Присев возле кровати, она бегло осмотрела девушку. Сейчас лицо Беллы было уже не так уж молодо. Словно за какие-то два с половиной месяца она постарела. Хотя возможно все же действие лекарств. Они иссушают организм, хоть и помогают.
Веки Беллы подрагивали так, будто она просто спала. Но создавалось жуткое впечатление, что перед Криспин живой мертвец. На мгновение, Криспин показалось, что она стояла над телом своей сестры Лейси и рассматривала раны на ее груди. Их было много и все рваные.
Она едва не подпрыгнула на стуле, когда холодные пальцы сжали ее запястье и Белла не приходя в сознание сказала:
- Скажи им! Скажи!
На приборах стали скакать какие-то цифры, а тело Беллы затряслось. Она выпустила из своей руки запястье Криспин и тот час в палату вбежали врачи, поэтому Криспин вывели в коридор.
Пульс пришел в норму через несколько минут. Страх, царствовавший в голове стих и Криспин мерно размышляла о чем таком ее просила сказать Белла. А может это была не она?!
- Что случилось? Почему там врачи? – перепугались Хантер с Эммой, когда пришли на этаж с пончиками и кофе.
Криспин был не до того, чтобы разбираться почему это случилось. Она четко воспроизвела в памяти голос. И он принадлежал не Белле Харрис. Он принадлежал ее сестре – Лейси Кертис. Мертвой сестре!
========== Глава 5. Цена тайны. ==========
Страх способен на некоторое время парализовать все системы жизнеобеспечения в организме. Но по прошествии нескольких часов, ты понимаешь, что только стал лучше мыслить и все само собой укладывается на полочки в самом идеальном порядке.
Криспин не верила в мистику, но верила в логику. Сейчас как никогда хотелось закричать, что бы все стало на свои места, но Криспин молча смотрела через стекло, как врачи пытались вернуть с тобой света Беллу Харрис. Удивительное дело, но она не чувствовала как ее за плечо трясла тетя Эмма и Хантер что-то дико кричал в ухо. Время замедлило свой бег, концентрируясь больше на смерти, чем на жизни. Криспин отчетливо видела перед собой лицо сестры. Лейси улыбалась ей и просила «все рассказать». Криспин понятия не имела на тот момент, что именно она должна рассказать и кому, но улыбающееся лицо Лейси, от которого нельзя было оторвать глаз, светилось в золотом ореоле света и казалось каким-то реальным, живым, обычным.
- Асистолия, - сказал кто-то из врачей и взмахнул руками.
Криспин почувствовала теплую волну прошедшую сквозь ее тело, словно кто-то облил ее с ног до головы теплой водой.
- Теряем ее…
В тот самый момент, когда врач пустил через сердце Беллы электрошок, Криспин увидела перед собой картину, которую она рисовала на листе бумаге у себя в комнате. Только эта картина двигалась, словно немое кино, показывая, что же было за пределами того, что рисовала Крис. А было там… убийство. Убийство двух мужчин одной девочки, Лейси.
Вот тут Криспин не выдержала и закричала.
***
Когда свет следующий раз ослепил глаза, Криспин увидела перед собой не маму, а мисс Блю. Та стояла над ней и молчала, как и тогда, когда они встретились впервые. У нее было такое выражение лица на данный момент, что Криспин без объяснений поняла, что Беллу не спасли. Но сейчас она уже осознала почему. Белла должна была передать ей важное сообщение, и ей это удалось. Теперь Криспин знает то, что должна делать.
- Мне очень жаль, - сказала, наконец, Мэгги. – Белла была хорошим человеком, но сейчас она в лучшем мире.
Это были четкие правильные слова и Криспин поняла, что других слов и не надо. Белла училась у Мэгги в классе литературе и поэзии, поэтому скорее всего мисс Блю искренне сочувствовала мистеру Харрису и ей. Не было в произнесённых словах фальши, смерть – это реально грустное событие.
- С тобой все в порядке? – спросила Мэгги Блю. – Ты помнишь, как кричала в больнице?
Криспин помнила всё. Даже то, что и не хотела бы. Но в ее голове сейчас царил такой хаос, что она не знала что сон, а что явь. Это будто бы она узнала в один миг все секреты мира и теперь не знала что с ними делать.
И она не знала. Все смешалось в ее памяти: тайное и явное. И она не знала как отфильтровать то, что реально важно, а что просто является второстепенными моментами жизни.
Показав жестом, что с ней порядок, Криспин поднялась с постели и быстро оделась. Она сидела перед мисс Блю и ей подумалось о том, что Мэгги как-то причастная к этому всему. С нее начались эти калейдоскопы видений и она стала тем конденсатором взламывания кластером памяти. Детективом ее мозга.
- Я смотрю, ты начала читать принесенную мной книгу, - натужно улыбнулась мисс Блю, переводя тему в другое русло. – Это отвлечет тебя, уверена.
Мисс Блю была совсем не уверена, что отвлечет, но профессия учителя учит лжи во благо, лучше, чем правде как она есть. Мисс Блю нравилось проводить время с Криспин, просто проводить и наблюдать, а не изучать как это делали все психиатры. Мисс Блю не очень нравилось находится рядом с мамой Криспин, ибо она чувствовала бесконечный груз вины, а вина это тяжкая ноша, которую приходится порой таскать на плечах всю жизнь.
А еще мисс Блю встретила Эмму. Они не виделись пять лет. С того самого дня, когда погибла Лейси. Странно было сейчас ощущать себя старше на пять лет, но Мэгги ощущала и другое. Она не перестала любить Эмму и похоже это было взаимно. Однако Эмма не обрадовалась визиту Мэгги в их дом, когда Энн объяснила, что пригласила мисс Блю как человека, который учил Криспин в школе и может просто понять ее как ученицу.
Все это было странно для Эммы, но она согласилась, что порой учителя могут гораздо больше, чем психологи.
Криспин вспомнила, что даже не открывала книгу подаренную мисс Блю, но она видела сюжет во сне. И была уверена, что этот сюжет правильный. Но обижать человека, к которому тянешься душой было нехорошо и Крис улыбнулась, когда Мэгги говорила о сюжете.
- Мне пора на работу, - спохватилась мисс Блю. – Я зайду к тебе завтра, хорошо?
Вот тут Криспин словно бы окончательно проснулась. Она схватила клочок бумаги со стола и стала писать. Мисс Блю наблюдала за этим, волнительно крутя в пальцах ключи от машины. И когда Криспин протянула ей листок, она не была удивлена, словно ждала нечто подобное.
Криспин тут же изобразила руками «принцип молчания» и Мэгги не стала зачитывать содержания записки вслух, как и хотела Криспин. Она только попрощалась с ней и вышла вон.
Когда через несколько минут в ее комнату вошла мама, Криспин открыв учебник по литературе делала вид, что читает задание, что принесла мисс Блю. Поэтому Энн решив, что раз дочь читает, значит все хорошо, удалилась так и не произнося слова. Через несколько минут, Криспин услышала как они ругаются с Эммой и та очень эмоционально напоминает ее маме, что она не идеал, и что они с Лукасом всегда терпели ее несносный властный характер, и сейчас пытаются сделать так, чтобы всем было комфортно.
Дядя Лукас немного отдалился от семьи, но все же приезжал навестить сестру. Криспин казалось, что он избегает сюда приезжать и не понимала почему. Но так или иначе, все переживания и дискомфорт можно было списать на гибель ее сестры.
Единственное, что хотелось знать Криспин, зачем Лейси или ее душа, показывало ей картины убийства ее самой, если виновный в них уже наказан. По логике вещей, раз Лейси показывает ей что-то, значит это что-то настолько важно, что нужно было показать именно таким страшным образом. Подобное вытесняется подобным, именно так психолог говорил Криспин, и пытался ее пугать, чтобы понять причину молчания и пост-травматического синдрома. Но сейчас Криспин, которая на пять лет словно застыла в четырнадцатилетнем возрасте начинала понимать, что ей пора расти в своем жизненном образовании. И именно то, что она сейчас знает, поможет ей адаптироваться к жизни, которая не стоит на месте.
И если Лейси показала двух людей, лица которых разобрать не удалось, значит Криспин стоит начать вспоминать тот день, с которого началось молчание. Раньше она не хотела знать: почему. Сейчас это стало необходимо. Но у каждой тайны есть цена. И какую именно цену заплатит Криспин тоже было важно.
Но в одиночку ей не справится с тем, что она задумала. Ей нужен кто-то, кому можно верить. И Криспин избрала мисс Блю, просто потому что с нее началось что-то странное и неведомое в ее жизни. Криспин предполагала, что мисс Блю имеет какое-то отношение к тете Эмме и к дяде Лукасу, не прямое, а косвенное. Но какое именно и почему, нужно было думать.
Перед тем как прийти в класс, мисс Блю долгое время сидела в своей машине на стоянке школы. Она смотрела на клочок бумаги врученный ей Криспин, на котором было написано: «Нужно поговорить. Пригласите меня в гости в субботу, скажите, что дополнительные занятия вне дома по литературе, мама поверит». Удивительно, но мисс Блю поверила в эти слова сразу. Она тонко чувствовала, что у Криспин за долгое время молчания… Есть. Что. Сказать.
========== Глава 6. Нет возврата. ==========
Время застыло на месте и для мисс Блю. С того самого момента, как она узнала страшную новость в собственном доме, в Уэллвуда, время для нее почти остановилось. Тот день, который начался так сладко ушел в историю и Мэгги пять лет пыталась стереть из памяти бледное лицо Эммы, когда та положила трубку. Их безответственность привела к тому, что случилось страшное событие. Тогда они немедля собрались и уехали на машину в Балтимор. Но то, что случилось уже там, мисс Блю до сих пор вспоминала с содроганием. Безответственность перевернула ее жизнь с ног на голову и мисс Блю начала думать, что ей надо лечиться от ее болезни и любви к своему полу. Убеждала ее в этом и мама, пока была жива. И Мэгги борясь с чувством отвращения к себе самой стала другой. Но поменялась она только внешне, становясь замкнутой и нелюдимой. Она приняла правила игры та том жизненном этапе, повстречав Брюса Тёрнера, который готов был разделить с ней жизнь. Но что-то в ее жизни все же было неправильно, какой-то паззл не складывался и выпадал из общей картины бытия. Если бы она только могла все исправить, она бы никогда не пригласила Эмму Кертис на свидание. Но кто же знал, что это может привести к таким последствиям.
Доктор Йен Грифит стоял на пороге дома Кертисов. Уже который день он размышлял над тем, почему Энн Кертис не отвечает на его звонки и даже не пускает его к пациентке. Сегодня утром главный врач больницы Святой Маргаретт – Сэйдж Брэйвуд, его коллега по Институту Психиатрии сказал ему, чтобы тот оставил пациентку Криспин Кертис другому врачу. И вот он здесь, чтобы получить объяснения от матери Криспин, но похоже дома нет никого.
Грифит считал себя хорошим специалистом и очень хотел помочь девочке, которая по видимому многое знает, но память в целях безопасности сблокировала многие события. И его отстранение от лечения пациентки было для Йена новостью. Он же почти добрался до разгадки молчания Криспин.
Не желая сдаваться, доктор Грифит обошел дом стороной, входя на частную собственность без видимых причин. Но он очень хотел получить ответ от Энн Кертис, однако наткнулся за домом совершенно не на нее.
- Это частная собственность, - невысокий голос заставил доктора вздрогнуть. – У вас есть разрешение или документ, который заставит меня опустить оружие?
Эмма за пять лет научилась хорошо обращаться с оружием, пытаясь хоть как-то оправдать свой развод с мужем. И уж точно она бы не промахнулась с семи футов. Она не видела со спины, что за человек стоит на газоне дома ее сестры, но когда он повернулся, она едва не нажала на курок машинально.
- Ты?! Какого черта ты здесь делаешь?!
Грифит тоже явно не ожидал увидеть Эмму с оружием в руках. Он и не предполагал, что она приехала в Балтимор. Он думал, что более никогда ее не увидит. Особенно после того, как узнал, что она стала невольной виновницей трагедии в семье своей сестры. Тогда, пять лет назад, когда Йен Грифит был по уши влюблен в красивую и страстную Эмму, он даже не предполагал, что его правда может разрушить чью-то жизнь. Но она разрушила жизнь Эммы и ее семьи, хотя по сути никто бы не узнал об их связи с учительницей, если бы ни Йен, который в порыве ревности все рассказал Энн и Лукасу Кертис. Он разрушил ее жизнь до основания, тогда, пять лет назад. У Эммы сейчас было полное право жать на курок. Но жить с еще одним грузом – это слишком.
- Я пришел к твоей сестре, - ответил доктор на вопрос, пытаясь мыслить ясно.
Но сложно мыслить ясно, когда на тебя направлен ствол винтовки. Йена даже не интересовало в тот момент, откуда у Эммы такое оружие. Сейчас его интересовало, когда Эмма его опустит.
- Моей сестры нет дома. Ты это понял, когда она не открыла тебе дверь, не так ли?
Грифит молчал. Ему нечего было сказать, проще потянуть время.
- Я имею полное право стрелять, ты на частной собственности. У тебя нет разрешения или другого документа, где было бы сказано, что это вторжение правомерно. Так что ты скажешь в оправдание?
- Я ошибся, - ответил Грифит. – Думаю, мне лучше уйти.
Эмме не хотелось отпускать того, кто разрушил ее жизнь, не имея на то никакого права. Но убийство – не выход. Жизнь Эммы уже не склеишь, а месть ничего не исправит.
- Думаю, что тебе лучше не возвращаться.
Грифит кивнул и отправился обратно. И пока он не свернул за угол следующего дома, он чувствовал, что ему тычет в спину прицел винтовки.
В доме мисс Блю было светло и уютно. Большая терраса, у окна которой стоял стол заваленный тетрадками. Наверняка здесь мисс Блю проверяет сочинения одноклассников Криспин. Справа стояла тумбочка, на которой в свою очередь стоял телевизор. Он был накрыт сверху тряпичной салфеткой, но Криспин разглядела полосы пыли. Слева, недалеко от входа висела картина художницы Ники Боэм «Маяк». Когда-то давно мисс Блю рассказывала в классе, что очень любит творчество этой художницы. Дверь в сам дом оказалась закрыта, но через окна было видно, что живет мисс Блю не богато, но вполне комфортно. Рядом с дверью в дом, на невысокий лежанке стал серый пушистый кот.
- Это Гарольд, - махнула рукой мисс Блю на кота. – Его принес Брюс.
Кот даже ухом не повел, когда они появились на террасе, продолжая спать.
- Ты хотела поговорить? Давай присядем на диван.
Диван стоял в углу, перед телевизором. Небольшой, но удобный, он был идеально вписан в интерьер вытянутого помещения террасы. Мисс Блю словно чувствовала, что разговор будет долгим и напряженным, поэтому на небольшом журнальном столике, возле кота стояли чайные чашки и чайник.
Усевшись на диван, Криспин сразу же протянула мисс Блю конверт. Он запечатан не был и Мэгги ловко извлекла содержимое. Криспин кивнула на то, что перед разговором, она хочет чтобы мисс Блю прочла три страницы написанного на тетрадных листках.
Криспин написала письмо перестраховываясь. Очевидно, что после неимоверно долгого периода молчание связки отказывались работать так, как хотелось бы. Поэтому нужно было как-то рассказать мисс Блю об этом, чтобы она не испугалась, если что-то пойдет не так. Да и напрягать связки больше, чем надо, тоже не стоит.
Пока Мэгги внимательно читала письмо, Криспин поднялась и подошла к окну. За ним солнце отплясывало славный танец на ведрах и садовой утвари. Изумрудный газон переливался словно россыпь нефритовых камней и лазурных глянцев. Чуть поодаль стоял мужчина с лопатой на плече. Он явно устал на солнце, и сейчас просто стоял расслабившись. Но что-то в его такой позе насторожило Криспин. Она неожиданно вспомнила свой рисунок о странных мужчинах на фоне изумрудного газона. Один из них напоминал мужчину с лопатой.
Криспин тряхнула головой, но перед взором все еще стоял рисунок. Все это должно куда-то вести. Обязательно.
Она вздрогнула, когда на ее плечи сзади осторожно легли руки мисс Блю и легкий голос, произнес:
- Я понимаю, что значит молчать столько лет. Я сама не говорила почти два года, мне просто нечего было сказать людям, которые не хотели слушать и знать.
Голос мисс Блю успокаивал, и гнал тот рисунок из памяти, напоминая Криспин зачем она сюда пришла. И что надо сделать, перед тем, как возврата не будет.