Она чуть согнулась, но снова подняла кинжал. Они оба тяжело дышали, глядя друг на друга. Локи, забрызганный кровью, со спутанными волосами, улыбался ей.
— Это все дала тебе наша богиня, — громко сказала Мираж. — Ты обязан всем ей.
— Не-е-ет, — прошипел Локи. — Она тут ни при чем. Это дело мое и моей тени. Не вставай между нами.
Мираж скользнула вперед. Ее браслеты глухо стукнулись друг о друга. Локи обманно дернулся в сторону, принимая удар ее кинжала плечом. Лезвие погрузилось глубоко в плоть, но в ответ острый шип навершия вонзился Мираж под левую грудь. Локи протолкнул его до упора и провернул в ране.
Мираж упала на грязную землю, и ее желтые глаза медленно остекленели, глядя в лицо Локи.
Бывший граф выдернул топор и заботливо обтер его об одежду трупа. Раны его кровоточили, и Локи наскоро перетянул их обрывками рубахи Мираж. Казалось, что боли он не чувствует. Закинув арбалет за плечи, Локи повесил топор на пояс и отправился по дороге из города.
***
Тор почувствовал знакомый запах издалека. Тело охватило возбуждение, рот наполнился слюной. Охотник выскользнул из пещеры и забрался на высокий камень. Ветер доносил запах — Локи быстро приближался. Он искал его, и к запаху пота и волос примешивался запах крови и железа.
Рот Тора растянулся в ухмылке, глаза загорелись алым. Локи шел, чтобы убить или умереть. Тор глубоко выдохнул, прикрыв глаза. Ему придется сражаться на равных, не пользуясь помощью зверя. Если зверь еще хоть один раз возьмет верх, Тор навсегда потеряет человеческий облик, а вместе с ним — неизмеримо больше.
Тор сжался, и впервые в жизни страшное предчувствие ледяным холодом проползло по позвоночнику. Это была ловушка, в которую он сам себя загнал, — с одной стороны его ждал отчаявшийся и доведенный до предела Локи, вооруженный и смертельно опасный, с другой — мрак безумия и зверь, рвущийся наружу.
Тор спрыгнул с камня и спрятался в пещере. Отступал глубже и глубже, в вечную подземную черноту. Он замер за уступом и перестал дышать. Единственное, что теперь могло выдать его, — запах. Но охотник знал, что его жертва не обладает столь острым обонянием.
Далеко послышался тишайший звук — Локи медленно вошел в пещеру. Скрипела перевязь топора, шуршал песок под крадущимися подошвами. Локи скользил во мраке, обостренными чувствами прощупывая темноту. Ему не нужны были глаза — его научили сражаться без них. Локи чутко караулил чужое дыхание, но вокруг все было мертво и беззвучно. Если бы не некое тайное предчувствие, то Локи бы решил, что охотника тут нет.
Но Локи знал, что именно здесь, во мраке, наконец-то закончится эта изматывающая долгая охота.
Локи и сам не понял, как почувствовал, что тьма впереди шевельнулась. Его словно подтолкнуло под руку шестое чувство, и стрела сорвалась с ложа и канула во мрак. И в ту же секунду Локи услышал, как она вонзилась в плоть.
А потом тьма обрушилась на него ураганом ненависти, арбалет отлетел в сторону, звякнув о камни, и Локи забыл обо всем в борьбе за жизнь.
Тор сбил его с ног и попытался схватить за горло, но Локи пригнул голову и втянул ее в плечи. Древко стрелы оцарапало ему щеку, и Локи понял, что она вонзилась Тору в плечо, пробила его насквозь, зацепив легкое.
Локи вцепился рукой охотнику в лицо, а другой — в волосы и пытался спихнуть с себя тяжеленную тушу. Хриплое дыхание нарушало тишину пещеры. От Тора пахло смертью. Он напрягал свою чудовищную силу, чтобы вдавить Локи в песок и выбить из него дыхание, но он не хотел его убивать. Локи это понял и осознал, что имеет преимущество. Потому что он как раз пришел сюда за тем, чтобы убить.
Он выставил плечо вперед, ударил Тора в печень, дернулся и вывернулся из его хватки. Рука нащупала рукоять топора, и Локи нанес в темноте удар, ориентируясь на звуки. Тор увернулся и перехватил его руку. Локи ударил его головой в лицо, с упоением слыша хруст ломающихся костей. Руку вывернуло со страшной силой, едва не выломав из сустава. Но Локи успел перехватить топор второй рукой и ткнуть наугад в черноту перед собой.
Навершие вонзилось в теплое и живое. Тор хрипло ухнул, а потом его кулак впечатался Локи в лицо. Граф успел подставить охотнику подножку, и они снова упали на землю, осыпая друг друга ударами и заливая кровью.
Локи почувствовал, как его волосы наматывают на руку и тянут назад, открывая горло. Горячее дыхание обожгло шею. Локи не чувствовал страха и боли, только ненависть и желание победить. Он рассмеялся и снова ударил головой в лицо Тора. Силы его слабели. Тор захрипел над ним и дернулся. Локи собрал последние силы, ударил его коленями и перекатился, подмяв охотника под себя. Глаза привыкли к темноте, и Локи смог смутно различить фигуру Карающей Длани Ордена.
Тор лежал под ним, окровавленный, с изуродованным лицом, с перепачканными кровью и грязью золотыми волосами и смотрел на него. В глазах Тора не было кровожадности.
— Ты мог меня убить, — прошипел Локи.
— Я не хотел, — булькнул Тор, кашляя кровью. — Это ловушка. Я сейчас борюсь не только с тобой. Но и с собой.
— Отлично, — хищно оскалился ему в лицо Локи, резко выдернул из тела охотника стрелу и вонзил ее обратно — прямо в грудь, пробивая грудину и разрывая легкие. И еще раз.
Тор дергался под ним в ответ на удары. Глаза его не отрывались от лица Локи. Другой бы умер уже раз десять, но Тор все еще дышал, хотя и захлебываясь кровью.
Локи отпрянул, на минуту очнувшись и чувствуя, как озноб ужаса охватывает тело. И тут послышались тихие странные звуки — Тор смеялся. Воздух со свистом вырывался из разрезанных легких, в горле хлюпала кровь.
— Это ловушка, Локи, — прошептал почти нежно Тор, и окровавленная холодеющая рука в последней ласке вдруг коснулась щеки графа. — И ты угодил прямо в нее. Свобода…
Тор не договорил. Дыхание пресеклось, и Локи остался один в звенящей тишине. Он сидел, уронив голову на грудь, обессиленный, едва живой, покрытый кровоточащими ранами у остывающего тела существа, которое ненавидел сильнее всего на свете. Но облегчения Локи не испытывал — напротив, его сердце почему-то сжималось от страха и от предчувствия чего-то недоброго.
Но потом вдруг тьма окрасилась алыми отсветами, и все страхи и сомнения исчезли. Локи встряхнулся и почувствовал, что боль проходит, словно раны неожиданно затянулись. Локи посмотрел на мертвого Тора — тот смотрел на него широко открытыми пустыми глазами.
И Локи ухмыльнулся, а потом наклонился вперед и слизнул с влажных губ холодную черную кровь, поняв, что ничего вкуснее в жизни не пробовал.
Комментарий к Ловушка для охотника
Я знаю, многие этого не хотели, но я об этом предупреждал изначально *мрачно*
========== Эпилог ==========
В черном мраке узких переулков беззвучные шаги скользящей тени могли бы услышать разве что летучие мыши.
Те, кто боялся тьмы и ночи, тревожно спали за закрытыми ставнями и дверями. Спали тревожно и чутко. Потому что в любой момент за любым из них мог протянуть Карающую Длань Орден Храмовников.
Сам Храм стоял в старой части города, и ни один человек в здравом уме туда не пошел бы добровольно. Храм никогда не охранялся: его двери всегда были открыты, и днем, и ночью. Но никто, кроме охотников и храмовников, не входил в них добровольно. И уж тем более никто не возвращался обратно.
В самом сердце Храма, в глубоких подземельях, в своем кабинете сидел Магистр. Огонь бился в жаровне, дым уползал по полу, а Магистр, склонив лысую голову, писал что-то на пергаменте белым пером, макая его в чернила.
Вдруг некое предчувствие заставило Магистра поднять голову и прислушаться. Он отложил перо и сощурился. В Храм вошла Смерть — Магистр впервые в жизни ощутил, как чужак осмелился вторгнуться в древние подземелья, обжитые храмовниками. И человек этот был переполнен ядом ненависти.
Магистр откинулся на спинку стула и усмехнулся, поглаживая свой алый перстень. Он любил игры. Магистр жил так давно, что ему всегда было скучно. Потому он весьма ценил такие редкие неожиданности.
Храмовники спали, и только Освальд сейчас поднимался из подземелья, неся вырванное признание у какого-то узника. Магистр вздрогнул от острого удовольствия — где-то наверху бесшумная Смерть протянула призрачную руку и вонзила холодную сталь Освальду в грудь, развалив его пополам, словно свиную тушу. Булькая и обливаясь собственной кровью, охотник мешком осел на пол, и служение его окончилось.
А Смерть кралась дальше, беззвучно ступая по ледяным каменным плитам подземелья, мимо тусклых факелов и келий, где спали охотники и храмовники. Тень скользила вперед, так, словно ее вело безошибочное звериное чутье. Пока, наконец, не остановилась перед дверью в покои Магистра.
Старик растянул рот в улыбке. Ни звука, ни шороха не донеслось, просто Смерть вдруг возникла в дверях — настороженная, сжимающая в руках тонкий острейший меч, сверкая зелеными глазами.
— Входи, граф Локи Лафейсон, не бойся, — произнес Магистр. — Признаться, не при таких обстоятельствах я ожидал тебя увидеть. Видишь ли, обычно те, по чьему следу уходил Тор, возвращались сюда лишь частично. Обычно он приносил мне их головы.
— Я мог бы принести тебе его голову, — разомкнул бледные губы Локи, глаза которого тлели, словно два алеющих угля. — Но не думал, что она тебе нужна.
— Что ж, граф, я действительно не нуждаюсь в мертвой голове, — улыбнулся Магистр. — Гораздо больше я нуждаюсь в новой Карающей Длани. Садись! — уже без улыбки прибавил Магистр, и глаза его поглотила бездонная чернота.
Локи медленно подошел к столу и опустился в кресло. Одежда его была покрыта пылью, волосы стянуты в хвост. Он смотрел на Магистра, и лишь вздрагивающие ноздри выдавали в этой окаменевшей фигуре живое существо.
— Как удачно вышло, — продолжил Магистр. — Ты гораздо лучше, чем это животное, которое когда-то подбросили к порогу Храма в безлунную ветреную ночь. Я растил его, кормил с рук, когда он был еще ребенком. Я учил его управляться со Зверем, что жил внутри. Я сделал его охотником, и лучшего не было за всю историю моего служения. Почти полвека Тор Одинсон был Псом Храма, Карающей Дланью. Но Храм вечен, а слуги преходящи. Тора сожрала тьма. Ему не стоило покидать Храм так надолго. Пес оборвал поводок и одичал. А дикой собаке рано или поздно раскроят череп. Но полно о нем. Поговорим о тебе, граф Лафейсон.
— Я не граф и давно не могу называть себя родовым именем Лафейсонов, — ответил Локи. — Вы отняли у меня все: состояние, имя и даже судьбу. Я — безымянная тень. Никто и ничто. Ветер полуночи, который плачет в горных ущельях.
— Но я же и могу вернуть тебе все назад, — улыбнулся Магистр. — Ты не знаешь власти Храма. Я верну тебе все наследные владения и замки и утрою твое состояние. Я дам тебе власть, какой нет ни у одного правителя земного. От одного твоего имени будут трепетать города. Ты станешь новой Карающей Дланью Ордена и получишь все его могущество.
— Мне не нужно могущество, — ответил Локи, и ни один мускул на его лице не дрогнул. — Нельзя вернуть то, чего больше нет. Графа Локи Лафейсона нет, и ничто не способно воскресить его из могилы.
— И что же тебе тогда нужно? — поинтересовался Магистр.
— Месть, — ответил Локи, и его острый меч вошел Магистру точно в сердце.
Локи, стиснув зубы, повернул меч, и струи крови побежали по одежде старика. Но Магистр продолжал улыбаться Локи в лицо.
— Ты глупец, — хрипло прокаркал он. — Храм вечен. Я обладаю силой, которой нет имени. Тьма, что живет в подвалах, не пуста. Там есть глаза, дыхание и голоса, звучащие из других измерений. Либо ты станешь частью Храма, либо исчезнешь.
— Храм вечен, а слуги его преходящи, — холодно произнес Локи и протянул вперед руку.
Глаза Магистра наполнились ужасом. Локи схватил алый перстень и содрал с крючковатого старческого пальца. Усмехнулся Магистру в лицо и надел себе на средний палец правой руки. Камень ярко вспыхнул рубиновым огнем. Магистр захрипел и сполз на пол. Черная кровь потекла по его белоснежной бороде. Взгляд угас, голова запрокинулась.
Локи встал, наклонился над телом, снял с него плащ и набросил себе на плечи. Поправил перстень.
Его шаги гулко звучали в подземелье. Локи вошел в Главный зал, и факелы на его стенах сами собой вспыхнули и затрепетали, словно от невидимого ветра. Новый Магистр Ордена Храмовников поднялся на трон и сел на отполированное сидение. Глаза его отливали алым, в них клубилась тьма и не сквозило ни одного человеческого чувства.
Двери бесшумно отворились, и вереница охотников и храмовников стала втягиваться в зал. Все они вставали перед троном на колени и опускали головы в знак преклонения и повиновения.
Магистр протянул вперед руку с кольцом, и губы его тронула жестокая ухмылка.
***
Шу и Ая собирали траву для своих овец и единственной козы. У них не было сил косить, а потому они рвали ее руками и набивали в мешки. Потом они относили мешки с травой домой и раскладывали ее в хлеву на деревянном настиле под потолком.
Солнце жарко пекло с неба, и Шу застонал:
— Я пить хочу! Ну пожалуйста!
— Ладно, — строго ответила сестра. — Сходи к ручью. И мне заодно принеси.
Шу сразу развеселился и бросился бежать по лугу к ручью, что весело плескался между больших серых камней. И тут же оттуда прилетел его пронзительный визг.
Ая, бросив охапку травы, рванулась на крик и увидела зрелище, от которого у нее едва не остановилось сердце.
Шу стоял возле ручья, прижав руки к груди, и в ужасе смотрел на огромного горного льва, который лежал у самой воды, вытянув вперед страшные когтистые лапы. Ая издала тонкий писк и замерла на месте.
Лев увидел ее и медленно поднялся с земли. Тяжело ступая, он приблизился к девочке, и его жаркое тяжелое дыхание обдало ее лицо. Лев взглянул на нее пронзительно-синими глазами и вдруг мягко лизнул девочке руку.
— Ая, — прошептал Шу. — Он ручной, что ли?
— Не знаю, — дрожащими губами выговорила Ая, не в силах оторвать взгляд от зверя. — Может, ему плохо и он к нам за помощью пришел? Так бывает иногда с дикими животными.
Лев басом мурлыкнул и слегка потерся громадной головой о плечи Аи. Шу неуверенно улыбнулся. Лев обернулся к нему, а потом подошел и опустился на землю. Взглянул на мальчика и в нетерпении ударил хвостом о бока.
— Шу, не надо! — взмолилась Ая, но у брата уже загорелись глаза, и он, схватившись за жесткую гриву, забрался льву на спину.
Лев медленно встал, и Шу взвизгнул от испуга и восторга. Зверь подошел к сестре и снова опустился на землю, приглашая и ее присоединиться. Шу подал девочке руку. Когда оба ребенка удобно устроились на широкой могучей спине, лев поднялся и уверенно пошел в сторону их деревни.
Шу и Ая покачивались на спине в такт его гибкой походке и смотрели друг на друга в радостном изумлении.
— Мы же оставим его себе? — умоляющим голосом спросил Шу.
— Ну, видимо, он уже так решил сам, — ответила Ая. — И я не думаю, что мы должны с ним спорить.
Лев повернулся и тихо рыкнул, словно одобряя ее слова.
Комментарий к Эпилог
Наконец я дописал этот фик. Огромное спасибо всем, кто с таким терпением ждал проды и продолжал читать, несмотря на редкие обновления. И, конечно, отдельное спасибо автору заявки - Livius Germanicus. Надеюсь, что не сильно испортил идею )))