Оказавшись снаружи, Ханбей понял, что проспал, по меньшей мере, больше половины суток. Ярко светило полуденное солнце. Вархен, раздетый по пояс, копал под сосной яму, неумело орудуя окованной железом деревянной лопатой. Старуха, устроившись на пне, наблюдала за ним. Ученица стояла рядом.
Ханбей почувствовал себя совершенно здоровым, когда она улыбнулась ему.
– Как вы себя чувствуете?
– Лучше. Спасибо, – после неловкой паузы добавил он, неуверенный, к кому обращается – к старухе, к девушке или к Вархену, который разглядывал его с явным подозрением: не иначе как выискивал следы старухиных зубов.
– Это хорошо, господин Шимек. – Девушка кивнула, будто и не ожидала другого ответа. – Идёмте: я отведу вас к ручью.
Он послушно пошёл за ней.
– Кого-то вы мне напоминаете… У вас в Шевлуге, случаем, нет сестры? – неуверенно спросил он.
– У меня нет единокровных сестёр: только брат, – ответила она с улыбкой. – А у вас, господина Шимек?
– Были, но умерли. Как и братья, – со вздохом сказал Ханбей: ему пришло в голову, что она могла быть похожа на одну из его сестрёнок, если б те выросли – за годы, прошедшие с их смерти, он почти забыл, как они выглядели и какими были.
У ручья он умылся и с удовольствием напился прохладной чистой воды, там же и перекусил куском сухой лепёшки, которая нашлась у девушки. Не без удивления он понял, что «лес мертвецов» больше не кажется ему жутким: лес как лес.
Когда они вернулись к лачуге, Вархен уже вылезал из ямы:
– Собирайся и уходим. Надо спешить.
Ханбей оглянулся в поисках вещей, но не нашёл их. Мгновением позже девушка появилась у него из-за спины, сжимая в одной руке мешок Вархена, в другой две ветхих, но почти приличных на вид куртки.
– Я подумала, это вам пригодится, если вы собираетесь войти в город незамеченными.
Ханбей принял подарок, запретив себе задумываться, кому раньше принадлежала эта одежда.
– Куда же ты так торопишься, Солк? – спросила старуха у Вархена. – Нешто старый козёл наконец собрался помереть?
– Его Величество Рошбан всё ещё здравствует, – сухо сказал Вархен. – А тебе есть до него дело?
– Когда тебе восемь десятков и ты ходишь под себя, всё равно, на чём сидеть – на пне или на троне, – со скрипучим смехом ответила старуха. – Но, Солк, веришь, нет – я хочу его пережить. Маленькая месть за всех, кого я здесь закопала в ту пору, когда ещё могла управиться с лопатой. А могла я уж получше тебя, поверь.
– Верю. – Вархен отряхнул руки и натянул рубаху. – И в то, и в другое. Но тогда зачем, скажи на милость, тебе тут могила – свалиться в неё и ноги поломать?
Запоздало Ханбей понял, что за яму копал Вархен, и по спине у него пробежали мурашки.
– Надеяться следует на лучшее, но готовиться к худшему: заруби себе это на носу, Солк Вархен – и тогда ты реже будешь попадать в неприятности. – Старуха, кряхтя, встала, опершись на клюку. – Прощай.
– Прощай, – кивнул ей Вархен.
Девушка проводила их на полста шагов, затем отправилась назад. Уходя, Вархен дважды обернулся.
– Похоже, в следующий раз ты поедешь сюда более охотно, – не удержался Ханбей. – Как её хоть зовут?
– Спрашивал: не ответила… Но это пока. Правда ведь красотка! – весело сказал Вархен. Он был весьма доволен собой и пребывал в благостном расположении духа. – А тебе такие не нравятся? Чем хорош Вертлек – там в красном квартале есть женщины на любой вкус: надо только знать, в какую дверь стучаться. Хочешь, как закончим с делом, покажу пару мест?
«Полиции покажешь». - Ханбей вместо ответа ограничился неопределённым мычанием. На душе у него сделалось совсем скверно.
Вархен вдруг нахмурился, сбросил с плеча мешок и тщательно ощупал.
– Разве там есть что-то ценное? – удивился Ханбей. – Только старая книга...
– Эта книга – большая ценность, чем ты можешь себе представить, Хан, – сказал Вархен. Удовлетворённый результатами осмотра, он зашагал дальше. – И огромное зло. Такое, что не лучше лишний раз её не открывать и к ней не прикасаться.
– Её ты тоже украл у наместника и собираешься продать?
– И как можно скорее: мне совсем не по душе держать её при себе.
***
До городских стен они добрались немногим больше, чем за двое суток. Вархен, чуть поплутав среди скал, отвалил в сторону неприметный камень: за ним оказался спуск в подземный лаз. Ханбей ни о чём не спрашивал, и только старался запомнить как можно больше ориентиров.
По большей части, в тоннеле можно было идти в рост, но иногда он делался столь узок, что едва удавалось вздохнуть, и приходилось помогать себе всем туловищем, чтобы проползти дальше.
Ханбей подумал, что так, должно быть, младенец рождается на свет, не зная, что ожидает его, и сам удивился нелепости этой мысли: он-то понимал, что происходит, и знал, чего ожидать дальше.
Точнее, ему казалось, что знал.
Тоннель вывел их наверх недалеко от городских стен в безлюдном переулке около пованивающей мусорной кучи. Вархен закинул за плечо мешок, отряхнул штаны и надел чистую куртку. Ханбей последовал его примеру, но, когда тот уверенно пошёл по переулку, не двинулся с места.
– Эй, Вархен, – окликнул он.
– Что такое? – Тот обернулся. – Мы почти на месте.
– Почему ты не избавился от меня?
– Ну, хороший напарник – половина дела, и всё такое. – Вархен нетерпеливо махнул рукой. – Идём, Хан. Эй, ты что, драться со мной собрался?
– Я тебе не напарник, – сказал Ханбей, взявшись за рукоять палаша. – И я собираюсь выдать тебя тайной полиции.
– Да это я уже понял. – Вархен усмехнулся с какой-то отческой снисходительностью. – Но, думаешь, справишься со мной?
– Попробую.
– Зачем же тогда предупредил, раз не уверен?
– Так будет честно, – нахмурившись, сказал Ханбей. Он много размышлял об этом моменте и принял именно такое решение: другому противилось всё его существо.
– Но не разумно. Что важнее: твоя маленькая честь – или твой долг, Ханбей Шимек? – Усмешка исчезла с лица Вархена. – В следующий раз бей в спину и зови подмогу сразу, Хан. А сегодня я тебе, так и быть, помогу. Эх-хей! – Крикнул он во всю глотку. – Стра-ажа!
Пока Ханбей осоловело хлопал глазами, в переулок, гремя сапогами, вбежало четверо гвардейцев, дежуривших рядом – как он потом понял, как раз из-за тоннеля.
Увидев, что ничего дурного не происходит, гвардейцы перешли на шаг; Вархен пошёл им навстречу. Он как-то выпрямился, подтянулся и стал казаться выше ростом. Всё шутовское, что было в его облике, исчезло.
– Капитан Солк Вархен. – Он отсалютовал командиру патруля и показал камень, который неизвестно когда успел достать из тайника в ноже; как намного позже выяснил Ханбей, эта красивая колдовская поделка служила у высокопоставленных агентов тайной полиции опознавательным знаком, О чём рядовые провинциальные стражники вроде него – увы! – слыхом не слыхивали.
– Сопроводите меня в Совиный Дом, сержант. – Манера говорить у Вархена тоже переменилась, сделалась резкой и отрывистой. – Стража лорда Шоума и герцога Эслема ведёт на меня охоту: будьте готовы, если встретим их в городе.
– С возвращением, капитан Вархен! – Седоусый сержант вытянулся перед Вархеном, заглядывая тому в глаза. – Герцог Рудольф Эслем с полусотней своих людей вчера прибыл в город требовать правосудия над бандитами, которых, как он считает, может укрывать Фили… прошу прощения: лорд Вульбен.
– Полагаю, досточтимый герцог имеет ввиду меня, сержант, - сухо сказал Вархен. - Вас это тревожит?
– Гвардия всегда готова пролить кровь за своего Короля! А с вами это?..
Ханбей вздрогнул, почувствовав на себе подозрительный и недобрый взгляд сержанта.
– Этот молодой человек прежде служил герцогу. Но сейчас он со мной и оказал неоценимую помощь при возвращении, – сказал Вархен. – Вот и всё, Хан! Как ты и хотел, гвардия взяла меня под стражу. Теперь осталось убедить Филина, что твои двести крон премии – подходящая цена за мою голову.
– Ты меня обманул, – прорычал Ханбей, когда к нему, наконец, вернулся дар речи. – Почему было сразу не сказать, что ты шпион?
– Глаза и уши Короля, – поправил Вархен. – Ну, а ты бы мне разве поверил?
Пока они шли до гнезда, пожилой сержант подлил масла в огонь:
– У тебя, парень, дома остался кто – мамка, жена? Нет? И хорошо. Лорд Шоум – человек суровый… Целый город сжечь может, чтобы страху нагнать. Кто вам с капитаном помогал, а люди Шоума о том прознали – те, считай, покойники.
Ханбей сбился с шага, вспомнив о Малых Вражках. У него не было там родных, но со многими вражковцами он был накоротке.
– То-то, – сочувственно сказал сержант. – Поехал бы ты с капитаном, зная, что дома из-за тебя расправу учинят?
Ханбей чувствовал себя так, будто его помоями облили.
Умом он понимал, что Вархен, возможно, поступил разумно, но от обиды и злости всё клокотало в груди. Прежде он мечтал побывать в столице, но теперь шёл за сержантом, не глядя по сторонам, почти не замечая богатых домов с колоннами, роскошных садов за невысокими заборами, широких, украшенных цветами улиц, знаменитых белокаменных башен-святилищ и всего того, чем славился Вертлек. Хотя это был, безусловно, самый большой и красивый город, какой он когда-либо видел.
Совиный Дом оказался мрачного вида особняком из грубо отёсанного коричневого камня, со стрельчатыми окнами, невысоким, но длинным, единственным украшением которого был золочёный королевский герб на фасаде. Когда-то тайная полиция была основана как особое подразделение королевских войск и до сих пор на бумаге таковым и оставалась, потому форму «совы» носили – те, кто носили – ту же самую, что и гвардейцы, что порой порождало путаницу. Сержант провёл их до входа; там гвардеец-«сова», такой же седоусый и спокойный, приветственно обнял Вархена и проводил их на второй этаж, в скупо обставленную залу. Затем ушёл ненадолго, чтобы вернуться с кувшином вина и парой кубков.
– Филин скоро освободится, – сказал он извиняющимся тоном. – Надеюсь, это скрасит тебе ожидание, Солк.
Из услышанных в коридорах обрывков разговоров Ханбей понял, что «Филином» или «Стариком» в Вертлеке называют лорда Вульбена, правую руку самого Короля и главу тайной полиции; того, чьё имя в Шевлуге даже уличные мальчишки произносили с подобающим почтением.
От перспективы предстать перед вторым – или, учитывая дряхлость короля Рошбана, вернее было бы сказать «первым»? – человеком в королевстве у Ханбея совсем пересохло в глотке, и он, поборов неловкость, пригубил вино. Вархен же пил, нимало не смущаясь и не выказывая никакого почтения к месту, где оказался; походило на то, что он в Совином Доме был на особом положении. Или же просто, впервые за долгое время, позволил себе расслабиться.
– Было такое, что я уже думал – всё, не выберусь, – сказал он гвардейцу-«сове». – И всё прахом.
– Про тебя болтают, ты хоть с того света выберешься, – отмахнулся тот. Ханбею его тон показался не слишком любезным.
Наконец, украшенная тонкой резьбой дверь распахнулись, и ещё один гвардеец в пурпурно-алом парадном мундире проводил их в самое сердце Совиного Дома – приёмный кабинет лорда Вульбена.
Длинный рабочий стол пустовал: лорд сидел в кресле у окна. Он оказался почти таким, каким Ханбей представлял себе не только его, а, ровным счётом, всех великих людей: статным стариком с горделивым профилем и мудрым, всепроникающим взглядом.
– Милорд! – Вархен опустился на одно колено и склонил голову. Ханбей незамедлительно проделал то же самое; это было весьма кстати: в ногах чувствовалась неприятная слабость. – Капитан Солк Вархен прибыл с докладом.
– Оставь церемонии. – Лорд поморщился. – Что заставило тебя бросить задание и вернуться?
– Милорд, долг обязывает меня сообщить, – выспренно начал Вархен, – что крон-лорд Шоум, наместник Лысых Равнин, в окружении которого я нёс службу прошедший год по вашему поручению, в своих колдовских изысканиях перешёл Грань. Он связался с демонами, милорд. В доказательство я сумел похитить его гримуар.
Вархен поклонился ещё ниже и выложил перед собой мешок, который за всё время в городе не отпустил от себя ни на мгновение.
Ханбей вспомнил книгу, которую показывал лейтенанту Боулу вражковский староста, и едва не крякнул с досады: противно было чувствовать себя дураком. Они-то с лейтенантом решили, что это безобидный справочник по травам на иноземном языке!
– Крон-лорд пустил по моему следу нескольких тварей; они долго преследовали меня, затем к погоне люди герцога Эслема: с сожалением вынужден предположить, что он также причастен к заговору, – продолжил Вархен. – Несколько раз меня почти схватили. Скрыться мне помог рядовой Ханбей Шимек, милорд: прошу представить его к награде. Сожалею, что принёс дурные вести, но рад, что поспел вовремя. Мне сказали, герцог уже в столице.
– Да. Он требует твоей головы, а также головы своего беглого стражника, за убийства и поджоги, учинённые под Шевлугом, – сказал лорд Вульбен. – Кое-кто видел тебя неподалёку и узнал.
– Это сделали люди крон-лорда Шоума, милорд.
– Не сомневаюсь. – Лорд Вульбен поднялся, тяжело опершись на трость. – Но в одном ты ошибся, Солк. С чего ты взял, что упражнения Шоума в чернокнижии – заговор? Опрометчиво называть заговором приказ самого Короля.
Наступившая за его словами тишина могла поспорить в громкости с выстрелом из капитанской пистоли. Вархен страшно побледнел.
– Милорд?!..
– Ты в самом деле не понимаешь? – Лорд Вульбен взглянул на него со странной смесью насмешки и сожаления. – В лысой голове Его Величества Рошбана II мало мыслей, но все они об одном: он не хочет умирать. Не хочет отдавать власть. Должен признаться, я его даже понимаю: старость хуже любой из тех болезней, что она приносит с собой… Король приказал Шоуму, чьё давнее увлечение чернокнижием общеизвестно, отыскать от неё лекарство. Шоум договорился с демонами. А я договорился с Шоумом.
– Ты!.. – Вархен попытался встать, но, не сделав и шага, осел на колени.
– Тебе ли не знать, Солк: стоит быть внимательным к тому, что пьёшь. – Лорд Вульбен кончиком трости подцепил и пододвинул к себе мешок. – Но ты не ожидал, да? И я не ожидал, что ты едва не спутаешь нам карты…
Ханбей мысленно застонал. Ещё по пути к кабинету он заметил, что чувствует себя как-то странно, но посчитал, что просто отвык от вина. Теперь же он не мог пошевелиться, ни даже заговорить; тело стало, будто чужое.
Хотя Вархен выпил намного больше, он всё ещё пытался двигаться – по-видимому, он и способностей перебарывать всякие шпионские отравы имел больше; но толку от его попыток было чуть.
– Все мы иногда совершаем ошибки; даже я, – тем временем, продолжал лорд Вульбен, невольно заставляя Ханбея удивляться такой словоохотливости. – Его Величество Рошбан ошибается, думая, что кто-то, кроме него, хочет, чтобы он сидел на троне вечно. А принц Кербен, этот беспутный выродок, ошибается, считая, что у него выйдет отправить меня в отставку и превратить Совиный Дом в прибежище трусливых бюрократов. Как ни посмотри, Солк, а выбор у меня был невелик: лучше уж король-чернокнижник, чем старый безумец или слабовольный недоумок в короне. Лучше, в сто крат лучше. Особенно, когда этого чернокнижника толковые советники.
– Мерзавец! Что ты за это получил? – прохрипел Вархен.
Лорд наотмашь ударил его тростью по лицу. Вархен повалился на бок, заливая ковёр кровью из разбитого рта.
– К отцу следует обращаться почтительно, даже если ты ублюдок, нечаянно заделанный со смазливой шлюхой!!! – Лорд ткнул его тростью в грудь, переворачивая на спину. – Я дал тебе всё, кроме имени! И чем ты мне за это отплатил?!
«К отцу?..» – Ханбей скосил глаза, пытаясь лучше разглядеть лорда Вульбена: сейчас, когда его правильные черты искажала ярость, можно было заметить между ним и Вархеном некоторое сходство.
Это многое объясняло: в приёмной разворачивалось не бессмысленное объяснение начальника с обречённым подчинённым, но семейная сцена – заключительная сцена финального акта. Всемогущий глава тайной полиции был разъярён, взбешён, оскорблен, обижен, растерян – но только не бесстрастен, как бы ему ни хотелось таковым казаться; он обвинял и оправдывался, и снова обвинял, выплёскивая ярость.