Страх во тьме - Шторм Максим 10 стр.

Что я делаю в замковой библиотеке, спросите вы? Ну что я ещё должен был делать, по-вашему? Стокман после завтрака созвонился с добрейшим мистером Бонемом, поговорил со Спенсером и отрапортовал, что куковать нам в Стиллхолле придется ещё как минимум сутки. Нет, конечно, если кто хочет, то вполне может попытаться выбраться отсюда согласно своим возможностям. Но наш милейший хозяин настоятельно рекомендовал не пороть горячку, а спокойно подождать ещё денёк - другой, наслаждаясь его безграничным гостеприимством, ни в чём себе не отказывая и не стесняясь в удовольствии отдохнуть вдали от городской суеты и шума. Что ж, уговаривать он умел, этого у Бенджамена было не отнять. Нам был дан карт-бланш осмотреть замок с верху до низу, заглядывая в любой понравившийся закуток. Но желательно под бдительным присмотром гида. Ибо Стиллхолл достаточно огромен, чтобы в нём можно было запросто заплутать и потеряться. Отважный Дон Рейнолдс клятвенно пообещал, что рядом с ним заблудиться практически невозможно и за нас он отвечает, как за себя. Вот после этих его слов мне и стало тошно. Нет уж, я лучше уж как-нибудь сам за себя отвечу. Я не особо вдавался в подробности, чем намерены заняться мои спутники, поскольку для себя твёрдо решил, чем займусь именно я.

В отличие от некоторых я не захотел возвращаться в комнату. Впрочем, на это так же были свои причины. И одна из них находилась непосредственно в библиотеке.

Грейс Брайен с округлившимися глазами медленно шла вдоль стеллажей, благоговейно касаясь кончиками пальцев старинных книг. Она настолько погрузилась в это занятие, что не заметила появление в библиотеке моей внушительной персоны. Ха, шучу, разумеется, вид у меня прямо скажем, далёк от совершенства. Ох, что-то я расшутился в последнее время. Как бы ни оказаться, как говориться, в шутейном доме!

Книги полностью заворожили девушку. Грудь её высоко вздымалась, она с наслаждением вдыхала запах книг. Вы заметили, что я постоянно обращаюсь к груди этой милой дамы? Сам не пойму, с чего. Обычно в девушках меня в первую очередь привлекает совсем другая часть тела! Ну да ладно, что-то я отвлёкся... Я осмотрелся. Одному Богу известно, как тут можно отыскать нужную тебе книгу. И за месяц не управишься. Я передёрнул плечами: в библиотеке камин не был предусмотрен во избежание пожара, это понятно. Но как же здесь было зябко! Да, холод и стужа коридоров и неотапливаемых комнат были большими минусами Стиллхолла, да и любого другого замка тоже. Хорошо, наверно, здесь летом, когда так и хочется спрятаться от удушающей жары в каком-нибудь подвале или каменном мешке...

Я услышал за спиной шаркающие нетвёрдые шаги. Спина моя непроизвольно напряглась. Но через секунду я разжал стиснутые кулаки, поскольку подошедший человек не представлял ни малейшей опасности. Разве что для самого себя.

Роберт Мастерс отхлебнул из неизменной фляжки и, поморщившись, сказал:

- Вот уж никогда бы не подумал, что нынешняя молодёжь интересуется книгами. Современных подростков в читальный зал и на верёвке не затащишь. Не правда ли?

Я заломил бровь.

- По-моему, я уже давно вышел из настолько юного возраста. Да и помимо всего прочего, чтение - моя давняя слабость.

Слегка пошатнувшись, Роберт сунул фляжку за пазуху и указал головой на Грейс.

- А я, дурак старый, уже начал было полагать, что это она - ваша слабость.

Грейс бережно взяла с полки потрёпанный фолиант и начала неторопливо перелистывать страницы. Я внимательно пригляделся к пьянчужке: трёхдневная щетина, впавшие щёки, руки трусятся, но глаза... Глаза из-под кустистых бровей смотрели зорко и пристально. Повторюсь, это не были глаза выжившего из ума старика-алкоголика. Непрост, ох, непрост это тип.

- И, по-моему, вы не похожи на ценителя русской классики.

- Почему русской? - осторожно спросил я.

- Ну как же... Всё-таки ваш родной язык отнюдь не английский, хотя у вас и отличное произношение, а, скорее всего, именно русский.

Мастерс криво улыбнулся и поскрёб щетинистый подбородок. Раздалось сдавленное чихание. Увлекшаяся Грейс открыла чересчур запыленный том и теперь расплачивалась за свою опрометчивость. Поправив чуть не слетевшие с носа очки, девушка поставила книгу на место. Я же невольно зацокал языком. Ну что... Старикану палец в рот не клади - откусит по локоть. С его наблюдательностью ему надо бы работать в службе безопасности, а не пить горькую.

- Сэр, вы правы на все сто процентов. Моё полное имя Алексей Болотин. Просто имя Алекс звучит более просто и не режет... э-э-э...

- Слух иноземцев, - хмыкнул Роберт. Дьявол, он читал мои мысли!

____________________________________________________________

Целый день ворота замка были гостеприимно распахнуты, а подъёмный мост опущен, что позволяло невольным постояльцам свободно околачиваться вокруг Стиллхолла, любуясь живописными окрестностями. Правда, желающих покинуть замок и прогуляться не находилось. Погода опять безвозвратно испортилась. От ободряющего утреннего солнышка не осталось и жалкого лучика. Радужные облака сменились более привычным для этого времени года непроглядным скопищем свинцово-серых туч. Заметно похолодало. Дверь сиротливо примостившегося напротив величественного замка домика нехотя распахнулась. Назначенный Бенни сторож лениво высунул нос наружу, почесал пузо, и скрылся в глубине тёплого помещения, аккуратно притворив за собой дверь. В обязанности бравого сторожа входило охранять ночующий на площадке под шиферным навесом микроавтобус и сдувать пылинки с запертого в гараже «Ягуара», на котором Бенни приезжал в Гринсвуд.

В сыром стылом воздухе постепенно стала формироваться полупрозрачная завеса из далёких морских брызг, дождевых испарений и влаги - знаменитый английский туман. Возможно, именно этим фактом объяснялось нежелание гостей оставлять монументальное убежище и рисковать подхватить насморк на послеобеденной прогулке. Вокруг разлилась приглушенная умиротворяющая тишина.

Спокойствие туманной тишины внезапно нарушилось чьими-то решительными шагами. Миновав арку ворот, по опускному мосту двигался кряжистый, широкий в кости мужик с суровым лицом немецкого кайзера и густыми усами. В правой руке он играючи держал вороненую двустволку, грудь и торс опоясывали патронташи, из-за спины выглядывал походный рюкзак. Прогрохотав по доскам армейскими ботинками, Ральф Шнитке (ну кто, если не он?!) направился в сторону леса, чья тёмно-зелёная стена, окутанная колышущимся маревом, высилась в полумиле от замка.

Дверь домика повторно приоткрылась, и Ральф отдал нарисовавшемуся в проёме сторожу честь, приложив два пальца к полям шляпы. Дородный сторож, разомлевший от тепла и пинты принятого на грудь пива, выкатил очумевшие глаза.

- Сэр, вы КУДА собрались, во имя Христа!?

- В лес, - как нечто само собой разумеющееся ответил немец.

- В лес? - эхом откликнулся сторож. - Но... Вы так снарядились, словно идёте на медведя! Да у нас в лесу окромя зайцев, куропаток и дюжины недобитых лис и ни водится ничего. А вы прям с таким ружьищем!..

- Винтовка «Экспресс» двенадцатого калибра, скорость полёта пули 440 метров в секунду, сила удара 2048 килограмм, - отрапортовал Ральф и снисходительно добавил. - Дружище, я надеюсь поохотиться на дичь покрупнее, чем зайцы. На волков хотя бы...

Сторож лихорадочно почесал обширную плешь.

- ВОЛКОВ? Каких волков, мистер Охотник? Да у нас волков лет пятьдесят как вывели! Я вам гарантирую, что крупнее лисы вам никого не выследить, право слово.

Ральф, невозмутимо подкрутив кончики усов, повернул лицо к лесу. Крылья его мясистого носа жадно затрепетали. Он с шумом втянул воздух.

- Я уже двадцать лет охочусь и нутром чую, что меня ждёт славная охота. Я могу встретить не только волка, но и кого-нибудь посолиднее и... опаснее. Бывай, дружище.

Подтянув ремни сбруи и, забросив двустволку на плечо, Ральф продолжил свой путь. Лес как магнитом тянул его.

- А... Э... Эй, ты что, серьёзно, парень?! - обалдевший сторож беспомощно смотрел в широкую спину удаляющегося немца. - Кого он, мать его, надеется пристрелить, динозавра, что ли?

Возмущению сторожа не было предела. Метнув на последок осудительный взгляд в сторону громадного замка, он поспешно нырнул в комнату, пробурчав под нос:

- Какие ещё шизики собрались в этой домине, хотел бы я знать?

Часть 2

ГЛАВА 7

На счёт двадцати лет профессионального стажа Ральф нисколько не соврал. Чутьём он обладал воистину отменным и к сорока годам исколесил весь земной шар. Родовой особняк в Мюнхене ломился от бесчисленных трофеев, добытых в самых труднодоступных уголках всех без исключения континентов. Роскошная шкура белого медведя, при жизни весившего не менее тонны, расстилалась перед любимым камином Шнитке. В кабинете Ральфа особо почётное место занимало чучело гигантского гризли. Над креслом были скрещены великолепные слоновьи бивни. Африканские саванны, амазонские сельвы, австралийские пустоши, сибирская тайга - где бы ни побывал Шнитке, он отовсюду возвращался с добычей. Не всегда целым и невредимым, да. Крепкое тело охотника носило многочисленные следы зубов и когтей. О каждом шраме он мог рассказать занимательнейшую историю. Но он всегда возвращался победителем. Ни одно животное, будь то тигр или свирепый носорог не могло соперничать с ним в искусстве выживания, когда два противника сходятся в смертельной схватке.

Далеко не последнюю роль в победах Шнитке играли винтовка «Экспресс 500» и модернизированный пятизарядный охотничий карабин «Сайга» (для более «мелкой» дичи - надёжнейшее и безотказное оружие). Невольно возникает вопрос, что потянуло такого искушённого и опытнейшего человека в гринсвудский лес? Перед самим собой Ральф был предельно честен. Умом он чётко осознавал, что в этом лесу уж ему-то ловить точно нечего. Ну не против же зайцев с лисами ему обращать винтовку, в самом-то деле! Умом понимал, но нутром, каким-то шестым чувством, сходным со звериным, Ральф чуял, что в лесу есть нечто, что сможет его заинтересовать. Что-то, что невидимыми мощными волнами притягивало его. Ральф всегда полагался на свои инстинкты, они были у него не хуже, чем у хищника. Вот и сейчас он полностью подчинился воли проснувшейся в жилах крови первобытных предков. О том, кто может ему встретиться, Ральф имел весьма смутные представления... Но он был уверен в одном. В том, что встреча будет запоминающейся и опасной. Где-то рядом был очень опасный и сильный зверь, более чем достойный соперник. Шнитке проникся этим ощущением ещё на повороте к Гринсвуду, когда они прошли по дороге, зацепив самый край леса. И с каждым часом это ощущение всё усиливалось. Он больше не мог терпеть...

Ральф, не жалуясь, продирался сквозь лесные дебри, сознательно ломясь в самую густую чащобу. Богатейший опыт позволял немцу легко проходить там, где обычный человек беспомощно бы барахтался в мешанине ветвей и цепких кустарников. Раскидистые кроны деревьев смыкались над головой в плотный непроницаемый шатёр, ни в коей мере не смущая Шнитке. Он великолепно ориентировался. Немец неутомимо преодолевал разломы, овраги, перепрыгивал через вросшие в землю валежины, мелкие ручейки и обросшие сочным буро-зеленым мхом валуны.

А вокруг безмолвными свидетелями упорства охотника стояли сосны и орешники, дубы и ели, берёзы и липы. Лес был на загляденье разнообразен и величав. Высоко в деревьях стрекотали белки и перекликались птицы. В шуршащей под ногами палой листве шустро сновали мелкие грызуны и деловитые ёжики. Лес жил своей особой размеренной жизнью и хладнокровно и невозмутимо наблюдал за вторгшимся в его владения человеком.

Хмуря брови, Ральф внимательно смотрел, куда ступает, подмечая каждую мелочь. Любая сухая веточка или примятая травинка могли о многом ему сказать. Следопыт из немца был первоклассный. Как бы ни был хитёр зверь, Ральф всё равно оказывался хитрее. Шнитке остановился в тени раскидистых клёнов и, не торопясь, осмотрелся. Нос охотника вновь затрепетал, фильтруя запахи, а чуткие уши пытались вычленить из лесной какофонии любой необычный звук. Иногда Ральф сам сравнивал себя с каким-нибудь хищником.

Выбравшись на едва приметную, петляющую меж деревьев тропинку, Ральф задрал голову. Небо по-прежнему не пропускало солнечных лучей, тучи продолжали хаотично громоздиться друг на дружке. Туман, казалось, пропитал своими миазмами всё живое и неживое вокруг, здорово сокращая видимость. Поправив шляпу, Ральф присел на корточки и мягким, отработанным за годы движением сдёрнул с плеча винтовку. Положив «экспресс» рядом на пожухшую траву, он осторожно коснулся сырой земли и поднёс испачканные пальцы к носу, делая глубокий вдох. Вытерев пальцы о штаны, Ральф довольно кивнул. Это был едва приметный, но всё же различимый след, оставленный в сырой земле. Свежий след звериной лапы, напоминающей собачью. Но нет, собакой тут и не пахло. След вне всяких сомнений принадлежал волку. И оставлен он был не более двенадцати часов назад. Ральф мог поклясться в этом. Судя по отпечатку лапы, волчара был матёрый и здоровенный, что твой телёнок. Таких нынче днём с огнём не сыщешь. Как он здесь оказался?

Ральф задумчиво покусал кончик усов. Что-то здесь не вяжется... Исходя из размеров, волк являлся старым, битым жизнью самцом, не связанным узами стаи. Волк-одиночка. Местные ни сном, ни духом не подозревают о его существовании, значит, серый дьявольски хитёр и осторожен. Но откуда он всё-таки взялся? Последний оставшийся в живых после старых облав, когда английские леса ещё могли похвастаться этими косматыми хищниками? Но неужели его ни разу не замечали тутошние охотники и егеря? Шнитке не считал себя потомком Великого Духа Маниту, перед которым дикое зверьё само падало ниц. И в такое невероятное везение, как «пришёл, увидел, победил» он тоже не верил. Это что ж получается? Жил себе волк и жил, никого не трогал, успешно на протяжении многих лет скрывался в чаще, питался вегетарианской пищей, и ни давал ни малейшего повода заподозрить его в существовании на белом свете?! А тут появился он - непобедимый Ральф Шнитке, и волк буквально у него под носом нечаянно подвернул лапку? Да хрена с два!

Ну не ради же обычного, пусть и очень крупного, и старого волчары Ральфа тянуло в лес похлеще аркана! В своё время немец уложил немало волков, и они его давно не интересовали. Что-то здесь всё же не то... Шнитке пока не мог понять, что именно. Но в одном он убеждался всё больше. Волк такой же новичок в этих краях, как и он сам. Хищник был не из этих мест. Но откуда тогда?

Ральф стелящимся шагом прошел ещё несколько метров. Винтовку он держал в состоянии боевой готовности, снятой с предохранителя. Приклад упирался в плечо, палец замер на спусковом крючке, глаза как локаторы быстро и методично обшаривали лесные заросли. Шнитке давно научился избегать сомнительных сюрпризов. Нечто непонятное и крайне неприятное беспокоило немца, свербело в мозгу, настойчиво вставало поперёк мыслей. Ральф опустил винтовку и припал на одно колено. Снова след. Зверюга двигалась крайне осторожно, избегая мягких и отсыревших участков земли, но всё равно периодически оступалась. Хотя нет, просто по-другому здесь и не пройти, надо быть бесплотным фантомом, чтобы вообще не оставлять следов. И тут Шнитке внезапно, проникшись каким-то озарением свыше, понял, что именно ему сразу не понравилось, ЧТО его беспокоит. Следы. Немец достал из кармана носовой платок и вытер почему-то вспотевшее лицо. Хоть и было прохладно, но он порядочно взопрел. Захотелось закурить. Но Ральф никогда не нарушал одну из охотничьих заповедей: на охоте не курят, ибо животные чуют табачный дым за километры.

Что ж, либо у него началась белая горячка, либо он ничего не понимает в своём деле. Ральф нервно сдвинул шляпу на затылок, затравленно оглядываясь вокруг. Глупость какая-то, чушь. Но меж тем факт оставался фактом, и Шнитке ну никак не мог просто взять и отмахнуться от того, что он прочитал по следам. Одно из двух - или Ральф внезапно превратился в клинического идиота, или... Волк ходил на двух задних лапах.