Дрожащими руками Уилл достал визитки. Пальцы его мелькали, перелистывая карточки. Знакомые имена попадались среди множества незнакомых. Когда счет узнанным пошел на десятки, спазм сдавил горло Уилла, а в глазах замельтешили «мушки». Сморгнув, Грэм с невольным вскриком выронил карточки: все они были залиты кровью, в которой копошились жирные белесые опарыши. Моргнув еще пару раз и протерев глаза, Уилл отогнал галлюцинацию. Быстро собрав с пола рассыпанные карточки, он засунул их обратно в ящик. Шатаясь, он почти выбежал из комнаты.
В коридоре стоял олень. Жуткий, огромный, темный как сам ужас, он стоял посреди коридора и смотрел на Уилла немигающим остекленевшим взглядом. С рогов его что-то сыпалось, и внезапно передние ноги чудовища будто подломились, и олень рухнул. Вместе с ним упал и Уилл, провалившись в забытье.
*
Очнулся Уилл все так же на полу. Оленя рядом не было, и самочувствие на удивление было хорошим: ни дрожи, ни рези в глазах, ни тошноты, ни головной боли. Было даже чувство легкого голода. Грэм поднялся на ноги и спустился вниз.
За окнами были вечерние сумерки – значит, он провалялся без сознания полдня. Странно, что Ганнибал его не хватился. Судя по звукам с кухни, доктор Лектер готовил ужин. Вспомнив визитки, Уилл едва сдержал подкатившую к горлу тошноту. Если его подозрения верны, Ганнибал Лектер и есть тот маньяк-каннибал, которого они так долго искали!
От этих мыслей кружилась голова и хотелось кричать. Кричать от собственной глупости, бессилия и того чудовищного чувства отчаянья, когда понимаешь, что то, чего ты не хочешь и боишься больше всего, произошло. Все верно, все сходится. Ганнибал и есть Потрошитель. Потрошитель, который помог Конструктору. Его учитель. Сообщник. Но хуже всего было то, что Лектер не был безразличен Уиллу. Лектер не был просто еще одним изощренным убийцей, которого раскусил профайлер. Лектер был его врачом, его другом, его близким человеком. Уилл ясно осознавал, что Ганнибал и есть Чесапикский потрошитель. И так же ясно Уилл осознавал и то, что любит его. Мучительно, до скрежета зубов, до сдавливания висков, до безумия. Любит. Любит монстра. Любит даже сейчас, когда узнал о нем правду. Разлагающаяся, неправильная, чудовищная, как тот олень-галлюцинация, но все же любовь.
Проскользнув в приемную, Уилл сразу направился к столу. Зажег лампу. Спина взмокла, а пальцы сводило просто от страха перед тем, что Ганнибал в любой момент может войти сюда. Чесапикский потрошитель, который сейчас готовит ему, Уиллу Грэму, ужин, в любой момент может войти сюда и убить его.
В единственном ящике стола лежали блокноты. Грэм схватил первый, открыл. Страницы исписаны аккуратным, каллиграфическим почерком. Имена, фамилии, симптомы, диагнозы. Что-то зачеркнуто, что-то подчеркнуто. Все не нужное, лишнее. Уилл остервенело листал блокнот, ища записи о себе. Блокнот кончился, и Уилл взял другой. Потом третий. Время неумолимо текло сквозь пальцы. Пот, текущий по лбу, жег глаза.
Последний блокнот был обтянут черной кожей. Грэм узнал его – именно этот блокнот он видел в руках доктора на своих сеансах. Сглотнув, он открыл его.
«Уилл Грэм». «Уилл Грэм». «Уильям Грэм». «Уилл». «Уилл».
Первые несколько страниц были исписаны просто его именем. Подряд, аккуратным почерком, одно и то же. Профайлер почувствовал, что воздуха стало не хватать. Дальше шли записи об их сеансах, заметки. Потом снова его имя. Похоже, Лектер был просто одержим им – записи перемежались с его именем. Ближе к середине внезапно начались рисунки – легкие зарисовки, в которых Уилл узнал свои глаза, свои губы, свой нос, свои руки. Лектер рисовал его по частям. Потрошитель расчленил его на бумаге. И сердце. Человеческое сердце, принадлежащее, судя по тематике всей тетради, так же ему, Уиллу Грэму. Сердце уже не было зарисовкой – это был потрясающий рисунок, объемный, живой. Как фотография. На скольких сеансах, пока Уилл рассказывал доктору Лектеру о своих снах или о том, как чинил лодочные моторы, Ганнибал открывал эту страницу и, делая вид, что ведет запись, отшлифовывал этот рисунок, вожделея его сердце?
Захлопнув блокнот, так и не дойдя до последней страницы, где Ганнибал аккуратно записал все о нейролептике, который давал Уиллу, Грэм убрал все тетради в ящик стола и вышел из приемной.
Ужин прошел в молчании. Поковырявшись в своей тарелке, Уилл так и не рискнул притронуться к отбивной. Сославшись на плохое самочувствие, он выскользнул из-за стола и отправился к себе. Ганнибал проводил его тяжелым взглядом.
У себя в комнате Грэм открыл ноутбук и погрузился в дело Чесапикского потрошителя. Несмотря на чувство голода, самочувствие его было лучше, чем утром, и гораздо лучше, чем вчера. Похоже, это был правильный ход – отказаться от пищи, которую предлагал его «друг».
Просидев за ноутбуком до ночи, Уилл решил, что пора действовать. Убедившись, что Ганнибал у себя, Грэм тихо спустился на кухню. Не включая свет, пользуясь лишь фонариком, что был в телефоне, Уилл подошел к стенному шкафчику, в котором был сейф-холодильник. Профайлер отложил телефон и осторожно открыл дверцы. Дисплей слабо светился. Теперь Грэм знал пароль. Это льстило и пугало одновременно.
WILL GRAHAM, 10 букв Его номер – 9455472426.
На дисплее зажглось «OPEN». Уже зная, что там увидит, Уилл потянул за дверцу. Кровь в ушах бешено стучала, зубы вновь начали отбивать дрожь.
Внутри, как в холодильнике, зажегся свет. Десятки пищевых контейнеров. Разноцветные яркие крышки, а внутри – органы: сердце, печень, почки, легкие, селезенка, просто куски мяса. На крышках – аккуратные бумажки с инициалами: J.M. – Джек Миддлтон, K.H. – Кейт Холиван, T.B. – Томас Брант. Один контейнер стоял чуть в стороне и был пуст. Дрожащими руками Уилл достал его. Подготовлен заранее, на ярко-розовой крышке витиеватым почерком Ганнибала выведено – W.G.
Резкая боль в затылке ослепила на мгновение, а потом Уилл отключился.
*
Очнулся профайлер от резкого запаха нашатырного спирта. В голове гудело, затылок отяжелел от ноющей тупой боли. Свет резал глаза, так что первые несколько секунд профайлер не мог даже осознать, где он.
- Не хорошо, Уилл, рыскать по чужому дому, где тебя столь гостеприимно приютили.
Голос Ганнибала. Сердце Уилла отчаянно забилось в груди, он попытался подняться, но его тело лишь слабо дернулось. Зрение постепенно восстановилось, свет больше не казался слепящим, и Уилл обнаружил себя лежащим на постели в комнате Ганнибала. Он попытался пошевелиться, но тело откликалось неохотно, будто мышцы были налиты свинцом.
- Знаешь сказку о Синей бороде? – спросил его Лектер. Он сидел на краю постели и медленно, будто бы задумчиво развязывал галстук.
- Что… что ты со мной… сделал? – язык тоже слушался плохо, словно Грэм был в стельку пьян.
- Есть места, куда любопытным вовсе не следует совать свой нос, - Ганнибал повернул голову и прямо посмотрел на Уилла, от чего волна дрожи прокатилась по телу профайлера, - Иначе они могут оставить там свою голову. В твоем случае, в прямом смысле.
Лектер улыбнулся собственной шутке.
- Ты… ты… - Уилл попытался приподняться хотя бы на локтях, но едва смог оторвать лопатки от шелкового одеяла под собой, как тут же рухнул обратно.
- Что – я? – лениво спросил Ганнибал, аккуратно свернув галстук и положив его на прикроватную тумбочку.
- Ты…
Психоаналитик резко наклонился к нему:
- Ну, скажи. Скажи, кто я?
Зубы вновь начали отбивать дрожь, а все тело буквально затрясло. Перед глазами поплыло.
- Ты – Потрошитель, - выдохнул Уилл.
- Смелое заявление. И что ты сделаешь?
- Ты сядешь, - слова давались тяжело, но Грэма подпитывала злость и отчаяние, - А может, тебя казнят.
- Хочешь сдать меня Кроуфорду? Ну давай, - Ганнибал внезапно протянул ему телефон.
Уилл едва смог приподнять руку.
- Не можешь взять телефон? Не можешь или не хочешь?
Он издевался. Уилл почувствовал, как в глазах закипели слезы бессилия.
- Ублюдок, - буквально выплюнул Грэм, - Что ты со мной сделал?
- Немного обезвредил, - Лектер положил руку ему на лоб. Ладонь была прохладной, и это было очень приятно, потому что голова Уилла буквально раскалывалась от жара. И Грэм, к своему стыду, наслаждался этой прохладой, дарованной убийцей.
- Давай посмотрим, - Лектер добродушно улыбнулся, - Что мы имеем? Нарушен термообмен – тебе то холодно, то жарко. Сейчас тебе жарко, да, Уилл?
Грэм молчал.
- Дальше: психомоторные нарушения – в последнее время ты то в состоянии нервного возбуждения, то в апатии.
Ладонь психоаналитика переместилась на дрожащие пальцы Уилла.
- Поздняя дискинезия – сильная дрожь, нервный тик, стереотипия.
Ладонь легла на часто вздымающуюся грудь.
- Усиленное сердцебиение, апластическая анемия: головокружение, быстрая утомляемость, бледность кожных покровов, кровотечения. Помимо прочего: светобоязнь, тошнота, сухость во рту, ортостатический коллапс – проще говоря, «мушки» в глазах. Что еще? Галлюцинации? Сомнамбулизм?
- Сукин ты…
Ладонь Ганнибала внезапно резко накрыла пах профайлера, и тот буквально задохнулся от смешанных чувств.
- О, сексуальное возбуждение, - Лектер изобразил удивление, - Это в список симптомов не входит. Это твое собственное, не так ли, Уилл?
- Я убью тебя, - прошипел Грэм. Он вновь попытался вернуть контроль над телом, но чудовищная слабость сковала невидимыми цепями.
- Не утруждай себя, ты будешь слаб еще минимум несколько часов, - уверил его Ганнибал, поднимаясь с кровати. Уилл бессильно наблюдал за ним.
- Почему я? – со злобой и обидой выдавил он.
Лектер медленно расстегивал пуговицы рубашки. Он смотрел в стену перед собой, изводя Грэма молчанием.
- Ты слишком близко подошел, - наконец, ответил Ганнибал, все так же не глядя на профайлера.
Рубашка соскользнула с плеч, и Уилл отвернулся к окну, закусив губу. Черт, и почему у серийного убийцы было настолько красивое тело?
- Ты отдашь меня Лайнусу, - тихо сказал он, - В этом – твой замысел. Убить меня чужими руками.
- Ты плохого обо мне мнения, Уилл.
Грэм услышал, как Ганнибал расстегнул наручные часы и положил их на прикроватный столик рядом с галстуком. Уилл внезапно осознал, что Лектер готовится ко сну. Он что, просто ляжет с ним рядом? От этой мысли вновь стало нестерпимо жарко.
- Ты – часть игры. И я должен выиграть тебя у Лайнуса.
- Чтобы убить лично? – голос предательски дрожал. Уилл все еще не смотрел на Ганнибала, но слышал, как звякнула молния на брюках. Дыхание перехватило. Он зажмурился, до крови прикусив губу. Возбуждение было настолько сильным, что Уилл боялся не сдержаться и застонать.
- Разве что-то выигрывают, чтобы потом уничтожить?
Кровать справа ощутимо прогнулась, и Грэм резко распахнул глаза. Сильные пальцы мягко взяли его за подбородок и развернули. Ганнибал был близко, опасно близко, Уилл видел каждую морщинку на его лице, различал каждую ресницу, каждый волосок неестественно светлых бровей.
- Выигрывают, чтобы потом обладать этим, - шепнул Ганнибал в самые губы Уиллу, прежде чем накрыть их поцелуем.
Нереальность происходящего сводила с ума, на мгновение Уилл даже поверил, что все это – очередная галлюцинация или дурной сон. Но жар чужого тела, запах чужого одеколона, настойчивая мягкость чужих губ и властный поцелуй быстро разрушили его сомнения.
Лектер целовал его жадно, грубо, яростно. Уилл застонал, отчасти от своего бессилия, отчасти от удовольствия. Самым страшным было не то, что Лектер оказался Потрошителем. И не то, что сейчас он целовал его. Самым страшным было то, что Грэму это нравилось. Что он хотел этого. И что, даже имей он власть над телом, вряд ли оттолкнул бы Ганнибала. Наверное, он на самом деле был сумасшедшим.
Дыхание Лектера обжигало, а его поцелуи имели терпкий вкус вина. Губы же Уилла были солоны от собственной крови и слез. Никогда прежде Уилл не чувствовал себя таким слабым, таким беспомощным. Никогда прежде он не испытывал такой ненависти. И такого желания. Любовь мешалась с яростью, а страсть – со страхом. Противоречивые чувства рвали его на части, и Грэм вдруг почувствовал, что вот он – край. Он стоит у пропасти собственного безумия, и остался всего шаг, чтобы навеки сгинуть в этой бездне.
- Не думай, - словно прочитав его мысли, шепнул Лектер, - Твоя проблема, Уилл, что ты слишком много думаешь. Доверься инстинктам и желаниям. Сомнения убивают, поверь мне.
Это был словно какой-то безумный сеанс психоанализа. Пока Ганнибал спускался дорожкой из поцелуев по его шее, Уиллу вдруг нестерпимо захотелось рассказать про то, как ему нравится чинить лодочные моторы. Что это, ваша новая методика лечения безумия, доктор Лектер? Не хотите запатентовать?
Раскинувшись под Ганнибалом, Грэм слабо стонал, пока тот покрывал поцелуями-укусами его ключицу, грудь, живот. Тело дрожало под чуткими пальцами и горячими губами, и Уилл не знал, действие ли это того препарата, что снова вколол ему Ганнибал, или же это его возбуждение. В любом случае, не зависимо от причуд разума, тело профайлера изнывало от жгучего желания. И когда жаркие губы накрыли головку его члена, дрожащий стон, гораздо громче предыдущих, вырвался из горла Уилла.
- Что-то не так? – дыхание обожгло возбужденную плоть. Проклятый Ганнибал, снова издевается над ним!
Уилл слабо толкнулся бедрами вперед, ненавидя себя за эту слабость. Но, похоже, теперь он точно не властен над собственным телом. Он закрыл глаза, ощущая сладостное тепло и упругость чужих губ и языка, медленно скользящих по его стволу. Легкое касание зубов.
Потрошитель. Чесапикский потрошитель. Его член в зубах каннибала.
Уилл дернулся, жар возбуждения схлестнулся с ледяной волной ужаса. Почувствовав эту перемену, Лектер самодовольно ухмыльнулся и, обхватив губами член, чуть сжал зубы вокруг головки.
Уилл слабо забился под ним, задыхаясь от страха и возбуждения, балансируя на грани какого-то мазохистского оргазма.
- Пожалуйста… - простонал он, и тело предательски вновь дернулось вверх, зубы больно царапнули нежную кожу.
Ганнибал милостиво отпустил свою жертву. Улыбнувшись, он слегка поцеловал укушенный член, а затем вновь навис над Уиллом. Профайлер, растрепанный, смущенно краснеющий, с потемневшими от желания глазами, казался падшим ангелом. Ганнибал, в свою очередь, казался Грэму самим дьяволом – безжалостным, сильным и соблазнительным. Вот она, темная тайна его психоаналитика, вот, что притягивало Уилла, свело его с ума. Он полюбил чудовище с холодными глазами, бессердечной улыбкой и черной душой. Он полюбил того, кто без сожаления убил сотни людей. Он полюбил безумного психопата-каннибала.
Ганнибал внезапно грубо перевернул Уилла на живот. Грэм сдавленно охнул, оказавшись вжатым в скользящий шелк простыней тяжелым телом. Горячие губы впились поцелуем ему в шею за ухом, от чего волна мурашек пробежала по всему телу. В поясницу недвусмысленно упиралось внушительное, твердое желание самого Лектера, и от этого низ живота профайлера свело сладостной судорогой.
- Ты очень вкусный, Уилл Грэм, - хрипло шепнул ему на ухо Ганнибал, - Думаю, тебя лучше подать с капелькой оливкового масла.
Сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди. Уилл нервно сжал простыни. Тяжесть внезапно пропала – Ганнибал привстал над ним и, потянувшись, взял что-то с прикроватного столика. Звук отвинчивающейся крышки. А затем профайлер почувствовал, как масло тягучей струйкой полилось ему между ягодиц. Он сильнее сжал простынь, когда прохладные пальцы доктора Лектера мягко раздвинули его бедра. Тысячи мыслей пронеслись в голове Уилла, но все они были моментально сметены, когда он почувствовал, как Ганнибал пристраивается к его заднице. Он вновь почувствовал тяжесть – Лектер вжал его в кровать, одновременно медленно, с неумолимым нажимом входя в него.
Как только головка проскользнула внутрь, острая боль прошила его, заставив непроизвольно дернуться.