— Да уж думаю, что ты на все согласен, но я и не на таких глаза закрывал. Мне все равно, за что тебя вздернуть хотят. Греби как следует, здесь никому до тебя дела нет. Но учти: церемониться с тобой тоже никто не будет.
Через полчаса галера медленно вышла из порта и подняла парус. Локи сидел на веслах, греб, стараясь держаться наравне со всеми и ничего не чувствовал — из груди словно вырвали сердце, оставив пустоту.
***
Тор бродил по рынку, выбирая себе новую кольчужную рубаху. Внезапно его накрыло чувство смутной тревоги — словно тонкая нитка затрепетала в груди, потянула куда-то.
«Локи», — обожгло охотника пониманием. Он все бросил и побежал в гостиницу. Распахнул дверь в номер: комната пуста, окно открыто. Тор выглянул вниз — никого.
Охотник заметался под окнами, подметил отпечаток босой узкой ступни, присел, дотронулся и прикрыл глаза. В лицо словно повеяло морским бризом. Тор бросился в порт, едва не сбивая по дороге людей.
Локи был тут — Тор чувствовал свою жертву, но в толчее и суматохе найти графа было также непросто, как иголку в стоге сена. Да еще полил дождь, смывая следы. Тор метался, крутился, внюхивался, теряя время, а нить звенела, натянувшись, дрожала и вдруг резко оборвалась. Тор остановился, словно ударившись о стену. Развернулся и со всех ног побежал к пирсу. Из порта выходила галера. Тора снова обожгло — он чувствовал, что его сладкая жертва ускользает от него. Впервые за всю его долгую охоту. Тор взревел, глаза его налились кровью. Он едва не нырнул в грязную воду, чтобы плыть следом, но вовремя очнулся.
Охотник нашел моряка, который объяснил, что галера «Пьяный дракон» ушла на Ллир с грузом сухофруктов и солонины. Тор вернулся на пирс и стал смотреть галере в след — охотник не мог покинуть землю, на которой стоял Храм. Жертва ускользнула, и Тор впервые в жизни испытал такой удар по самолюбию. В мыслях образовался хаос, сердце стучало, кулаки сжимались. Тор стоял, насквозь продуваемый ледяным ветром, и не знал, как ему быть.
========== Одержимость ==========
Магистр сидел в своем кабинете и пил подогретое красное вино из массивного серебряного кубка. Алые отсветы от пламени очага играли на толстой золотой цепи, переливались на рубиновых подвесках и перстнях. Магистр зябко кутался в меховую мантию, сухими пальцами стягивая ее на груди. Дверь тихо открылась, и в кабинет вошел Тор. Магистр повернулся к нему и спросил:
— Что не так?
— Граф Лафейсон покинул Империю на морском корабле, — сухо отчитался Тор.
— Что ж… — Магистр снова посмотрел на языки пламени. — Конечно, я бы предпочел, чтобы его голова скатилась с плахи на площади Зари, но с другой стороны, нищий, бесправный и безымянный, да еще и за морем — можно считать, что Локи Лафейсон мертв. Хотя, Тор, я искренне удивлен, что ты упустил жертву. На моей памяти это с тобой впервые.
— Нет, — коротко ответил Тор. — Я иду по следу дальше. Я вернулся, чтобы сообщить вам об этом лично.
— Ты собираешься покинуть земли Империи? Земли Храма? — Магистр удивленно распахнул глаза. — Тор, ты — мой лучший охотник. Я обещал тебе вольную после этой охоты и замок в горах. Ты это заслужил. Уже завтра я проведу обряд и передам тебе дарственную на замок и земли. И ты можешь жить для себя, под сенью Храма.
— Я пойду по следу, — Тор ответил резко, почти перебив старика.
Магистр некоторое время молча смотрел на него, а потом сказал:
— Тор, если ты покинешь земли Храма, ты лишишься поддержки… Нашей и Того, Кому мы служим… Тебе придется рассчитывать только на себя.
— Я долго думал об этом, — кивнул Тор, и лицо его слегка исказилось — в глазах сверкнуло такое бешенство, что даже Магистру стало слегка не по себе. На секунду старику показалось, что он в комнате не со своим верным псом, Карающей Дланью Ордена, а с неуправляемым диким животным — гигантским серым гризли, который потерял голову от запаха крови.
— Но зато это будет самая красивая охота, какую только можно желать, — добавил Тор.
— Тор, я могу и не отпустить тебя, — пожал губы Магистр. — Храму нужна Карающая Длань.
— Освальд вполне может занять мое место, — лицо Тора было непроницаемым, но Магистр слишком хорошо знал охотника, чтобы не чувствовать, как по комнате разливается могильный холод. — Вы же хотели меня отпустить? Ну, вот и можете проводить обряд и считать, что отпустили. А я уйду за море и вернусь с головой графа Лафейсона.
— Тор, я всегда ценил тебя за твои личностные качества, за то, что ты способен на то, на что не способен никто другой, но одержимость завладела тобой, несмотря на Того, Кому мы служим, — покачал головой Магистр. — Ты уходишь во тьму, все дальше от Храма. Ты останешься наедине со всем миром и, что хуже всего, наедине с собой, и твои демоны утянут тебя в безумие. Ты потеряешь контроль над собой, как только выйдешь из тени Храма.
— Я пойду по следу, — медленно произнес Тор, и черты лица его снова стали расплываться. Магистр вздрогнул и отшатнулся. Тор встряхнулся, взял себя в руки, и лицо его снова обрело четкие привычные черты.
— Ты становишься опасен, — пробормотал Магистр. — Что ж, если ты хочешь идти по следу — я не стану тебя удерживать. Освальд, конечно, не чета тебе, но я сам буду с ним заниматься, так что на время он станет Карающей Дланью. А ты отправляйся за море и принеси мне голову юного Лафейсона.
Тор опустился на одно колено, нагнул голову, а потом быстро встал и стремительно вышел, хлопнув дверью.
Магистр посмотрел ему вслед, прикоснувшись рукой к своей тяжелой цепи.
— Все-таки дыхание Того, Кому мы служим, разрушает даже самых сильных, — прошептал он себе под нос. — Может, за морем Тор сможет справиться с собой. Если вернется — я приложу все силы, чтобы удалить его в горы и держать для самых крайних случаев. А если не вернется… Тогда придется растить ему замену.
========== Рабство ==========
Локи греб, стараясь перенять манеру своих соседей. На каждое весло приходилось по четверо гребцов. Локи увидел, что все гребцы действуют слаженно, как один человек. Чтобы добиться максимального результата при наименьшей затрате сил, надо было сидеть правильно, работать не только руками, но и корпусом, и даже ногами. Сначала соседи бросали на графа злые презрительные взгляды, но Локи быстро освоился и приноровился и не совершал промахов. Хотя молодому графу приходилось тяжело: ладони, непривычные к грубой работе, стерлись в кровь, поясницу ломило, да еще давали себя знать недавние раны и побои. Хуже всего были сильная качка и постоянная сырость. Хотя галера вошла в теплые воды, Локи все равно зяб и мечтал высушиться. Но надеждам его не суждено было сбыться.
На десятый день пути горизонт разорвал узкий косой парус. Локи, налегавший на весла, краем глаза увидел, как по галере забегали капитан, купцы и охрана. Из обрывистых криков граф уяснил, что за ними гонятся пираты. Удары в огромный барабан, задающий темп гребцам, стали резче и быстрее. Гребцы выбивались из сил, тела блестели от пота, воздух входил в легкие сквозь судорожно стиснутые зубы. Галера значительно прибавила в скорости, но она была перегружена и не так маневренна, как легкий пиратский корабль, на котором стояло сразу два косых паруса, что увеличивало скорость. Как назло ветер дул пиратам ровно в корму, и вскоре судно настигло купеческую галеру.
В борта полетели крючья, а в людей — копья и стрелы. Воздух зазвенел от предсмертных воплей и криков ужаса. Гребцы бросили весла, и началась давка. Галера медленно ворочалась в волнах, а на палубе уже шла резня. Безоружный Локи оказался зажат в толпе гребцов. Все произошло быстро: через четверть часа капитан, вся охрана и часть купцов были мертвы. Оставшихся в живых заковали в кандалы и снова усадили на весла. Только теперь вместо барабана темп задавали кнуты надсмотрщиков, обжигающие обнаженные спины.
Локи вздрогнул и стиснул зубы, когда мокрый от чужой крови кнут прошелся по его худой спине. Граф старался не поддаваться отчаянию, хотя уже успел наслушаться от перешептывающихся гребцов об ужасах пиратского плена и рабства. Все сводилось к тому, что их приведут на один из рынков Востока и там продадут. Если, конечно, они сами не умрут во время плавания от голода, побоев и болезней.
***
Капитан боевой галеры, шедшей в Ллир с военным посольством, спросил генерала, который прогуливался по палубе:
— Господин, а этот охотник, он в порядке? Он уже четвертый день не выходит из каюты.
— Я бы вам советовал делать вид, что его здесь нет, и молиться, чтобы он не напомнил о себе сам, — ответил генерал. — Храмовники получают все, что хотят. Если вы думаете, что я в восторге от его присутствия на борту, то вы глубоко ошибаетесь.
Капитан молча кивнул и покосился на дверь каюты. А внутри, в полумраке, сидел неподвижно на полу голый по пояс Тор. Золотая грива волос рассыпалась по мощным плечам. Идеальный торс и могучие руки казались отлитыми из бронзы. Глаза его были прикрыты, а на лице отпечаталось выражение крайней сосредоточенности. Казалось, он к чему-то внимательно прислушивается. То, что это не статуя, а живой человек, выдавали только пальцы — они мягко, почти нежно, гладили лезвие большого тяжелого кинжала. Острейшее лезвие скользило по грубой коже, не причиняя ей ни малейшего вреда.
========== Гарем ==========
Пираты привели галеру на один из рабовладельческих рынков, расположенных на Вольном острове неподалеку от материка. Официально считалось, что этот остров не принадлежит ни одному государству и земля его свободна от всех законов. Однако негласно над островом распространялась власть одного из султанов Семиречья. Вся богатая гигантская долина была поделена на кучку султанатов и то соблюдала вооруженный нейтралитет, то вступала в бурные, но короткие войны.
Поскольку официально остров не был территорией закона, на нем обосновались пираты и работорговцы. Которые, впрочем, соблюдали свои неписанные законы куда строже, чем иные развитые государства.
Локи вместе с остальными рабами согнали на землю и привели на рынок. Там всех заперли в просторном загоне. Потом рабам дали воды и пищи, потому что завтра с утра начинался торг и они должны были выглядеть хорошо. Самых слабых и больных перевели в отдельную клетку — утром их должен был осмотреть врач и вынести им приговор.
Локи сидел на земле, опустив голову. Отросшие черные спутанные волосы падали ему на лицо. На худом теле выступали жгуты мускулов. Спину крест-накрест пересекали поджившие следы от кнута. В голове у бывшего графа было темно и пусто. Локи казалось, что это все — какой-то кошмарный сон. Что так не бывает. Что вся его жизнь с того момента, как за его игральный стол опустился Тор, — кошмар, от которого он никак не может очнуться. Локи впал в странное оцепенение, у него помутился разум, и он уже не воспринимал реальность полноценно. Он настолько полно сосредоточился на переосмыслении всего, что с ним произошло, что выпал из реальности и перестал реагировать на то, что происходит вокруг.
Так Локи просидел всю ночь, а утром машинально поднялся и пошел вместе со всеми туда, куда их повели надсмотрщики. Уже в семь утра солнце вовсю пекло с неба, блестели копья стражников, звенели цепи, сковывающие рабов, и дрожали вдали крики ослов и верблюдов. У Локи заложило уши, а во рту появился привкус крови. Граф всегда плохо переносил жару, и сейчас ему казалось, что вместо мозга у него — горячий, вязкий, тягучий, приторный мед.
Локи все воспринимал, как со стороны. Вот всю первую партию рабов выстроили в шеренгу, и продавец стал громко выкликать цену, указывая на достоинства живого товара. Рабы молчали, никто не сделал даже попытки к сопротивлению. Из толпы покупателей лениво выходили управители имений или мастера, которым нужны были рабы в хозяйство. Постепенно шеренга редела, и только Локи никому не приглянулся. Все с неодобрением окидывали взглядом его сухопарую фигуру и кривились при виде его белой нежной кожи. Один бровастый торговец вроде бы заинтересовался безучастной фигурой молодого графа, даже пощупал икры и бицепсы, но потом передумал.
Солнце перевалило за полдень, потом за два часа пополудни. Пекло немилосердно, надсмотрщики и стражники старались прятаться под навес, и только несчастным рабам никто даже не дал воды. У Локи потрескались губы, а волосы слиплись от пота. Он стоял как статуя, и глаза его лихорадочно горели сквозь спутанные волосы. Кроме него в шеренге остались только самые слабые и неказистые рабы. Продавец велел согнать их всех в кучу и стал выкрикивать одну, общую за всех цену, рассудив, что так выручит хоть что-то.
Вдруг толпа раздвинулась, и четверо огромных чернокожих рабов вынесли вперед роскошный паланкин. Появилась пухлая холеная рука в перстнях, откинула полог, и упитанный миловидный мужчина выглянул наружу.
— Это цена за всех? — спросил он у почтительно склонившегося продавца.
— Да, светлый господин, — еще ниже склонился тот.
— Я даю тебе двойную цену и забираю этого раба, — пухлая рука указала на Локи. — Остальных можешь оставить себе.
Молодой граф даже не шевельнулся. К нему подошел кузнец и стал сбивать кандалы. Локи не реагировал.
— А он в разуме? — снова высунулся из паланкина его новообретенный хозяин. — Что-то он неживой какой-то.
— Да просто он родом с севера, от жары ослаб, и солнце ему голову напекло, — махнул рукой продавец.
Занавесь вернулась на место. К Локи подошел охранник и чуть подтолкнул вперед. Локи молча двинулся за ним. Перед глазами у него плясали огненные кольца, рот пересох, виски и затылок невыносимо ломило. Локи шел, едва не падая с каждым шагом.
Наконец перед процессией открылись большие ворота и они вступили в прохладу тенистого сада. Всюду журчали фонтаны, слышалась красивая музыка. Локи увидел бассейн, в котором серебристыми струйками резвился фонтан, и, как зачарованный, шагнул туда. Охранник хотел его остановить, схватив за плечо, но та же пухлая рука сделала отрицательный жест: «Не надо».
Локи подошел к бассейну, опустил руки в прохладную воду, зачерпнул полные горсти и стал жадно пить, проливая себе на грудь. Потом он умылся и даже сунул голову в воду, задержав дыхание. Когда Локи выпрямился, взгляд у него стал более осмысленным.
— Подойди, — позвал его вкрадчивый голос из паланкина.
Локи приблизился. С мягких шелковых подушек на него смотрел молодой, приятный, хотя и слегка расплывшийся человек.
— Я вижу, что тебе лучше, — сказал он.
— Да, — рассеянно ответил Локи, убирая волосы с лица.
— Что ж, хорошо, — кивнул его новый хозяин. — Я — Лассар, евнух единокровного младшего брата нашего великого султана. Я заведую его гаремом. Великий Вазирис обязан иметь большой гарем, согласно своему положению, но он и сам любит и ценит свое живое имущество. Он из тех, кому приятнее нежиться с красивыми рабами, чем махать мечом на поле битвы или плести интриги во дворце. Вазирис — человек веселый, легкий, но проницательный и эрудированный. Он поэт, философ и страстный наездник. Кони — его вторая страсть после плотских утех.
— А зачем вы купили меня? — в изумлении распахнул глаза Локи.
— Затем, — мягко сказал Лассар, — что наш господин одинаково благосклонен и к юношам, и к девушкам.
Локи окаменел и перестал дышать.
— Подумай, — быстро подался к нему Лассар, — что лучше — стать рабом в кузне или красильне, а то и вовсе попасть в шахты или на поля, где солнце убьет тебя за несколько недель, или… жить в достатке и изредка выполнять прихоти обходительного и приятного собой господина.
Локи молчал. У него снова возникло странное чувство того, что ему все снится.
— Тебе надо отдохнуть, — Лассар хлопнул в ладоши, и Локи увели охранники.
***
Локи спал долго и проснулся уже в своем уме. В комнате, которую ему отвели, было темно, тепло и приятно пахло благовониями. Локи обнаружил на столике поднос с едой и кувшин вина. Есть хотелось так, что некогда было раздумывать, и Локи быстро опустошил поднос и кувшин.