Как видим, образование Наследника было всесторонним, и учебный день продолжался до вечера. Заметим, что это расписание относится к тому времени, когда Николаю Александровичу было 15 лет. В последующие годы образование Наследника престола приобрело серьёзный научный характер. К пятнадцати годам он имел более 30 уроков в неделю, не считая ежедневных часов самоподготовки. Николай Александрович отличался усидчивостью и врожденной аккуратностью. Он всегда внимательно слушал и был очень исполнителен. Г. Лансон так описывал своего Августейшего ученика: «Наследник роста скорее небольшого, коренастый, широкоплечий, произвёл впечатление серьёзной солидности. Овал лица скорее круглый, немного вздёрнутый нос и прекрасные голубые глаза, ясный и открытый взгляд которых так хорошо и прямо смотрит в душу»{176}.
В воспоминаниях Г. Лансона мы находим описание учебного дня царских детей: «Таблица с расписанием очень тщательно составленным, указывает час за часом распределение времени занятий в течение всего дня. Несколько послеобеденных часов уделены на прогулку во дворце, или на воздухе. Остальное время занятий занято почти всё уроками: русский, французский, немецкий и английские языки, история, математика. География, физика, химия, естественная история, закон Божий и прочее чередуется один за другим. Наследнику Цесаревичу кроме того преподаётся топография и военные науки. Вечера и послеобеденное время заполнено рисованием, музыкой, гимнастикой»{177}.
Русский и иностранные языки
Особое внимание уделялось русскому языку. Генерал Данилович 17 августа 1877 г. писал будущему Александру III: «Отечественный язык – орудие всей умственной жизни человека на всех ступенях его развития, это не только средство образа мыслей между людьми, но в большей части случаев, и средство первого знакомства с внешним миром и его явления. Мы узнаём его чаще не путём непосредственного наблюдения, а путём чтения или словесного объяснения. Пока учащийся не владеет отечественным языком довольно свободно круг его познаний останется ограниченным, а процесс мышления осуществляется медленно, вяло»{178}.
Император Николай II был большим и тонким ценителем родного языка, не терпел в нём иностранных заимствований, считая, что каждому из них можно найти русский эквивалент. Государь говорил А. А. Мосолову: «Русский язык так богат, что позволяет во всех случаях заменить иностранные выражения русскими. Ни одно слово неславянского происхождения не должно было бы уродовать нашего языка. Я подчёркиваю красным карандашом все иностранные слова в докладах. Только министерство иностранных дел совершенно не поддается воздействию и продолжает быть неисправимым»{179}.
Что касается иностранных языков, то как свидетельствовал Лансон: «Наследник Цесаревич говорит на английском как на своём родном языке, также прекрасно владеет французским языком. ‹…› Относительно немецкого языка я не могу высказать своё отдельное мнение, так как сам не говорю на этом языке, но мне кажется, что и его Великий Князь Николай Александрович знает также хорошо»{180}.
Приоритет давался живым языкам, «мёртвые» же не изучались вовсе. Английский язык преподавал англичанин Чарльз Хис, большой любитель спорта, сильный боксёр. Его воспитанники, Великие Князья Николай и Георгий, любили англичанина и по-доброму шутили по поводу его смешного английского акцента, от которого он не мог до конца избавиться. Однако преподавателем Хис был отличным, и Николай II с детства владел английским в совершенстве{181}. По свидетельству Великого Князя Александра Михайловича: «Накануне окончания образования, перед выходом в Лейб-гусарский полк, будущий Император Николай II мог ввести в заблуждение любого оксфордского профессора, который принял бы его, по знанию английского языка, за настоящего англичанина. Точно так же знал Николай Александрович французский и немецкий языки»{182}.
Преподавателем французского языка сначала был Дюперре, а после того, как он по состоянию здоровья вернулся во Францию, преподавателем был назначен Лансон{183}. Французский преподавался Наследнику три раза в неделю. Лансон широко знакомил Ученика с произведениями Ламартина и В. Гюго, множество стихов которых Цесаревич знал наизусть. Лансон был поражён простотой и естественностью сыновей Александра III: «Послушание, кротость и дисциплинированная выдержанность Августейших детей меня просто поражает. Я никогда ещё не видел учеников, которые так облегчали бы работу своим наставникам. Никогда не вызывали они ни одного замечания, никогда не потребовалось малейшего принуждения, или напоминания об их обязанностях, никогда ни тени упрямства или противоречия вообще. Одинаково исправно и точно, всегда оживлённые, весёлые и приветливые охотно являются они на занятия, и на прогулки. Образ жизни великих князей крайне прост. Спят они оба в одной комнате на небольших простых железных кроватях без сенника или волосяного тюфяка снизу, а только на одном матраце. Такая же простота и умеренность наблюдается и в пище. В них много ещё детского, юношеского, они очень просты сердцем так же и в привычках своих; нет ни тени пресыщенности, избалованности»{184}.
История
С детских лет Николай II глубоко и всесторонне знал русскую историю и литературу. Генерал Данилович писал Цесаревичу в 1879 г.: «Прошу Николай Александрович посвящать ежедневно, во время путешествия в Данию, час времени на чтение летописца Нестора и составление извлечения»{185}. Конспекты Наследника Цесаревича по истории представляют собой множество толстых, полностью исписанных тетрадей. Великая Княгиня Ольга Александровна вспоминала: «Русская история представлялась как бы частью нашей жизни, чем-то родным и близким, и мы погружались в неё без малейших усилий»{186}. Курс истории Наследнику читал профессор Императорского Санкт-Петербургского университета, член-корреспондент Петербургской академии наук Е. Е. Замысловский. Впоследствии Государь Николай II удивлял всех глубоким знанием русской истории{187}. В 20 лет он глубоко интересовался творчеством историка и писателя Г. П. Данилевского, автора многих исторических романов. 24 января Цесаревич Николай отметил в дневнике, что принимал Данилевского, «который к большому моему удовольствию поднёс мне три тома своих интересных сочинений»{188}.
В 1866 г. по инициативе Цесаревича Александра Александровича было создано Русское историческое общество, которое возглавил он сам. Граф С. Д. Шереметев писал, что, по мысли Александра III, «печатание исторических документов должно было идти параллельно с живым обменом мыслей членов общества, собираемых вокруг своего Почетного председателя»{189}.
Став Царём, Александр III продолжал оставаться Почётным председателем Общества, которое в связи с этим получило именование «Императорское». Александр III всегда брал с собой на заседания своего сына Николая. Секретарь Общества А. А. Половцов вспоминал о заседании 18 февраля 1885 г.: «Всего с Императором, Цесаревичем и Великим Князем Владимиром Александровичем присутствуют 26 лиц. Государь, посадив возле себя Великого Князя Владимира Александровича, приказывает Цесаревичу сесть между мной и Штендманом. Я открываю заседание чтением своего отчёта. Потом А. Ф. Бычков читает отрывки из неизданных и частью известных писем Петра Великого. ‹…› Грот читает весьма скучную статью о переговорах во время шведской войны 1788 г. Дубровин прочитывает премилое сообщение об исторических трудах Императрицы Екатерины и попытки ей при участии графа А. Шувалова создать под своим председательством Историческое общество. Мартенс душит нас рассказом ‹…› об отношениях России с Пруссией во время Отечественной войны. ‹…› После каждого чтения Государь очень любезно говорит несколько слов читателю, Цесаревич восхищается совершенно новым для него препровождением времени и сообщает мне, что уже четыре года ведёт дневник, куда внесёт и всё слышанное сегодня»{190}.
Литература
Цесаревич любил Пушкина, Лермонтова, Толстого, Тургенева, Чехова и Достоевского. Но любимым его писателем был Гоголь. 1 марта 1884 г. в дневнике Цесаревича можем читать: «Я всё время читал вслух “Ревизор”»{191}. Данилович писал Наследнику: «Очень радуюсь тому, что Вы по-прежнему любите Гоголя и охотно его читаете. Это, бесспорно, один из лучших сатириков нашей литературы»{192}. Сам большой знаток русской литературы, генерал старался не просто ознакомить своего Воспитанника с её вершинами, но показать благотворное нравственное значение её на душу человека. Говоря о сатире Гоголя, Данилович подчёркивал, что его «всегда поражало при чтении Гоголя и то тёплое чувство, которое сопровождает его насмешку во всех тех случаях, когда он выводит на сцену не пороки, а смешные, но простительные ошибки и заблуждения людей. Этот оттенок горячего участия к людям составляет вообще великое достоинство сатирического писателя, потому, что насмешка безучастная и холодная только отталкивает и оскорбляет людей»{193}.
В другом письме Г. Г. Данилович излагал Николаю Александровичу свои мысли о значении для русской словесности Ивана Сергеевича Тургенева: «Все опечалены смертью Тургенева. Много сделал этот замечательный писатель для русских того поколения, к которому принадлежу я. В лучшую свою пору, в пятидесятых и шестидесятых годах, он действительно представлял собою талантливого и умного писателя, глубоко понимавшего жизнь современного русского общества, с его мечтаниями, заблуждениями и горестями. Вас пока поражала другая сторона таланта Тургенева – его умение описывать происшествия живо, занимательно и бойким языком. В этом отношении Тургенев был, я думаю, выше всех русских писателей, за исключением разве одного Гоголя»{194}.
Русскую литературу Николай II любил и читал всю жизнь. За время Тобольской ссылки Государь познакомился с произведениями М. Е. Салтыкова-Щедрина, А. Н. Апухтина, П. И. Мельникова-Печерского, произведениями Д. С. Мережковского, В. С. Соловьева. В Тобольске он особенно оценил и полюбил Н. С. Лескова.
Экономика и финансы
Образование Наследника по этим дисциплинам проходило с осени 1886 г. под руководством бывшего министра финансов Н. Х. Бунге, который основательно переработал и дополнил предполагаемый курс лекций, разделив их на три части, каждая для одного семестра: 1) история политической экономии (1886–1887); 2) экономическая политика (1887–1888); 3) чтения о финансах (1888–1889). По поручению Н. Х. Бунге вице-директор Департамента окладных сборов В. И. Ковалевский составил для занятий краткие очерки, карты, графики и таблицы, отражающие состояние сельского хозяйства и положение крестьянства{195}. Между Цесаревичем и Н. Х. Бунге установились особые тёплые и доверительные отношения. Бунге говорил Государственному секретарю А. А. Половцову, что Цесаревич «положительно очень умен и в высшей степени сдержан в проявлении своих мыслей»{196}.
Уровень общего образования Николая II
Государственный секретарь А. А. Половцов в своём дневнике приводил свой разговор с К. П. Победоносцевым, касающийся образования Наследника. Знакомясь со строками Половцова, следует учесть, что этот чрезвычайно честолюбивый человек, член нескольких масонских лож, был крайне самовлюблённым, отчего его отношение к другим людям отличалось высокомерной снисходительностью. Тем не менее Половцов писал: «Говоря о Цесаревиче, Наследнике престола, Победоносцев сообщает, что, хотя Данилович по старости лет, слабости здоровья и вообще некоторой мертвенности нравственного существа и не представляется идеальным воспитателем, тем не менее, его план обучения и строгость исполнения этого плана ставят ход образования Наследника удовлетворительнее, чем других юношей царствующего семейства. Ввиду однообразности и замкнутости жизни государевых сыновей, необходимо было бы доставить Наследнику возможность видеть более людей. На днях Победоносцев говорил об этом с Государем. ‹…› На всё это, Государь отвечал, что “его сыновья видают тех людей, коих у него бывают”, но, к сожалению, у него бывают люди одной узкой клики»{197}. В другом месте Половцов сообщает, что Победоносцев, «говоря о занятиях своих с Цесаревичем, хвалит способности молодого человека и сетует на то, что его держат на положении ребёнка, а в особенности на то, что ему не позволяют путешествовать»{198}.
Половцов также утверждал, что преподаватель Наследника по тактике генерал Гудим-Левкович жаловался ему на «Даниловича, который из своего Питомца делает умеренного, аккуратного старичка, а не бойкого юношу»{199}. Как показало будущее, именно те качества, которые заложил в Государя генерал Данилович, позволили Царю в течение долгих лет царствования сохранять спокойствие и хладнокровие в сочетании со спокойным анализом ситуации. Вряд ли бы в критических ситуациях Николаю II помогли бы качества «бойкого юноши».
Протопресвитер Георгий Шавельский, который не любил Государя, тем не менее признавал: «Когда вопросы касались истории, археологии и литературы, Государь обнаруживал очень солидные познания в этих областях. Нельзя было назвать его профаном и в религиозной области. В истории церковной он был достаточно силен, как и в отношении разных установлений и обрядов Церкви»{200}.
Следует сказать, что образование детей Александра III было очень гармоничным и разнообразным. 11 сентября 1882 г. Цесаревич Николай посетил Третьяковскую галерею, где осматривал её картины{201}, а через месяц, 11 октября, был слушателем «маленькой лекции Миклухо-Маклая. Он рассказывал о своём 12-летнем проживании в Новой Гвинее и показывал свои рисунки»{202}.
При изучении блока естественных наук Цесаревичу преподавалась анатомия человека, поэтому в его учебной комнате в Гатчинском дворце появился в качестве учебного пособия человеческий скелет. Об этом стало немедленно известно в свете, и эта новость вызывала раздражение у прежних царских воспитателей. Бывший преподаватель Александра III генерал Н. В. Зиновьев буквально выходил из себя, когда речь заходила о воспитательских новациях Даниловича: «Что он его [Наследника] готовит в повивальные бабки, что ли?»{203}
Общее образование Наследника закончилось в 1890 г. В мае в его дневнике появилась запись: «Сегодня окончательно и навсегда прекратил свои занятия». Нельзя не согласиться с выводом И. Зимина о том, что Государь «получил добротное и достаточно гармоничное образование, включавшее в себя не только основы юридического, экономического и гуманитарного образования, но и основательное знание военного дела. Он был образованным и эрудированным человеком, о чем единодушно пишут мемуаристы, хорошо знавшие его “по работе”»{204}.
Поэтому уничижительные высказывания недоброжелателей Николая II по поводу его образования следует отнести к их предвзятости и недобросовестности. Так, А. П. Извольский в своих воспоминаниях писал: «Когда Император Николай II взошел на престол… его природный ум был ограничен отсутствием достаточного образования. До сих пор я не могу понять, как Наследник, предназначенный самой судьбой для управления одной из величайших империй мира, мог оказаться до такой степени неподготовленным к выполнению обязанностей величайшей трудности»{205}.