Опять пустились в путь измученные дети. Ветер по-прежнему шумел и свирепствовал, немилосердно обдавая их своим ледяным дыханием и облепляя огромными хлопьями снега.
Марго дотащилась до какого-то моста. Длинный мост, казалось, не имел конца. По нему то и дело пробегали красные трамваи, освещенные электричеством; проносились экипажи, извозчичьи сани. Пешеходов было мало в эту непогоду на улицах. Долго шли дети, пока не окончился длинный мост. С моста они свернули на набережную и, пройдя по ней значительное расстояние, свернули в переулок. Через некоторое время показалась часовня, окруженная оградой. Она была уже закрыта на ночь. Повернули в следующую улицу. Перед одним из деревянных домов-особняков Иванка остановился. При свете уличного фонаря он прочел надпись на прибитой у подъезда доске: «Мастерская искусственных цветов Е. Д. Нешт».
— Здесь вот, верно, твоя мастерская, — обратился он радостно к Марго, буквально повисшей у него на руке, и вдруг испуганно вскрикнул:
— Маргаритушка, да что это с тобою? Очнись! Опомнись!
Но Марго не отвечала ни слова. Ее глаза сомкнулись от слабости, голова запрокинулась назад, и она медленно стала опускаться на тротуар, занесенный снегом.
Глава XXXVI
Цветочная мастерская Евангелины Денисовны Нешт
— Ей дурно! Ей дурно! Помогите! Она умирает! — закричал Иванка изо всех сил, тряся бесчувственную Марго.
— Ты чего здесь шумишь? Что тебе надо? Вот погоди, я тебя в участок отправлю сейчас, — услышал за собою Иванка свирепый голос, и словно из-под земли вырос перед ним дворник в овчинном тулупе, только что мирно дремавший у ворот.
— Делайте со мной, что хотите, — залепетал в ответ Иванка, — только отнесите эту девочку к хозяйке цветочной мастерской. Это ее новая ученица. Ей было приказано нынче прийти поступить в мастерскую, да вот ей сделалось дурно от усталости и холода.
Иванка знал, что он говорит неправду, но решил соврать, чтобы Марго пустили в мастерскую в такой поздний час.
Дворник долго соображал, поверить ли мальчику или нет. Наконец, он проворчал:
— Ладно, ладно… Девчонку-то я сдам Нештихе, а тебе советую убираться: что-то ты мне больно не нравишься.
Иванка волей-неволей должен был удалиться. Но, уходя, он еще долго стоял за углом улицы, желая узнать, доставлена ли по назначению бесчувственная Марго или нет.
Его сомнения тотчас рассеялись. Он увидел, как дворник, очевидно, поверив, что Марго — ученица из мастерской мадам Нешт, понес ее на крыльцо и нажал кнопку звонка, как раскрылась дверь мастерской и как дворник шагнул в сени со своей ношей.
Мальчику не оставалось больше ничего делать, как поплестись по направлению к ближайшему ночлежному дому.
Бедный Иванка почувствовал теперь полное одиночество и глухую тоску, расставшись с Марго, к которой привык, как к родной сестре.
«В первый же праздник навещу ее. А пока за что бы взяться мне?.. Заставить впредь работать Яшку в такую стужу, значит, и его потерять», — подумал Иванка. И, испуганный этой мыслью, он нежнее прижал к своей груди обезьянку и быстрее зашагал по улице.
— Что это? Что за девочка? Откуда ты несешь ее, Матвей? — закричала мадам Нешт, или Нештиха, как ее называли во дворе жильцы и служащие, выбежав в прихожую на звонок и увидев бесчувственную девочку на руках дворника.
— Чья эта девочка? Как она сюда попала? — повторяли за своей хозяйкой заглянувшие в прихожую мастерицы и четыре девочки, одинаково одетые в ситцевые платья, белые передники и пелеринки — ученицы-цветочницы.
Дворник Матвей, ничего не понимая и ничего не отвечая, внес все еще находившуюся в глубоком обмороке Марго в комнату и положил ее на первый попавшийся диванчик.
— Замерзла, видно, ваша новая ученица, — обратился он после этого к хозяйке мастерской.
— Какая ученица? Что такое? Нет у меня никакой новой ученицы. Унесите ее туда, откуда взяли. Кажется, она уже умерла, — ужасно волнуясь, говорила хозяйка.
— Ах, нет, она жива, — низко наклоняясь над бесчувственной Марго, произнесла Зина, старшая мастерица.
Другие девушки, а за ними и девочки подошли ближе взглянуть на Марго, и вдруг самая маленькая из учениц, десятилетняя белокурая Маша, неожиданно крикнула:
— Да ведь это — Марго, та самая девочка, с которой я лежала в больнице и о которой я рассказывала вам, Евангелина Денисовна. Она хорошо умеет делать цветы и хотела поступить в нашу мастерскую.
— Она хорошо умеет делать цветы? — спросила мадам Нешт, и лицо ее сразу прояснилось. — Девочка девяти лет и умеет хорошо делать цветы? Неужели?
— Да, Евангелина Денисовна, да… да…
Расчетливая хозяйка задумалась. Девочке-ученице платить жалованья не надо: девочек-учениц только кормят и одевают, так что если эта новенькая умеет хорошо делать цветы, то отчего не принять ее. Мадам Нешт сразу заговорила совсем иным тоном.
— Вы можете идти, Матвей… Вот вам двугривенный на чай за то, что доставили девочку. Геня, Роза, Филя, Маша, кто-нибудь скорей несите из моей комнаты нашатырный спирт и теплую фланель… Да вскипятите воду, согреть надо эту несчастную. Бедняжка, какая она вся синяя, как она закоченела!
Девочки-ученицы, все четверо, бросились исполнять поручение хозяйки. А через несколько минут Нешт при помощи мастериц уже растирала фланелью закоченевшее тело Марго, лила ей в рот горячий чай и подставляла баночку с нашатырным спиртом к носу.
Мало-помалу, девочка стала приходить в себя. Вот она вздохнула, вот потянулась, пошевелила рукою и спросила по-французски, раскрывая свои большие черные глаза:
— Где я?
Нешт, знавшая немного по-французски, ответила, насколько можно смягчая свой строгий голос и придавая приветливое выражение своему лицу:
— У своих, девочка… У друзей, которые не причинят тебе никакого зла.
Но Марго уже не слышала того, что ей отвечали. Тяжелое путешествие в метель так обессилило девочку, что она потеряла последние силы и уснула крепким тяжелым сном.
Глава XXXVII
Затея проказницы Гени
Ясное январское утро. Солнце весело заглядывает в окно цветочной мастерской мадам Нешт. На длинном рабочем столе лежат грудами куски тонкого и толстого шелку, атласа, бархата, куски проволоки и бумаги. Все это идет на выделку искусственных цветов.
За столом сидят цветочницы: старшие мастерицы Зина, Ольга и Лиля и девочки-ученицы — Маша, Роза, Геня, Филя и Марго.
Маша — та самая, что лежала в больнице вместе с Марго. Она самая тихая и кроткая из учениц. Роза — спокойная, трудолюбивая и очень аккуратная немочка, дальняя родственница мадам Нешт. Геня, наоборот, лентяйка, проказница. Она часто дерзит не только мастерицам, но и самой хозяйке. Филя — простая деревенская девочка, недавно только приехавшая в город и поступившая к Евангелине Денисовне. Ей чаще всего поручаются кухонные обязанности и уборка комнат. Своей неуклюжестью, растерянностью и недогадливостью она потешает всю мастерскую.
Вот уже целый месяц, как Марго занимается в цветочной мастерской Евангелины Денисовны Нешт. Хозяйка очень ею довольна. Юная француженка своей работой превзошла все ожидания мадам Нешт. Маленькие пальчики Марго, казалось, были прямо созданы для выделки искусственных цветов. У нее выходили такие славные нежные розы, такие воздушные хрупкие лилии, такая красивая сирень, Иван-да-Марья, ландыши и незабудки, что заставляли только любоваться.
Мадам Нешт, глядя на работу Марго, сияла от удовольствия. Девочка оказалась настоящей находкой для ее мастерской. Хозяйка и к Маше стала относиться лучше за то, что та посоветовала Марго поступить в мастерскую. С появлением Марго хозяйка рассчитала одну из мастериц, так как маленькая француженка вполне заменяла ее в работе. Это было очень выгодно для хозяйки: мастерице она платила жалованье, а ученице не давала ни гроша. Евангелина Денисовна была очень скупа и воспользовалась уменьем девочки, чтобы освободиться от лишней и дорогой мастерицы.
Строгая ко всем, хозяйка сразу полюбила Марго. Зато три мастерицы и Геня сразу ее возненавидели. Мастерицы — за то, что Марго являлась причиной увольнения их четвертой товарки, да еще из зависти к уменью француженки. А Геня возненавидела просто за то, что Марго стала сразу любимицей хозяйки, которую сама Геня терпеть не могла. Геня дерзила, грубила хозяйке; хозяйка то и дело ее наказывала.
Но наказания не помогали, и Геня, отбыв их, проказничала, грубила и дерзила снова. Прогнать же Геню из мастерской Евангелина Денисовна не решалась: Геня была очень ловкая проворная девочка. Она знала город, как, свои пять пальцев, и куда бы ни посылали ее, исполняла всевозможные поручения быстро, ловко и умело, как никто другой. Без Гени, казалось, трудно было бы обойтись в мастерской.
Ясное январское утро. В мастерской стало шумно и весело. Работа цветочниц приостановилась на время. Хозяйка куда-то ушла, а ее отсутствием всегда пользуются мастерицы и ученицы. Они побросали работу и не без интереса следят за Геней, которая пристала к простоватой Филе и не дает ей покою.
— Филя, а Филя, — говорит Геня девочке, — что у нас на обед готовится нынче?
— Картошка, стало быть, — спокойно отвечает Филя.
— А хозяйке что?
— А хозяйка кисель будет хлебать.
— Ха-ха-ха! Хлебать — вот так слово! — залились смехом цветочницы.
— А ну вас! — махнула рукой Филя.
— А кисель кто варит? — продолжала допытываться Геня.
— Васса стряпуха, стало быть, — почесывая голову, так же спокойно отвечает Филя.
— А не ты?
— Не я.
— А ты хочешь удружить хозяйке, Филя?
— Хочу, отчего не хотеть.
— Так свари ей сама кисель нынче. Ты знаешь, она его любит больше всего, а удастся тебе угодить ей, так она тебе хорошо отплатит: косынку новую подарит и еще что-нибудь.
— Я сварю, отчего не сварить, — согласилась простоватая Филя.
— Стало быть свари. Только ты, вместо сахару, соли в кисель подсыпь побольше, она с солью страсть как любит, — продолжала Геня.
— Ладно, подсыплю.
— Ну, вот и хорошо! Ложки четыре всыпь на одну тарелку, и косынка твоя. — Филя молчаливо согласилась, ничего не подозревая, и мастерицы покатились со смеху.
— Нет, нет, Филя, не делай этого! — неожиданно крикнула с своего места Марго. — Тебе попадет от мадам. Ты не понимаешь, Филя, что кисель с сахаром вкусно, а кисель с солью гадость, которую никто не может есть. Геня шутит, а ты ей поверила.
— Да, поверила, — тупо улыбаясь, произнесла Филя.
В тот же миг поднялась со своего места Геня и, покраснев от злости, накинулась на Марго.
— А тебя кто просил нос совать не в свое дело, а? Ты всегда сунешься и все испортишь! Покажу тебе как совать нос…
— Маргариточка не может иначе, так как изволит быть хозяйской любимицей, — насмешливо протянула мастерица Зина, которая тоже плохо относилась к Марго, завидуя ее уменью и дружбе с Евангелиной Денисовной.
— Что и говорить, мастерица — первый сорт, из французской школы. Искусница такая, что ни в сказке не сказать, ни пером описать, — заметила в сторону Марго другая мастерица, Ольга.
— Мал золотник да дорог, — протянула по адресу Марго третья мастерица Лиля, и тут же пропела тоненьким голоском:
Насмешки сыпались на маленькую француженку.
Марго густо покраснела. Слезы готовы были брызнуть у нее из глаз.
Тогда обычно тихая и кроткая Маша не выдержала и возвысила голос, заступаясь за свою любимую подругу:
— За что вы обижаете Марго? Злые вы, нехорошие! Завистливые вы! Не можете ей простить того, что она лучше всех вас работает, что у нее цветы лучше ваших выходят. Гадкие вы, злые! При мадам вы так не смели бы нападать на нее.
— Ах ты, девчонка! — вскочив со своего места, закричала Зина. — Да я тебя за уши отреплю, если ты…
Она не договорила, потому что как раз в это время раздался в передней звонок. Роза побежала отворять дверь.
Евангелина Денисовна вошла в мастерскую. Разговоры сразу прекратились и все углубились в работу.
Глава XXXVIII
Белые розы. Кисель с солью. Несчастье
— Вот что, — произнесла Евангелина Денисовна, входя в комнату, — я получила очень важный заказ от одного большого магазина. Надо сделать венок из белых роз с зелеными листиками и шипами, точь в точь как настоящие. Я хочу, чтобы цветы делала одна Марго, ветки же и листья сделать поручаю вам, мастерицы. Повторяю, заказ очень важный, надо исполнить его поскорее, а потому приступите к этой работе сегодня же.
— Марго, — позвала Евангелина Денисовна девочку, — смотри, чтобы розы вышли как можно изящнее, Постарайся и отличись. Магазин, заказавший мне цветы, считается одним из лучших в Петербурге. До сих пор искусственные цветы выписывались им из Франции, теперь же магазин хочет на пробу заказать их нам. Так постарайся угодить магазину, очень тебя прошу.
— Я постараюсь, мадам… — произнесла Марго, польщенная и сконфуженная новым вниманием со стороны хозяйки.
Мастерицы многозначительно переглянулись между собой. А Геня пропищала тоненьким голоском:
— Что ты там бурчишь, Геня? — обратилась госпожа Нешт к девочке.
— Я песенку пою. Господи, неужели и песенки нельзя спеть. Вот жизнь-то каторжная! — плаксиво протянула Геня.
— Чем глупости петь, лучше ступай на кухню да поторопи Вассу с обедом, — строго обратилась к ней хозяйка.
Той только и надо было этого. Она быстро вскочила с места и кинулась за дверь.
* * *
Обедали все вместе. На почетном конце сидела сама хозяйка; по обе стороны ее помещались мастерицы и девочки. Подавала обед Васса, ей помогала Филя.
Хозяйка была сегодня довольна и приветлива, что случалось с ней довольно редко. Радовал ее и выгодный заказ большого торгового дома и возможность поручить этот заказ Марго, которая, по предположению Евангелины Денисовны, могла вполне успешно выполнить его.
Подле хозяйки, на стуле, сидел большой белый сибирский кот Нини. Этого Нини Евангелина Денисовна любила и берегла пуще глаза. Не раз попадало той или другой девочке за то, что те не давали вовремя молока коту, или ненароком наступали ему на лапку, на хвост, либо спугивали Нини с места. Нини был настоящим царьком в цветочной мастерской мадам Нешт. В то время, как цветочницам было строго-настрого воспрещено подходить к столу, где лежали материи для выделки цветов, с грязными руками, Нини мог спокойно, когда ему вздумается, расположиться на кусках бархата, атласа, шелка и кисеи. И ел он с одной тарелки с хозяйкой и спал на одной подушке с Евангелиной Денисовной.
— Никто не смеет обижать Нини. Кто попробует сделать это, тот будет иметь дело со мной, — не раз строго говорила цветочницам мадам Нешт. Филя была специально приставлена в няньки к Нини.
Сейчас Нини сидел подле хозяйки, обвязанный, как ребенок, салфеткой вокруг шеи. Это делалось для того, чтобы как-нибудь не запачкалась белоснежная шерстка всегда чистенького и пушистого кота.
Съели суп, на второе подали отварное мясо с вареным картофелем. Хозяйке принесли отдельное блюдо — кисель.
Кисель был любимым блюдом Евангелины Денисовны. Она заранее уже улыбалась от удовольствия, при виде Фили, несшей тарелку с дымящимся кушаньем. От киселя шел пар и вкусный аромат сушеной черной смородины. Предвкушая наслаждение, мадам Нешт поставила перед собой тарелку и взялась за ложку.
Вдруг ложка выпала из руки хозяйки, а лицо ее, улыбавшееся и довольное еще за минуту до этого, внезапно исказилось гримасой отвращения.