«Надо-таки завести кота или кошку – подумала Мама, сладко позевывая и собираясь еще досмотреть свой сон, – пусть бы сама охотилась на временных переселенцев, косяком лезущих каждую осень в нашу квартиру».
Из аппетитного
Мама всегда думала, что в своей рекламе пиццерии лепят количество иксов от балды.
Главное, чтобы побольше было.
Заявленные очередные XXL или XXXL уже давно не воспринимались, как нечто сродни колесу от КамАЗа.
Причем в каждой пиццерии свои параметры соответствия в сантиметрах всем этим иксо-элям.
Не, ну реально, как это еще воспринимать?
Сами предъявители икселевой тематики тоже понимали, что все не просто так.
И дабы не было проблем с потенциальными покупателями бесконечного иксового «счастья», внизу маленькими цифрами указывали диаметр в тех самых «см».
Тоже в принципе неплохо, но…
Это что же, Маме нужно каждый раз перед заказом бегать за сантиметром?
Чтобы определить – подходит это «колесо» ее семейству по размерам на съедание или нет?
Опять же вполне себе могут быть проблемы и ошибки с визуализацией всех этих сантиметров на все это мучное великолепие.
В общем, засада.
Потому Мама в выборе пиццерии для заказа стала еще консервативнее, чем в выборе кухонных Штучек, Которые каждый раз пытается ей всучить, в смысле «подарить», Папа.
Из воспоминательного
Младшие уже второй час ныли Маме о том, что таки пора.
Раз в несколько месяцев дети вспоминают, что они давно не видели видео про Дядю.
Дядя, муж Маминой сестры, был для них предметом восхищения.
А диски, передаваемые Маме с очередной оказией с малой родины, поводом для выедания Маме же мозга.
Ну да, что может быть лучше, чем сесть перед DVD-плеером и посмотреть очередной сезон гонок на выживание.
Покомментировать под динамичное техно-музыкальное сопровождение типа: «Куда ты прешь?!»
Покивать важно головой под очередное интервью с участниками гонок.
И в очередной же раз полюбоваться заработанной Дядей неизвестно-какой-по-счету-медалькой.
Периодически, в особо кульминационные моменты, ставя воспроизведение на паузу и зовя Маму с кухни на «посмотреть».
Мама и в этот раз не избежала своей участи.
Поставила, когда надо, прибежала-покивала, поподдакивала
И если было надо, пообъясняла…
Продолжение тоже было традиционно-почти-ритуальным.
По окончанию диска Маму уговаривали достать альбом с фотографиями.
На которых Дядя совсем еще зеленый и почти девятнадцатилетний прыгал по трассе на мотоциклах, парил в воздухе и стоял на очередном пьедестале с очередным же кубком.
На этом вечер спортивных воспоминаний плавно переходил в просто-воспоминаний и заканчивался только после просмотра последней старой, почти столетней давности фотографии из Аргентины, с прилагающимся к ней письмом от сестры Маминой прабабки.
Которое загадочным именем «Роберто» (как звали сына двоюродной Маминой прабабки, а проще говоря троюродного Маминого деда) навевало на Маму ностальгические воспоминания о всех просмотренных в детстве-юности мексикано-аргентино-бразильских сериалах.
Из газетного
Мама с утра ликовала.
И думала о том, как же повезло, что Старшенький пойдет не в этом, а в следующем году в армию.
Еще пару лет назад она уже читала о том, что армия, наконец, взялась за ум и изменила рацион солдат в сторону более здоровой пищи.
Оно и понятно, несмотря на все нагрузки, форму служащим менять приходится слишком часто – так никаких денег не напасешься.
В прошлый раз руководство решило полностью заменить еще иногда попадавшиеся в меню сосиски курицами.
Что такое для еврейской мамы курица, вам рассказывать не надо.
И то количество блюд, которых из нее можно слепить, тоже не перечислишь.
Один наваристый бульончик чего только стоит.
Но… не единой курицей жив человек.
И угроза в виде остальных напастей, так любимых с младенчества местными детьми, но столь же неполезных, Маму беспокоила пресловутым «как бы чего не вышло».
Как же сынок обойдется без полезных супчиков, нежирных котлеток, оздоровительных салатиков?
Ситуация.
И тут, будто ее мысли услышали сверху – Мама набрела на еще одну статейку.
Что бальзамом пролила на измученную душу последние решения армейского руководства.
И завтраки им сделают более здоровыми, сократив до минимума блюда с содержанием шоколада.
И рыбку разнообразят, вместо традиционного тунца в тарелке.
И на обедик Дитя получит макарошки из цельной муки, и рисовую смесь с кокосом под соусами исключительно на основе растительного масла.
Любимая детенышем кукуруза, менее любимые финики и даже красная икра(!) тоже посетят его стол.
В общем, душа у Мамы пела.
О том, что делали души командного состава, Мама была не в курсе, но…
Видимо, расходы на частую смену формы военнослужащим превысили все возможные границы.
Мама уже обдумывала о том, что как раз к призыву все нововведения войдут в обычный режим и ребятенок придет на все готовое.
Но, поразмышляв еще немного, Мамино ликование только возросло.
От одной мысли, сколько теперь всякого вкусного (пусть и немножечко не полезного) Мама сможет купить для того, чтобы порадовать деточку в увольнительной…
В общем, армейское руководство может спать спокойно,
Зная остальных местных мам, Мама не удивится, если форму будут менять так же часто, как и до нововведений.
Ведь так приятно порадовать вкусненьким ребенка.
Из наследственного
Видимо, это карма.
Ну а как еще это обозвать?
Мама с обреченным видом смотрела на еще недавно целехонькое флисовое покрывало.
«Это у него от меня», – с непонятной смесью гордости и паники думала она.
Вспоминая, как в детстве, прячась за горой подушек, вырезала дырки на коленках в новеньком, недавно присланном теткой гэдээровском вязаном костюмчике.
Красно-белый с яркими цветочками, в Маминых глазах (когда Мама еще была просто шестилетней буйствующей хулиганкой) без дырок на коленях он выглядел не так гармонично, как с ними.
Старшенького и Средненького сия генетически-наследственная страсть миновала, а вот Младшенький…
То глаженую рубашку Старшенького, висящую на дверце шкафа, нужно ножницами подправить.
Оттачивая свое мастерство до совершенства.
То в пододеяльнике, для доставания совершенно необходимой игрушки, дырку раскромсать.
Причем сделать это виртуозно – так, чтобы мама обратно заштопать уже не смогла.
То скрыть следы другого своего «преступления» на флисовом изделии.
Этот ножницеман решил попробовать себя в роли юного пиротехника и проверить, как будет плавится флис, если к нему приложить только что затушенную спичку? А если не одну?
Флис плавился неплохо – дырка получилась замечательно-обугленно-черная.
И у юного вредителя возник новый вопрос: «Как скрыть свою “шалость”?»
Ходить далеко не пришлось, давний друг – ножницы – всегда был лучшим помощником.
И уж лучше огрести от Мамы за уже знакомую и понятную тягу к экспериментальной резке.
Чем за новую и более опасную.
Возможно, у Младшенького и прокатило бы, если бы Мама с достойным любого гэбиста нюхом на неприятности не начала «копать» дальше.
И не раскопала сохраненный на память и заныканый в самый темный угол кусок покрывала с обугленной дыркой…
Из размышлятельного
«Нельзя!»
«Нельзя, – думала Мама, – ставить на почте в одну смену двух сильно коренных представительниц ближневосточного происхождения».
Они же полностью лишены европейского лоска и американской практичности а-ля «время-деньги».
Почтовое отделение медленно, но уверенно превращалось в восточный базар.
Маме даже на секунду повеяло ароматом специй в воздухе.
Вопросы: «Кто остается работать после обеда» и «Кто кому звонил, чтобы договориться» выяснялись уже в течение часа.
Делалось это одновременно с работой.
А потому она, работа, продвигалась медленно.
Очень медленно.
Зато присутствующий в очереди народ мог вникнуть во все перипетии «американской восточной трагедии».
Можно сказать, прочувствовать в полной мере.
А как хорошо было, когда на почте работал дяденька.
Ну и что, что один?
Зато как работал…
Ни очередей особых, ни трескотни на все отделение (потому что тупо не с кем).
В общем, идиллия, честное слово.
Этот дядечка один обслуживал всех вместе взятых быстрее, чем эти две… многоуважаемые ближневосточные дамы.
Из обедного, сложно-произносимого
Опять суббота.
День.
Семейная трапеза.
Младший пытается задать свой сто сорок первый очень важный вопрос.
Мама же, наоборот, пытается успеть хоть что-то съесть в перерывах между…
Средненький, наблюдая за мучениями Мамы, пытается защитить ее от младшинского произвола:
– Младший, ты что, не понимаешь?! Когда мама ест, она – глух и никого не слушает!
Из звериного
Ночь.
Тишина.
В полуприкрытое окно дует легкий ветерок.
И тут началась она – песня.
Мама уже привыкла.
Хотя раньше специально вскакивала, чтобы подобраться тихонько к окну и подсмотреть в щелочку, боясь спугнуть «певцов».
Звонкая.
Немного заунывная.
Тянущаяся вдоль всего тихого парка.
Она звучала.
Слышимая в каждом доме.
К первому голосу присоединяется второй, потом третий…
Вот уже набрался целый хор койотов.
Которые своим прерывистым подвыванием то ли выносят людям мозг.
То ли убаюкивают (кому что больше подходит).
Стая постепенно удаляется из парка подальше в горы.
Шлейфом унося за собой звонкий, тявкающий вой.
Из почитательского
– Где реки крови?! Ошметки?! Экшн?!
Старшенький увидел Маминых персонажей в новой книге.
Мама и сама уже не рада была, что рассказала ему, какие темы у нее для происхождения героев берутся.
– У тебя же тут такая основа! В такой боевик раскатать можно! Да тут только на одной крови полкниги проживет!
Тем временем продолжал разоряться юный критикоман.
Нет, Мама, конечно, понимала, что в его возрасте тоже с большим интересом рассматривала в кино, как очередная жертва убегала от обаятельно-сумасшедшего маньяка.
Или как та же жертва, забежав в гараж, лезла в нижнее окошко для собак в поднимающихся жалюзеобразных воротах.
Звук сломанного позвоночника, застрявшей на половине сего нелегкого пути и ставшей причиной стопора для ворот, жертвы в кинотеатре был слышен хорошо.
Точно так же как хорошо видна капающая кровь со свисающей руки жертвы, торчащей из наполовину поднятой створки.
Пытаться объяснить повзрослевшему ребенку, что в принципе Мама против «тра-та-та», «крови-кишки-торчащие-кости» ничего не имеет, но…
То ли Мама повзрослела…
То ли постарела (об этом Мама особенно старалась не думать)…
Но как-то не прут ее уже эти самые размазанные тонким слоем кишки в натуральную величину.
– А давай в следующий раз ты придумаешь ма-а-аленький тако-о-о-ой боевичек с пострелялочками.
Просяще-горящие глазки родного дитяти (даже если оно на почти полторы головы выше самой Мамы) тяжелое испытание для ее нервов.
Из сильно-коротенького
Знаете, что такое студенческая ярмарка?
Ну, когда собираются представители разных вузов,
Ставят стенды и начинают вести разговоры с будущими абитуриентами.
А теперь представьте себе почти то же самое, но в армии.
Не представляется?
Вот и Маме тоже как-то не очень.
А ведь такое существует.
Старшенькому на мобильник пришло смс-приглашение на ознакомительную встречу с представителями разных подразделений, куда бы он мог пойти служить.
Мама в шоке.
Из обучательного
Мама уже полчаса спорила со Старшеньким.
Если бы был Папа, Мама, конечно, спорила бы с ним, но…
Папа далеко, по скайпу с ним много не наспоришь – эффект совершенно не тот.
А поспорить хотелось хоть с кем-то.
Настроение у Мамы было такое спорщицкое.
Мама Старшенькому доказывала, что он ей всю последовательность в обучении ломает.
Старшенький же доказывал, что плюс-минус год уже никакой разницы не играет.
Мама твердила, что все равно ни фига не поймут.
Старшенький настаивал, что по смыслу догонят, а потому вообще втянутся.
Причина спора сидела рядом, вернее даже две причины, и только глазами хлопали.
Все дело в фильмах-мультиках.
В стране все англоязычные фильмы шли в прокате и на дисках без озвучки на местном языке.
Только в оригинале и с субтитрами на иврите.
Даже диски с передачами «National Geographic».
Мама так особо и не поняла почему?
То ли потому, что это второй государственный язык английский.
То ли – принято здесь англоязычный вариант смотреть с оригинальной озвучкой, голосами известных голливудских актеров.
В общем, как-то все не понятно и Мамой особо не вникаемо, пока Старшенький не начал приобщать малышню к фильмам на английском.
Так сказать, подготовительная группа к будущим урокам английского в школе.
– Вот видишь, видишь! – восторженно восклицал Старший, после того как услышал из уст Младшенького имя Джека Воробья с американским акцентом, – работает же!
Из козаностренного
В ульпане, в группе, Мама была единственной русскоговорящей.
Немного американцев, немного французов, немного испаноговорящих, один еменец…
И даже преподавательница иврита была родом из Португалии.
В общем, компания разношерстная, но веселая.
Учиться тоже было весело и даже вдвойне полезно.
Потому что наравне с ивритом приходилось в онлайн-режиме вспоминать и немного подзабытый английский.
В группе Маму, шутя, называли «мафиозо».
Ну да, мало того что русскоговорящая, так еще и дружит с, рядом сидящей, колумбийкой (та тоже от мафиозно-кланового амплуа не отделалась).
Колумбийско-русскоговорящий союз был на удивление плодотворным для обеих сторон.
Колумбийская картелианка демонстрировала многочисленные фотографии родственников/ друзей/ знакомых и достопримечательностей.
Мама же свою колумбийскую «коллегу по мафии» подтягивала в практике разговорной речи.
Ну, нет у них в языке различия звуков между «б-в» или «ш-с».
Несчастная женщина отчаянно тренировалась правильно шипеть, бэкать и «hэкать».
Шэбэhэкалось с трудом, но упорства дамочке было не занимать,
Как и Маминого терпения тоже.
Ежедневные пятичасовые тусовки группы на протяжении шести месяцев совершили невозможное.
«Колумбийский картель» местного разлива заговорил.
Пусть и со сбоящими переходами с «ш» на «с».
Но сдвиг был огромный.
Русскоязычная мафия тоже была довольна – с легкостью могла перейти на иврит и уже на слух воспринимала англо-колумбийский суржик.
Потому что вместо одного языка получила сразу два плюс бонусом колумбийские эмоциональные словечки.
Американская часть группы все больше хихикала над мафиозной парочкой.
Можно сказать – иногда даже ржала,
Что «русская мафия» взяла под опеку «колумбийский картель».
А значит, скоро на одного хорошо устроенного мафиозо в стране станет больше.
Ведь куда ни сунься, везде «свои люди».
Приехал в ульпан начальник отдела мэрии по работе с новыми репатриантами – русскоговорящий.
Главная бухгалтерша мэрии – тоже.
И даже на встрече с министром абсорбции мамины одногруппники неожиданно признают в той русскоговорящую даму.