На молитвы – всякий волен
Шёпотом лечить нарывы.
К Магомету, Иисусу...
Лишь бы дальше от марксизма.
Обывателю по вкусу
Очистительная клизма.
***
Он плутал по перекрёсткам
В темноте.
Корчился на ложе жёстком
В тесноте.
В безобразии разброда
Открывал
Путь славянского исхода
Между скал.
Дым заброшенных кумирен
Ел глаза,
Зазывали птицы
Сирин Голоса,
Хмурил бровь в пустых угрозах
Чуждый бог...
Бросив иноческий посох
В пыль дорог,
Волхвовал у края бездны
Русский сын,
Чтобы идол пал железный
В глубь руин,
Чтобы там, где призрак серый
Множил зло,
Семя долгожданной веры
Проросло.
***
Как притягательны химеры
Аллаха, бога, будды, прочего...
А смысл любой слащавой веры –
Кататься на спине рабочего.
Трещит костями слово «боже»
В зубах ухватистого знахаря.
Жиреют пастырские рожи
Меж небом и молитвой пахаря.
Нелепица российской драмы –
Бубня под потолками низкими.
Вчера ещё пустые храмы
Забиты трутнями марксистскими.
В исповедальнях атеисты
Ревут: как трудно жить без бога им.
Меняют маски коммунисты,
А мы их, сволочей, не трогаем...
Жульё опять шельмует быдло,
Другие догмы проповедуя...
Как мне Отечество обрыдло!
...Но разве из него уеду я?
***
Я хочу незаметно истлеть.
Без надрыва. Без крика. Без стона.
Ни к чему мне унылая медь
И тоска колокольного звона.
Мне претит раболепная смесь
Иудейских и скифских поверий,
Христианства нарядная спесь
И доходная гиль суеверий.
Я всегда и со всеми один:
В ожидании единоверца,
В предвкушении светлых смотрин
И в предчувствии близкого сердца.
1991 г.
В ПРАВОСЛАВНОМ ХРАМЕ
«Why of the sheep do you not learn peace?
Because I don′t want you to shear my fleece».
W. Blake
Еврейский дух кривляется под сводом
И помыкает стадным большинством;
Слезливой пастве кажется исходом
Топтанье с деревянным божеством
В заплёванном удушливом загоне,
Где, прикоснувшись к тлеющим свечам,
Ползут рабы обслюнивать ладони
Раскормленным алтарным стукачам.
1992 г.
V
«Herz, mein Herz, sei nicht beklommen,
Und ertrage dein Geschick,
Neuer Frühling gibt zurück,
Was der Winter dir genommen.
Und wie viel ist dir geblieben,
Und wie schön ist noch die Welt,
Und, mein Herz, was dir gefällt,
Alles, alles darfst du lieben!»
H. Heine
Любовью я ещё не балован.
Я только жду,
Когда и кто гуляке шалому
Найдёт узду,
Облагородит чувства грубые
В тени венца.
...Но заглянув в собачьи зубы ей,
Сбегу с крыльца.
Исчезнет липкая бессонница,
Как майский лёд.
Мечта реальности поклонится.
Поэт умрёт.
1987 г.
***
«Ich will die Freiheit nicht verkaufen,
Und wie ich die Paläste mied,
Laβ ich getrost die Liebe laufen,
Mein ganzer Reichtum sei mein Lied».
G. Herwegh
Мою болезненную страсть.
Вы хладнокровно растоптали.
Не захотели Вы попасть
Со мной на пыльные скрижали.
Я посвятил бы Вам сонет,
А, может быть, – букет сонетов.
Но Вы сказали глухо: «Нет»
И... испарились невоспетой.
Из сердца вырвать образ Ваш
Большого стоило труда мне.
Прилив ушел. Исчез мираж.
В сердца не обратятся камни!
Душой не станет чёрный дым...
Блаженствуйте в трущобах фальши!
Я низко кланяюсь святым…
И ухожу от них... подальше.
1988 г.
***
К чему жалеть об имени моём
И ворошить давно остывший пепел?
Прощай, любовь. Мы вместе разобьём
Друг к другу приковавшие нас цепи.
***
Когда я уйду, дорогая,
Из мира пустой суеты,
Случайности опровергая,
Меня не оплакивай ты.
Не стою я слёз и печали,
Глупец, перешедший твой путь.
Оставь то, что было вначале,
А все остальное забудь.
И пусть никогда не тревожат
Виденья заросших могил
Твой сон безмятежный… О, боже!
Зачем же я жил и любил?
1989 г.
Твои обивая пороги,
Ну, что я тебе принесу:
Мятежного духа тревоги
И сопли в дырявом носу,
Мошенника постную рожу
И вора прилипчивый взгляд?
Лишь беды твои я умножу,
Вломившись в израненный сад.
И, как подобает невеже,
Тебя обопью и объем.
Являться, мне, может быть, реже,
А может, исчезнуть совсем?
***
Смiються, плачуть солов′i
I б′ють пiснями в груди:
«Цiлуй, цiлуй, цiлуй ii
Знов молодiсть не буде!"
О. Олесь
Забывшись, мы помолодели
На склоне лет.
Но не для нас в конце тоннеля
Мерцает свет.
Нам поздно прятаться с испугу
В кольцо венка.
Мы только кажемся друг другу
Издалека.
Мы исковерканы счастливым
Единством чувств
И упоительным надрывом
В грязи искусств.
Преображаясь под завесой
Тлетворных слов
Блудница тешится с повесой
В меду грехов.
Но, продолжая друг для друга
Точить ножи,
Мы вырываемся из круга
Взаимной лжи.
Давно уже гостеприимный
Камин угас,
Лишь мощи прищемил интимный
Иконостас.
И мы возненавидим оба
Свою тюрьму,
Когда падём на крышку гроба
По-одному.
Очаг заброшенный остынет...
Но посмотри:
Цветут две выжженных пустыни
В огне зари.
***
«Also because the figure end the face
Hint that′t is time to give the younger place».
Byron
Ты как лёгкое облако таешь
На закате весеннего дня.
Почему ты меня избегаешь
И за что ненавидишь меня?
Почему так презрительно строго
О пороках моих говоришь?
Ведь любовь – не дыхание бога,
А чертей бесноватый барыш.
Выходи за кого-нибудь замуж,
В благородство с супругом играй,
Строй семейную крепость... и там уж
Обретёшь литургический рай.
СТАРОЕ ФОТО
Пылить в толпе на богомолье?
Вы недостаточно хитры.
…Полуподпольное застолье:
Обои, жалюзи, ковры.
Бюрократическая залежь.
Цветы и рюмки на столе.
...Ты для кого-то зубы скалишь,
Заранее навеселе.
И как лиса принарядилась.
Не от меня ли прячешь хвост?
Божественная, сделай милость:
Не поднимай заздравный тост,
Не трогай холодцы, салаты,
Не прикасайся к огурцам.
Здесь блюдо лучшее – сама ты.
Я вижу: по твоим глазам.
***
За окном блеклоцветные мальвы
Одичало топорщатся вкось.
В этом склепе забыли печаль вы.
А кому её выпить пришлось?
***
Ты посмеялась надо мной...
И, слава богу.
Не быть нам мужем и женой.
Пора в дорогу.
Тебе покой необходим
В тенётах быта,
Земные хлопоты с другим
Вокруг корыта.
И целомудренный разврат
В законном браке.
А я?... А я не друг, не брат,
Без злой собаки,
Без службы, денег и друзей,
Без права слова...
Как в исторический музей
Явился снова,
Чтоб очерствелый экспонат,
Кипя от злости,
Пробормотал, что очень рад:
Ходите в гости!
1990 г.
«Любви золотые страницы
Листают лёгкие сны...»
А. Тимирева
1
Днём прозябаю убого…
Ночью барахтаюсь в тине...
Но в половине седьмого
Встречусь с живою богиней.
Женщина в розовом платье
Долго идёт мне навстречу.
И забываю дышать я,
Если её вдруг замечу.
Эос лучами косыми
Гладит румяные щёки...
Как её нежное имя,
Где её терем высокий?
Разве по саду Победы
Сходят с вершины Парнаса
Знойные правнучки Леды
...Деликатесное мясо?
2
Брючки и кофточка белая:
Новый... убойный наряд.
Чувствую скрытое тело я.
Вижу опущенный взгляд.
Пялюсь вспотевшими стёклами
На парфюмерную сыть
(Разве с Мегерами блеклыми
Можно Венеру сравнить?)
Эх, не хватает мне смелости! –
Душит постыдный мандраж –
Взять бы томление зрелости
Похотью на абордаж!
Ведь не навеки прикована
Дама к чужому плечу...
Но не узнает того она,
...Как я её хочу...
Волна на волну набегает,
Ворочает донный песок,
Лохматую тину бросает
В родник полированных строк.
...Шикарная голая баба
Из пены озёрной идет...
– Эй ты, отвернулся хотя бы,
Уставился, как идиот!
***
«Selig ist wohl der zu heiβten,
Der in Liebe selig ist».
C. Brentano
Судьба поэта коротка,
Как тень земной любви.
С тупым ударом молотка
Проклятие: живи!
Разрушен обветшалый скит,
Сгорел злосчастный храм,
А на развалинах сидит
И плачет гордый хам.
В перебесившейся душе
Осядет злая муть,
Но счастья прежнего уже
Не суждено вернуть.
***
«Lieben und geliebt zu werden,
ist das größte Glück auf Erden»
V.S.
В твоих глазах – стыдливый холод
И «безысходная тоска...
А я, уж кажется немолод,
Смирился с ролью дурака.
Но в ужасе любовной пытки
Открылся твой секрет:
Достоинств у тебя в избытке,
А сердца, к сожаленью, нет.
1991 г.
VI
«To see a World in a grain of sand,
And a Heaven in a wild flower.
Hold Infinity in the palm of your hand,
And Eternety in an hour».
w. Blake
«Привыкли руки к топорам»,
Мозги отвыкли от работы.
И перестраиваться нам
Не хочется до сизой рвоты.
***
«Arbeit macht das Leben süβ».
Мудро сказано... для немцев,
Но плюёт не иноземцев
Рассупоненная Русь!
1987 г.
***
Куда ты забредёшь в потёмках,
Без мудрых пастырей, народ?
Ужеле впрок тебе пойдет
Очередная пере...ломка?
***
Внушали гражданам с пелёнок,
Что Кремль – обитель мудрецов,
И лбы крушил за власть «отцов»
Народ, – доверчивый ребёнок.
***
За много лет
достигли мы немало:
Кто был ничем,
ничем тот и остался,
А кто был всем
...таких совсем не стало.
***
Измерены большие расстояния,
Протоптаны дороги вкривь и вкось,
И миллионам жертв без покаяния
Вкусить любви отчизны довелось.
***
Будет каждый император
На земле печали русской
Начинать – как реформатор,
А заканчивать – кутузкой.
***
Иоськи бешеного внук,
Сынок болтливый Лёни,
Повис очередной паук
На нищем небосклоне.
***
Увидим ли свободу, наконец,
(И будет ли свободой та свобода?)
Или она застрянет, как свинец,
В кровавой глотке бывшего народа?
1988 г.
***
Какая смелость в нищем разговоре,
Как шебуршат ничтожества из нор!
«…Зачем живём мы, если смерть – не горе,
А подвиг жизни – глупость и позор?»
***
Пихнут юнцов застойных в душевые,
Отмоют, и втолкуют погодя им,
Что коммунисты – подлецы большие,
А комсомольцы – только негодяи.
***
Когда-нибудь я сотворю такое,
Что вы, друзья, не сможете усечь.
Я подарю Вам небо голубое,
Свободу и свинцовую картечь.
1989 г.
***
От власти советской
Воняет мертвецкой.
***
Фигляров зрители помяли,
Но почему-то до сих пор
На перестроечном рояле
Бренчит зарвавшийся тапёр.
***
А. А.
Ну, где он только не следил,
О чем он только не шумел!
И затесавшись меж светил,
Всё остается не у дел.
***
Когда опишет роковой вираж
По небу золотая колесница,
Действительность исчезнет как мираж,