офицер покрутил в руках российский паспорт, выслушав просьбу, после пространных разговоров и звонков куда-то, согласился проводить меня на наблюдательный пункт. «Только ни шагу без моего разрешения, с той стороны работают снайперы». – «Хадыр (то есть согласен, слушаюсь)», – ответил я. По глубокой траншее мы прошли в безлюдный дом, где из-за бетонной стены с помощью перископа можно было наблюдать зону, контролируемую боевиками: пустынная площадь окружена полуразрушенными домами, торчали остовы взорванных автомашин. «Мы ведем наблюдение, и, если замечаем какое-то движение, передаем координаты артиллеристам, и они бьют по целям». Мне не разрешили задержаться. На прощание офицер повторил фразу благодарности в адрес России, почти слово в слово то, что в последней речи говорил президент Башар Асад. Политпросветработа в армии была поставлена хорошо.
Посещение Сирии, где Россия в первый раз после распада СССР продемонстрировала свои военные возможности, оставило немало вопросов, как по этой стране, так и по всему региону Ближнего и Среднего Востока. Попытаюсь ответить на некоторые из них во второй части книги под заголовком «Пределы прагматизма».
Но, чуть нарушив хронологию, вспомню о посещении Объединенных Арабских Эмиратов в декабре 2015 года. Именно их вместе с Оманом собирались «освободить» дофарские революционеры, чтобы построить здесь «счастливое социалистическое общество».
…Аравия. Дубай. Декабрь 2015 года. Лифт бесшумно поднял на 161-й этаж самого высокого в мире небоскреба «Бурдж-Халифа». Всего здесь 200 этажей и 828 метров общей высоты. Со смотровой площадки любуешься толпой небоскребов-«коротышек» этажей на шестьдесят – семьдесят, многоуровневыми развязками автострад, а дальше на восток – море, на запад – пустыня. Здесь были убогие глинобитные хижины рыбаков и палатки бедуинов, когда я в 1969 году первым из советских, а может быть, первым русским в истории посетил Объединенные Арабские Эмираты сразу после провозглашения независимости.
Можно переезжать с этажа на этаж «Бурдж-Халифа», этого, пожалуй, первого в мире вертикального города, способного вместить 35 тыс. человек. Здесь есть квартиры, отели, офисы, рестораны, магазины, все бытовые услуги. Можно спуститься на террасу нижней гостиницы и на закате солнца полюбоваться танцем фонтанов под арабскую или джазовую музыку над розовеющим искусственным озером. Или пройтись по бесконечным рядам универмагов, магазинов, магазинчиков. Или за чашечкой кофе перелистать русскоязычные журналы и местные толстенные газеты на арабском или английском языке. Можно вечером в отеле включить телевизор, выбрать любой из сотни каналов. И в печатных и в электронных СМИ ты утонешь в океане информации (или псевдоинформации) и тебя оболванит реклама автомобилей, драгоценностей, туфель, часов, духов, художественных выставок, концертов, туров – всего, что можно продать.
Нет, в мои-то лета нельзя быть 17-летним романтиком, но душа все равно протестует, когда читаешь рекламу ужина на двоих за 600 тыс. долларов в разных концах мира. Плати – и получишь «все включено»: перелет на двоих первым классом, а то и спецрейсом хоть на край света, соответствующий номер в отеле, напитки и кушанья. А ведь рядом, в соседнем Йемене, в жалких хижинах хорошо, если висят на веревках, спасаясь от крыс, мешочки с зерном, но часто не хватает пищи и воды, а облепленные мухами дети нередко ложатся спать голодными.
А вот сообщение о хоккейном матче между сборной русской командой Эмиратов и шведами. В багажнике автомашины молодого работника российского генерального консульства увидел ботинки с коньками. Он объяснил: да, он круглый год играет в хоккей в сборной русской диаспоры; соперники – десяток других команд, и в 45–48-градусную жару ледовые дворцы обеспечивают возможность тренировок и игр. Ну что ж, в Эмиратах есть и кондиционированные остановки наземного метро, и снежные горки для лыжного слалома.
В 2014 году Эмираты посетили 600 тыс. россиян, которые потратили 1,2 млрд долларов, в 2015 году – чуть меньше. Просто туристы, министры, бизнесмены. Но не только они. В ресторане дорогого отеля «оттягивались по полной» мужчины, громко восклицавшие что-то по-русски. Официант почему-то шепотом объяснил: «Это – «крестные отцы» (по-вашему «авторитеты») русских мафий. Их здесь никто не трогает, они никого не трогают – просто очень щедрые клиенты».
В Шардже, одном из семи эмиратов, недавно воздвигнут и освящен пятиглавый храм святого апостола Филиппа. Кто-то заходит окунуться в прохладную тишину единственной в Аравии православной церкви, кто-то замолить грехи и покаяться.
Только что в Эмиратах прошла выставка-продажа оружия «Дубай эйршоу-2015». Россию представляли 23 компании, которые продемонстрировали более двухсот образцов новейшей военной техники – от многофункциональных истребителей до систем наблюдения и связи. И не только продажа: корпорация «Ростех» создала с эмиратским холдингом «Тавазун» совместное предприятие по производству боеприпасов, в том числе для боевых машин БМП-3.
В ОАЭ я был участником международной конференции по безопасности в районе Персидского (Арабского) залива, организованной Эмиратским центром стратегических исследований. В нем более трехсот сотрудников различных национальностей. Их работы серьезны. Они затрагивают самые злободневные вопросы безопасности, экономики, социальных дел, религии. Директор центра Джамаль Санад аль-Сувейди подарил мне свою книгу «От племени до Фейсбука: роль социальных сетей в трансформации общества».
Эмираты, как и соседние Кувейт и Катар, уникальны: на немногочисленное коренное население пришлись колоссальные нефтяные и газовые богатства. Традиционные лидеры смогли ими рационально распорядиться. Для этого они привлекли и элитную и низкоквалифицированную иностранную рабочую силу, которая в ОАЭ в десять раз превышает по численности местных жителей.
Не об этом речь. Главный вопрос: что нам, то есть России, здесь надо? И ответ удивительно прост: взаимовыгодная торговля, поставки нашего оружия, совместные экономические проекты, привлечение в Россию капиталов из ОАЭ, туризм. Никакой идеологии. Безусловно, Россия заинтересована в стабильности в зоне Залива, хотя ее параметры требуют особого обсуждения.
Работая над этой, второй частью книги, понял, что многие тайны, механизмы принятия решений в постгорбачевский период остаются за семью печатями. О них удалось узнать меньше, чем раньше, когда многие деятели советского периода могли позволить себе говорить откровенно. Действующие дипломаты и разведчики даже на условиях анонимности сейчас были сдержанны.
Поэтому не могу не отметить с благодарностью беседы, которые были содержательными и помогли понять многое. В здании Торгово-промышленной палаты и в кабинете в Центре международной торговли проходили встречи с Евгением Максимовичем Примаковым. Мой прежний коллега по работе в «Правде», академик, ученый-политолог, экономист, публицист, был последовательно главой разведки, министром иностранных дел, председателем правительства РФ. После того как Б.Н. Ельцин, науськиваемый «семьей» и олигархами, отправил его в отставку, Е.М. Примаков многие годы занимал пост президента ТПП. На его 80-летии, где автор был в «узком круге» примерно 200 приглашенных, В.В. Путин назвал его «великим гражданином». Далее он сказал примерно следующее: «В годы, когда Россия находилась на грани пропасти, появлялись такие Примаковы, чтобы отвести ее от края». Потом вместе они исполнили песню о Ленинграде «Город над быстрой рекой…».
Много дали беседы с И.С. Ивановым, бывшим министром иностранных дел, секретарем Совета безопасности России. Мы встречались на Малой Якиманке, в офисе созданного им Российского совета по международным делам.
Роль энергетики во внешней политике РФ помог понять бывший министр топлива и энергетики, нынешний председатель Совета Союза нефтегазопромышленников России Ю.К. Шафраник.
Уйдя на пенсию, но сохранив свежий ум, убеждения и даже связи, откровенно говорил со мной бывший глава советской разведки на Ближнем Востоке, уже тяжелобольной А.С. Кулик. Он – из редкой породы почти аскетов, принципиально остался жить в хрущевской квартире, не переезжая в нечто более комфортабельное и престижное, заслуженное генерал-майором Первого главного управления КГБ.
Не отказался от встречи мой давний хороший знакомый шейх Равиль Гайнутдин, председатель президиума Духовного управления мусульман европейской части России, председатель Совета муфтиев России, в своем офисе напротив красавицы – Соборной мечети города Москвы. И как символ наших, российских надежд на сотрудничество и солидарность всех граждан России недалеко находятся и православные храмы, и армянский собор, и олимпийский стадион, не хватает только синагоги и буддийского храма.
Главки о российско-египетских отношениях до 2011 года были сделаны на основе диссертации заместителя министра иностранных дел, бывшего посла в Израиле и Египте М.Л. Богданова, которую автор имел честь курировать. Он же в своем кабинете в мидовской высотке несколько раз давал подробные интервью автору.
Деталями российской политики в Сирии, особенно в связи с участием воздушно-космических сил РФ в гражданской войне, поделился с автором академик В.В. Наумкин, ставший главным советником представителя ООН в Сирии Стаффана де Мистуры.
Фактически соавторством в ряде главок можно считать интервью с П.В. Стегнием. Бывший посол в Кувейте, Турции, Израиле, ученый-историк, блестящий публицист, он выступал как анонимный «дипломат» и в первой части книги, где большинство интервью принадлежало именно ему.
Старый товарищ по «Правде», затем сотрудник журнала «Азия и Африка сегодня», полковник Первого главного управления КГБ СССР Е.М. Русаков согласился не только пройтись по первой части книги в качестве редактора, но и дать интервью от своего имени, что помогло взглянуть на события с «американского угла».
Коллеги-востоковеды А.В. Коротаев, Л.М. Исаев, А.А. Ткаченко, Н.А. Филин, Л.М. Раванди-Фадаи, А.С. Ходунов, а также бывший генеральный консул РФ в Стамбуле Л.И. Манжосин участвовали в обсуждении отдельных эпизодов, изложенных в книге, снабжали автора фактами и событиями. К редактуре второй части книги немало труда и энергии приложил О.И. Тетерин, заместитель автора по журналу «Азия и Африка сегодня».
В начале работы огромный фактологический материал собрал помощник автора С.А. Чуканов. Он же вел переписку на русском, английском и арабском языках. Никаких слов благодарности не хватит, чтобы оценить его труд, прерванный смертью в результате тяжелой болезни.
Перевод на английский был сделан С.В. Костелянцем, который в процессе работы уточнял формулировки и факты русского текста. А перевод на арабский сверяла аспирантка К.В. Мещерякова. Конечно, без самоотверженной работы постоянной помощницы автора С.В. Полуниной, которая только и могла разобрать его каракули или быструю диктовку, данная книга не могла бы появиться.
Таким образом, книгу можно считать как бы коллективной работой. Но если ее достоинства безусловно разделили с автором те, кто с ним беседовал, или его коллеги и помощники, то все грехи и огрехи – исключительно на совести автора.
Часть первая
От мессианства к прагматизму
Глава 1
Истоки
Большевики совершили Октябрьскую революцию 1917 года под лозунгом «Долой!». Они несли колоссальный потенциал отрицания, содержавшийся в их декларациях и программах. Они отвергали войну, которая унесла в России около двух миллионов жизней, отрицали привилегии и само право на существование дворянства, владевшего едва ли не половиной обрабатываемых земель, зарождавшиеся как бы демократические структуры власти в лице Временного правительства, молодую российскую буржуазию, не успевшую еще выработать формы сосуществования и сотрудничества с рабочими, имперскую систему межнациональных отношений.
Крайние, радикальные лозунги в крайних обстоятельствах захватывали умы и сердца. Пропаганда и агитация большевиков опьяняли: «Мир – народам!», «Земля – крестьянам!», «Хлеб – голодным!», «Фабрики – рабочим!».
В Декларации прав народов России, которая была принята 2 (15) ноября 1917 года, провозглашались:
«1. Равенство и суверенность народов России.
2. Право народов России на свободное самоопределение вплоть до отделения и образования самостоятельного государства.
3. Отмена всех и всяких национальных и национально-религиозных привилегий и ограничений.
4. Свободное развитие национальных меньшинств и этнографических [этнических] групп, населяющих территорию России»1.
Здесь нет ни одного пункта, который не был бы нарушен за годы существования советской власти. Но отрицать привлекательность этой декларации и внутри и вне страны в то революционное время невозможно.
В обращении «Ко всем трудящимся мусульманам России и Востока» от 20 декабря 1917 года, подписанном В.И. Лениным, звучали те же мотивы. В документе говорилось, что арабы, как и все мусульмане, имеют право быть хозяевами своей страны, «устроить свою жизнь по образу своему и подобию»2.
Измученным, озлобленным народам большевики несли мессианскую идею спасения – Царства Божьего на Земле, названного новым, неизвестным, таинственным словом «коммунизм». Идеальное общество свободы, равенства, справедливости, благосостояния, любви было совсем рядом. Нужно только последовать за большевиками, поверить им. Тотальное отрицание старого – власти, собственности, права, нравственности, религии – позволяло разрушить «до основания» прежний мир, используя любые средства. И прежняя цивилизация, и сама человеческая жизнь рассматривались в лучшем случае как строительный материал для забора, ограждающего прекрасный, благоухающий сад коммунистического общества, в худшем – как удобрение для этого сада. Что за новое общество собирались строить, как строить – никто из «профессиональных революционеров», то есть разрушителей, и, как оказалось, умелых разрушителей старого, не знал. Но практика показала устойчивость на десятилетия новых, невиданных ранее форм государственности, партийной диктатуры, ее способность к самосохранению и самовоспроизводству, к обеспечению себе социальной базы сначала в лице части рабочего класса, затем – люмпен-пролетариата (маргиналов, как их сейчас называют).
Многослойная, разветвленная, тотальная пропаганда, несущая обновленную мессианскую идею, стала такой же необходимой составной частью системы, как и аппарат репрессий. Коммунистическая идеология – от марксистско-ленинской теории до газетных и радиоагиток – служила цементом, связывавшим не только отдельные блоки системы, но и живых конкретных людей, нуждавшихся в новой религии, новой вере для оправдания высшими идеалами своего поведения, своих или чужих страданий, нередко – преступлений.
Но сами эти идеалы завораживали и несколько поколений советских людей, особенно новую интеллигенцию, и левых интеллектуалов на Западе, и «борцов за национальное освобождение» на Востоке. «Манифесты новорожденного государства были совершенно новыми для человечества, – напишет спустя много лет египетский историк Ш.А. аш-Шафии. – «Мир между народами!»,