– Эй, Большой! – перегнулся к нему через стол Гришка, по всему, главный балагур местной компании. – Будь осторожен. Наша Маринка не только красива и статна, у нее и реакция лучше не бывает. Или ты успел забыть?! Вроде только недавно зуб вставлял.
Вся банда захлебнулась новой волной хохота. А коротышка, увеличив между нами расстояние, заулыбался, демонстрируя всем золотую коронку на правом клыке. Мужики утирали слезы смеха. А я вытаращила глаза на Большого с его вставным зубом. Удивлялась сразу и тому, что он не соответствовал кличке, и от того, что намек на мою драчливость дошел, наконец, и до меня. На мои вытаращенные глаза обратил внимание только Славка, остальным было не до того. Но он не остался мною доволен, приблизился и положил руку на плечо.
– Дорогая, иди к себе. – Произнес довольно громко, оттого его могли слышать кроме меня еще и те, что сидели рядом. – Хватит для тебя хлопот на сегодня. Надо поберечь твои силы… Завтра трудный день. Да и ночь после такой длинной разлуки может быть долгой…
– Да, да… – серьезно закивали те, кто его слышал.
– Иди, ложись и жди меня. Мы здесь уже недолго будем.
Взял из рук поднос и подтолкнул меня к выходу. С пылающими щеками и на негнущихся ногах поспешила удалиться. Заскочила в спальню и плотно прикрыла дверь. В душе плескалась паника. Оставаться здесь на ночь не было не только желания, но теперь и сил. Только одна мысль поддерживала жизнь в моем теле. Бежать! Немедленно! Вспомнила о ворованных деньгах. Полезла за лиф платья и достала купюру. Эх, мало! Ну, да ладно!
Подскочила к шкафу, стала рыться в нем, пока не нашла подходящие бриджи и футболку. Быстро в них переоделась, посмотрелась в зеркало и осталась собой довольна. Одеяние годилось для дальней дороги. После этого решительно шагнула к окну и отдернула на нем занавеску. Ну, все, только открыть и вылезти, а там и до свободы оставалось два шага. Дернула за шпингалет. О-па! Не поддался. Подергала другой. Тоже. Не веря в неудачу, стала трясти и дергать створку. Результат тот же: окно не открылось.
Подышала глубоко и с выдохом, как где-то видела, должно быть, по телевизору давали советы, как лучше и быстрее успокоиться. Но мне не помогло. Дыхание выравниваться не хотело, руки мелко дрожали, и жарко теперь было не только щекам, но и шее и груди. Да мне всей было плохо. Очень. Что было делать, не знала.
Но надежда открыть окно меня еще не оставила. Поэтому я оседлала подоконник и принялась пристально рассматривать раму и створку. Осмотр показал, что они забиты. Обыкновенно, гвоздями. Приколочены намертво. Существовала еще форточка. Но совсем маленькая. Она, как раз, была открыта, настежь. Только толку, что от этого?! Ну, очень мало было отверстие. Приложила к ней голову, помня чье-то высказывание, что если в отверстие пролезет голова, то и все туловище непременно пройдет тоже. Не тут–то было! Разве что попытаться лишиться ушей и части скальпа. Сползла с подоконника, села на кровать и немного поплакала. Совсем тихо, чтобы никто меня не услышал.
Когда слезы закончились, снова включились мозги, и я вспомнила, что дверь никто еще не отменял. Вот она, была передо мной. Решила попробовать ею воспользоваться и проскочить через коридор в прихожую. Как помнила, входная дверь должна была быть открыта. Учитывая всеобщее опьянение, меня вряд ли кто заметил бы, если проскользнуть быстро. Тут я вспомнила, что у меня на ногах были домашние тапочки. Причем, довольно растоптанные. В таких особенно не побегаешь. Но делать было нечего, следовало рискнуть. Я поднялась и подошла к двери. Положила ладонь на ручку, пожелала шепотом себе удачи, выдохнула и нажала, чтобы открыть дверь.
Нет, это совсем и никуда не годилось. Ручка чуть дернулась, но дверь не открылась. Оказалось, что ее заперли на ключ. Дергать замок было бесполезно. И дверь, и запоры демонстрировали свою прочность, а мое состояние из-за них приближалось к грани отчаяния. Что делать? От безысходности поколотила по деревянной поверхности створки ладонями. И только хотела отойти в сторону, как за дверью послышались шаги, а потом и голос Виктора.
– Тебе чего, Маринка?
– Открой. – Сказала просто так, не рассчитывая, что он меня послушается.
Но Витька взял и открыл замок, а потом и дверь. Приоткрыл ее немного и стал за мной наблюдать.
–Ну? Что тебе надо?
– Я это… пить хочу. Пусти меня на кухню.
– Нет. Славка не велел тебя открывать. Он сам сейчас уже к тебе собирается. Я ему скажу, чтобы захватил стакан… Тебе чего, воды или сока?
– Воды. – Буркнула и повернулась к кровати.
Вот вам и побег! Накрылось мое освобождение. Что было делать дальше, ума не могла приложить. А еще должен был явиться чужой мужик, называющий себя моим мужем. И не просто придет, а станет требовать от меня супружеских отношений, как пить дать. Мама моя! Как все плохо-то! Я в панике заметалась по комнате. Только спрятаться в шкаф или под кровать не поможет. Что же делать? Думай, голова, думай!
Ничего лучшего не сообразила, как лечь в постель и притвориться крепко спящей. Именно так и сделала. Легла и до самых глаз накрылась одеялом. А перед этим еще перерыла три полки в шкафу, чтобы найти самую целомудренную ночную сорочку из всех, что когда-либо мне доводилось видеть. Длинная, до пят, вся в сборках и очень похожа на парашют. У меня даже возникло опасение, как бы, не запутаться в ней ночью, а то была возможность самой себя спеленать по рукам и ногам. Но в тот момент я была согласна и вовсе на кокон, лишь бы в нем до меня не добрался самозваный супруг.
И вот, я лежала и ждала неминуемого свидания с «мужем». Напряжение и страх завладели мной полностью. И еще меня мелко-мелко начало потрясывать. О сне в такой обстановке не могло быть и речи. А я еще и днем выспалась к тому же. По всему, надо было, как можно достовернее, прикинуться спящей. Времени на репетицию у меня хватило. Но уверенности, что Славка мои хитрости не раскусит, у меня не было. Оттого мне все и вздыхалось, глубоко и горестно, уже пятнадцатый раз за полчаса.
Самозванец явился, когда в доме наступила полная тишина. Сначала в замке повернулся еле слышно ключ, потом совсем чуть-чуть скрипнула открывающаяся дверь. Шагов я не услышала, хотя предполагала, что пьяный мужчина должен был шаркать ногами по полу и натыкаться на разные предметы. Тут же дверь закрылась, и даже на замок, но шагов не было слышно совершенно. Могла поклясться. А ведь у меня на нервной почве слух обострился необыкновенно. Потому что только и могла, что ушами работать, раз изображала крепко спящую, лежа на боку, уткнувшись в край кровати.
Звенящая тишина давила и разрушала то, что еще осталось от моих почти совсем израсходованных нервов. Про себя я уже начала тихо поскуливать и молиться, чтобы хоть что, но услышать. Иначе за себя могла и не поручиться. Желание открыть глаза и разобраться, что же в комнате происходило, становилось сильнее с каждой секундой. Я только предполагала, что Славка вошел и встал напротив, всматриваясь через ночную темноту в мое лицо.
По всему, так оно и было. Он все же пошевелился, и я сразу определила, где стоял. А потом он обошел кровать и замер со своей стороны. Послышался шорох снимаемой одежды. Далее опустился на постель, и она под тяжестью его тела прогнулась с едва уловимым скрипом. Зашуршало одеяло, натягиваемое им на себя. Новый скрип, это Вячеслав повернулся в мою сторону. Его дыхание мне в затылок слегка щекотало, шевелило мои волосы и немного грело. Какой-то шорох в изголовье. Должно быть, приподнялся на локте. Неужели опять примется меня разглядывать?
Так оно и было. Тихонько стянул с меня одеяло почти до самых колен. Замер. Положил теплую ладонь на выпуклость бедра. Я еле удержалась, чтобы не дернуться, как будто меня ударило слабым разрядом тока. А дальше тепло руки сместилось по бедру наискось и почти достигло колена. Там задержалось всего на несколько секунд, отправляясь в обратный путь, но теперь только по внутренней стороне бедра. Не удержалась и сжала колени.
– Я не стану тебя трогать. Только когда сама захочешь. – Его лицо было где-то рядом, потому что от произносимых слов и его дыхания чувствовала, как шевелились мои волосы на затылке. – Что же нам делать-то, Маня? Не могу я без тебя, выходит. Черт знает, что! Но это так. Все готов простить, лишь бы ты жила на этом свете рядом со мной. Но я все прежний, а ты начала меняться. Я это чувствую. А ты? Молчишь? Ну, молчи. Только это ничего не изменит. Не отпущу я тебя от себя, это мне не по силам. – Его рука снова начала обследовать мое тело, а сжатые колени теперь помогали мало. – Помнишь, как я любил тебя в лесу на берегу озера? Конечно, ты все можешь теперь отрицать, но у нас много было достойных воспоминаний. Разве, нет? Повернись ко мне и скажи, что скучала. Мне и этого будет достаточно. Молчишь? Любишь меня мучить? Только знай, что все равно все будет, по-моему. Мы так и будем всегда вместе. Ты и я…
Если бы не была в тот момент напряжена и напугана, то смогла бы, наверное, проникнуться к нему симпатией. И еще в голове пронеслась мысль, что Маринке повезло: ее любили. Этот угрюмый мужик и драчун умел себя сдерживать, оказывается, вот как сейчас. Уже позже, когда он заснул, и я удостоверилась, что Вячеслав не станет меня принуждать к близости этой ночью, задумалась над его характером и внешностью.
Легла на спину, закинула руки за голову и стала размышлять. Все больше о своей судьбе и еще о Славке. А ведь он был ничего так собой, даже очень приятным. Припомнила, как впервые увидела его на платформе. Тогда думала обратиться к нему за помощью и еще не догадывалась, чем обернется для меня эта встреча. В первый момент его лицо было светло, и на нем читалась радость от встречи. Определенно, был мне симпатичен тогда. Ну, что было потом, лучше не вспоминать, оттого погнала прочь из памяти трагическое падение с платформы. Но ночью, когда мне сделалось плохо, он ухаживал за мной, лечил. И, теперь, не набросился, как голодный зверь. Повернула голову и понаблюдала его затылок на подушке, спину и широкое плечо. Отчего-то вздохнула и повернулась на бок, чтобы не видеть его рядом с собой.
Чем же он не угодил Маринке? Отчего она его покинула? Да еще, как успела понять, не в первый раз… Может, из-за того, что был скор на тумаки? Это, конечно, серьезно. Но и она была не ангел. Хоть я и помнила о женской солидарности, но, все же, образ моей «близняшки» не рисовался мне теперь очень светлым. К месту припомнился выбитый зуб у гражданина Большого, какие-то высказывания мужиков за столом на счет ее реакции в драках и о «похождениях». Они явно на что-то намекали друг другу, на что-то очень веселое. А еще Виктор, помнится, говорил о ее притворстве и коварстве. Может быть, во всем этом была хоть доля правды, и тогда моя симпатия к Вячеславу могла бы еще усилиться. Почему нет?
Но тут я вздохнула. И еще одернула себя. Вполне решительно запретила себе думать на эту тему. Зависть к чужому большому чувству, не может довести до добра. Меня оправдывало то, что была совсем молода и одинока. Да, в свои двадцать пять так и не встретила того единственного, с кем хотела бы пройти по жизни рука об руку. По-честному, никакого еще не встретила. Был, конечно, Валерка, но его нельзя было считать. Так, ошиблась немного. С кем не бывает? Но вот чтобы навсегда… Нет, такого и близко не было. И откуда ему взяться, если в институте в группе у нас были одни девчонки. Потом пошла работать в школу, а там одни папаши и дедули, из мужчин имела в виду. Ну, был трудовик, и тот уже занят. А вечерами тетрадки, по выходным экскурсии с классом, а если нет, то встречалась с подружками. По всему, не густо было в моей жизни с мужчинами.
– Зато сейчас повалили!.. – зашипела на себя.
Думать следовало о побеге, вспомнилось тут же. Вот, это было дело. Посчастливилось пару ночей избежать насилия чужим мужем, и я уже готова была расслабиться.
– Сосредоточься! – велела себе.
Полежала немного, подумала, а потом тихонько начала подниматься. Удалось подняться с постели, не потревожив и не разбудив Славку. Уже поздравила себя с успехом. Прокралась к двери практически бесшумно. Молодец. Но тут везение оставило. Дверь была закрыта, и ключа в замке не наблюдала. Подойти к спящему мужчине с той стороны кровати и поискать у него ключ смелости не хватило. Только переминалась с ноги на ногу в нерешительности и покусывала губы, кардинальные действия тогда не созрела. Обозвала себя трусихой, запрещая всхлипывать, и потащилась назад в постель.
Мне припомнилось, что Витька упоминал о работе. Возможно, это произойдет завтра. Точно, очень могло такое быть. Они должны будут выпустить меня из дома, чтобы я могла пойти на эту самую работу. Где это находилось, я, конечно, не знала, но пошла бы в сторону Москвы. Это определенно. От подобной мысли на душе стало тепло и светло. Но решила не расхолаживаться и подумать о неприятных поворотах судьбы.
Допустим, меня не отпустили бы пешком. Тоже могло такое быть. Предположим, повезли бы на машине. Тем более что она у них точно имелась. Пусть повезут. Мы же должны были в итоге приехать на эту самую работу. Я вышла бы из машины и пошла. Но не дошла бы… Хороший вариант. Моя душа ликовала, предчувствуя встречу с родным городом, хоть и пришлось бы идти до него своими ногами, раз денег у меня было совсем ничего. Такие мысли бодрили и укрепляли надежду на конец злоключений. О приятном мне всегда думать нравилось больше, чем об испытаниях и невзгодах, оттого унеслась в заоблачные дали и … не заметила, как заснула.
– Подъем! – разбудил меня бодрый голос Виктора с той стороны двери.
Разлепила глаза и заметила, что солнце совершенно заливало всю комнату светом, а это значило, что время было часам к двенадцати. Ничего себе поспала! Повернулась к половине кровати «мужа» и понаблюдала пустую подушку. Это меня воодушевило. Получалось, что в доме нас оставалось, возможно, только двое: я и Виктор. Чем меньше неприятеля, подумалось мне, тем лучше. Поднялась, потянулась, накинула халат на свой парашют и направилась в ванную.
Около двери немного напряглась. Оказалось, что напрасно. Она легко открылась от незначительного нажатия на нее ладонью. Когда явилась на кухню, могла наблюдать Витьку с половником в руке.
– Я кашу сварил. Подставляй тарелку.
– Ка -а -шу… – заныла недовольно, я ее и правда не любила, а по утрам предпочитала бутерброды с кофе. – И какую?
– Овсяную! Подставляй тарелку. Столько хватит или еще подбавить?
– Хватит, хватит! Что ты?! Это много. Я овсяную вообще терпеть не могу…
– Хорош, а! – надулся Витька. – Хватит дурака валять. Я к тебе со всей душой. А, ты?! Это же твоя любимая каша. Тебе и Славка это скажет. Стараюсь тут, стараюсь… А, эта злыдня… Вот зачем ты мне настроение испортила?
– Надо больно. – Усиленно ковыряла ложкой в тарелке, стараясь на него не смотреть.
– Сегодня такой день, а ты!..
– Какой сегодня день? – в тревоге уставилась на него, вдруг сказал бы, что не рабочий, тогда прощай мой побег.
– Такой! – в сердцах швырнул половник в кастрюлю. – Сама должна знать.
– Да? – хотела было сказать ему, что не знала, но не рискнула вызвать новое его негодование.
– Ешь, давай, и иди к себе. Не хочу больше с тобой разговаривать.
– А Славка где?
– Где же ему быть? Пошел все проверить, все подготовить.
– К работе? – таращила на него глаза, стараясь, хоть что, узнать про таинственную «работу».
– Конечно. Дело стоящее. А ты у нас в бега подалась. Думали, что ничего не выйдет…
– То есть… меня не уволили?
– Ты по-прежнему в деле, если тебя это волнует. Ну, давай, иди уже к себе, отдохни перед дорогой.
Я удовлетворенно хмыкнула, отложила ложку и направилась в комнату. Ложиться снова в кровать не хотелось. Да и возбуждение, что нахлынуло на меня от ожидания скорого побега, так разогрело кровь, что не только лежать не смогла бы, а и усидеть на стуле тоже не получилось бы. Поэтому принялась мерить комнату шагами. Сначала порывисто, но потом немного усмирила себя и темп замедлила. На, не помнила, каком по счету круге, мои мытарства прекратил все тот же Виктор.