В подвальном сарайчике под картошкой был обнаружен совершенно новенький, в заводской упаковке телевизор «Шарп».
Еще всех крайне удивила убогая обстановка квартиры бывшего подполковника-фронтовика: не оказалось даже телевизора — неизменного атрибута любой квартиры. Нет, он не пил и не копил денег, хотя получал приличную пенсию, одевался предельно скромно, куда уходили деньги — оставалось загадкой.
Телевизор ушел в контору ФСК. Там его с величайшей осторожностью вскрыли и обнаружили внутри совершенно посторонние магнитные штучки неизвестного-происхождения. Шумков предложил свой план.
Майстер в Вязьме
Майстер в душе проклинал эту нелегальную поездку в Россию. Представлялась она ему совершенно бесполезной, а главное — небезопасной. Искать по Москве телевизоры с «гномами» — все равно что иголку в стогу сена. Партия «Шарпов» могла уйти и в сторону Калуги, и в сторону Твери — через Сычевское шоссе. Если рассуждать логично, то банда, захватившая фуру, знала: Москва опасна. Кроме того, после Вязьмы существовал таможенный пост в Гагарине — а это еще один риск. Вряд ли они двинулись и в обратный путь, к Смоленску.
Не нравились Майстеру двое телохранителей: из разговора он понял, что они связаны с изготовлением взрывных устройств. Не хватало еще загреметь по одному делу! Вот почему он отчасти обрадовался одиночной поездке в Вязьму, надеясь через пару-тройку дней вернуться в Москву и тихо-мирно улететь в солнечную Болгарию. Хватит с него! Он всего лишь электронщик, а не шпион. Если у Османа есть желание и деньги, пусть «перепахивает» всю Россию, включая Дальний Восток.
Еще в этой неожиданной поездке Майстеру безумно хотелось увидеться с бывшими друзьями, хотелось увидеть Ирину… Но и это было невозможно по тем же соображениям личной безопасности.
В купе с ним оказался разговорчивый толстяк, «челночник». Он скупал кожу в Вязьме, затем вез ее в Тамбов, там сбывал и возвращался за новой партией. Короче, за бутылкой хорошего коньяка они просидели до самой Вязьмы, всласть наговорились, насмеялись над анекдотами: Майстер за всю командировку впервые расслабился, отвел душу. Он представился, согласно бумагам, сотрудником болгарской фирмы «Арена», который искал рынок сбыта, хотя какой, к лешему, рынок сбыта — Вязьма? Толстяк тут же назвал ему адрес единственного перекупщика аудио- и видеоаппаратуры, между делом поведал об одной коммерческой телемастерской на дому, работающей без лицензии. «Там можно найти любую новинку и еще кое-что», — загадочно и красноречиво подмигнул толстяк.
Это «кое-что» по-человечески заинтриговало Майстера, и он подумал, что в этом городке можно слегка и подразвеяться.
Прогуливаясь по Вязьме, Майстер вглядывался в дома и лица прохожих, невольно вздохнул: «Как все убого и одинаково в сравнении с западными средневековыми городками. А люди? На лицах отчуждение, настороженность… Какое счастье, что ему удалось покинуть этот «корабль дураков».
Майстер глазами пробегал афиши и объявления: «Впервые Константин Райкин…», «Доктор Драйвер (Израиль) лечит алкоголизм…», «Колледж-компания «Бритэдас — Вязьма» обучает английскому языку…» Местная газета сообщает о пребывании на Смоленщине какого-то Филатова. «Это еще что за птица?» — подумал Майстер, он слышал только о знаменитом офтальмологе Филатове.
Ни один шаг Майстера не остался незамеченным — здесь постарался сам полковник Шумков, включая сотрудников местного отделения ФСК. В телеателье Майстер сунулся со сломанным диктофоном «Сони», предварительно слегка изменив его электронную схему. Разговорился, поспрашивал о шарповской технике, пообсуждал погоду и виды на урожай грибов, потом намекнул о бутылочке. Вроде договорился встретиться с одним мастером вечером, но почему-то этот мастер не пришел…
«Да какие тут «гномы»?!» — в сердцах сплюнул Майстер на пол зачуханного номера гостиницы, предварительно взяв в «Эдельвейсе» громадную бутыль вина.
В день отъезда, оставив мысль о развлечениях, он отправился в подпольную телемастерскую на дому. Это оказался большой дом в районе Плетниковки, позвонил…
«Господин Майстер, вы арестованы…»
Ему открыл худощавый молодой человек с пышными мопассановскими усами. Приветливо изогнувшись, молодой человек жестом руки пригласил гостя внутрь.
Комната, куда они вошли, представляла собой нечто среднее между небольшой телерадиомастерской и еще более небольшим складом телевизоров разных марок.
— Чем могу быть полезен? — учтиво поинтересовался молодой человек.
— Интересуюсь шарповской аппаратурой…
— О-о! Вижу знатока. С изобретением «вечно острого карандаша» (так переводится слово «шарп») японцы оседлали мировой рынок.
— Да-да, — машинально согласился Майстер, не скрывая выражения скучающего человека, случайно забредшего в мастерскую: ему-то это не знать!
«Шарп» — это не только видео-, аудиотехника, но и копировальная, электробытовая, военная аппаратура.
Но разговор решил поддержать:
— Я знаком с каталогом «Шарп-94». Если у вас есть средства, можете сделать заказ, и напрямую, скажем, из Дюссельдорфа, вам придут фуры со знаменитыми «вьюками» («вьюкам» — это три продукта в одном: камкордер, ВКМ и ТВ).
Молодой усач рассмеялся:
— Какие «вьюки»? Какие фуры? Мы помаленьку, ну, скажем, с дюжины штук могли бы начать.
— С дюжины? — удивился Майстер. — Так вы можете знать, что «Шарп» модификации ВЛ-Н400 стоит 1300 долларов?! Там.
Владелец мастерской испуганно замахал руками:
— Полноте, полноте! Нам хотя бы ДВ-5450 за 355 долларов. М-да, значит, вас интересует «Шарп»? Есть тут один, еще «неостывший», прямо с испанского конвейера. На той неделе один делец занес на продажу. Могу устроить, но только за «зеленые».
— Показывайте! — почти приказным тоном произнес Майстер.
Владелец мастерской достал с полки коробку, с благоговейным видом вынул аппарат, заботливо сдул с него несуществующие пылинки:
— Вот он, красавец!
Майстер, скрывая зевоту, привычно развернул телевизор к себе задней стенкой, наклонился и — замер, словно от удара: на нижней планке отчетливо виднелись три вдавленные точки — его метка.
Он поднял враз налившееся кровью лицо, вытер вспотевшую лысину и выдавил:
— Беру. Сейчас. Сколько?
— Что с вами? Что вы там такое увидели? — молодой человек тупо уставился на телевизор.
— Это то, что мне надо. Называйте цену.
— Пятьсот баксов.
— С ума сошли! Впрочем, вот, — Майстер полез во внутренний карман пиджака.
— Куда вы с ним?
— В Москву, у меня уже куплен билет.
— Неужели в Москве нет «Шарпов»?
— Мне нужна именно эта модификация. Она вышла из моды давно…
— Как давно?! Вот дата изготовления, — возмутился владелец мастерской. — И потом, я кое в чем разбираюсь: не могла она выйти из моды, если поступила на российский рынок только в этом году, да и то в небольших количествах.
Майстер достал платок, нервно вытер лысину.
— Короче, беру.
— Я вам могу достать еще и еще. У меня здесь человек, набитый этими «Шарпами».
— Еще и еще? — панически переспросил Майстер, сразу вспоминая о задании Османа. — Так я пришлю покупателя, сразу все закупим. Для торгового дома «Сталкер». Дайте адресок.
— На тарелочке с голубой каемочкой? — язвительно улыбнулся владелец мастерской. — Такими вещами не делятся. Аппаратура идет левым путем, тут без процентов не обойтись. Или вот вам одно условие: я электронщик начинающий, а вы, по всему видать, соображаете… Дайте мне небольшой урок по шарповской технике.
— Что еще?
— У меня есть еще один «Шарп». Вскроем оба, и я кое о чем порасспрошу.
Впервые за всю поездку у Майстера родилось какое-то смутное подозрение.
— Вы предлагаете снять заводские пломбы? — спросил он.
— Ну, это дело техники…
— Некогда мне, плачу баксы — и привет родителям!
— Тогда и у меня есть ответное, деревенское — звиняйте, никаких адресов.
Майстер подвигал в раздумье бровями и, решив, что все равно молодой усатый ничего не поймет, согласился.
Владелец мастерской достал еще один «Шарп», аккуратно снял задние стенки, потом в одном отделил магнитные части «гнома», спросил:
— Что это такое?
Майстер взял в руки знакомые детали дистанционки, подумал и глубокомысленно изрек:
— Это, молодой человек, редкая штучная модификация «Шарпов». Она мне хорошо знакома. Защита от любых помех. Обычно встраивается в военную электронную технику. Вам повезло — опытный экземпляр!
Майстер почувствовал шевеление за спиной, оглянулся, и сердце у него упало — к нему подошел седой человек в отлично сшитом костюме, положил руку на плечо:
— Господин Майстер, вы арестованы. Продолжайте…
Момент истины
Когда Майстер услышал слова: «Господин Майстер, вы арестованы», он даже не смог встать, сразу ощутив всем нутром великую апатию ко всему и, как ни странно, внезапное облегчение, будто наконец удалось сбросить с плеч страшный груз. То, что его назвали настоящим именем, говорило лишь об одном: «Это — все!» И пока его обыскивал «владелец мастерской», Майстер тупо смотрел на детали «гнома», лежащие возле большой хрустальной пепельницы: как они соответствовали с эстетической точки зрения, когда оказались рядом, — сверкающие грани стекла и полированная обтекаемая поверхность «гномов»… Рядом с ними ложились извлеченные из карманов вещи: почти игрушечный пистолетик с перламутровой ручкой, дорогая зажигалка, портмоне, пачка долларов, фальшивый паспорт, записная книжка, паркеровская авторучка…
— Вы говорите, эта техника вам хороша знакома? — начал допрос полковник Шумков. — Защита от любых помех? Встраивается в военную электронику? Опытный экземпляр телевизора? Видите, сколько вопросов. Поясните, пожалуйста.
— Именно так, именно, — попытался взять себя в руки Майстер. — Я ее конструктор, испытываю на «Шарпах»…
Вошел третий человек, специалист по электронике из ФСК, взял детали «гнома» в руки и голосом учителя пояснил Майстеру:
— Мы проверили микросхему, она рассчитана на предполагаемое приемное устройство — через радиосигнал. О каких помехах, коллега, вы толкуете?
Полковник сел напротив Майстера, сдвинул все предметы, включая пистолет и пепельницу, на край стола:
— Давайте не будем с первой минуты портить наши отношения, Майстер. Над вашей головой повисло сразу несколько статей Уголовного кодекса: незаконный переход государственной границы, фальшивые документы, встречи с Васильчиковым и теми двумя, что имеют отношение к изготовлению взрывных устройств…
— Плюс незаконное ношение пистолета, хотя эту игрушку можно назвать оружием лишь в минуту сильного увлечения, — вставил несколько высокопарно «владелец мастерской».
— Так вот, Майстер, чувствуете, на сколько лет тянет ваша разведывательная деятельность в пользу иностранного государства? — полковник сделал упор на слове «разведывательная».
Майстер словно бы очнулся:
— Никакой я не разведчик…
— Тем более в ваших интересах рассказать все. Возможно, мы вам устроим встречу с болгарскими контрразведчиками — они просто жаждут вас видеть.
Лысина и ладони Майстера покрылись холодной испариной, только теперь он испытал настоящий животный страх.
— Хорошо, хорошо, я все расскажу, — сбиваясь, быстро проговорил арестованный. — Отправьте меня в Болгарию — там источник всех зол, я все расскажу, и пусть меня судит болгарский суд — там у меня семья, дети… Мое участие, поверьте, невелико, я всего лишь специалист по компьютерной технике, высокого класса специалист, это меня здесь не могли оценить, а там…
Допрос длился весь остаток дня и большую часть ночи. Все валились от усталости, но нельзя было упускать момента — докопаться до истины.
Утром из ворот вяземского отделения ФСК выехали две «Волги» и один «Мерседес», в средней, на заднем сиденье, бок о бок с сотрудниками ФСК сидел осунувшийся и сразу постаревший Майстер. Еще через два с половиной часа за непрошеным гостем закрылись другие ворота — на Лубянке.
Выстрелы на поражение
Меры, предпринятые МУРом по задержанию красных «Жигулей», ничего не дали, по крайней мере в пределах Москвы и ближайшего Подмосковья. Оставались автодороги, главная из них — Москва — Беларусь. Всем постам ГАИ была передана срочная ориентировка, гаишников усилили спецназовцами. Оставалось ждать.
Ждал и Фидинеев, устроившись с операми и двумя автоматчиками неподалеку от Андрейкова, где ожидалось появление преступников, намеревавшихся по дешевке купить двигатель от разбитой «Ауди». И на соседнем посту ГАИ все было приведено в боевую готовность. На его сотрудников возлагалась функция второй заградительной линии — на случай, если красные «Жигули» каким-то образом прорвутся через засаду майора Фидинеева.
Механик, пообещавший двигатель «Ауди» и вынужденный теперь всю ночь коротать в гараже с ментами, не находил себе места:
— Подумай сам, начальник, они объявятся — если объявятся — не раньше восьми, когда я прихожу на работу. Чего им тут ночью делать?
— Эти могут нагрянуть и ночью…
— Э-эх, выходит, и торг с движком сорвался?
— Загонишь другим, не нервничай, возьми лучше термос, согрейся чайком…
Ночь была теплой, с приходом рассвета заморосил мелкий дождичек и сразу покрыл асфальт автодороги словно тонкой пленкой лака. В небе гасли звезды, потускнели огни телевышки и мелькомбината. Повеяло теплым ветерком. Эх, сейчас бы сидеть в лесу у речки, наблюдать, как догорают угли в костре… Фидинеев смачно зевнул, посмотрел на членов своей группы: два опера дремали, прислонившись к большому сварному сейфу каптерки гаража; спецназовцы, положив короткие автоматы на колени, вполголоса болтали о преимуществах «Линкольна» перед «Мерседесом». Механик спал, опустив голову на стол.
Стало оживленнее на автодороге. Фидинеев вызвал по радиотелефону пост ГАИ — там пока было тоже все спокойно, никаких красных «Жигулей»!
Наручные электронные часы пропикали шесть, почти одновременно с сигналом раздался нарастающий шум легковой машины. Судя по скрипу тормозов, машина подъехала на бешеной скорости. Фидинеев растолкал механика:
— Давай, Ильич, встречай гостей. Веди сразу в гараж, а когда выскочим мы — смывайся, мало ли что…
Автоматчики скрылись в гараже, разбежались по своим местам. Фидинеев осторожно выглянул в окно и сразу увидел высокого человека в кожаном пальто. Да, это был он! Однако, к большому его удивлению, вместо ожидаемых красных «Жигулей» у въезда на территорию гаража стоял белый «каблучок». Выходит, сменили тачку?
Механик пожал гостю руку, жестом пригласил в гараж. Фидинеев знал: один из автоматчиков сейчас должен находиться за углом гаража, на случай перехвата машины.
Передернув затворы своих пистолетов, все трое замерли у слегка приоткрытой двери каптерки. Механик подвел гостя к месту, где лежал приготовленный двигатель от «Ауди». Был хорошо слышен их разговор.
— А я думал, как это вы на «Жигулях» повезете движок…
— Взяли «каблук». Ладно, сейчас подгоним к порогу — отмыкай ворота.
Гость повернулся спиной к дверям каптерки, и в этот миг Фидинеев с двумя операми выскочил наружу, заломил руки преступнику. Из темноты угла вышел с автоматом наперевес спецназовец.
— Тихо! — негромко приказал Фидинеев, нащупывая пистолет под левой подмышкой гостя — тот почти вдвое согнулся, замычал от боли. И тут совершенно неожиданно громыхнул под носом выстрел: пуля, выбив искру на металлическом полу, улетела в глубь гаража — там послышался звон разбитого стекла. И тут же за стеной взревела машина…
Фидинеев все понял, схватив лежащий у ног ТТ: пистолет выпал из кармана преступника и самопроизвольно выстрелил. Фидинеев крикнул автоматчику:
— Не спускай глаз!
Втроем они выскочили из гаража, чуть не столкнувшись со вторым автоматчиком. Быстро влезли в свой «Москвич» и через минуту оказались на пустынной автодороге. Было видно, как «каблук» приближается к посту ГАИ. Там, по-видимому, ни о чем не догадываясь, у полотна дороги маячили двое гаишников. Один из них, пораженный скоростью, на которой шел «каблучок», выскочил на полотно, — махая жезлом. «Каблук», не снижая скорости, его обогнул и устремился дальше. Из будки поста один за другим выскочили трое, побежали к милицейскому «Москвичу». Фидинеев махнул им в сторону дороги. Началась погоня.