Сергей Козлов
или
Великая загадка русской истории
* * *
Предисловие
Эта встреча была неожиданной: наперерез движению моего автомобиля по бывшим колхозным, а теперь зарастающим подмосковным полям спокойно и элегантно двигалась всадница. Она выглядела неземным существом на своём гнедом рысаке, явно принадлежащем к одной из скаковых пород. Сам её вид – в шляпке, приталенном костюме наездницы, белоснежных рейтузах и чёрных глянцевых сапожках, со стеком в руках – был удивителен для сельского заброшенного подмосковного пейзажа.
Стройная фигурка, невысокий рост и её уверенная посадка в седле, вместе с идеальными пропорциями коня, несущего на себе отнюдь не дешёвые сбрую и седло, создавали впечатление какого-то неземного схождения этого существа с одного из полотен средневековых художников на нашу грешную и малоухоженную среднерусскую землю. Уверенно преодолев изрытую ухабами придорожную полосу, наездница остановилась на обочине дороги.
Я тоже остановил своё авто недалеко от неё, стараясь не спугнуть животное.
Это сделать было нетрудно, я только-только выехал с территории заброшенной усадьбы Болдино и собирался найти дорогу к могиле Василия Никитича Татищева, которая должна была быть где-то не очень далеко. Этот вопрос – «Как найти могилу Татищева?» – я и задал всаднице.
Незнакомка на удивление уверенно отговорила меня идти на Рождественский погост (там находится могила Татищева) напрямую через лес: «Не найдёте, идти неудобно, трудно и наверняка заблудитесь, а вот если проедете через деревеньку, за деревней повернёте направо по просёлочной дороге через поле, далее по ней же через лес, и там, пройдя три оврага, на пригорке увидите кладбище. Могила его там».
Её совет оказался точным. Я быстро проехал через деревеньку Шахматово (не та, которая блоковская, а другая, расположенная юго-восточнее), за деревней оставил машину и пешком пошёл по подсохшей на ветерке просёлочной дороге через поле к лесу. Через лес дорога шла более сырая, грязная (было начало осени). Первый овраг встретил меня огромными лужами и глубокими следами какой-то внедорожной техники в колеях дороги.
Второй овраг оказался простой низинкой в лесу, а вот третий овраг был оврагом с большой буквы. Его склоны были почти отвесны, глубина – примерно метров пять, но самое интересное, что следы дороги (или тропы) через него были. Вылезать на другой склон оврага пришлось почти на четвереньках, так как из-за густой травы обувь скользила по склону. Но всё-таки овраг был преодолён.
На подходе к нему я действительно увидел ограды могил в лесу на другой стороне, и думал, что цель моя близка. Но когда я преодолел овраг, то понял, что это ещё не последнее препятствие. Идти в сторону могил пришлось через выросшую за лето по пояс густую траву, а местами и по грудь. Крапива в этой траве была такой же высоты. Окончательно добавляли «романтики» попадавшиеся в хаотичном порядке по пути упавшие стволы деревьев разных пород, разной степени трухлявости и сучковатости.
Казалось, что все деревья лежали именно мне сучками навстречу.
Но до могил добраться хоть и с трудом, но удалось. Это заброшенное кладбище как раз и оказалось тем Рождественским погостом, где и лежит в могиле Василий Никитич Татищев, первый историк Российского государства.
Его могила – самая ухоженная на Рождественском погосте.
Побывав на могиле Татищева, мне стало интересно, что же он в своей «Истории» написал. Я слышал разные мнения: какой-то старик записал какие-то басни, письменных подтверждений этому нет, начудил в своей книге и т. д.
Я начал читать «Историю…» Татищева. Читалось трудно.
Написанная слогом XVIII века, пусть, видимо, и подредактированная в соответствии с современной орфографией и лексикой, она казалась мне какой-то тяжеловесной и трудночитаемой. Обратив внимание на большое количество ссылок в тексте, причём ссылок самого Татищева, где он старался выразить в том числе и своё отношение к источникам своей истории, я читать книгу бросил.
Прошло время, и я решил изучить, что же делал в своей жизни Василий Никитич Татищев.
В молодости один из моих товарищей служил в Поволжье в Татищевской дивизии. Напомню, что это было советское время. В памяти осталось, что я, будучи убеждённым в правильности рабоче-крестьянской власти, был поражён, что целая дивизия Советской армии носила имя какого-то царского то ли графа, то ли дворянина.
Пришлось изучить историю жизни Василия Никитича Татищева. Что же я узнал?
1. Биография Василия Никитича Татищева
Василий Никитич Татищев родился 19 (29) апреля 1686 года в поместье своего отца, Никиты Алексеевича Татищева, в Псковском уезде. Умер Василий Никитич в селе Болдино (сейчас это Солнечногорский район Московской области) в 1750 году.
«Татищевы происходили от семьи Рюриковичей, точнее – от младшей ветви князей смоленских. Род утратил княжеский титул» .
Впервые фамилия Татищев появляется в письменных источниках почти за 200 лет до рождения Василия Никитича Татищева. В 1491 году слуга Иоанна III Мунт Татищев «признался, что сказал … в шутку» что-то про брата Иоаннова Андрея Васильевича. Иоанн III велел за это отрезать Татищеву язык, но по ходатайству митрополита московского вместо этого Мунта Татищева просто высекли кнутом .
Известно, что думный дворянин Татищев присутствовал у царя в Москве при переговорах Иоанна Грозного по поводу сватовства к Марии Гастингс (согласна ли на брак королева Елизавета?) с английским послом Иеронимом Баусом 13 декабря 1583 года (старый стиль), хотя и в числе дворян, «сидевших далее от царя». Отмечу, что переговоры были тайными (круг лиц, знавших об этом, был крайне ограничен) .
«Отец Василия Никитича (Никита Алексеевич) числился в государевой службе московским „жильцом“ и сначала не имел никаких земельных владений, но в 1680 году ему удалось получить поместье умершего дальнего родственника в Псковском уезде. В 1693 году его сыновья, десятилетний Иван и семилетний Василий, были пожалованы в стольники и служили при дворе царя Ивана Алексеевича до его смерти в 1696 году. Потом братья жили, скорее всего, в отцовском поместье. В 1706 году они были зачислены в Азовский драгунский полк и отправились из Москвы на Украину (произведённые в поручики), где приняли в составе полка участие в военных действиях. В.Н. Татищев участвовал в битве под Полтавой, где был ранен (по его собственным словам, „подле государя“). В 1711 году В.Н. Татищев участвовал в Прутском походе» .
Прутский поход закончился неудачно. И следующие пять лет (1712–1716) Татищев получал образование в Германии. Там он приобрёл много книг по разным отраслям знания. Обучался он инженерному и артиллерийскому делу, выполнял поручения Якова Брюса. В 1714 году (в возрасте 28 лет) он женился на молодой вдове Авдотье Васильевне Андреевской .
В 1716 году Татищев по указанию Брюса был переведён из кавалерии в артиллерию. В сентябре 1717 года под Данцигом он вмешался в историю с контрибуцией местного магистрата. Татищев сумел отговорить Петра I от покупки картины «Страшный суд» вместо контрибуции, выявив подлог .
«В 1718 году Татищев участвовал в организации переговоров со шведами на Аландских островах. Именно Татищев обследовал острова в конце января – начале февраля 1718 года и выбрал для проведения мирного конгресса деревню Варгард» .
Затем Татищев в Петербурге служил у Брюса в Берг-коллегии. Он стал первым исполнителем «землемерия» всего государства и составления подробной географии России. Но уже в начале 1720 года Татищев получил назначение на Урал, стало не до географии. Однако ещё готовясь к составлению географии, он увидел необходимость в исторических сведениях, быстро увлёкся ими и стал собирать материалы уже для истории .
На Урале Татищев основал Горную канцелярию в Уктусе. Потом перенёс Уктусский завод на реку Исеть. Так начался современный Екатеринбург. Затем Татищев определил место для медеплавильного завода около деревни Егошиха. Так родился город Пермь .
С конца 1724 года Татищев провёл полтора года в Швеции. Там он изучал гранильное дело, торговлю, шведскую монетную систему. И в 1727 году он был назначен сначала членом монетной конторы (ей были подчинены монетные дворы), а затем её главным судьёй (в 1730 году) .
В 1730 году Татищевым была составлена записка, где он обосновывал монархическое управление России, но «для помощи» императрице предлагал парламент (сенат из 21 члена и собрание из 100 членов), а назначенцев на высшие посты избирать. «Успеха записка не имела, но Татищев был назначен обер-церемониймейстером в день коронации Анны Иоанновны» .
В 1731 Татищева судили за взяточничество (подозревают козни Бирона). Судили его три года, освободили от суда и опять направили на Урал – начальником горных казенных заводов. «В 1737 году Татищев подготовил и отослал в Сенат и Академию наук собственноручно составленную инструкцию для геодезистов. В тот же год назначили его в Оренбургскую экспедицию для усмирения башкир и устройства их управления» .
В 1739 году в Петербурге Татищева подвергли аресту в Петропавловской крепости. В 1740 году – лишили чинов. В этот год он написал своё наставление сыну – «Духовную» .
Татищева освободили от наказания в 1741 году (совпадение, но Бирон впал в немилость). Сразу назначили управлять Астраханской губернией (среди калмыков были беспорядки). В 1745 году его отставили от должности, и отправили в свою подмосковную деревню Болдино под надзор (сейчас сказали бы «под домашний арест»). Татищев уже не оставлял её до смерти (и до смерти был под надзором). Здесь он заканчивал свою историю, которую в 1732 году привозил в Петербург, но к которой «не встретил сочувствия» .
Похоронен на Рождественском погосте. На саркофаге В.Н. Татищева написано: «Василий Никитич Татищев родился 1686 года… вступление в службу 1704 года.., генерал-бергмейстер заводов 1737 года. Тайный советник, и в том чину был в Оренбурге и в Астрахани губернатором. И в том чину … в Болдино 1750 года скончался июля 15 дня».
Писал Татищев и незавершённый им толковый словарь (до слова «Ключник»). Этот «Лексикон российской исторической, географической, политической и гражданской» был впервые опубликован в 1793 году .
Но главный труд его жизни – это «История Российская» (полное название первого издания «История Российская с самых древнейших времён, неусыпными трудами через тридцать лет собранная и описанная покойным тайным советником и астраханским губернатором Васильем Никитичем Татищевым»). «Вторая её редакция была издана только через 18 лет после его смерти, при Екатерине II, в 1768 году. Первая редакция „Истории Российской“, написанная „древним наречием“, была впервые издана только в 1964 году» .
2. Желание разобраться
Я был приятно удивлён. Причём вся история его жизни, со всеми её плюсами и минусами, достоинствами и недостатками, очень точно соответствовала моему восприятию нашей российской жизни, сформировавшемуся у меня за пять с хвостиком десятилетий моей собственной.
Я решил перечитать татищевскую «Историю».
Это была первая попытка обобщить имеющиеся сведения из разных источников и написать историю российского государства. Причём писал её человек русский, имеющий определённые заслуги перед государством, и самое главное – писал не за деньги, а по велению души.
Почему я обращаю внимание на написание истории именно русским человеком и именно от души?
Татищев не был ангажирован, как немцы по происхождению, но формально первые русские историки. Немцы имели в уме своём снобистское отношение к России и русским людям, навязывали идею привнесения цивилизации с Запада «диким московитам», многие факты игнорировали, порой даже просто уничтожали документы, которые не подходили под их идеи. Сейчас это общеизвестно.
Например, «зачинателем истории как науки в России» считается Готлиб Зигфрид Байер (умер в 1738 году). Переселился в Петербург в 1725 году и сразу стал академиком Петербургской академии наук. Только русского языка не знал. Не выучил его даже за 13 (!) лет жизни в России. Зато как громко звучит – «зачинатель истории» !
Или вот Герхард Фридрих (или Фёдор Иванович) Миллер. Получил российское гражданство в 1747 году в возрасте 42 лет и сразу был назначен историографом российского государства. Начал он лихо: «Скандинавы победоносным своим оружием благополучно всю Россию покорили»?! Эту его речь к торжественному заседанию Академии осудили и вроде бы уничтожили. Но много позднее, в 1768 году, она всё-таки была напечатана в Allgemeine historische Bibliothek). Самое интересное, что в том же году Миллер публикует в России первую редакцию «Истории» Татищева. Хоть за это спасибо. Правда, что он там наредактировал, мы уже не узнаем .
Обычно к этим историкам добавляют третьего, Августа Людвига Шлёцера. Сначала он работал у Миллера, затем самостоятельно. Знал-то он много наук и языков, старался, с амбициями был. Но выводы делал только по прочитанной летописи Нестора. Только в конце жизни он понял и признал, «что что-то неладно» с его выводами .
Татищев писал не по заказу, а по велению души. Это принципиально разные состояния пишущего человека. Пишущий по заказу материально связан обязательствами перед заказчиком и мысленно хочет угодить заказчику.
Например, Н.М. Карамзин в 1803 году указом Александра I от 31 октября был назначен «историографом с жалованьем две тысячи рублей ассигнациями в год». Соответственно, сначала свои труды Карамзин читает или великой княгине Екатерине Павловне (родной сестре императора Александра I) в Твери, или самому императору. Причём Александр I имел «первоначально холодное отношение» к трудам историка, но позднее царское «благорасположение» вернулось. Сама «История государства Российского» Карамзина поступила в продажу только в 1818 году, т. е. через 15 лет работы в идеальных условиях поддержки императорской семьи .
Что было написано в первоначальных вариантах «Истории» Карамзина, когда Александр I имел к ней «холодное отношение», мы уже никогда не узнаем, но будем держать в уме это обстоятельство.
От этой ангажированности Татищев был свободен. Да и писал он «Историю» уже на склоне лет, имея первоначально заслуги и статус, а впоследствии в ссылке и опале. Скажем прямо, в то время его «История» была никому не нужна. Он вообще не знал, опубликуют её или она канет в лету. В такой ситуации человек просто внутренне уверен в нужности и правоте своего дела. Скажу коротко – в таком положении человек не врёт.