– Там, как я увидел, скользящая муфта с цапфами, и в отверстия они встают именно тогда, когда надо, – кивнул Хадден. – Да, часы, конечно, совершенно гениальные. Впрочем, Ратмиц и был гением. Многие его идеи нам еще только предстоит воплотить в металле…
Бормоча все это, он размешал в стеклянном стаканчике небольшое количество какой-то коричневой жидкости и очень осторожно влил ее в меньшую из своих колб, а потом, вымыв стакан водой из стоящего возле верстака ведра, принялся за следующую смесь.
– Ох, доиграешься ты когда-нибудь, – буркнул Виг Сидден, принюхиваясь. – Ты решил намутить «драконовы слезы»? Вместе с серым, как я вижу, порохом? Это ж рванет так, что храм зашатается!
– Я никогда не был поклонником Секех, – равнодушно отозвался Арвел. – Так что плевать мне на нее. Но зато, если моя бомбочка перелетит через ограду, от господина наместника не останется даже клочков одежды.
– Кстати, насчет времени ты уверен? Никто, как я слышал, не видел, когда именно он там молится.
– Видели, и многие, – пожал плечами Арвел Хадден. – Завтра – праздник Глаза Секех. Врата храма открываются ровно в полдень, и такой молельщик, как Тренк, неизбежно будет стоять на коленях в саду, ожидая, когда к нему выйдет процессия жрецов с Лунным Цветком. Выйдут они минут через десять – таков порядок, и не меняется он столетиями. Может, даже, тысячелетиями… не важно. Пока они будут идти, на головы господина наместника и его присных прилетит моя чудесная игрушка. Вот и все. А впрочем – даже если и пострадает кто невинный, так Секех, если ты не забыл школьный курс истории, когда-то требовала человеческих жертвоприношений. Причем не так уж давно, если помнить о Пеллии в целом…
Сидден молча покачал головой. Идея Арвела казалась ему несколько безумной, но за те три года, что он провел рядом с ним на войне, господин часовщик неоднократно имел повод убедиться в одном: безумие его верного друга и товарища – не более чем точный расчет, малопонятный людям, далеким от механики и математики. Хадден взрывал древние крепости, казавшиеся неприступными, строил мосты там, где построить их было почти невозможно, и много раз спасал жизнь солдатам, сражавшимся рядом с ним.
Пока Хадден готовил смесь для своей бомбы, часовщик ловко изогнул латунную пружину, которая должна была временно закрепить жуткий цилиндр на наконечнике часовой стрелки. Примерив, он зафиксировал готовое изделие на корпусе при помощи трех трубчатых заклепок и отошел в сторону, глядя, как Хадден засыпает в него порох, а потом осторожно помещает туда две запечатанные стеклянные колбы, вставленные одна в другую.
– Да, шарахнет хорошо, – Арвел заклеил цилиндр плотным картонным донцем, положил его в корзину с соломой, что ждала своего часа у верстака, и выдохнул: – Вино-то не забыл?
– Еще бы забыть! – рассмеялся часовщик, доставая из своей сумки увесистую глиняную бутыль. – Кто ж такое забывает?
* * *
К четверти двенадцатого кони уже стояли на небольшом постоялом дворе в одном из северных районов города. От ратуши туда было не более двадцати минут быстрым шагом, а бегом через дворы – так и десять.
Арвел и Дали шли медленно. Дважды они останавливались у лоточников, чтобы выпить по стаканчику фруктовой воды, потом постояли у фасада Общинного театра, рассматривая афиши. Приблизившись к ратушной площади, они шагнули в одну из старых подворотен и – исчезли.
Несколько минут спустя Арвел спрыгнул с низенького полуразрушенного забора, привычно протянул руку девушке и шмыгнул к знакомой двери в стене ратушной башни.
– Время пошло, – сказал он, пряча в карман морской хронометр в медном цилиндре.
Дверь открылась без скрипа. Пропустив Дали вперед, Хадден аккуратно закрыл дверь за собой, но запирать не стал. Девушка прыжками помчалась вверх по лестнице. Вот и вторая дверь: сдерживая готовый вырваться из груди хрип, Хадден отомкнул замок и снова пропустил Дали вперед.
Она уже знала, что ей делать.
Корзина с бомбой стояла перед дверцей; снова глянув на свой хронометр, Арвел махнул рукой. Дали потянула дверцу на себя, сдвинула ее в сторону, схватила снаряд и высунулась на яркий солнечный свет.
– Раз, – считал про себя Хадден, – два…
Дверца чуть слышно щелкнула, становясь на место, корзина с соломой полетела в дальний угол, и начался бег.
– На меня никто не смотрел, – выдохнула девушка, когда они захлопнули за собой дверь в башне.
– Я знаю, что ты наблюдательная, – всхрапнул Хадден.
Ключи он спрятал в небольшой ямке под вечнозеленым деревом – потом, перемахнув через забор, быстро отряхнулся и повел девушку лабиринтом с детства знакомых дворов, где мальчишкой гонял чужих кур и прятался от воображаемых драконов.
Приказчик на постоялом дворе лениво принял от них монету, и четверка коней быстро двинулась к северному тракту. Качаясь в седле, Хадден неотрывно смотрел на свой хронометр – и вот за спиной у него ударил далекий сухой треск. Ехавшая рядом Дали коротко улыбнулась.
…Поздним вечером в богатую таверну на дороге в порт Вилберн – до самого порта, впрочем, оставалось не более часа пути, вбежал измученный мальчишка в мундирчике королевского гонца.
– Господина наместника Юлиха в храме взорвали! – объявил он с порога.
– В храме? – подскочил со своего высокого стула хозяин, сидевший за стойкой буфета. – Это как же?!
– Сама Секех, говорят… Из пушки туда достать никак было, да и пушек никто никаких не видел. От господина князя и не осталось ничего, кровь только, да и родичей его в лапшу посекло: хоронить нечего. Кому, кроме Секех, такое под силу?
Высокий тощий мужчина в дорогом дорожном платье, сидевший у окна со своим мальчишкой-пажом, скорбно склонил голову и подозвал разносчика:
– Подайте счет, старина. Мне еще ехать и ехать…
– Куда ж вы на ночь глядя? – удивился тот.
– Мне ночные дороги не страшны.
Часть первая
Грустна канатоходца песнь
1
Солнце, теряя свою еще недавнюю белую ярость, коснулось вечнозеленых деревьев, венчающих вершину холма, застроенного по склонам островерхими домиками из коричневато-желтого камня. Где-то далеко на юге ударил храмовый гонг, в ответ ему визгливо залаяли несколько псов.
– Все-таки Мейсас любил писать о том, о чем не имел представления, – высокий мужчина, сидящий за столиком таверны, «солнечный нос» которой, прикрытый полосатым брезентом, смотрел на залив Барне, разочарованно покрутил в воздухе небольшой книжкой. – Жаль потраченного времени.
– Ты часто покупаешь совершенно никчемные книги, – улыбнулась коротко стриженная девушка в соседнем креслице из мореной лозы.
– А потом то ли дарю их кому попало, то ли просто оставляю на постоялых дворах, – кивнул ее собеседник, – и ничего не могу с собой поделать – страсть к книгам у меня с самого детства…
Мужчина поскреб давно не бритый подбородок и задумчиво улыбнулся. Закат окрашивал волну залива в удивительный медно-золотистый колер. Пара длинных рыбацких лодок, уходящих на ночной лов, плыла, словно по самой поверхности расплавленного металла.
– Нужно зайти в мастерскую к старику Дотти, – вздохнул наконец он и запустил руку в карман замшевой безрукавки, на груди которой висел маленький зеленый значок королевского инженера. – Так что идем потихоньку.
Господин инженер положил в ладонь мальчишки-разносчика пару серебряных монет, которые тотчас исчезли у того за пазухой, потом снова улыбнулся своей спутнице:
– Может, возьмем еще немного вина на вечер?
Та ответила ему лукавым кивком – подхватив со спинки кресла свою шерстяную шаль, она уже шла к выходу из таверны, слегка покачивая при этом бедрами, и вслед ей смотрели несколько седобородых купцов, только что яростно споривших по поводу какой-то сделки. Королевский инженер хмыкнул и выбрался на улицу, узенькую, кривую, мощенную серым булыжником. Солнце совсем спряталось за крышами на горе, отчего мир вокруг стал царством всех мыслимых оттенков оранжевого. Девушка взяла инженера под руку, и они пошли вниз, к берегу, над которым едва заметно покачивались мачты кораблей – в городе стояло немалое войско, а с ним и десяток транспортов, загруженных продовольствием и боеприпасами.
Инженер достал из кармана короткую трубку с чашкой из черного дерева, но раскуривать ее не стал: вместо этого он вдруг резко обернулся назад и выставил вперед ладонь, останавливая несущегося сверху молодого солдата, на шапке которого красовалась служебная эмблема вестового:
– Не меня ли ты искал, парень?
Юноша, только что спешивший со всех ног, сильно заморгал и даже приоткрыл рот:
– Э-эээ… Видимо, вас… Я вижу ваш значок. Вы ведь господин инженер Хадден?
– Именно я. Что там у тебя?
– Велено передать на словах… Его милость барон Лейен приглашает вас к себе, то есть во дворец князей Падур, где он нынче квартирует. Это срочно, господин инженер. Мне приказано проводить вас сразу, как только найду.
– Ну, чего-то такого мы и ожидали, не так ли? – произнес Хадден, поворачиваясь к девушке. – Пойдем, Дали. Лейен прибыл недавно, но уже явно засиделся на месте и скоро начнет изобретать всякие каверзы.
Солдатик облегченно вздохнул – похоже, кто-то предупредил его о том, что характер господина инженера оставляет желать лучшего, так что он ожидал отказа, за который ему, без сомнения, надрали бы уши.
– Так вы пойдете? – на всякий случай переспросил он.
– Дурак я, что ли? – поднял брови Хадден. – Господин барон – старый мой знакомец, в винах он знает толк почище многих, так отчего ж мне не откликнуться на зов? А Падуры, как я помню, находятся совсем недалеко?
– Два квартала всего, ваша милость. Быстро дойдем.
Они свернули за угол и пошли задворками большого рынка, который давно уже закончил торговлю, так что теперь только собаки да редкие нищие бродили среди каменных прилавков, отыскивая себе поживы на вечер. Вестовой, ощутив свою значимость, гордо выпятил грудь под кожаным панцирем, а потом, чуть поразмыслив, снял с плеча короткое копье – собственно, при сопровождении начальства так и полагалось, но сперва он об этом позабыл. Встречные обыватели слегка усмехались, однако гордый собой служака этих усмешек не замечал, уж слишком он был молод.
Скоро впереди показалось трехэтажное здание с витыми колоннами у входа, обнесенное низким решетчатым заборчиком. У подъезда дворца прохаживались солдаты в полном снаряжении, чуть сбоку стояла запряженная четверкой карета – все говорило о том, что здесь квартирует какой-то немалый чин.
Выйдя далеко вперед, вестовой с важностью доложился о себе седоусому начальнику караула, и тот, покивав головой, повернулся к подошедшему Хаддену.
– Вашу милость ждут с нетерпением.
– Благодарю, – улыбнулся инженер. – Госпожа находится на службе наравне со мной, так что…
– Мы все осведомлены о доблестях благородной дамы, – щелчок пальцев, и мальчишку-вестового сменил другой солдат, который повел гостей куда-то во внутренний двор старого княжеского гнезда.
Два коридора, поворот, высокие, настежь распахнутые двери – и вот они на просторной площадке, с трех сторон окруженной рядами фруктовых деревьев, за которыми виднелась скромная башенка домашнего храма. В десятке шагов от выхода стоял походный шатер, над которым реял оранжевый с синими полосами вымпел барона Лейена. Хадден решительно шагнул под полог.
Посреди шатра торчал довольно вычурный письменный стол со складными ножками, сбоку от него громоздились несколько окованных бронзовыми полосами сундуков с канцелярией; за столом, в легком парусиновом кресле, восседал – иначе и не скажешь – широкоплечий мужчина с огромной седой головой, густые и тяжелые локоны полностью закрывали его плечи, спрятанные от солнца под шелковым платом. Вокруг столпились трое незнакомых офицеров, среди которых Арвел сразу отметил высокого усатого капитана в неполном доспехе королевской тяжелой кавалерии. Судя по его лицу, покрытому множеством шрамов, капитан воевал уже очень давно – и успешно.
Офицеры разом повернулись, разглядывая вошедших, а седовласый барон, приподнявшись в своем кресле, вдруг хлопнул в ладоши и весело рассмеялся.
– Вот и ты! – рявкнул он и, продолжая смеяться, ткнул в сторону Хаддена обоими указательными пальцами: – Паф!
Инженер подошел к столу и отвесил церемонный поклон, при виде которого Лейен захохотал пуще прежнего.
– Ладно тебе, ладно! – он встал и схватил руку Арвела своими мощными лапищами. – Я очень рад, что ты оказался здесь. Давненько мы не виделись, а?
– Чуть больше года, – отозвался Хадден. – Впрочем, жизнь теперь быстротечна.
– Хорошо сказано, клянусь проклятьем святителя Кики! Господа, – повернулся барон к своим людям, – позвольте представить вам одного из образованнейших людей нашего времени: господин Арвел Хадден из Юлиха и его, хм, соратница госпожа Дали. Этим господам прошу верить, как мне. Знакомься, Арвел: лейтенант Энгл, капитан Битен и старый наш латник капитан Трир.
Кавалерист почтительно склонил голову, а его молодые товарищи, кивнув Хаддену, уставились на девушку, скромно стоящую за спиной инженера.
– Так… – Лейен выбрался, наконец, из-за стола и коротко взмахнул рукой: – По местам, господа. Триру остаться.
Не глядя на удаляющихся офицеров, барон отошел в глубь шатра, где Арвел разглядел большой походный поставец. Из недр его Лейен выудил шесть длинногорлых бутылок вина и, не оборачиваясь, приказал Триру:
– Кликни вестовым, чтобы повара тащили закуски. И сюда – никого, хоть небеса на землю!
Пока капитан распоряжался во дворе, Лейен аккуратно собрал разбросанные по столу бумаги, уложил их в папку и швырнул ее куда-то в сторону.
– Присаживайтесь, – произнес он, указывая на дюжину складных парусиновых стульчиков, прислоненных к сундукам. – Разговор не будет коротким.
В шатер почти неслышно вернулся Трир.
– Я поставил шестерых по углам двора, – сказал он. – Так что… Вряд ли кто-то услышит.
– Я в тебе не сомневался, – хмыкнул барон. – Садись.
Капитан очень осторожно умостился на стульчик между Хадденом и Дали. Барон тем временем достал откуда-то четыре простых бронзовых кубка и наполнил их до краев вином.
– Ты здесь уже давно, – утвердительно произнес он, глядя на Хаддена.
– Относительно, – пожал плечами тот. – Мне велено было дожидаться авангардов Битци, а вместо них я вижу вашу милость.
– Я здесь три дня, – отрезал Лейен. – И у меня не самые приятные вести для всех нас. Впрочем… за встречу!
Они выпили. Едва кубки вернулись на стол, в шатер зашел повар с двумя поварятами – на подносах стояли блюда с жаренным на углях мясом, полкруга сыра, маринованные овощи, пучки свежего зеленого лука и большая деревянная миска еще горячего хлеба.
Лейен довольно кивнул – впрочем, Хадден видел, что от веселости его не осталось и следа. Барон выглядел встревоженным, и следы возраста теперь явственно проступали на его лице.
– На рассвете в гавань вошел королевский корабль с пакетом для меня, – заговорил Лейен, накладывая мясо на тарелку Дали, – и содержимое этого пакета не радует.
– Дурные новости с Юга? – осторожно поинтересовался Хадден.
– И да, и нет. Новости не так, чтобы дурные, и не совсем с Юга. Просто кое-что для нас может здорово усложниться. Барона Роддера сильно побили на северо-западе, у Койтского перевала. Теперь тамошние сторонники Южных Претендентов воспрянут духом: это, конечно, не значит, что они смогут угрожать столице, однако силы их растут.
– Перевал теперь открыт? – уточнил Хадден.
– Да, перевал открыт. Для нас с тобой все это особой роли не играет – просто эпизод, но вот Южная Звезда думает иначе. Хирц готовит большое наступление на острове Наэр.
– Какими силами?! – Арвел не донес до рта вилку с кусочком сыра, замер. – Откуда у них ресурсы для прорыва на восточном фланге, ведь Трон сжег весь их транспортный флот еще прошлой осенью?
– Если говорить правду, то по ресурсам они снова превосходят нас. У них новые пушечные заводы, новые корабли, и, будь я проклят, у них опять очень много кавалерии, пусть и не того качества, что прежде. Мы все еще сохраняем превосходство на море, но уже уступаем в артиллерии. Роддера разбили пушки, как-то привезенные с Юга – эти пушки бьют с невероятной точностью и на большое расстояние. Им даже не пришлось поднимать их к самому перевалу, они стреляли с плато Барсал, да так, что наши солдаты и дернуться не могли.