– Теперь понял. А ты так уже делала?
– Иногда. – Девушка склонила голову, умильно всплеснув ушами. – Люди не очень-то меня любят. А те, кто любит, проявляют чувства чересчур бурно. Скелеты и манекены в основном воспринимают меня гораздо спокойнее. За это я их и ценю.
– Странно, что ты кому-то не нравишься. По-моему, ты ужасно милая.
– Ну, у вас здесь все не как у людей, – с неодобрением протянула Туве и неопределенно помахала рукой. – Впрочем, неважно. Вот зимой рыть могилы было еще той задачкой, а сейчас – занятие не бей лежачего.
– У кого «у вас»? – Хайд не удержался от вопроса.
– Да у тебя и у тех, кто тут обитает, – Туве помолчала и, бросив взгляд на капсулу, добавила: – Похоже, ты вырастешь огромным. Вон какое яйцо!
– О, у моего вида все немного по-другому. Мы вылупляемся уже взрослыми – так проще.
– Мудро, – девушка тряхнула головой. – Предупреждаю кстати: в окрестностях у меня скверная репутация.
Джо включил систему навигации в телефоне, проверив таким образом состояние спутников и выяснив точные дату и время. Цифры не придали ему оптимизма.
– Семьдесят лет, семьдесят лет, – промямлил он ошарашенно. – Какого же хрена произошло?! – затравленно вскинув глаза на девицу, Джо повторил за ней: – Скверная репутация?
– Если кто-то начнет меня бить, притворись, будто мы незнакомы. Они прозвали меня «Ржавый гвоздь», ведь я рыжая и, по мнению многих, как гвоздь в заднице.
– Тебя бьют?! – опомнившись, возмутился Джо. – Но как же так можно! Семь десятилетий разрухи – не шутка, но это уж слишком!
– По крайней мере, пытаются, – хладнокровно подтвердила Туве. – Никому не нравится слышать о себе правду. Один вот выстрелил в меня из мушкетона, – девица, отведя пряди волос, продемонстрировала едва заметные на смуглом боку черные конопушки. – Дробь неделю выходила. А я только лишь предостерегла его.
– Дробь? Но, судя по всему, обошлось? – Джо мысленно навесил на историю рыжей яркий ярлычок бреда, в чем, однако, не сразу признался себе. – А что ты ему сказала?
– Что его убьет мужик, которому он пригрозит мушкетоном. Это уже случилось, наверное, ведь весь заряд дурак высадил в меня.
«Фантазия у нее – любой писатель обзавидуется. Но вдруг…» – Хайд отмахнулся от неприятно беспокоящей мысли о реальности Тувиных баек.
– Естественно, он удручился. Кому же хочется знать мрачное будущее?
– Будущее – тайна. Я лишь предположила.
– Местные правила поведения тебе не близки. Следовательно, ты издалека… – Джонатан потер бровь, уже не надеясь на удовлетворение своего любопытства.
– Ну да. Я переправилась через большую воду. Зимой в Долине все заснули. Поди, до сих пор дрыхнут. А я встала пораньше, побродила, заскучала и решила немного прогуляться. Так я здесь и очутилась.
Сказанное ровным счетом ничего не проясняло, но Джонатан отложил подробные расспросы (да и собственные размышления) на потом. Если, конечно, наступит это «потом».
– Кроме того, люди могут оскорбиться, если им предложить копать могилы, пока они еще живы.
– Могут. Но когда придет пора умирать, нас не окажется рядом. И их тела съедят сурки.
Джо несколько секунд обдумывал эту неожиданно глубокую мысль и согласился:
– Тогда мы прямо-таки обязаны помочь им. Кстати, а у тебя случайно нет веревочки? Или цепочки?
– Есть. Но ее еще надо найти.
– На досуге попробую сделать тебе подарок, – в мозгу Хайда переплелись искренняя благодарность к девчонке и вполне приземленная, но не вполне осознанная, мужская потребность. Джо собрался закрепить успех (его молоденькие современницы ничего так не любили, как глазеть на собственные фоточки) и поинтересовался: – А еще, можно тебя сфотографировать?
– Э нет! – Туве восприняла намерение Джо весьма эмоционально: она отпрыгнула назад и закрыла личико ладонями, следя за собеседником между пальцами. – Мое изображение – как вторая я. В мире достаточно одной меня.
– О’кей. – Джонатан покладисто спрятал телефон. – Так идем? У нас есть лопата?
– Идем, – откликнулась Туве. – На первых порах обойдемся без нее. Для копания важно желание, а не лопата. Как, впрочем, и для всего остального.
**
Джо начал уставать. Видимо, тело еще не свыклось с нагрузками после семидесяти лет бездействия. С другой стороны, Хайд никогда не отличался особой выносливостью, хоть и регулярно посещал тренажерный зал.
Туве чуть обогнала его, легко прыгая по ржавым корпусам автомобилей и мусорным бакам, здороваясь со скелетами и поправляя обрывки одеяний на манекенах.
Они придерживались старой трассы Крон-Ривер и сейчас наконец приблизились к окраинам, что несказанно радовало. Карабканье по развалинам жутко изматывало, хотя и позволяло лишний раз ущипнуть спутницу за бочок, скрашивая мрачное путешествие и отвлекая от осмотра окрестностей, которые были когда-то совсем иными. Вспомнились старшая школа и первые университетские годы, когда «случайные» щипки и прикосновения являлись неотъемлемой частью повседневного общения мальчишек и девчонок.
Хайд улыбнулся. Замечтавшись, он сходу налетел на внезапно остановившуюся Туве.
– У тебя в штанах фонарик, или ты просто рад меня видеть? – осведомилась девушка.
– Извини, – Джо опять смутился и поправил в кармане джинсов мультитестер.
В следующий момент он обратил внимание на причину остановки. Неподалеку от руин гольф-клуба «Партсдейл», на месте одноименного озера, в окружении дряхлых обшарпанных автомобилей, горел костер. У которого сидели люди.
**
Мэйби заерзала в латаном-перелатанном спальнике, продавливая задницей удобную ямку в земле. Она слышала эту историю, наверное, не меньше сотни раз, с тех пор как присоединилась к табору, и готовилась с превеликим удовольствием выслушать в сто первый. Девушка любила истории, цыганин любил рассказывать. Костер ярко пылал, из помятых автомобильных колонок раздавалась негромкая, сопровождаемая шипением музыка, в небе гасли августовские звезды… Скоро можно будет сунуть в раскаленные угли картофелины и кусочки жирной крольчатины.
Лукаво прищурившись, Аксель накинул на плечи не очень чистое клетчатое одеяло.
– Знаешь, приятель, ходит молва, что наш народ навеки обречен странствовать, искупая какое-то ужасное преступление, совершенное давным-давно. Отец говаривал: первый цыган увел у богов первого коня. Вообще-то мы, пэйви, в конокрадстве не спецы, особенно на фоне рома. Да и далековато от старой доброй Кирландии до гроссийских земель. Но уж так издревле у нас повелось: облажался один – отдуваются все. Полагаю, дело в том… – рассказчик, выдерживая паузу, многозначительно поднял тощий палец, увенчанный алюминиевым перстнем, в котором переливался кусок красного катафота, – дело в том, что цыганин – это состояние души. Я цыган, ты цыган, Тиана еще та цыганка – только цыган способен так боготворить огонь!
Аксель умолк, прислушался и ухмыльнулся:
– Сагерт и Кирна – безупречные цыгане. Подумай, как страстно они любят друг друга, без обывательских условностей и мыслей о завтрашнем дне. Даже Королевский Тушкан – цыган не меньше моего, хоть и мессиканец по рождению, – перечислив всех таборных представителей цыганского этноса, Аксель придал своей хитрой роже слегка торжественный вид. – Правда или нет, но мой отец в это верил, и дед тоже, а они были людьми достойными всяческого уважения. Да и я не сомневаюсь в том, что рассказываю.
Так вот, если верить легендам и моим отцу с дедом, народы, населяющие Эос, в незапамятные времена спустились со звезд…
Тут Мэйби, как и всегда в данном месте истории, подняла глаза на небо: большинство усеивающих его искорок уже исчезло, но другие, покрупнее, пока мерцали.
– Поди угадай, почему они отправились в путь? – продолжал Аксель. – Романтика бесконечной дороги перекликается с бесконечностью человеческого Пути. Ты, наверное, возразишь: «Хэй, Акс, а как же смерть, кладущая предел всему?»
Мэйби отрицательно затрясла головой и ушами. Цыганин кивнул.
– В действительности наши слова и поступки мостят широкую дорогу в далекое будущее и позволяют заглянуть в прошлое. Цыгане отлично в этом разбираются, потому и слывут мастерами в гадании. Но на самом деле никто не может знать будущего, собственного или чужого. Мы всего лишь убедительно предполагаем.
Как бы то ни было, у пращуров имелись причины сняться с насиженного места. Они взяли с собой вещи, которые напоминали бы им о покинутой родине, и вместе с семьями погрузились в небесные трейлеры.
Тогда наверху горело гораздо больше звезд. Древним странникам куда проще было отыскать дорогу в темноте, не то что нам с тобой, попади мы сейчас на небо.
Если я начну перечислять все их приключения, то не управлюсь и за год. Посему перейдем сразу к главному: однажды кто-то из скитальцев высунулся в окошко (примерно такое, как в нашем фургоне) и увидал внизу прекрасный континент Эос, обрамленный лазурью океана. Новость, как водится, мигом разлетелась по каравану, друзья и родственники выслушали дозорного, развели костер и принялись совещаться. – Аксель указал пальцем в одну из звезд, висящую низко над горизонтом. Несмотря на занимающуюся зарю, она лучилась ровно и ярко. – Костер этот не потух до сих пор. Благодаря ему всегда можно определить, где находишься. Его еще именуют Утренней Звездой, но мы-то в курсе: утренняя звезда – шипастый шар на цепи, а искра на небосклоне – костер наших далеких предков.
– И они решили остаться? – Мэйби поправила плед на подремывающей Тиане и выжидательно воззрилась на цыгана.
– Знамо дело, – Аксель коротко хохотнул. – Кто бы устоял перед красотами Эос?
– А дальше?
– А дальше они построили чудесный мир, где у всех всего было вдоволь.
Мэйби немного посмаковала мысль о мире, где у всех всего вдоволь. Схожесть с Идэнским куполом слегка подпортила привлекательность образа.
– А потом началась война. В наши дни войны и воины измельчали, но тогда было иначе. Остается только подивиться случаю, сохранившему маленькую Эос. Для такого нужна удача не меньше твоей, Том Мэйби.
Девушка хихикнула. Ее забавляла эта игра: уже четыре месяца она путешествовала с табором, но никто, даже по-цыгански проницательный Аксель, еще не раскрыл ее тайны.
– К нашим предкам явились далекие родичи и попросили о помощи. Отец называл их Старшими Братьями. Я разделяю его мнение: невзирая на многочисленные отличия (например, цвет кожи и разрез глаз), общий тип мышления прозрачно намекает на близость всех людей и существ, на них похожих. Кровные узы святы – отказать было нельзя. Тем более, сообща разумнее и проще давать отпор врагу.
Все войны заканчиваются рано или поздно. Закончилась и та. Надо полагать, человеческий род выиграл ее, иначе мы бы здесь не балакали.
Затем, очевидно, все вместе попировали и занялись своими делами – после войн, в конце концов, приходится наводить порядок. На прощание Старшие Братья оставили нашим предкам возможность связаться с ними, если уже им, предкам, понадобится поддержка. Ну а потом минуло много лет, слишком много для нашего понимания. Многое забылось, мир изменился до неузнаваемости, но цыгане – древнее племя и помнят…
– Эта история так и осталась бы красивой легендой, если б не один интересный случай, – Аксель слегка изменил тон повествования. Торжественная вступительная часть завершилась. – Как-то раз я со своим кузеном, дядей его тетки и прочими родственниками отправился в Итарию помочь взыскать карточный долг и прикупить новый трейлер. – Цыганин гулко постучал по ржавому борту дома на колесах, то ли желая уточнить, что это тот самый трейлер, то ли пытаясь заставить находившихся внутри Кирну и Сагерта вести себя потише. – Произошедшее в итоге с должниками, пожалуй, не делает нам чести, хотя байка получилась занятная.
По слухам, Итария с высоты птичьего полета напоминает сапог. Мой пятиюродный братец, у которого есть самолет, утверждает, будто она похожа скорее на мужские гениталии. Сам не видел, не поручусь. Короче, именно в этой загадочной, смахивающей одновременно и на сапог, и на член, стране я повстречал того мужика. Иначе и быть не могло.
В костре оглушительно грохнуло. Тиана вздрогнула, тихонько застонав во сне, внутри трейлера сладострастно вскрикнула Кирна. Доносящийся из громадного «сандерклапа» храп сменил тональность. Мэйби живо представила, как беспокойный даже во сне Натан перевернулся на другой бок.
– Мне потом все уши прожужжали доброхоты да умники: «Акс, он просто очередной свихнувшийся выползень из убежища». Оно и понятно, ведь та история звучала совершенно неправдоподобно.
Когда мы его нашли, он загибался от укуса какой-то дряни, которой видимо-невидимо развелось повсюду в последние годы. Так вот, он практически точь в точь повторил рассказанное мной сейчас. Далеко не так складно, конечно, – Аксель самодовольно улыбнулся, вновь сверкнув на удивление белыми зубами, – и в его варианте было полно заумных слов, но общий смысл сохранился. А потом он вручил мне маленькую коробочку. – Цыган продемонстрировал плоский серебристо-белый брусок с проводком. – Собственно, причина, вынудившая бедолагу открыть свою тайну и отдать свое сокровище, абсолютно несущественна. Главное, с помощью этой штуки можно отправить послание Старшим Братьям, которые пособят нам выкарабкаться из выгребной ямы, куда мы по дурости угодили.
К сожалению, по рации их не вызовешь, письмецо на картонке не накорябаешь, иначе мужик справился бы сам. Для начала нужно найти особое место…
**
Туве извлекла из ближайшей груды хлама трухлявую деревянную табуретку, оторвала ножку и всучила ее Джонатану, оставив прочее себе.
Несколько мгновений он растерянно пялился на занозистый обломок, затем разгадал намерения рыжей. Девушка подтвердила его мысль:
– Играет музыка. Дурные люди не слушают музыку. Мы поболтаем и выясним, нельзя ли у них чем-то поживиться.
– А если это все же какие-нибудь головорезы? – Джо припомнились разнообразнейшие киношные злодеи, очень даже слушавшие музыку.
– Возможно и такое, – признала Туве. – Тогда нам придется их убить.
– Убить!?
Лицо девушки посерьезнело.
– Мы в мире каменных душ и сердец. Здесь так заведено.
**
Аксель замолчал и потянулся к лежащему рядом арбалету. Теперь Мэйби тоже их заметила: две фигуры, приближающиеся от руин города.
Первой в круг света вступила весьма фривольно одетая рыжая девица, сжимающая в кулаке табурет без ножки. Ножка обнаружилась в руке у ее спутника, высокого, симпатичного, поразительно опрятного мужчины, чей белоснежный халат даже в темноте представлял собой прекрасную мишень.
Поднявшийся с земли цыганин нацелил оружие пришельцу в солнечное сплетение. С тихим шорохом с плеч Акселя упало одеяло, всклубив пылевое облачко.
– Привет, туве, – бодро обратилась Туве к Мэйби, глазевшей, открыв рот, на новоприбывших.
«Еще один ушастый, – изумился Джо, всматриваясь в завернувшегося в спальник мальчишку. – Значит, мутация…»
– Мы всегда рады гостям, – губы Акселя растянулись в не очень-то искренней улыбке, в голосе его сквозила сталь. – Но предпочитаем сами их приглашать.
– Считайте нас приятной неожиданностью, которые так редки в пустошах. – Туве метнула табуретку в костер. – Там где уже есть одна туве, пригодится и вторая. А это хороший повод начать путешествовать вместе.
– Твоя бесцеремонность подкупает. – Похоже, происходящее веселило Акселя. – Наглому дай волю, он захочет и более. У меня есть к вам только пара вопросов. Вот первый: стояли две горы, а между ними море, если орел взлетит с одной из них…
– Ее отца звали Иваном, – Туве ответила быстро и хмыкнула: – Хороший вопрос, но старый.
– Тогда сразу перейдем к главному. Почему вы считаете, будто ваша компания придется нам по вкусу?
– Мы умеем копать могилы… – начала рыжая, но Джо зажал ей рот ладонью.
– Раз болт все еще в вашем арбалете, а не в моем животе, человек вы, по местным меркам, разумный. Скажем, для начала я мог бы отремонтировать вашу акустическую систему.