- Логан, - теперь уже мягко рассмеялась Энджел. – Пусть Эрик и не сделал его евнухом, но он соблюдает правила. К нам не прикасается никто кроме Эрика. Но этот запрет не распространяется на других его наложников. Ты живешь с нами. Ты один из нас.
- Ох, да… Я понял, но… - залепетал Чарльз, когда девушки встали уже совсем близко.
- Мы тебе не нравимся? – скорее с насмешкой, чем с сомнением спросила Магда, и Чарльз не знал что ответить. Еще в первый день он заметил как они красивы. Все три девушки Эрика. Но он не хотел снова к этому возвращаться. Не здесь и не сейчас. Всего лишь заснув в объятьях Леншерра, он понял, что с каждой девушкой лишь обманывал сам себя. А здесь их сразу две. И стоило поблагодарить Рейвен за то, что не присоединилась к ним.
- Я… не могу.
- Эрик бы не выбрал тебя, если бы ты не мог, - усомнилась Магда и бережно провела по плечу Ксавьера, когда Энджел ласково коснулась его запястья.
- Не могу! – Чарльз дернулся так сильно, словно его ударило током, а затем поспешно улыбнулся и извинился, торопливо отступая. - У меня… голова болит. Простите. Правда, я… - И, не зная, что еще сказать, он едва ли не выбежал из комнаты, чувствуя как бешено бьется сердце в груди, и чуть не сбил с ног Рейвен, но не стал говорить и с ней тоже, поспешил в свои покои, стараясь скрыться от легких прикосновений наложниц Эрика.
Он закрыл дверь и устало вздохнул, почти не осознавая, что делает, рухнул на мягкую кровать и невольно усмехнулся.
Скажи ему кто пару месяцев назад, что на него набросятся две красотки, предлагая переспать втроем, а он просто сбежит, он бы точно рассмеялся. А сейчас чувствует неловкость перед ними. И сам ждет ночи, когда сможет подняться к Эрику и ни о чем не думать.
Этой ночью, что бы не случилось потом, Чарльз хочет просто быть собой рядом с человеком, к которому его по-настоящему влечет.
А шахматы и стратегию можно отложить на потом. Хоть на пару дней.
***
За весь день Чарльз так и не вышел из комнаты. Только пустил Мойру, которая принесла ужин, и попросил Рейвен оставить его одного. Сейчас присутствие девушек его больше тяготило, да и хотелось немного побыть одному, избавиться от неприятной тяжести, которая образовалась на душе. Он не знал, как долго пробудет здесь. И уже не был уверен, что хочет уезжать. И даже от мыслей об этом решении начинала болеть голова.
Поэтому Ксавьер полез в сундук, который принесли в его комнату.
На этот раз там были не только украшения, пусть и их хватало. Юноша даже надел пару колец, но больше браслетов надевать не стал, боясь и вовсе стать похожим на рождественскую елку. А вот остальное…
Наконец-то принесли новую одежду и, к легкому удивлению Чарльза, среди легкой воздушной ткани, он нашел и довольно грубую одежду, такую же, какая была на воинах в крыле Леншерра. И именно на нее пал выбор юноши.
Быть облаченным в белое было слегка непривычно, а после легкой нежной ткани, эта казалась слишком тяжелой, да и с запахом Ксавьер так и не разобрался, оставил глубокий вырез, открывающий всю грудь, нетронутым после пары неудачных попыток закрепить края ткани без пуговиц.
А на самом дне оказался небольшой сборник очень потрепанных книг английских авторов, который Чарльз встретил с теплой улыбкой. Видимо, Эрик не хотел, чтобы он скучал в этих богатых стенах. Только интересно, где они добыли книги недавнего издания? Видимо, они выбираются из оазиса чаще, чем Чарльзу представлялось.
До самого вечера время тянулось медленно, и потому, когда вновь бесшумно пришла Мойра и позвала Чарльза, он радостно вскочил и пошел вперед девушки, уже прекрасно помня дорогу до покоев Эрика.
На этот раз он уже ждал его и встретил с хищной, но усталой улыбкой и, стоило только подойти к нему поближе, Чарльз почувствовал запах пыли и пота, которые не смогла смыть вода.
- Ты был в отъезде?
- Да, - Эрик с облегчением вздохнул, почти уткнулся в губы Чарльза смазанным поцелуем, вздохнул так, словно с его плеч только что упала невыносимая тяжесть.
- Где?
- На полпути к Оазису Логан устроил стоянку, - пояснил Леншерр, поглаживая Чарльза по бокам. – Там он собрал наемников. Я встречался с ними. Не хотел без этого пускать их сюда.
- И?
- Такие бандиты, каких я и ожидал.
- Когда ты собираешься начать? – осторожно спросил Чарльз и прикоснулся к груди Эрика, почувствовал, как гулко бьется его сердце.
- Через пару дней все будет готово.
- Я иду с тобой.
- Что? – Эрик удивленно нахмурился и усмехнулся, но заметив недовольство на лице Чарльза, бережно взял его лицо в свои руки и ласково поцеловал. – Ты останешься здесь. Вдали от этого боя. В безопасности.
- Я бы мог помочь.
- Чем? Не глупи. Я и близко не пущу тебя туда, где идут перестрелки и поножовщина, - Эрик недовольно поморщился и погладил Чарльза по щеке. – Лучше после. Когда все закончится, мы выйдем вместе к народу и объявим о наступлении мира.
- А затем? – настороженно спросил Ксавьер.
- Будем следить за тем, чтобы так и оставалось. Вместе, - он устало прижался лбом ко лбу Ксавьера, и Чарльз, который только открыл было рот, чтобы спросить «А как же мое возвращение? Как же свободный путь к городам? Я смогу хотя бы написать близким? Я не могу остаться», - просто облизнул губы, не решаясь, да и не желая об этом говорить.
- Знаешь, когда я учился в Оксфорде, то не думал, даже не представлял, что смогу управлять крохотным городом в пустыне, - тихо рассмеялся Ксавьер и приподнялся на цыпочках чтобы уткнуться в шею Леншерра, которого позабавили его слова. Хотя, в большей степени успокоили.
Чего он ждал? Что Чарльз попытается сбежать от него? Эти мысли слишком быстро покинули голову юноши после прибытия в это место. Даже слишком быстро. Стоило только увидеть Эрика…
Чарльз сам потянулся к нему и медленно прижался к его губам, целовал осторожно, почти невинно, и, стоило Леншерру только обвить руками его талию, Ксавьер хитро улыбнулся и прикусил его мягкую тонкую губу, а затем тут же провел по ней языком, словно извиняясь за мгновение причиненной боли.
Эрик одобрительно усмехнулся, и вся усталость словно пропала из его образа, уступая место настоящему хищнику. Он подтолкнул Чарльза к кровати, то и дело наклоняясь, чтобы коротко поцеловать его лицо и шею, крепко сжимал его запястье, словно он мог куда-то сбежать без этого и, когда край кровати уперся в ноги Ксавьера, мягко повалил его на шелковистые расписные простыни и навалился сверху, хищно улыбаясь своим неповторимым оскалом.
И так и замер, выжидающе глядя на Чарльза, прижимаясь к нему, но не лаская. Словно ждал чего-то…
- Да, - тихо выдохнул Чарльз, не сразу поняв причин этой заминки, а когда понял, то почувствовал, как жар обжег его щеки и, чтобы не дать Эрику сполна насладиться этим зрелищем, снова потянулся к нему и крепко обвил руками его шею, жадно целуя, уже ставшие привычными за столь короткий срок, губы, и поерзав на простынях, раздвинул ноги шире, чувствуя так неуместную сейчас слабость в коленях.
Эрик тихо вздохнул, и в этом вздохе Чарльзу послышалось облегчение, что невольно вызвало улыбку, которая была быстро сломлена тихим вздохом на грани стона, вырвавшимся из груди, когда Леншерр впился зубами в его шею и принялся с наслаждением посасывать нежную кожу, и крепко прижал Ксавьера к кровати, не глядя стягивая рубашку, которая и так держалась на одном честном слове на стройном теле юноши.
Лишь закрыть глаза и откинуться назад, утопая в нежности шелковых одеял. В этой добровольной темноте ощущения становились ярче, и каждый поцелуй словно обжигал кожу, а прикосновения все сильнее заставляли гореть возбужденное напряжение, растекающееся по венам. Оно словно инъекциями попадало под кожу с каждым прикосновением и поцелуем, с каждым чувственным укусом, и как лихорадка поражала все тело, завладевало разумом.
Чарльз послушно прогнулся в спине и поднял руки, позволяя снять рубашку целиком, и торопливо начал стягивать с себя широкие штаны, неохотно открыл глаза, но Эрик перехватил его руки, не позволяя ему сделать это самостоятельно. В ответ на недовольный взгляд Чарльза он лишь оскалился и нарочно нежно поцеловал его в щеку, торопливо избавился от собственного жилета и ухватился за край штанов Чарльза, который уже успел приподняться на локтях, замер тяжело дыша, пока Эрик медленно стягивал с него грубую белую ткань, ласково целуя обнажавшуюся кожу бледных ног, и сразу подхватил ткань нижнего белья, стягивая его все ниже, и лишь издал странный, похожих на вздох или короткий рык, звук, когда он стянул ткань с бедер Чарльза, и перед его лицом открылся уже достаточно твердый член юноши, который от возбуждения и волнения вцепился в простыни.
- Красавец, - прошептал Эрик и словно на пробу провел по члену языком от основания до самой головки, и так резко сдернул штаны по ногам Чарльза, что юноша невольно вздрогнул, оставшись полностью обнаженным.
Вот только он никогда не смущался своей наготы, даже зная, что его тело далеко от совершенства. Это было неважно, когда он был с тем, с кем хотел остаться, с кем хотел испытать близость, кого желал всем сердцем, и сейчас он уже не сомневался в этих чувствах, и смущение на его лице было лишь игривым, чтобы посмотреть на реакцию Леншерра. Мужчина поднял на него взгляд и увидел раскрасневшееся лицо и алые губы, горящие похотью синие блестящие глаза, и мягкие темные растрепанные локоны, небрежно спадающие на лоб. Он бы так и остался, замерев на месте, любуясь своим невольным пленником, благодаря судьбу за то, что это создание оказалось в его руках. Но Чарльз был явно против неуместных задержек и слегка качнул бедрами, возбужденно прикусил губу и мазнул членом по лицу Эрика, чувствуя, как эта простая игра и чувство собственной власти над этим сильным человеком опьяняют его. И Эрику это явно нравилось.
- Ты нетерпеливый, - усмехнулся он.
- А ты часто замираешь на месте. Неужели прежде не видел обнаженных мужчин?
- Не в своей постели, - просто ответил Леншерр и впился зубами в мягкий бок Ксавьера, обхватил рукой его член и принялся ласкать его, вырывая из груди юноши новые вздохи, пока тот пытался осознать услышанное. И было что-то трепетно нежное в том, что и он у Эрика будет первым мужчиной. И на этот раз смущение было неподдельное.
Эрик уверенно перевернул его на живот и навалился сверху, обжигая дыханием шею, покрывая поцелуями плечи Чарльза и властно оглаживая его тело, словно пытаясь подчинить своей воле каждый его изгиб, плавно и ритмично потираясь об него, и только теперь Ксавьер ощутил, что Эрик полностью раздет и даже не смог понять, в какой момент он успел снять оставшеюся одежду, и теперь особо остро ощущал, как его руки сковывают золотые обода браслетов, и все украшения стали казаться в два раза тяжелее. Эрик спускался по его телу все ниже, пока его губы не коснулись самого низа позвоночника. Его тонкие пальцы впились в упругие ягодицы Чарльза, и юноша не смог сдержать возбужденного вздоха, вцепился в скользкие простыни и потерся о них всем телом, пытаясь унять напряжение в твердом члене, который отчаянно требовал прикосновений. И получил их, пусть и не таких, как ожидал.
Горячее давление тела Эрика исчезло всего на мгновение, и Чарльз даже не успел возмутиться, тут же ощутил, как холодное масло с чарующим цветочным ароматом стекает по его бедрам, как Эрик размазывает его между ягодиц, из-за чего сразу же стало жарко, а влага, казалось, покрыла все тело. А затем к этому ощущению прибавилась секундная боль, пронзившая тело – Эрик ввел сразу два пальца внутрь и тут же навалился на Чарльза, принялся что-то нашептывать ему на ухо на непонятном языке, и этот хриплый голос и грубый диалект только сильнее возбуждали. Движения резкие и плавные, от них все тело тает, и бедра сами подаются навстречу ласкающим пальцам, хочется насадиться на них глубже, ощутить их в себе полностью, и снова почувствовать, как подушечки пальцев задевают внутри точку, от которой все меркнет перед глазами от наслаждения. Чарльз вздыхал и постанывал, извивался и млел, когда Эрик снова принялся его целовать, когда гладил его по волосам и плечам, не переставая что-то шептать, словно укротитель змей, повелевая сознанием Ксавьера, заставляя все выше в нем подниматься новым чувствам и полнее охватывать его изнутри. И когда Чарльзу уже казалось, что он может кончить только от этого, длинные пальцы с тихим влажным звуком выскользнули из него, и тут же он ощутил болезненное давление и едва не вскрикнул, когда ощутил, как Эрик входит в него на всю длину и даже то, что тело уже было подготовлено, не спасло от боли, когда Чарльза, словно до самых краев наполнило изнутри. Он выгнулся и тяжело дышал, чувствовал, как его тело инстинктивно пытается сжаться, но не может, натыкаясь на огромный член, заполняющий его, и это ощущение поначалу пугало, пока Эрик не сделал первое плавное и осторожное движение. Он двигался так ласково и бережно, хотя Чарльз чувствовал, как дрожат его руки, и мог представить, как сильно Леншерр хочет увеличить темп, словно это желание было у них одно на двоих. Эрик навалился на него сверху, такой тяжелый и горячий, и дышать стало сложнее, но вместе с тем, Чарльз чувствовал Эрика сразу повсюду и с тихим стоном нашарил его руку на кровати и впился в его запястье.
- Ну же, давай, я… я в порядке, - прошептал Ксавьер и не узнал своего хриплого возбужденного голоса. Он чувствовал на себе взгляд Эрика, но тот не стал уточнять или переспрашивать, хрипло выдохнул и начал двигаться быстро, набирая темп, вбивая Чарльза в постель, рыча у самого уха, и то и дело кусая или целуя и без того уже покрасневшие плечи, оставляя на них бледные отметины зубов.
Влажные шлепки обнаженных тел звучали оглушительно громко, но Чарльз их не слышал за своими стонами и сам не замечал, как подгонял Эрика, желая чувствовать больше, еще больше, когда уже нечем дышать, когда горят легкие, и наслаждение такое острое, что кажется, его невозможно пережить. Его тело вздрагивало и выгибалось, он все сильнее подставлялся Эрику, пытаясь двигаться вместе с ним, и терся уже влажным членом о шелковые простыни, впился в руки Эрика так сильно, что удивился, как не сломал его запястья на финальном вскрике. И еще чувствуя, как волна оргазма затмевает его сознание, он ощущал последние резкие толчки в своем теле, а затем Эрик резко вышел, оставив его опустошенным, и Чарльз кожей ощутил, как по его ягодицам и спине растекается теплая сперма, и Эрик блаженно повалился рядом, притягивая его к себе, хмельно улыбался, и все еще тяжело дышал.
Сонно. И говорить совсем не хотелось. Чарльз только нашел в себе силы подползти ближе и устроиться на широкой груди Эрика, прикрыл глаза, пока тот ласково, почти невесомо поглаживал его по волосам.
Так тихо и спокойно. Так тепло и уютно. И жаркий воздух все еще пахнет цветочным маслом, которое все еще обильно покрывает бедра. Но отчего-то это чувство приятно, и усталость такая уютная и ватная. Если бы еще ноги не дрожали, и постель не была влажная, было бы совсем замечательно.
Сердце Эрика билось так быстро под самым ухом Чарльза. Его ритм такой простой, живой и успокаивающий. И впервые в своей жизни Чарльз наконец-то почувствовал себя на своем месте.
========== Глава 7: Кинжал ==========
Эрик не имел привычки долго валяться в постели, тем более, когда знал, как много предстоит сделать за день.
Но этим утром он позволил себе эту роскошь, хотя бы просто потому, что слишком боялся разбудить спящего Чарльза. А он был так прекрасен, что потревожить его было бы сущим грехом. Сквозь легкую штору пробивался мягкий свет и полосами ложился на низкую кровать. Он все ближе подбирался к бледному лицу спящего юноши и Эрик хотел бы иметь власть повелевать самим солнцем, просто чтобы остановить его движение ненадолго, дабы теплые лучи не тревожили его дорогого наложника.
Тонкие пальцы скользили по мягким волосам, порой едва ощутимо касаясь нежного лица, и тогда Чарльз издавал тихий вздох, от которого Леншерр сам замирал, боясь пошевелиться.
Он был со многими женщинами, но прежде не испытывал по утрам такого трепета даже к тем из них, кто был ему по-настоящему дорог. А сейчас он чувствует себя чуть ли не влюбленным идиотом, любуясь подрагивающими веками Ксавьера и поглаживая его, словно ручного кота, вместо того чтобы вместе с Логаном готовить штурм храма, в котором засел Шоу. И ему хотелось самому себе сказать, будто выпрашивая «Ну еще парочку минут. Совсем немного». Ведь когда он еще увидит нечто подобное?
Хотя, он рассчитывал видеть это прелестное зрелище всю жизнь и довольно легко отбрасывал от себя угрызения совести, думая о том, что он все же станет для Чарльза настоящим похитителем. Но он ведь говорил об этом прежде и, что бы ни возомнил себе этот европейский принц, здесь царят другие порядки, пусть Эрик изо всех сил старался сгладить обычаи этих мест для него и был рад, что Чарльз так быстро сменил свой страх и гнев.