Из- за скалы выглянул месяц. При его свете мальчик увидел красивые золотистые волосы незнакомца. Он посмотрел мальчику в глаза и улыбнулся.
— Убей! — пробормотал мальчик.
Лицо незнакомца вытянулось от удивления.
— Убей меня! — повторил мальчик.
Боли он не чувствовал, но все равно жить не хотелось, особенно после всего случившегося.
Незнакомец склонился над ним и ласково сказал:
— Я же тебя спас.
Мальчик пристально взглянул на незнакомца, и лицо его осветилось догадкой.
— А-а-а, понимаю: вы немец. Верно? А то думаю, зачем вы меня спасли?
Мужчина слегка покачал головой.
— Нет, я не гитлеровец.
— Кто же вы?
— Я из Службы времени, — ответил тот. — Хотя тебе этого все равно не понять.
Послышались голоса. По небу скользнул луч прожектора.
— Плохо, — пробормотал незнакомец. — Придется отступить. Не сочтут же нарушением устава перемещение с одного места на другое.
— Махни на это рукой, — сказал чей-то тихий голос.
Мальчик повернул голову и посмотрел туда, откуда донесся голос, но никого, кроме золотоволосого незнакомца, вблизи не было. Незнакомец взял мальчика за руку. Раздался щелчок, похожий на звук откупориваемой бутылки. Взор застлало серой пеленой.
— Хочешь знать, кто я? — спросил незнакомец.
Они очутились над обрывом и смотрели сверху на то место, которое только что оставили. Это произошло в мгновение ока, точно во сне, мальчика даже слегка поташнивало.
— Скажи тебе — ты все равно не поверишь…
Мальчик задумался, не в силах понять, почему это он не поверит, и только сказал:
— Главное — друг вы или враг?
Мужчина задумчиво почесал в затылке. Вопрос был настолько наивен, что он просто пришел в умиление.
— На это ответить еще труднее. Дело в том, что я никакого отношения не имею к вашей эпохе.
Мальчик, видимо, решил, что у того мозги не в порядке.
— Почему ты не дал мне умереть? — сурово спросил он.
— Мог ли я поступить иначе? — ответил тот. — Если бы мы обнаружили ваше время часа на два раньше, тебя бы вообще не ранили. Разумеется, при условии, что мы с тобой встретились.
— Что ты собираешься со мной делать? — снова спросил мальчик. — У меня сломана нога, плена мне не избежать. Сделай милость: убей меня!
— Почему ты так торопишься умереть? — спросил мужчина, в недоумении разведя руками. — Я не понимаю, что вы тут затеяли, но через пять часов этот мир все равно исчезнет.
Мальчик тряхнул головой. Какая ерунда! Мальчику было наплевать, исчезнет мир или нет, — так или иначе его ожидала смерть.
— Пожалуй, я выразился неточно. Мир не исчезнет, а войдет в свою историческую колею.
— А мне плевать! — запальчиво выкрикнул мальчик. — Помоги мне добраться до своих или убей. А впрочем, можешь оставить меня здесь!
— Ну и оставлю! — вспылил мужчина. — Безумный мальчишка!.. А я-то думал, что японские гимназисты этой эпохи смышленее. Я и так нарушил устав, вступив с тобой в контакт! Прощай! Я ухожу.
— Стой! — крикнул вдогонку мальчик и, проведя рукой по воротнику, нащупал на петличке значок черной сакуры, оторвал его и протянул мужчине: — На, возьми! Если встретишь по дороге наших, скажи, что Ясуо Коно из 1077-го отряда Черной Сакуры был тяжело ранен и не мог покончить с собой, но живым в плен не сдастся.
Мужчина поглядел на мальчика долгим проникновенным взглядом и мгновенно исчез. Значка черной сакуры он не взял. На глазах у мальчика выступили слезы. Какой позор — не суметь умереть! Собрав последние силы, преодолевая боль, мальчик перевернулся на живот, орудуя одной здоровой рукой и одной ногой, пополз к краю обрыва и бросился вниз. Если упасть на скалу с десятиметровой высоты, вполне можно разбиться… Но его подхватили в воздухе.
— Брось свои дурацкие штучки! — взмолился мужчина. — Не дам я тебе умереть у меня на глазах. Послушай, я тебе все объясню, только дай мне слово, что перестанешь искать смерти… Пойми: сражения, в которых ты участвуешь, ненастоящие.
— Как это ненастоящие?
Ясуо, снова водворенный на скалу, со злостью накинулся на мужчину:
— Мы участвуем в исторической битве! Что же тут ненастоящего? Мы сражаемся против этих хищников, американцев и англичан, и погибнем все до одного — сто миллионов человек. Знаешь, как разбивается яшма? Вдребезги! Так же и мы. С нами его величество!.. Подданные японской империи до конца дней своих останутся верны чувству долга и справедливости. Что же тут ненастоящего?…
— Пожалуй, «ненастоящее» — это не то слово, — неторопливо прервал мужчина и тряхнул головой. — Я хотел сказать — все это неправильно. Потому что на самом деле в ваше время Япония безоговорочно капитулировала. Пятнадцатого августа. По рескрипту, подписанному императором.
— Что? Что ты сказал? — У Ясуо загорелись глаза. — Япония капитулировала?!
— Но ведь так было на самом деле — это история.
Мужчина снял шлем и пригладил золотистые волосы.
Далеко в небе мерцала Полярная звезда, она переместилась. Стояла глубокая ночь. Мальчик взглянул в лицо мужчины. Оно было необыкновенно добрым.
— Ты хочешь сказать, что наша война невсамделишная? — с издевкой спросил мальчик. — Моя мать проткнула себе кинжалом горло. Все мои товарищи погибли. Все японцы — женщины, старики, дети — сражаются до последней капли крови. Я убил много американских солдат, теперь сам умираю… И после этого ты осмеливаешься говорить, что все выдумка?
— Я не сказал — выдумка, — с состраданием возразил мужчина. — Я хотел сказать — придуманный ход истории. На самом деле все у вас было совсем не так.
— Ну что ты понимаешь в нашей истории? По-твоему, лучше было капитулировать, да? — почти крикнул Ясуо.
Вдруг над обрывом вспыхнула ракета и упала, просвистев над головой.
Мужчина ладонью прикрыл мальчику рот.
— Подлец! Шпион! Рыжая сволочь!.. Что ты понимаешь!..
— Молчи! — сказал мужчина. — Какой ты бестолковый мальчишка! Неужели тебе не ясно, что лучше всего было капитулировать пятнадцатого августа?
— Чем же лучше? — заскрежетав зубами, гневно спросил Ясуо. — Кто тебе дает право так говорить?!
— Никто. Просто история должна быть такой, какой была на самом деле. Ход истории един. А если история выходит из своего правильного русла, наш долг ее туда вернуть, иначе это нарушит ход всемирной истории.
— Но кто вам дал на это право? — злобно повторил Ясуо. — Разве ты поймешь, за что я воюю, за что умираю?… Я горжусь тем, что умираю за императора… А ты готов все это разрушить!
— Почему «разрушить»? Исправить! — горячо возразил мужчина. — Пойми, что с ликвидацией неправильного хода истории исчезнет и неправильное осмысление событий. Понимаешь? Человек не может ратовать за собственное уничтожение. Он не ищет уничтожения. Наоборот, боится его.
— Значит, в то, другое время Япония капитулирует?… — с сарказмом произнес мальчик. — А я что же? Я-то ведь все равно покончу с собой!
Мужчина взглянул на него строго, точно намереваясь принять какое-то важное решение.
— Не все ли равно, покончишь ты с собой или нет, — ответил он немного погодя. — Пусть так. Но ведь то, что ты называешь «другим временем», все равно существует, а это время, где ты собираешься умереть в пятнадцать лет, само умрет через четыре часа. И ты ничего не вспомнишь, что было здесь. Эх, так и быть, сделаю еще одно нарушение: покажу тебе твою настоящую жизнь.
Мужчина взял мальчика за руку и сказал:
— Я не уверен, что разыщу тебя, но попробую. Где ты жил? Где учился?
Мальчик сказал. В следующий миг его глаза снова застлало туманом. Когда туман рассеялся, он увидел перед собой мрачную картину. Черные и коричневые развалины — следы пожарищ и бомбежек. Он сразу узнал местность — это были здания, прилегающие к гимназии. Рядом высился и ее обгорелый корпус.
Ясуо не помнил, чтобы когда-нибудь перед станцией железной дороги слонялось столько грязных оборванцев. Расстелив на голой земле рогожки, они торговали едой и всяким хламом. Тут были бататы, ириски, галеты, кастрюли, сковородки. Неопрятно одетые мужчины с землистыми лицами сновали взад и вперед, держа в руках дырявые мешки. Вдруг появились ребята с гербами их гимназии на фуражках. Разговаривая между собой, гимназисты с жадностью поглядывали на еду.
И среди ребят — он! Без обмоток на ногах, в таком затрапезном виде! Промчался «виллис». Ребята помахали ему вслед. Водитель, американский солдат, бросил им пакетик жевательной резинки. Гимназисты набросились на нее.
— Подлец! — крикнул Ясуо. — Разве такое можно стерпеть!
— Ты не торопись, — утихомирил его мужчина.
По улице, едва прикрывшись каким-то тряпьем, расхаживали под руку с американскими солдатами японки… Издалека надвигалась толпа. Впереди несли красное знамя. Мужчины с решительными лицами пели: «Вставай, поднимайся, рабочий народ!»
— Разве Японию заняли красные? — спросил мальчик.
Мужчина покачал головой. Картина снова сменилась. Над потоком демонстрантов реяли полотнища лозунгов. «Эй, взяли! Эй, взяли!» — раздался дружный крик, и демонстранты побежали зигзагами. И вдруг впереди демонстрантов мальчик снова увидел себя, на этот раз студентом.
Не вынеся этого, он закричал:
— Это подлость!
И вновь картина сменилась. На этот раз он гулял с девушкой вечером в парке. Он не поверил собственным глазам. Вдруг все исчезло.
— Это преступление! — сказал светловолосый. — Нельзя сидеть сложа руки! Мне сообщили, что Америка приготовила третью атомную бомбу. С Марианских островов уже вылетел самолет Б-29.
Он появится над Синсю. Начальник департамента приказал переключить установку преобразователя времени через полчаса. Надо устранить этот мир до взрыва третьей атомной бомбы. Нельзя нагромождать одну трагедию на другую. Прощай!
— Постой! — крикнул мальчик ему вслед. — Перенеси меня в Синсю. Я хочу умереть там, где его величество…
Мужчина в недоумении пожал плечами и взял мальчика за руку. Глаза застлало серой пеленой тумана… На этот раз мальчик почувствовал резкий толчок. Он шлепнулся в траву, тронутую первым налетом инея. Перед его мутным взором поплыли уходившая вдаль горная цепь с ее острыми зазубренными вершинами на фоне безоблачного неба. Сознание медленно угасало.
Он понял, что умирает. Он уже не чувствовал ни рук, ни ног. Только ощущал зудящую легкую боль в ране, точно по ней водили волоском. Этот зуд все удалялся, удалялся и отступил куда-то далеко, за много километров. Холод смерти подступал снизу — от ног, подбирался к животу, полз выше, готовясь завладеть сердцем. Мелькнула мысль: человек начинает умирать с ног. Раза два-три волна мрака захлестывала сознание, а когда в промежутках оно возвращалось, мальчик видел горы и небеса, безмятежные, словно поверхность огромного озера. Он лежал на траве и глядел, как там, наверху, точно примерзшие к небосводу, сияют тусклые звезды.
Из горла вырвался предсмертный хрип. И Ясуо понял — конец. И вдруг он вспомнил, что забыл исполнить последний долг: собрав последние силы, хотел крикнуть: «Его величество банзай», как вдруг перед глазами пронеслись недавние видения. Япония потерпела поражение! Нет! Глупости! Этого не могло быть… Но страшные мысли о возможности такого исхода, словно призраки, роились в сознании. И он опять собрал последние силы, чтобы бороться уже с этими мыслями. Ведь это же чудовищно — на пороге смерти потерять веру в Японию! Нет, нет, это невозможно! Иначе его смерть и смерть всех японцев окажется бессмысленной… Эта внутренняя борьба поглотила все его силы. Он уже не мог крикнуть: «Его величество банзай!» Он решил провозгласить эту здравицу в душе. Однако им завладела еще более неуместная и дурацкая мысль: «Куда я дел значок черной сакуры? Я держал его в руке и…»
Перед Ямамото, начальником департамента особого управления по розыску во времени, сидел сумасшедший, доставленный из далекого иномерного временного пространства. Желтоватая кожа, орлиный нос, черные волосы… Из-под нависающего лба класса «экстра-1» умственных способностей глядели глаза страстного, почти одержимого человека. Бросало в дрожь при мысли об умственном потенциале этой феноменальной личности. Безумие и властность при исключительной гениальности — истинный князь тьмы!..
— Как вы решились на такой чудовищный поступок? Во имя чего? начальник департамента говорил вежливо; сидящий перед ним человек все же был доктором наук. — В практике нашего департамента особого розыска во времени вы — первый настоящий преступник против истории. Будем надеяться, что и последний тоже… Так ответьте, зачем вы это сделали?…
В департаменте особого розыска было зарегистрировано немало нарушений во времени. Большей частью преступники пытались своим вмешательством изменить ход истории. Однако чаще всего это были маньяки, фанатики и люди, умственно неполноценные. Фантазии у них хватало только на то, чтобы отправиться в прошлое, убить какую-нибудь историческую личность… Например, один из преступников, начитавшись Паскаля, решил изуродовать нос Клеопатры. Он даже понятия не имел о том, что Клеопатр может быть несколько. Или, скажем, другой, который убил Наполеона ребенком. А ведь еще в XIX веке Жан Батист Перес отрицал существование Наполеона. Ну что дало убийство Наполеона? Ровным счетом ничего: появился другой Наполеон, который и стал императором. Свойство Неопределенности Частных Фактов (коэффициент НЧФ Симса) при неизменяемости исторических событий прошлого исключало возможность преступлений против истории.
Однако открытие субпространственного способа космонавигации, позволявшей скачкообразно передвигаться в разномерные пространства, дало такую возможность. Соединение установки переключения измерений с машиной времени допускало создание желаемого числа ходов истории одной и той же эпохи. Первым указал на эту возможность доктор Адольф фон Кита, молодой ученый из Института истории. Однако поскольку это открытие сделал человек гуманитарной специальности, физики не придали ему значения и тем самым не учли той опасности, которую оно в себе таило.
Лишь инспектор департамента особого розыска Инри Вовазан заинтересовался этим открытием. И тотчас подал о нем рапорт, где, между прочим, указывал, что доктор Адольф фон Кита — натура импульсивная, склонная к действиям атавистического характера — состоит членом некоей тайной организации; в области исторических наук доктором открыта весьма оригинальная теория о возможности изменения ходов истории…
И вдруг из галактики Поллукса, откуда с давних пор велись наблюдения за иномерными пространствами, было получено сообщение о появлении в иномерном пространстве Солнечной системы. Благодаря бдительности инспектора Вовазана департамент принял все меры предосторожности.
— Ответьте, пожалуйста, на вопрос, — снова сказал начальник департамента. — Вас не удивило, что мы вас так быстро нашли?
— Я предпочел бы, чтобы меня не тревожили, — спокойным голосом проговорил сумасшедший.
— Увы, простите, это невозможно, — возразил начальник департамента. Нельзя нарушать основной ход истории.
— Ну вот еще! — закричал сумасшедший. — По какому праву вы судите?
Пятнадцатый, стоявший возле начальника, вздрогнул. Это были слова того мальчика.
— Скажем… — начальник на мгновение прикрыл глаза, задумался — …с нравственной позиции.
Сумасшедший расхохотался.
— Теперь мне ясно, — сказал он. — В деле, которое вы на меня завели, написано: маньяк, поклонник тиранов и героев-разрушителей. Опьянен самурайской моралью, существовавшей в Японии примерно с десятого века. Темы научных работ: Калигула, Нерон, сын Люй-цзы император Щи, Цезарь Борджиа, Робеспьер, Наполеон, Гитлер. Последняя тема работы из истории Японии.
— Почему вы выбрали Японию? — спросил начальник департамента. — Принесли победу войскам сегуната в реформации Мейдзи, применили тактику выжженной земли в войне сороковых годов двадцатого века… Были у вас какие-нибудь особые основания для такого выбора?…
— Первый опыт, так сказать, проба сил, — ответил маньяк. — И потом я хорошо осведомлен об этом времени… Но, главное, во мне течет японская и немецкая кровь. Хотелось проэкспериментировать здесь, потом приняться за другое…
У начальника департамента потемнело лицо. Если бы этому психу удалось создать несколько ходов истории, то в корне изменилась бы мораль и система современного мира.