– Четверо суток.
Дверь бесшумно открылась, в кабинет вошел капитан Кан с картой в руке. Расстелив ее перед шефом, он встал рядом, ожидая дальнейших указаний.
– Садись, Юрий Николаевич, – кивнул Шаталов и обратился к Барко: – Где находится тот город, откуда велись переговоры?
Разведчик поднялся со своего места, обошел стол и, склонившись на картой, показал кончиком шариковой ручки интересующий населенный пункт:
– Бонг. Но есть одно замечание.
– Выкладывайте!
– После внезапного прекращения связи между Красновым и Мазу мы поручили агентам понаблюдать за Бонгом. И вскоре пришло сообщение о том, что активность повстанцев в этом городе заметно снизилась.
– С чем вы это связываете?
– Вероятно, боевики поняли, что место «засвечено», и решили поменять дислокацию.
– Так! И что же?
– А вот немного южнее их активность, напротив, возросла.
– Где именно?
– Во втором по величине городе, который мятежники превратили в свою столицу, в Демаре.
– Где он? Покажите!
Разведчик переместил кончик авторучки на юг:
– Здесь.
– То есть, по мнению ваших сотрудников, группа пленников содержится в Демаре?
– Так точно, Виктор Семенович. Достоверной информации о том, что пленниками являются именно пилоты нашего вертолета, к сожалению, нет. Но по некоторым косвенным данным все сходится, в одном из домов на западной окраине города содержатся трое мужчин в возрасте от двадцати пяти до сорока лет, в камуфлированной форме, и сидят они под охраной несколько суток – как раз с момента пропажи вертолетчиков.
– Вы сказали место, где их содержат, находится на западной окраине.
– Совершенно верно, вот тут. В одном из добротных двухэтажных домов в этом квартале. – Острие шариковой ручки замерло возле квартала на правом краю города.
Генерал сделал пометку возле обозначенного места и поинтересовался:
– Сколько человек охраняют здание?
– Этого нашим агентам выяснить не удалось.
– Понятно. Благодарю вас, Анатолий Николаевич, – кивнул Шаталов и обвел присутствующих взглядом: – Есть какие-нибудь дополнения и соображения по данному делу?
– Посылать наиболее подготовленных людей, брать домишко штурмом и как можно быстрее уходить в джунгли, – озвучил заместитель то, о чем думали практически все участники совещания.
– Что ж, будем действовать именно так, – согласился Шаталов. – Полковнику Данилову подготовить к срочному вылету группу «Десна».
– Понял, товарищ генерал. Когда отправка?
– Вылет завтра в пять утра.
Совещание закончилось. Все приглашенные разошлись по делам, полковник Барко уехал в свое Управление. Оставшись в одиночестве, Шаталов стоял у окна и дымил внеочередной сигаретой…
«Володька закономерно спросит: «Зачем я пошел в десантуру, отец? Для чего стал спецназовцем? Чтобы ты отмазывал меня от опасных операций? Тогда, может быть, мне следовало поступать не в Рязанское училище, а в Институт гостиничного и туристического менеджмента?…» И будет совершенно прав. Хотя бы потому, что я всю жизнь учил его не прятаться за чужими спинами…» – терзался он все теми же невеселыми мыслями.
Сзади скрипнула дверь, послышались частые шаги.
Виктор Семенович не стал оборачиваться. Без стука и доклада к нему в кабинет мог войти только заместитель. Да и походка была его – мягкая, семенящая.
– Ты чего сегодня такой смурной? – прозвучал в тишине голос Казакова.
– А-а, – отмахнулся генерал и затушил окурок. – Лучше не спрашивай.
– Можешь не отвечать – я догадываюсь о причине. Тебя беспокоит Владимир.
– Судьба детей всегда беспокоит нормальных родителей.
Шаталов прошелся вдоль окон, вернулся к столу, сел в кресло. Вынув из ящика стола одну из папок, бросил ее на стол перед собой. На обложке был наклеен ровный бумажный квадрат с напечатанным текстом: «Список личного состава отряда специального назначения «Тобол». Дата последней корректировки…» Карандашом была указана свежая дата, когда несколько погибших сотрудников выбыли, а на их штатные места зачислили других.
– Ты по делу? – спросил он заместителя.
– Нет, зашел узнать, что с тобой. Уж больно ты подавленно выглядел на совещании.
– Выпить хочешь?
– Пожалуй, можно, – пожал плечами Казаков. – Публичных мероприятий на сегодня больше нет.
– Тащи! – кивнул генерал на барный отсек в короткой мебельной стенке.
Сам тем временем открыл папку, перевернул несколько страниц и нашел список группы «Десна».
Командиром группы значился майор Геннадий Савин – опытный тридцатидвухлетний вояка. Ветеран отряда. Не женат, проживает в Москве, в служебной однокомнатной квартире.
Вторым по списку шел его заместитель – капитан Николай Литвинов. Двадцать восемь лет, грамотный, рассудительный офицер. Женат, двое несовершеннолетних детей, живет в ближнем Подмосковье.
Следующим был старший лейтенант Вячеслав Мазенко. Связист по специальности, двадцать пять лет. Холост, проживает в служебной квартире на северо-западе столицы. С этим добродушным и начитанным парнем неплохо сдружился Володька, числившийся в списке четвертым.
Пока Казаков разливал по рюмкам коньяк, взгляд Шаталова несколько раз скользнул по сухим строчкам, касавшимся его сына.
Возраст, звание, специализация, дата зачисления в отряд, семейное положение, место жительства…
Пятым членом группы был снайпер – тридцатипятилетний прапорщик Василий Трифонов. Самый возрастной и опытный боец в группе. Женат, имеет сына-старшеклассника. Проживает в ближнем Подмосковье в частном доме вместе с престарелыми родителями.
Шестым и последним в списке числился прапорщик Анатолий Панков. Тридцать лет, по специальности – медик. В отряде служит шестой год. Разведен. Проживает в однокомнатной квартире, расположенной в Домодедово.
– Ну, давай, – поднял Шаталов рюмку.
– За успех предстоящей операции? – с улыбкой предложил Казаков.
– За успех…
Два генерала проглотили алкоголь, закурили. Выпуская к потолку тонкую струйку дыма, заместитель бросил:
– Да не мучайся, Виктор. Замени Владимира на кого-нибудь из другой группы. В «Енисее» есть нормальный капитан – в Сирии прошел серьезную обкатку. И мужики из «Десны» тебе спасибо скажут, и со своей души камень сбросишь.
Шаталов одарил Казакова тяжелым взглядом:
– А как потом руководить Управлением? Как смотреть людям в глаза?
– Брось, Виктор, ерунда все это!
– Ну, во-первых, Дима, доверие и авторитет в нашей работе – вовсе не ерунда. Во-вторых, Володька мой – не паркетный розовощекий мальчик, а настоящий боевой офицер, воспитанный безо всяких поблажек. Был бы другим – сам бы попросился служить при штабе.
– Да, с этим не поспоришь. Боишься, что взбрыкнет?
– Еще как взбрыкнет.
– И что думаешь делать?
– Не знаю… – вздохнул Шаталов. – С одной стороны, не хочется его ломать, отстраняя от командировки. С другой – если с ним что-то случится, я себе этого никогда не прощу. До самой смерти.
– То-то и оно.
– Налей еще, что ли, по одной…
Казаков наполнил рюмки ароматным алкоголем. Выпили. Вновь подпалили по сигарете. Это уже была третья по счету за сегодняшний день – такого нарушения Шаталов никогда себе не позволял.
– Ты иди, Дима, – выдохнул он дым. – А я до подписи приказа посижу и подумаю.
Кивнув, Казаков поднялся и зашагал к выходу.
– Зови, если помощь потребуется, – на ходу бросил он.
– Хорошо, позову…
Глава третья
– …Обязательно еще разок наведаюсь туда, – мечтательно вздохнул Равиль. – Вот закончатся все наши злоключения, вернемся на базу, напишем рапорта на отпуск, и сразу куплю билет на поезд. Именно на поезд – чтоб не торопясь посмотреть в окошко на родные просторы. Напишем же, командир? Нам ведь положен отпуск после плена?
– А как же иначе? Конечно, положен, – улыбнулся Карбанов. – Как минимум месяц для психологической реабилитации.
– Вот и отлично!
– Мне тоже всегда чертовски нравился этот город. Впервые я попал в Питер лет в двенадцать и сразу понял, что влюблен в его архитектуру, в его жителей. И даже в сырую ветреную погоду, – негромко говорил Николай, заложив руки за голову и глядя в бревенчатый потолок. – Вряд ли я тогда понимал толк в ценностях экспонатов Эрмитажа или романтику белых ночей. Но почему-то дико щемило сердце, когда уезжал…
Спустя три дня обстановка на острове нисколько не поменялась и даже стала привычной. Вдоволь отоспавшись и восстановив силы, те заскучали и на второй день сами попросили какой-нибудь работы.
Подумав, капитан предложил:
– Хорошо, можете собирать сухой хворост для костра. Только не маячьте по краю болота – мало ли что…
На том и порешили. Вчера перед ужином вертолетчики обошли по периметру весь островок и притащили к лагерю три большие охапки сухих веток. Сегодняшний рейд был запланирован на пять чесов вечера. А пока валялись на жестких бревенчатых нарах в блиндаже и мечтали о возвращении в Россию.
– А я Питер ненавижу, – вдруг подал голос молчавший до этого Михаил.
Ему досталось место в дальнем углу блиндажа под узким длинным окном, забранным сеткой.
– Почему? – едва ли не хором переспросили друзья.
Хмыкнув, Гусенко повернулся с бока на спину и пояснил:
– Первый раз я приехал в этот город на похороны бабушки в семнадцать лет – за два месяца до поступления в Сызранское авиационное училище. Прошелся пешочком с Московского вокзала по Невскому, простился с бабушкой, постояв на ее могилке, перекусил на поминках и вернулся по Лиговскому на вокзал. Весна, солнышко, монетка в канал с клятвой «я обязательно сюда вернусь», кофе и булочка в привокзальном кафе. В общем, полный восторг, граничащий со счастьем.
– Так чего ж ты его не любишь?
– Слушайте дальше, – мрачно усмехнулся Мишка. – Смотрю, по перрону прохаживается удивительной красоты барышня. Юная, интеллигентная, нежная, стильно одетая. Поглядел я на нее, полюбовался и решил предложить вырванное из груди сердце. Подошел, что-то промямлил. И знаете, что произошло?
– Что? – шепотом спросил Равиль.
– Не поднимая глаз, это воздушное создание пропитым голосом бомжихи со стажем послало меня в одно известное место. А когда я пошел в заданном направлении, оно вдруг догнало и попросило мелочи на опохмел.
– Данный случай – не повод для ненависти. Наверное, был еще какой-то негатив? – усмехнулся Карбанов.
– Был, – кивнул капитан. – И не один.
– Рассказывай…
В дневном дозоре торчал снайпер Тубарь. Медик Яковлев и подрывник Конопко отправились на склад за продуктами для ужина. Власов, Лисин и Стрельцов сидели на лавке у погасшего кострища.
– Где пилоты? – оглянулся по сторонам командир группы.
– Валяются в блиндаже, – лениво ковырял палкой в золе Лисин.
– Пригляди за ними. А ты, Леха, приготовь станцию спутниковой связи.
Лисин послушно встал и, приблизившись к блиндажу, вытянул из пачки сигарету. Подтянув ранец, связист достал причиндалы и начал настраивать станцию…
– Готово, командир, – протянул он через несколько минут гарнитуру.
– «Гольфстрим», я – «Босфор». Как меня слышно? – запросил Власов.
– Отлично слышу, – отозвался дежурный офицер связи.
– Пожалуйста, переключите меня на Алекса.
– Переключаю…
Босс ответил секунд через пятнадцать:
– Как дела, «Босфор»?
– Отвратительно, Алекс.
– Что-то случилось? – насторожился далекий абонент.
– Нет, слава богу, просто плохое настроение. Мы третий день гнием в болоте.
– Придется потерпеть.
– Сколько можно?!
– Если не ошибаюсь, вы получаете денежное вознаграждение за каждый день операции. Верно?
– Да, что-то капает, – поморщился капитан.
– Не «что-то», а вполне приличные суммы, – отчеканил Алекс. Затем перешел к делу: – Как себя чувствуют авиаторы?
– Нормально. Едят, спят, болтают о жизни…
– Они еще не догадались о том, кто вы?
– Нет, они уверены, что мы бойцы русского спецназа…
– Отлично.
– Алекс, когда вы намерены нас эвакуировать? – вновь вернулся к первоначальной теме капитан.
– Мы работаем над этой проблемой, «Босфор». Работаем.
– А что за проблема?
– Сейчас объясню. По нашим данным, ближайшим местом, откуда можно произвести безопасную эвакуацию «вертушкой», является заброшенная лесная деревня Сапа, что в десяти километрах к северу от вашего лагеря…
Продолжая слушать босса, капитан выхватил из кармана карту и, расправив ее на колене, нашел названный населенный пункт.
– Да, вижу такую, – подтвердил он.
– До войны в этой деревеньке действовало небольшое деревообрабатывающее производство и проживало около сотни человек. Сейчас остались одни развалины, среди которых имеется небольшая площадка, пригодная для посадки вертолета.
– Ясно. Так в чем же дело? Мы готовы провести разведку, перебраться поближе к Сапе и ждать «вертушку».
– Разведку провести придется, а вот летчиков тащить туда не торопись.
– Но почему, Алекс?
– По данным нашего агента, деревню контролируют люди Карби Туро – одного из приближенных начальника штаба повстанцев.
– Амада Мазу?
– Верно. Теперь приготовься услышать самое главное. Мазу приказал Туро любой ценой найти и отбить экипаж русского вертолета. Так что несколько дней предлагаю не дергаться, а тихо посидеть в лагере – о нем повстанцам ничего не известно. Когда поисковая операция перетечет в завершающую фазу, осторожно проведешь разведку деревни.
– Какова численность поисковой группы?
– Приблизительно двадцать пять – тридцать человек, но состав группы периодически меняется.
– Скоро начнется сезон дождей, и остров, на котором находится лагерь, почти полностью уйдет под воду, – напомнил капитан. – Алекс, мои люди измотаны марш-бросками и духотой. Нам требуется нормальный отдых.
– Не волнуйся, мы эвакуируем вас до начала дождей. Удачи, «Босфор»! Регулярно докладывай о своих вылазках.
– Понял.
– До связи…
– …Несколькими годами позже мне довелось побывать в Питере вторично, – с загадочной и слегка ехидной улыбочкой продолжал рассказ Михаил. – У меня случился лейтенантский отпуск, и переехавший в Питер друг детства пригласил в гости. Помня о первых впечатлениях, я долго отказывался, но он пообещал: «Будем бухать на родительской даче и в город даже не сунемся». В общем, ничего не предвещало беды…
Прямоугольный бревенчатый блиндаж, где обитали вертолетчики, был небольшим – около двадцати пяти квадратных метров. Вдоль длинной западной стенки стоял топчан, собранный из тонких отесанных бревен. На общей лежанке с относительным удобством могло разместиться до двенадцати человек. Поверх бревенчатого настила спецназовцы набросали свежих пальмовых и тростниковых листьев. Каждая из длинных стен блиндажа имела узкие окошки, которые при обороне использовались в качестве бойниц. Дерево не пропускало внутрь помещения невыносимое пекло, а благодаря грамотному расположению окон здесь гулял приятный сквознячок.
– …Другана звали Витькой. Учился он на последнем курсе университета, но в аудитории появлялся крайне редко, так как в основном подрабатывал экспедитором в какой-то компании – сопровождал продуктовые фуры и рефрижераторы в Финляндию и обратно. В общем, я повелся на его уговоры и поехал, – приняв сидячее положение, закурил Гусенко.
– И что же? – поправил Равиль сетку на окне. – Опять обломился на бабе?
– Нет, баб в тот раз не было. Мы действительно отправились на дачу, где истопили ядреную русскую баню, парились, пили ледяную водочку под отменную закуску и вспоминали юность. Все было отлично: отдохнули, погрели косточки, нажрались в зюзю… И вдруг звонок на сотовый друга. «Да, слушаю. Что? Почему я? У меня же выходные!.. Опять некому ехать?… Да вы уже достали, суки! Что?… Оплата по двойному тарифу?… Сейчас… дайте подумать… Ладно, черт с вами – собираюсь…» Короче, сосватало ему начальство внеочередную поездку в Финляндию за партией продуктов…